Сказ 2 – Ярополк в печали

Московское княжество. Москва. Школа богатырей.

Стоян завёл их в гридницу тягателей.

– Что ж, вы теперь уже большие, поэтому Глиняша не будет с вами миндальничать. Поэтому отнеситесь к нему серьёзно.

Он положил бронзовый кругляш на стол. В окно пролезло глиняное чучелко. После возвращения из Запредельного леса Глиняша больше не сидел на плече наставника, предпочитая наблюдать за тягателями с крыш или из подворотен. Раздался хлопок. Волосы богатыря поднялись и опали. Стол затрещал от напряжения.

– Глиняша! Охраняй! – резко скомандовал наставник и выскользнул за дверь.

Любимка с Ярополком переглянулись.

– Тебе ни за что не попасть на состязания! – сказал Любимка с противной улыбочкой. – Ты слаба…

Договорить не успел. Гляниша исчез со стола. Бац! Бац! Ярополк улетел через комнату и врезался в очаг. Бах! Во все стороны брызнула мелкая кирпичная крошка и туча сажи.

Любима унесло в другую сторону. Глаз Ворона качнул земную тягу, тёмная волна замедлила время, но не совсем, а в половину обычного. Отрок изогнулся в воздухе и встал на обе ноги. Встал твёрдо, словно в пятках длинные шипы, и он вонзился ими в пол.

– Мечи-качи! Глиняша! Ты решил напасть первым?!

От былого смешливого и доброго существа не осталось и следа. Рубины глазок отливали красным, глиняное чучелко стояло на том месте, где только что были они, и зыркало так злобно, что у Любима холодок побежал по спине.

– Как ты… ачи! Смеешь… Ачи! Нападать на… Ачи!

Ярополк ярился и чихал. Глиняша отвёл на него глазки, Любимка ухмыльнулся и рванул вперёд. На сей раз время замедлилось по-полной. Когда добывал лекарство для Варьки, проскакивал сотню саженей до источников за пару мгновений. Сейчас гораздо проще…

Он двинул плечом затвердевший воздух. Ярополк потешно скорчил лицо – замедление застало его в момент чиха. Глиняша растопырил ручки, словно пытается заслонить печать. Любим легко обогнул его.

Бронзовый кругляш манил. Можно подхватить печать и, не прекращая движения, скакнуть в окно.

Был уже совсем близко от стола, когда сзади щёлкнуло. Ярополк взвился в воздух, описывая дугу вокруг Глиняши. Прыжок, усиленный земной тягой. Именно с помощью такого прыжка исчезал Стоян в лесу. Он даёт возможность быстро переместиться, но не позволяет управлять этим движением. Но сейчас Ярику другого и не надо, главное очутиться у приза.

А вот не-ет! – молнией мелькнула мысль. – Недостаточно очутиться, надобно ещё и ухватить.

У стола оказались почти одновременно. Глиняша только и успел, что вытаращить глаза и чуть повернуть голову. Ярополк вонзился в пол, доски прогнулись и захрустели. Но потеряв скорость, сын воеводы вновь застыл, как влипшая в воск муха.

Капли кружились перед глазами, время продолжало тянуться. Любим спокойно уклонился от приземляющегося соперника, ухватил печать и так же плавно двинулся к своему любимому окну.

Бах! Мир перевернулся. Любим обнаружил себя лежащим на земле. С одной стороны над ним появилась голова Глиняши, с другой Ярополка.

Что произошло? Отрок глянул на окно и увидел там приколоченную доску. Ага! Наставник подстраховался, да ещё и закачал в неё земной тяги, когда выходил. Иначе Любим вынес бы доску вместе с косяком.

Глиняша с Ярополком переглянулись. Любимка плотнее прижал приз к груди. Не сговариваясь они протянули руки, отрок крутанулся, подсекая Ярополка и отбрасывая Глиняшу. И там, и там потерпел неудачу, ибо Глиняша был настолько тяжёл, что удалось его сдвинуть лишь на ладонь. Сын воеводы просто поднял ногу, пропуская подсечку мимо.

