Люся поморщилась и снова выглянула в окно. С высоты третьего этажа фигура на лавочке под дождем казалась маленькой и жалкой.

«Толик фуражку не надел, – механически подумала Люся. – Простудится еще…»

– Значит, обвинение не возражает? – Разгоряченное лицо Наташки светилось от азарта. – Итак, во-первых, я абсолютно уверена в том, что Толик очень ждал эту субботу. Очень ждал, понимаешь?..

– Все равно он иуда, – перебила Люся. – Продал жену за кусок поросенка и стакан водки.

– …Во-вторых, когда продают, то уже не надеются получить проданное назад, – тут же парировала Наташка. – Поступок Толика был импульсивен и похож на поступок ребенка. Маленький мальчик вдруг узнал, что ему нельзя идти во двор, чтобы поиграть с другими детьми. Но он так ждал этого дня!.. Прости меня, Люся, но ему было очень больно.

– А мне разве не было?! – возмутилась Люся.

– Тогда почему ты не предупредила его заранее о нашей ссоре? – Наташка внимательно смотрела на подругу. Этот взгляд вдруг показался Люсе пронизывающим и всезнающим. – Хочешь, я скажу почему? Ты упивалась своей обидой на меня и тебе была интересна только эта обида. А еще тебя раздражала радость Толика по поводу предстоящей вечеринки. Ты очень хладнокровно и заранее рассчитала свой поступок…

– Какой поступок?!

– Ты сознательно поставила Толика перед трудным выбором без подготовки.

– Чушь! – коротко бросила Люся. Она не выдержала взгляда подруги и отвернулась.

– Совсем не чушь. Ты когда-нибудь видела, как малыш тянет свою мать в магазин за плюшевым мишкой, а она рвет малыша за руку так, чтобы сознательно причинить ему боль? Ты поступила так же.

– По-твоему Толик ребенок?

– Тут суть в другом, Толик он был готов к радости и именно поэтому он был похож на ребенка. Понимаешь мою логику, да?.. Ты думаешь, Толик сбежал от тебя?.. Нет! Он сбежал от твоей обиды на меня, потому что он не понимал ее, как не понимает осознано творимое зло любой малыш. А теперь ответь мне, кто из вас двоих иуда: Толик, который совершил пусть плохой, но бессознательный поступок и теперь сидит под дождем, обвиняя себя во всех смертных грехах, или ты, которая все рассчитала заранее и теперь здесь, в тепле, упиваешься своей моральной победой?

Люся опустила голову.

– Я ничего не рассчитывала… – глухо сказала она.

– Не верю! – Наташка не спеша, вытащила из пачки очередную сигарету. – Но сейчас, в сущности, страшна не твоя ложь, а то, что сейчас у тебя нет выхода.

Пауза получилось очень долгой.

Люка снова покосилась в окно.

– Почему нет выхода? – тихо спросила она.

– Потому что сейчас Толик и в самом деле чувствует себя последним иудой. Даже если ты откажешься от своей лжи, выйдешь к нему и попросишь прощения, он тебя не поймет.

– Почему?..

– Да потому что Толик уже взял всю вину на себя! – закричала Наташка. – Он будет смотреть на тебя огромными, измученными глазами и не по-ни-мать тебя!.. Ты хладнокровно ждала, что бы предать его, и ты сделала это. Теперь Толик – иуда, ты – победительница, а победитель никогда не станет перед побежденным на колени. Но подумай… Подумай и тогда ты поймешь, что иуда – не Толик, а ты.

Люся тихо всхлипнула.

– Фуражка… – тихо и с трудом выдавила она из себя.

– Что?

– Толик без фуражки… Там на улице, – Люся покраснела от стыда. – Ты говоришь, что он не поймет… Наташенька, миленькая, пожалуйста, ну придумай что-нибудь!

Наташка чуть заметно улыбнулась.

– Прямо сейчас?

– А когда же?!.. Он же замерзнет!

5.

На балконе с силой распахнулась дверь, и до Толика донесся раздраженный и громкий голос Люськи. Ему отвечал резкий голос Наташки.

«Скандал, что ли?!» – Толик вскочил.

Не думая больше ни о чем, он бросился в подъезд. Дверь в квартиру была открыта.

– Она, видите ли, меня учить пришла, – красная от гнева Люся стояла в центре зала и грозно размахивала руками. – То же мне, умная нашлась!

Кроме жены в квартире никого не было.

Толик чуть не споткнулся на пороге.

– Что случилось-то?! – с трудом переводя дыхание, спросил он.

– Ничего, – Люся отмахнулась от мужа и снова обратила свой пламенный взор к открытой двери. – Пришла тут, понимаешь!.. Если я мужа к вам отпустила, то нечего меня за дурочку считать.

Тяжело посапывая, Люся осмотрела Толика с ног до головы.

– Толик, я тебя к Петровым сама отпустила, правда?

Толик покраснел до кончиков волос и опустил глаза.

– Ну, правда…

– Тогда чего она тут?!..

– Да кто, она-то?

– Наташка, – взгляд Люси застыл на лице мужа, – Кстати, Толик, ты, почему такой мокрый и синий?

– Я это… В гараж ходил, – Толик по извозчичьи похлопал себя руками по мокрым бокам. – Замерз, короче говоря…

– Зачем в гараж?

– Да чего там, у Петровых делать?.. Ну, выпил стакан и ушел. Мне кардан на машине менять нужно.

– Горе ты мое! – Люся подошла к мужу и стала снимать с него плащ. – Раздевайся немедленно, ведь простудишься, балбес. Лучше бы у Петровых сидел!

6.

Наташка позвонила пол-первого ночи.

– Ну, как наш «концерт»? – весело спросила она. – А моя речь в защиту осужденного иуды? Теперь ты будешь знать, как связываться с профессиональным адвокатом. Я еще и не такое в нашем суде придумывала. У меня зал позавчера буквально стонал и плакал от восторга.

Люся всхлипнула.

– Наташ, у Толика температура под сорок.

– Простыл, все-таки?..

– Простыл. Я ему укол сделала. Легкие послушала – хрипов вроде нет. Может «скорую» вызвать?

– Люсь, ты же медсестра, а не я…

– А что я могу?! – вдруг повысила голос Люся. – Вдруг я ошибаюсь?

– Ну, я не знаю… – растерянно протянула Наташка.

– Ты ничего не знаешь! – раздражено перебила Люся. – Толик на лавочке чуть ли не час сидел, а ты тут языком трепалась. То же мне, гениальная адвокатша нашлась!..

– А почему ты на меня кричишь? – удивилась Наташка.

Ее голос стал сухим и строгим.

– А вот хочу и буду кричать!

Люся швырнула трубу и обхватила голову руками. Голова горела как в огне.

«Боже мой, да что же делать-то?! – с отчаянием подумала Люська, – А вдруг Толик умрет? И на Наташку я опять накричала… А зачем? Господи, что со мной?!.. Завтра нужно пирожков испечь и к Наташке зайти… Помиримся, наверное. А вот Толик…»