Сказ 8 – Последний вздох Прутика

Сойка догнала их только к вечеру, молчаливая и непривычно тихая. Лагерь был уже разбит, когда девица вышла из леса и, ни на кого не глядя, направилась к женскому шалашу. Любимка хотел заговорить с ней, но Сойка так злобно на него зыркнула, что он сразу отскочил, а Болтя завистливо прищёлкнул зубами.

Поужинали хлебом и холодным мясом. Снедь принёс молчаливый богатырь, который исчез, даже не перемолвившись словом с наставником.

Ночь прошла спокойно. Погода была тёплая, Любимка завалился прямо на траву, закинув за голову руки. Сверху на него глядело бездонное небо, звезды мерцали ровным холодным светом, даже не верилось, что это далёкие небесные костры, у которых сидят герои древности.

– Небось, заждались уже, когда я пройду испытания и смогу, наконец, совершать настоящие подвиги…

Где-то там находится и потухший костёр, который облюбовал поверженный перводемон Мрак, чья тёмная сила теперь внутри Любимки. Этот наверняка глядит со злобой. Тянет свои когтистые лапки и истекает бессильной злобой.

«Ничего, – подумал отрок. – Стану усердно тренироваться, и когда Мрак вернётся, сумею загнать его назад. Уже навсегда».

На этой мысли он и уснул.

***

– Общий сбор, – скомандовал Стоян на следующий день, едва они успели позавтракать. Когда все тягатели собрались вокруг костра, он объявил: – Отсюда до Мокеевки примерно два дня пути. Пока мы находимся на обжитых безопасных землях, вы пройдёте ещё одно испытание.

Тягатели сразу подобрались – хорошо помнили, как быстро умеет исчезать наставник и на какие пакости способна его изобретательная натура.

– Испытание это – древнее. Ещё прародитель Святогор практиковал его в Запредельном лесу. Вы пока не святогоры, поэтому сделаем это здесь, на землях княжества…

Любимка не знал радоваться ему или огорчатся. С одной стороны – Святогор и все, что касалось прародителя рода русского, было ему до безумия интересно. Но с другой стороны, безопасность – это скукотища ещё та.

– …Испытание зовётся – испытание волей. Оно позволит выяснить нам кто есть кто.

Тягатели притихли.

– Чего это? – недоуменно вертел головой Любимка.

– Дело в том, что мы хотим увидеть вас такими, какие вы есть на самом деле, без прикрас и наносного украшательства. В школе богатырей при наставниках это просто невозможно. Испытание волей как нельзя лучше для этого подходит.

Тягатели переглянулись.

– Волю я люблю, – радостно потёр руки Остап.

– Где подвох? – насторожился Ярополк. – Больно просто звучит.

– Ёшки-матрёшки! Как здорово! Воля! А что это?!

Ярополк фыркнул, пробормотав что-то о холопстве.

– Именно, – обрадовался Стоян. – Все вы так или иначе с самого детства подчинялись каким-то законам. Над всеми довлели правила и приказы. Для кого-то это были законы клана или семьи, для кого-то нужда или жизненная необходимость. Когда вы попали в школу богатырей, все вы старались показать себя, заработать авторитет в моих глазах и в глазах друг друга. Это не позволяло вам до конца быть самими собой…

Тягатели стояли и кивали. Любимка вертел головой.

– Я не понимаю, – сказал он. – Как это можно – не быть самим собой? Это вы нас, чего же, лицедеями какими держите? Думаете, мы врём?!

Он нахмурился. Наставник вздохнул.

– Вот ты, например, прихвастнуть любишь, – сказал он. Все засмеялись, а Любимка покраснел. – Любишь, но постоянно себя одёргиваешь. Это и есть – не быть собой.

– Чево?! – так и взвился Любим. – Вы наставник, а не понимаете! Моя хвастливость – это, наоборот, как кандалы на ногах. Когда я от неё избавлюсь, вот тогда я сделаюсь вольным!

Тягатели смотрели на него, как на юродивого. Ярополк покрутил пальцем у виска, Сойка что-то шепнула Настеньке, та хихикнула.

– Ладно, некогда мне тебя убеждать, – отмахнулся Стоян. – Итак. Испытание волей. У вас есть три дня. За это время вы вольны делать все, что пожелаете. Идите куда хотите. Делайте, что душа попросит.