Любимка вскочил. Втроём держались за один приз и тянули каждый в свою сторону. Какое-то время в гриднице слышалось лишь кряхтение, рычание и поскрипывание. Гляняша осклабился.

– Кха-кха-кха!

Красные рубинчики пропали, прикрытые глиняными веками. Кругляш начал мелко вибрировать, Любимка посильней сжал пальцы, для надёжности усиливая хват земной тягой.

– Что это?! – воскликнул Ярополк. Глиняное чучелко только кхекнуло. Приз начал ощутимо нагреваться. Он становился все горячей. Любимка упорно держался за свою сторону, в страхе ожидая, что вот-вот запахнет палёным. Ярополк не выдержал и разжал пальцы.

– А-а, горячо! Горячо!

Он бросился к канцелярскому столу и сунул ладонь в кувшин с водой. Любимка к перепадам температуры был более привычен, не раз помогал братцу Ферапонту при трапезной. Бывало и чугуны горячие тягал без перчаток. Но все равно выиграть соревнование по огнеупорности с глиняным чучелком было невозможно.

– Ну ты мастер, Глиняша, – воскликнул восторженно. – Слыхал, что земной тягой можно вещь подогреть – не верил. А ты вона как!

Столько восхищения было в его голосе, что чучелко скромно потупилось.

– Только ты поосторожнее, – в голосе отрока появилась озабоченность. – Ты же глиняный, а вам горячее очень повредить может!

– Ва?! – бровки чучелка полезли на лоб.

– Не веришь? – поразился Любимка. – Конечно, может. Перекалятся у тебя лапки, да трещинами пойдут. А то и вовсе, ха, пальцы отвалятся.

Чучелко округлило глазки. Хватка разжалась, чучелко принялось разглядывать пальчики. От неожиданности Любимка едва не сел. В руках блистал приз, вновь безраздельно ему принадлежавший.

Кап-кап! И снова ускорение. Дверь! На сей раз придётся прорываться через неё. Справа видел округлившееся лицо Ярополка, ноги даже не начали подгибаться, чтобы выстрелить парня навстречу. Рука так и торчит из кувшина, хотя судя по морде сын воеводы уже все понял.

Дверь отворять некогда, поэтому… Он выставил приз прямо перед собой и максимально усилил его земной тягой. Воздух закрутило спиралью, вонзился в дверь, словно мифическое копье. Граум! Створку смяло и закрутило, как будто она была из бумаги. Любимка проскочил проем и очутился на улице.

Шух. Он замер напротив наставника, протягивая приз. Колыхнулись и опали волосы, в стороны разошлась волна потревоженного воздуха. Тягатели вздрогнули. Кто-то вскрикнул от неожиданности. Недвижимыми были только сам наставник, Лексий, Сойка, Димитрий и Несмеяна.

– Чистая победа, – сказал Стоян и поглядел на пустой дверной проем. Ярополк только-только высунул из него взъерошенную голову. Глиняша вернулся к хозяину, покаянно понурив голову.

– Опять тебя обманули… – посетовал наставник. Чучелко изобразило тяжкий вздох и забралось на плечо. Украдкой поглядело на лапку при свете солнца, нет ли трещинок.

– Развлеклись? А теперь – пробежка! – бодро объявил Стоян и выбежал со двора. Тягатели потянулись следом. Последним понурив голову бежал Ярополк.

– Ничего, у тебя ещё есть шанс, – бодро сказал ему Любимка. Парень недоверчиво поглядел на него.

– Сразись с Несмеянкой. По крайне мере погибнешь достойно!

Расхохотавшись, он удалился догонять остальных. Ярополк злобно глядел ему вслед и никак не мог проморгаться.

***

После утренних занятий, когда все отправились в трапезную, сын воеводы остался во дворе школы богатырей. Не мог видеть издевательски-довольное выражение на лице мелкого выскочки. Да и подхалимы вились поблизости.

Ярополк отошёл в сторонку и принялся думать думу горькую про то, что похоже и правда он не едет на состязания. Хорошо помнил, какой была Несмеяна, когда Любим бился с ней на полигоне Яги. Сам бы ни за что не решился выйти против такого чудовища. А теперь этот холоп ещё и зубы скалит!

