Запредельный лес. Пещера Потеряных душ.
Они встретились в пещере побитые и удручённые.
– Шустр был прав, – констатировал Лютик, болезненно кривясь. Удары Буслая отдавались в теле носителя так, что даже демон ощущал боль. – У Харитона и богатырей все схвачено. Наскоком их не взять. Нам нужен план.
Кречет начал было хохотать, но смех быстро оборвался, превратившись в невнятное бульканье. Поражение от Буслая уязвляло саму гордость.
– Единой Руси больше нет, – молвил Скрипень губами Прутика. Мальчишка пострадал меньше всего, возможно богатырь жалел ребёнка, ибо знал, что парень так и не заключил контракт с демоном и фактически является пленником в собственном теле. – И другие правители не так резки к нам, как московский князь. Предлагаю разделиться и обратить в нашу веру другие княжества.
– Не ожидал от нынешних богатырей такой силищи, – проговорил Темпеста. Выглядел он потрёпано. Шерсть местами свалялась, а местами, наоборот, торчала клочьями. Одно ухо порвано, верхний правый клык выбит.
– Буслай, Буслай… Кого-то мне он напоминает, – проговорил Лютик, теребя дудочку. – Очень знакомый подход.
– Перя богатырь, – скрипнул отошедший в тёмный угол Скрипень. – Помнишь, он тогда Черево приложил с его смертным колесом?
– Аха-ха-ха! – вся пещера отозвалась на истеричный хохот. – Толстопузый тогда знатно получил! Вместе с колесом по земле размазали…
– Судя по ухваткам – это его родня. Сын, или внук? – сказал Темпеста.
– Сразу видно, ты тут впервой, – покосился на Темпесту Лютик. Он правнук, но этих "пра" может статься пять или шесть, – сказал Скрипень.
– Видите, я не зря прятался, – воскликнул Лютик. – Богатыри слабаки, но иной раз можно на такое нарваться. К тому же я утратил перстень…
Он вдруг смутился и замолк.
– Да, Лютый. Где наши перстни? Будь они при нас, богатырь бы так просто не победил.
– Перстни уходят вместе с демонами, – ответил Лютик. – Нет нас – нет и их. Но едва мы возвращаемся…
– Ты же не уходил никуда? – прищурился Скрипень.
– Я ушёл, – Лютик побледнел и передёрнул плечами. – Меня выбило из носителя, он умер…
Парня тряхнуло так, что на него страшно было смотреть.
– Ты нашёл способ?! – все одержимники жадно подались в направлении парня. Тот кивнул и громко сглотнул.
– Сам не понимаю, как вышло… – пролепетал он…
– Конечно… – зло протянул Кречет.
– Рассказывай, – Скрипень взмахнул руками, пространство вокруг дудошника грозно загудело. Сзади угрожающе склонился пёсиглавец.
– Да я не отпираюсь… – воскликнул Лютик поспешно. – И вам это не поможет. Я стал… музыкой…
Взгляд его затуманился, губы дрогнули, словно он хотел улыбнуться, но вместо этого скривился, как от боли.
– Я так испугался, когда меня убивали, что изменил атакующую мелодию. Ошибся. Или мне кто-то подсказал… Но когда демон расстался с человеком, его не унесло назад. Он уцепился за мелодию и поплыл над лесом. Дальнейшее помню урывками. А потом я вселился в этого дурака…
Он шлёпнул себя по щеке и выдал идиотскую улыбку.
– Ясно, – Скрипень прицельно глядел на дударя, что-то обдумывая.
– Стало быть, если что, ты и нас сможешь… – проговорил Темпеста. – В музыку!
– Об этом я стану говорить только с мастером, – высокопарным голосом проговорил Лютик.
– Я слышала, вы тут говорили о неких перстнях… – прервал их звонкий женский голос.
Одержимники подскочили. Кречет прикрылся широким лезвием, Скрипень взмахнул руками, отчего пространство загудело и раскрылось. Вокруг Темпесты захороводили красные молнии. Лютик приложил дудочку к губам.
– Эй, эй, успокойтесь! Убьёте невинную девушку, сами потом жалеть станете.
Из прохода выступила женщина в кожаной облегающей одежде. Темные слегка вьющиеся волосы свободно лежали на плечах. Из-за спины, из-за пояса, в ножнах на запястьях и ногах торчали рукояти кинжалов. Их была дюжина – не больше, не меньше.
