***

Когда я её в первый раз встретил, она сбегала по склону холма. В руках – букетик ландышей, на голове – венок из вплетённых в волосы васильков и одуванчиков. И сама как прекрасный благоухающий цветок. За ней с визгом летела простоволосая девчушка в замызганном передничке – служанка. Они пробежали мимо, не обратив на меня внимания. Даже к лучшему: ангел посмотрит тебе в глаза – чем, кроме молчаливого благоговения, ты ему ответишь?

Но главное, что лишило мою душу покоя, – её взгляд. Всего лишь на один миг показалось: он направлен на меня. Позже я миллион раз старался воскресить в памяти это мгновение. Улавливал то любопытство, то удивление, то приглашение, а то и восторг. Если б просто мимо пробежала, может, я бы и забыл её вскоре. Взгляд же сводил с ума. Она хочет узнать меня ближе. Она заинтересовалась мной. Она там и ждёт меня.

Меня.

Отец не обращал внимания на мою персону. От мачехи доставались лишь укоры. От сводных братьев – подзатыльники и брань. Я рос в семье благородного человека, но был на положении уродца-слуги. Такова участь многих бастардов. А особенно с примесью орочьей крови.

А она даже не знала, кто я, но посмотрела так, как не смотрел ещё никто и никогда.

И каждое утро стало начинаться одинаково: я отправлялся к заветному холму и ждал у подножия. И каждый вечер заканчивался одинаково: я возвращался домой один и нарывался на очередное «Где ты шлялся, бездельник?!»

До тех пор, пока не увидел вдали её силуэт. Мир замер в ожидании. Словно понимая, что сейчас будет самый важный миг в жизни. Словно сотни зрителей вперили взгляды на сцену, ожидая развязки драмы. А я – её главный актёр, и от моих действий зависит, уйдут ли зрители домой с улыбкой или со слезами.

– Привет, я Кортни, сын лорда Эйтона, – представился. – Ты недавно здесь? – спросил. И замер.

– Я Ленди Сомур, дочь лорда Сомура, – ответила. Камень слетел с души и покатился в зелёную траву, подгоняемый игривой улыбкой Ленди. – Его Величество пожаловал отцу поместье в здешних краях. Мы тут не больше месяца как…

– Понятно… – Застыл. Столько раз приходил сюда и мечтал о встрече, чтобы всё испортить неловким молчанием. Надо быть весёлым, остроумным, как старший брат, а не тихоней. – В прошлый раз, когда тебя видел…

– Мы встречались? – Лукаво, с искоркой в глазах.

– Да. – Смущён: тот взгляд ничего не значил. – Ты убегала от служанки…

– Сьюзи, да, я помню. Она отлично вошла в роль. И тут вдруг – ты! Стоишь тут, угрюмый, мне стало страшно: встретить орка в овраге…

– Так вы играли?

– Да, разыгрывали сцену из «Клижеса» Кретьена де Труа. Я была Фенисой, Сьюзи – Фессалой. Мы заигрались, но нам не хватало других актёров. Главное, не было самого Клижеса.

– Интересно. Я ни разу не пробовал разыгрывать сцены романов.

– Какой твой любимый?

– У Кретьена мне нравится «Эрек и Энида». Особенно та часть, когда Эрек хочет доказать всем, будто он истинный рыцарь, несмотря ни на что.

– О, он становится очень злым! Как орк! Я прямо боюсь его, – сказала она, смеясь. – Давай поиграем. Видишь ту площадку на вершине холма? Пусть она будет домом Эрека и Эниды, хорошо?

И мы стали взбираться вверх по склону. Играли в Эрека и Эниду. Я изображал ссору, сражался с чудовищами в лесу и победил Мабонагрена, на деле оказавшегося могучим ясенем, которому я отломал пару-тройку ветвей.

На следующий день она привела Сьюзи, и мы втроём весело разыгрывали «Клижеса». Ленди читала отрывки романа наизусть. Мне было приятно играть роль возлюбленного Ленди, пусть даже и вымышленного.