И так Ярополку стало жаль себя, что глаза нещадно защипало, а губы подозрительно задрожали.

– Несмеяна! – он сжал кулаки и закусил губу. Стыд и боль недавнего поражения настолько сильно терзали его изнутри, что теперь он был готов на все. И пусть она порвёт его пополам своими чудовищными жгутами силы. Будет не так больно…

– Ты чего это? Плачешь?

Ярополк вздрогнул и поспешно вытер лицо. И правда, влажное. Как же так?! Перед ним стояла и улыбалась девица в цветастом платье. Волосы длинные, гладкие, до пояса. Лицо широкое, а улыбка ещё шире. И нет в той улыбке ни капли надменности или насмешки.

– Пелагея… – пробормотал он.

– Выше нос! – бодро сказала она. – Если в твоей жизни нет поражений, значит ты идёшь неверным путём.

Он хотел огрызнуться, глянул в её глаза и резко отвернулся.

– Задерёшь тут нос… – буркнул он.

– А что случилось? Расскажи! – непосредственно глядя на него, спросила менестрель.

Ярополк вскинулся, но от менестреля исходила такая искренность, ни капли насмешки или высокомерия, лишь желание помочь. И парня словно прорвало:

– Понимаешь. Я как вернулся с испытаний – очень плохо себя чувствую. Слабость и упадок сил. И как назло этот выскочка! И состязания объявили…

Пелагея взяла его за руку.

– Не надо, – тихо сказала она. – Злишься – себе вредишь. Ещё больше им отдаёшь!

– Им?

– Ветрогонам. В Запредельном лесу вы их так называли, – она снова беспечно улыбалась.

– Мы же не в Запредельном, – он передёрнул плечами.

– Они везде есть, – сказала она. – Просто здесь их не слышно. Но силушку они отнимают не хуже, чем там. Если волю им дать…

Но сын воеводы не мог остановиться.

– Ну… Не важно. Как назло отбор на игры. И я опять ему… – он сжал кулаки, но сдержался. – Проиграл. И что мне теперь делать?! Правда, на Несмеянку напасть?!

Он побледнел и задрожал. Хорошо помнил ужас, который внушила ему печальная девица, когда дала волю радости. Пелагея пожала плечами.

– Не вижу проблемы, – молвила она.

– Как это?! – Ярополк даже опешил.

– Не надо соревноваться с Несмеяной. Это тебя добьёт. Сам сказал – у тебя упадок сил.

– Но как же? – он так и разинул рот. – Это как то… Не по геройски.

Он с издёвкой ухмыльнулся. И издёвка эта была над собой. В ушах звучал клич: "Любим наш герой!" из уст людей, которых совсем недавно считал своими друзьями.

– Настоящие герои друг с дружкой не бьются, – отмахнулась Пелагея. – Они ворогов лупят.

Вдалеке показался Любим, он увидел Ярополка, расплылся в недоброй улыбке и направился к ним.

– Мой тебе совет, – закончила менестрель, – не бейся с Несмеяной. Разберись с упадком сил…

Но Ярополк её уже не слушал. Он со всех ног убегал, делая вид, что ему срочно потребовалось быть в другом месте.

– Эй, Пелагея, ты чего? – Любимка, хмурясь, глядел на неё.

– Здрав будь, Любим. Что не так? – она встретила его большими глазищами и широкой улыбкой.

– Чего тебе потребовалось от этого нытика? Ёшь-матрёшь! Нашла с кем гутарить.

– Да? – девица приподняла бровь, прямо один в один как Варвара. – Не так давно я говорила на этом самом дворе с другим нытиком. Помнится, он не верил в свои силы и считал, что все пропало. И где он теперь?..

Он сразу же ощетинился.

– Не ровняй нас. Я сам всего достиг, а он всю жизнь на готовеньком…

– Ой все, – Пелагея звонко рассмеялась. – Не интересно мне с тобой спорить, Любимка. Пойду я, напишу песнь о печальном богатыре…

– Эй, как это недосуг? Я же герой! Хочешь расскажу, как я печать добыл?…

Но она уже упорхнула, оставив недовольного отрока во дворе школы богатырей.