– Ксана? – недоверчиво воскликнул Лютик.
– Шустр прослышал о вашей попытке обуздать московское княжество.
Женщина презрительно изогнула губы.
– Как смеешь, женщина, ты здесь появляться?! – взвился Скрипень.
– Я отрублю ей руки и ноги. Поглядим, как заговорит! – качнул мечем Кречет.
– Разорвать! Мой нос-ситель пред-лагает раз-зорвать! – гавкнул пёсиглавец.
– А я-то думала угодить, – протянула Ксана, даже не касаясь кинжалов. Только теперь одержимники увидели, что в руках у неё небольшой сундучок, почти шкатулка.
Лютик оттолкнул меч Кречета и отодвинул в сторону Скрипеня.
– Успокойтесь! – и Ксане. – Это то, о чем я думаю?
Он протянул руки к шкатулке, пальцы ощутимо дрожали. На миг ему показалось, что Ксана отдёрнет шкатулку, но женщина наоборот придвинула её.
– Подарок от Шустра! – с улыбкой сказала дива. – И его хозяина.
Щёлк! Замок щёлкнул, крышка шкатулки медленно откинулась. Внутри на мягкой атласной подушечке лежали кольца. Каждое выглядело, как произведение искусств. Каждое имело свой неповторимый цвет и форму. И каждому соответствовал камень своего цвета. Своды пещеры заполнило разноцветное мерцание.
Глядя на вожделение, зажёгшееся в глазах одержимников, Ксана проговорила:
– Шустр не держит на вас зла за то, что вы не пожелали следовать плану. И желает поддержать ваши начинания…
Не ясно было, слышат ли её одержимники. Взгляды их перекрестились на шкатулке.
– Это они! Ошибки быть не может! – прошептал Лютик.
– Перстни Полуночи! – выдохнул Скрипень.
– Откуда они у вас?! – ревниво воскликнул Кречет.
– Кольца отряда Полуночи были сделаны великим мастером ювелиром Стивусом Веберсом. И делал он их добровольно. Мрак лично предоставил ему кусочки демонической материи из которых были начертаны знаки. Эти кольца способны на многое в руках нужных людей.
– Да, мы знаем! – перебил Скрипень. – Где они были?!
– Какие вы нетерпеливые. Я это и пытаюсь рассказать. Веберус сделал эти кольца такими, что человек с земной тягой просто не увидит их. Они для него выглядят, как безделушки. Дивы могут узреть их только при должной подготовке и пропитке злом. Я, например, вижу здесь простые медные колечки с гранитными негранёными камушками…
– Кто же их собрал? – прищурился Лютик.
– Шустр, – улыбнулась Ксана. – Зря вы в нем сомневаетесь. Он очень предан злу. Он видит эти кольца и даже может ими пользоваться.
– Что?! – все одержимники разом ахнули. Руки тянулись к кольцам, но будто страшились коснуться.
– И он вернул их?! – лицо Кречета болезненно скривилось. Ксана мило улыбнулась.
– Кольца хороши, – сказала она и начала показывать. – По словам Шустра вот это может сделать человека твёрдым, как камень. А вот это способно заставить забыть самое дорогое. Я слышала, что если собрать их все у одного человека, он сделается воистину непобедим. Но полную силу они являют в руках отряда Полуночи. Держите! В ваших руках они принесут больше пользы!
Женщина поставила шкатулку на камень и отошла. Полуночники выдохнули и заметно расслабились.
– Да. Она и правда не врёт, – выдохнул Скрипень.
– Конечно не вру, – рассмеялась Ксана. – Я честная девушка…
Но полуночники уже не слушали. Они расхватывали кольца.
Лютик взял кольцо с темным синим камнем обрамлённым лирой. Он не смог удержать вожделенного трепета.
– Д-да, это оно! Сомнений быть не может, – его голос дрожал. Дудочка в левой руке вдруг заиграла сама собой, пещеру заполнила мелодия – печальная и торжественная одновременно.
Кречет хапнул перстень с фиолетовым камнем, окружённым искусно выполненными павлиньими перьями. По лезвию меча пробежали фиолетовые блики, хохот потряс пещеру.
– Да! Это оно!