– А как же испытание тягателей? – спросил Шестерён.

– Через три дня я буду ждать вас в лагере, разбитом у пограничной деревни Мокеевка. До того времени вы полностью предоставлены самим себе.

Повисла тишина. Наум передёрнул плечами, даже Остап выглядел ошеломлённым. Любимка ощутил холодок.

– Как это? Предоставлен только себе?

– А вот так. Идите, куда хотите, делайте, что пожелаете, и пожинайте плоды своих решений так, как заслужили. Мы станем только наблюдать. За эти три дня вы наверняка покажите своё истинное лицо.

– Эй, так не честно, – заволновался Матфей. – Дайте нам гривен тогда. Какая же это воля, без гривен? Это издевательство какое-то!

– Воля без гривен – это истинная воля, – улыбнулся Стоян. – Как сказал Любим? Воля – это не когда хвастаешь, если тебя на это тянет. Воля тогда, когда тебя тянет, а ты сказал «нет» и не хвастаешь.

– Значит, гривен не дадите, – скривился новгородский тягатель.

– Это часть испытания. Мы должны – в том числе – убедиться, что вы подготовлены к настоящей воле. Кому для ощущения свободы нужны гривны, должен сам их заработать. Это тоже часть воли. Но хватит. Теперь я покажу вам карту, и можете приступать.

Он вынул карту, долго объяснял, где что, показывал разные пути и тропы. Любимка мало чего понял – ещё в приюте был слаб в картографии, которую, помимо прочего, преподавал им братец Иоанн.

– Нет вопросов? – спросил Стоян и обвёл их строгим взглядом.

По его виду выходило, что вопросов быть не должно. Любимка раскрыл рот, чтобы выдать ворох недоумений, но наткнулся на ехидный взгляд Ярополка.

– Холопский неуч, – прошептал сын воеводы одними губами. Благородный нос гордо задрался к небесам.

Любимка вспыхнул и промолчал.

– Нет вопросов, – констатировал первый наставник и свернул карту в трубочку. – Добро. Я буду ждать вас в Мокеевке через три дня. Думаю, трёх дней хватит даже самым нерасторопным. А кому не хватит, можете и не приходить вовсе.

Тягатели примолкли, переваривая сказанное. Наставник продолжил.

– За мной можете не следить, я знаю в Муроме один хороший постоялый двор, думаю зайти туда и хорошенько отдохнуть. На вашем месте я бы отправился одним из тех путей, которые я вам обрисовал. Близь Мокеевки вас будет ждать лагерь со всем необходимым. Там меня и ждите. Ну, это относится к тем, для кого ориентирование в лесу не помеха.

– А как же покушать? – спросил Конопат – кто о чем, а здоровяк всегда о еде.

– В лагере еды полно. А по пути можете заходить в крупные города и деревни. Наместники и большаки с радостью приветят вас. Если выполните их небольшие поручения, конечно. А не выполните, так можно и поголодать. Пара дней без еды еще никого не убила.

Глаза здоровяка округлились. По его вытянувшемуся лицу все поняли, что он вполне способен стать первым, кого погубит даже день без пищи.

– Да не беспокойся ты. Грузы перенесть в любом граде надобность имеется. Без еды не останешься, – хлопнул его по плечу Шестерён. – Как и я не останусь без работ мастеровых и починочных.

Он похлопал себя по широкому поясу, в который был вделан небольшой набор инструментов – Шестерён никогда не расставался с ним, даже в баню с собой брал.

– Ха-ха, – Ярополк был несказанно рад. – Кто со мной к Владимирскому посаднику?

И с ухмылкой глянул на Любимку, мол, зри, какой я продуманный. Благородные мне подчиняются, а не княжичу. Любимка фыркнул и отвернулся. Вот ещё, всяким лентяям станем завидовать. Держи карман шире.

Димитрий о чем-то быстро говорил Остапу, тот кивал, показал большой палец и снова кивал. Лексий был задумчив, Сойка молчалива. Настенька привычно уже придвинулась к Науму. Клоп и Неждан – к Несмеяне. Любимка с удивлением наткнулся взглядом на серого неприметного парня в кожаных ботинках. Неклюд настолько нелюдим, что все постоянно забывают о его существовании. Вот и теперь парень выдохнул с облегчением, поняв, что дальше можно будет топать в одиночестве.