Мы встречались не реже трёх раз в неделю. Было совестно приглашать её чаще, да и дома поджидали давно заброшенные привычные дела. Но жил я как в сказке. Читал новые романы, которые украдкой таскал из отцовской библиотеки. Пересказывал сюжеты Ленди и Сьюзи. Мы беседовали о любви, вечной жизни, чудесах и героях. А однажды я поцеловал её. Это вышло случайно: я бы никогда не решился на такой шаг осознанно, боясь разрушить отношения. Мы играли в Тристана и Изольду, я наклонился к её уху, дотронулся до волос, и губы сами потянулись к её губам.

Она замерла. Я понял, что игра кончилась. Сейчас она Ленди. И от её действий зависит всё.

Ленди закрыла глаза и прислонилась к моей груди. Потом мы целовались снова. Долго. Мы не говорили друг другу ничего, боясь разрушить нечто волшебное. Впервые я проводил Ленди до поместья лорда Сомура. Около самых ворот я услышал стук копыт – к нам приближался всадник.

– Я искал тебя до самого леса, Ленди. Почему ты гуляла одна? Где Сьюзи? – Громкий властный голос заставил её смутиться и покраснеть.

– Сьюзи приболела. Меня охранял Кортни.

Лорд Сомур спешился и вплотную подошёл к нам. Я почувствовал запах конского пота и вина.

– Кортни, значит. А можно ли доверять твоему Кортни? Откуда ты, юноша?

– Я сын лорда Эйтона, я…

– Лорда Эйтона? – В глазах отца Ленди зажглись огоньки безумия. – Сын?! Твоя кожа цвета болотной грязи, глаза – пустые тарелки, уши словно оторвал у дворовой сучки и пришил себе, когти…

– Ваша милость, я не привык…

– Плевать мне, к чему ты не привык. Скоро привыкнешь держаться от моей дочери на расстоянии полёта стрелы. Ослушаешься – эта стрела полетит в твоё поганое горло!

И утащил Ленди за рукав через ворота крепостных стен. Я стоял в недоумении. Мы договаривались увидеться на следующей неделе. А теперь вот… Придёт ли она?

Но она пришла. В передничке Сьюзи и с повязанным на голову платком. Оглядываясь, нет ли слежки. Она рассказала, что лорд Сомур ненавидит всех, кто хоть чем-то отличается от его представлений о «нормальном человеке». Он брезгует даже пробовать блюдо, приготовленное гномами, зеленеет от злости, когда исполняют эльфийские мелодии, и клянётся прогнать любого, кого застукает с орочьей шлюхой.

Слова Ленди подействовали на меня как ушат ледяной воды под лучами палящего солнца. Мои чувства и мечты – всего лишь пустяк, потому что во мне кровь нелюдей. А значит, я недостоин любви. Недостоин счастья.

Ленди принялась переубеждать меня. Она говорила много. О внутренней красоте. О силе чувств. И о победе истинной любви. Я ликовал. Я подумать не мог, что девушка…

Тогда я и предложил убежать.

Она согласилась.

Её согласие грело душу в последующие месяцы.

Я загорелся планом постройки нашей хижины в лесу. Выбрал самое глухое место и проводил там дни напролёт, пробуя на практике всё услышанное и прочитанное о строительстве.

Встречи с Ленди стали редкими. Она с волнением слушала о моих скромных успехах, а потом вслух мечтала о будущем счастье в уединении. Мы хотели запастись книгами, которые скрашивали бы досуг. Однажды она даже составила распорядок дня, где совместила полезные и приятные занятия. И никто не в силах будет мешать нашему союзу.

И вот в день двадцатилетия я окончательно решил бежать. Потому что стало невыносимо. Во время редких свиданий с Ленди страх убивал в душе прекрасные чувства. Говорить с её отцом казалось безумием. У меня ведь не было ничего: ни знатного имени, ни богатства, ни чести. Только уродливая физиономия. Правда, я мог поклясться, что буду любить Ленди вечно. Но разве любовь – аргумент для отца?

– Буду ждать тебя на вершине холма, где мы впервые встретились, – решительно сообщил я новость Ленди. – Приходи, как сможешь вырваться. Попрощайся с прошлым – и ко мне, в наше счастливое будущее. Я буду ждать до захода солнца. И я пойму, если ты так и не сможешь сделать шаг. Всё пойму.

Конец ознакомительного фрагмента.