Скрипень ухватил колечко с голубым кристально чистым камнем, который словно бы покоился на алой перине, искусно собранной из множества красных камушков.
З-зум! З-з-зум-м! Пространство вокруг мальчика загудело и пошло волнами.
– Да-а! – протянул он, закатив глаза. – Это моё!
И он вдруг улёгся прямо на камень и раскинулся, словно это была мягкая перина.
Последним камень ухватил Темпеста. Громыхнуло. Всю пещеру перетряхнуло от каменного пола до сводов. С хрустом отвалилась пара сталактитов. Их разнесло в крошку о каменный пол совсем рядом, но никто даже не оглянулся. Кроваво красный камень полыхнул молниями и погас. Оправой ему служили искусно выполненные золотые ладони.
– Не ведал, что есть такое блаженство, – проскулил пёсиглавец.
В шкатулке остались ещё три кольца-перстня. Изящный и утончённый, словно на женскую руку, в виде тёмно-зелёного глаза-камушка. Надувшийся, словно сытая пиявка розовый с белыми жемчужинами, похожий на безгубый рот и вывернутый желудок одновременно. И последний, золотой, сделанный в виде стопок золотых монет с драгоценными каменьями на конце. Он сиял так ярко, что слепил глаза.
Хлоп. Ксана закрыла крышку. Щёлк, замочек запер шкатулку-сундучок.
– Надеюсь теперь ваши дела пойдут на лад. Рада бы ещё поболтать, но мне пора, – сказала Ксана с улыбкой. – Шустр просил передать, что вскоре пришлёт вам ещё один подарок. Куда более ценный, чем эти перстни…
Она оставила шкатулку на камне и, не прощаясь, удалилась. Никто её не останавливал. Одержимники любовались кольцами.
– Странный див, этот Шустр, – проговорил Лютик. – Она так сказала, будто он обещает вернуть нам книгу Полуночи.
– Это было бы кстати, – сказал Скрипень. – Хотя теперь и без книги задача захвата княжеств видится мне гораздо более лёгкой.
– Да! – отозвался Лютик. – Теперь мы во всеоружии!
– Слава Полуночи! – выкрикнул Кречет и вскинул кулак с кольцом.
– Полуночи слава! – отозвались остальные и присоединили к нему свои руки. Кольца соприкоснулись камнями. В пещере грохотнуло, дрожь разошлась во все стороны, её услышала даже Яга на своем полигоне. Бабушка нервно вздрогнула и поглядела в окно избушки.
– Ой, не к добруй!
– Не бойся, тебя я закрою от любой опасности, – произнёс Ком, сидевший напротив с чашкой парящего отвара.
– А яй за себяй и не боюсь. Яй пожила своё! За нынешних богатырей страшно! Непутёвые они. Порченые…
Ком ничего не ответил. Прихлебнул из кружки и расплылся в блаженной улыбке.
– Хорошо…
***
Московское княжество. Москва. Кремль. Боярские палаты.
Фрол сидел в горнице в полном одиночестве. В очаге тихо потрескивало пламя. На столе в центре комнатки стоял подсвечник с тремя толстыми свечами. Их огонь ярко освещал то, что лежало на светлой скатерти.
Урядник проверил дверь – закрыта на задвижку. Стальную. С ушком, которое заведено в паз. Снаружи не отворить, как не пытайся. Косяки надёжные, щелей нет. Внизу под порогом Фрол велел подложить ворс, чтобы ни звука не вылетало из комнаты.
Пробежал мимо стола к окну и отдёрнул портьеру. Окно закрыто ставнями, ни щёлки, ни дырочки. Надёжно. Отпустил портьеру, с тихим шелестом она легла поверх ставен.
Даже если опять прилетит ворон с зелёным глазом, ничего не увидит. И не услышит тоже, будь у него уши, как у филина.
– Отлично! – пробормотал урядник и потёр сухие ладони. Огоньки свечей бросали блики на его лысую голову. Одет он был в чёрное обтягивающее одеяние с белым воротником гармошкой.
Едва подошёл к столу, как ноги задрожали, на лбу выступила испарина. Ощущая себя так, будто чем-то провинился и пришёл на ковёр ко князю. Пересилив страх, уселся на кресло перед столом. Бархатная подушка едва слышно скрипнула, принимая его тощий зад.
В очаге особо громко треснул огонь, Фрол так и подскочил. Тут же понял свою ошибку и досадливо скривился.