Матфей проверил небольшие походные гусли. Он тоже не потеряет от испытания волей, а, пожалуй, даже приобретёт.

– Ну, все, – сказал Стоян. – Я вас покидаю. На всякий случай к каждому будет прикреплён любимец. Так что ничего не бойтесь и не дурите. Помните, что вы – тягатели, а это обязывает. Пока!

Пуф! Он исчез.

– Да! Вперёд! Мечи-калачи! Испытание волей! Я буду первым! – заорал Любимка и рванул в лес.

Остальные тягатели переглянулись.

– По-моему, наш Любим не совсем понял суть испытания, – проговорила Сойка.

– Я б даже сказал, что совсем не понял, – загоготал Ярополк. – Одно слово – холоп!

– На то она и воля, – сказал Шестерён. – Каждый поступает, как знает…

***

Любимка уверенно вбежал в лес, сперва потопал по одной тропке, потом по другой. Наткнулся на ручей, чтобы не намочить ноги, повернул назад, но запутался и окончательно потерялся. С размаху выскочил на полянку, потом снова в лесок, пересёк неглубокий овраг, едва не запутался в кустах. Когда выбрался в более-менее свободное пространство, где по крайне мере ветви за шиворот не лезли на каждом шагу, вдруг понял, что не знает, куда идти.

– Эй! Кто-нибудь! – закричал и осёкся – обидно признавать, что заблудился. – Это так и задумано, – сказал сам себе. – Это я сам так решил, да. Это моё проявление воли!

Ему вдруг самому стало смешно: «Один посреди леса – перед кем красуешься?» Он огляделся.

Вокруг девственный лес. Деревья стоят с ровными стволами, покрытые мхом. Лапы раскидистые, пушистые, под ними целые лабиринты – заблудиться можно. Ровно в сказку попал. Того и гляди леший покажется или Баба Яга.

«Три дня – это бездна времени, – подумал он. – И никого кругом. Это же… это… Скукотища какая!»

Ни разу в жизни не оставался один. Все время рядом кто-то был. Ребятня из приюта, братцы – монахи, настоятель. Когда выбирался в город по поручениям батеньки и вовсе попадал в настоящую круговерть народа.

И вот он в лесу один. Прислушался к себе. Очень странное ощущение. Немного жутковатое, но и приятное. Будто открыл для себя нечто новое, доселе неизведанное, и это нечто может помочь ему стать сильнее и чище.

Из леса донёсся шорох, как будто его кто-то преследовал.

– Кто здесь?

Любимка принял боевую стойку.

– Хи-хи, – из-за ветвей вышла Настенька. За плечами удобно сидел плотно набитый, пахнущий травами мешок размером едва ли не крупнее самой девушки. – Ох, городские жители. Как же можно в лесу заплутать?

– Ничаво я не заплутал! – покраснел Любимка. – Я это… просто прогуливаюсь. – Он растопырил руки и важно прошёлся по лесу. – Воздухом дышу. Воздух чистай, он, знаешь, как полезен. Ух, просто!

– Будто мы все эти дни не дышали!

Настенька звонко рассмеялась. Любимка заслушался – впервые её голос звучал в полный рост, не приглушенный застенчивостью. Девушка взяла его за руку и подвела к ближайшей ели.

– Ты ходишь кругами. Почти вернулся к тому месту, где мы начинали. Вот, гляди. Ветка сломлена, слом свежий. Значит, здесь недавно был кто-то из наших.

Любимка поглядел на ветку, потом на Настю.

– А может, это зверь какой?

Девушка опять засмеялась. Любимке была приятны её звонкие колокольчики.

– Следов шерсти нет, значит, шёл не зверь, а человек. А вот сюда взгляни. Вот отметины от сапогов Лексия, я их запомнила, ещё когда за ним шла. А вот Сойка – она немного носки внутрь ставит, и сапожки у неё махонькие, аккуратные. Это вот ножищи Остапа – он как лось ломился. А вот Димитрий – у него сапоги дорогие, подкованные серебряными гвоздиками. А это уже Наум… – девушка встревоженно осмотрела следы, потом глянула туда, куда они идут. – Опять не туда свернул. А ведь я ему указала путь…

– Мечи-калачи! Ну ты, Наська, и даёшь! И это все ты видишь прямо здесь?! Я в жисть того не увижу!

Девушка так и зарделась, позабыв о Науме.