– Экой тебя!
Едва не погрозил очагу кулаком. Тут же поймал себя на мысли, что умышленно оттягивает неизбежное.
– Да что со мной такое? Ведь я сам этого хотел, – пробормотал он и уставился на стол. Там, в свете свечей лежал массивный медальон в виде золотой четырёхпалой лапы на цепи держащей большой чёрный камень.
Амулет Шустра. Таинственный и страшный. Упрямо тряхнул головой. Не страшный. Вселяющий надежду. Этот камень даст ему возможность обойти Харитона.
Он склонился над амулетом и вгляделся в камень. Огоньки свечей не отражались в гладкой поверхности, а как бы растворялись в ней. Фролу даже казалось, что свечи светят чуть тусклее, чем обычно.
– Как же тобой пользоваться? То, что ты здесь, означает ли это, что ты уже действуешь? Или нужны какие-то слова? Как это проверить?
Он беспомощно оглянулся на скрытое окно. Пожалуй, сейчас как раз не помешал бы зеленоглазый ворон. Сразу бы сделалось ясно, действует защита или нет.
А может быть, амулет защищает лишь хозяина. В таком разе считает ли он меня таковым? Отчего-то неуютно стало от таких мыслей. А может быть наоборот? Амулет – это хозяин, а я всего лишь…
Тряхнул головой, мысли плывут и перескакивают. Как птички с ветки на ветку. Последнюю думу и вовсе забыл, едва она проскользнула в голове.
– Наверное, что-то неважное, – пробормотал Фрол и уставился на камень. Более важным показалось разглядеть блики на его боках.
Поглядел и вздрогнул. Бликов не было. Камень поглощал свет, не возвращая назад ни искорки. Фрол моргнул и снова вгляделся в камень.
И тут внутри черноты зародилось мерцание. Будто поглощённые до сих пор огоньки собрались в один далёкий комочек света, и он медленно пробирался наружу из темной глубины.
Фрол отпрянул от камня и посмотрел в сторону. Сердце громко бухало в груди. Привиделось?! Или это правда? Сызнова вгляделся в тёмное нутро.
Поначалу ничего не происходило, потом в глубине снова зародилась жизнь. Камень будто играл с ним.
– Ну же! Давай! – от нетерпения Фрол так и подпрыгивал на месте. Уже забыл, что совсем недавно испытывал страх. В камне будто распускался цветок. И чем сильнее раскрывался бутон, тем больше в уряднике зрело убеждение, что сейчас случится нечто важное…
Тук-тук-тук! Фрол вздрогнул так сильно, что тряхнул стол. Подсвечник опасно зашатался, едва успел придержать. "Цветок" тут же пропал. Досада была такая едкая, что уряднику показалось, будто в груди зияет дыра.
Тук-тук-тук! Стучали в дверь. Фрол резко встал и набросил на медальон тёмный плат. Широким шагом проследовал к дверям и резко спросил:
– Чего ещё?! Я же говорил, меня не беспокоить!?
– Батюшка радетель за благополучие княжества, – донеслось из-за двери подобострастный голос. – Все не спите, все радеете!..
– Говори толком, чево надобно?! – рявкнул урядник.
– Княже звать изволит, – проговорил голос. – Сейчас же, солнышко узреть желает…
Фрол досадливо оскалился. Как не ко времени. В груди разлилось ощущение непоправимой утраты. Будто упускает что-то важное. Он оглянулся на стол. Камня не видно из-под тёмного плата, такой же носят воронёные богатыри. На миг даже показалось, что видит злые глаза.
Фрол моргнул, и наваждение пропало.
– Погодь, сейчас выйду!
Делать нечего. Нельзя заставлять князя ждать. "Слишком долго!" – добавил вкрадчивый внутренний голос, словно подсказал кто.
– Вообще нельзя! – строго поправил его Фрол и зачем-то поглядел на камень. Тот, конечно же, ничего не ответил.
Совсем заработался, – урядник тряхнул лысой головой. Тонкие губы изогнула кислая улыбка. – Уже с камнями разговариваю.
Он вышел из комнаты и тщательно запер дверь.
Шурх. Камень больше не лежал под платом. На тёмном боку отразился огонёк свечи и тут же канул в чёрной глубине.
О проекте
О подписке