Во мраке тоннелей

– Последний аванпост, ребята. Помашите видеокамерам на прощанье! – продолжал шутить Игорь.

Аванпост – это лишь название. Тут не было ни бойцов, ни укреплений. Тут только камеры видеонаблюдения и датчики движения, на случай, если свет от редких ламп окончательно погаснет.

– Командир, – обратился я, застегивая шлем покрепче. – Маршрут разведан?

– И да, и нет. Наш путь отмечен на карте, но вот ответвления – новые. Недавно прорыты, так что смотреть придется в оба.

– Понял.

Мы прошли две старые видеокамеры и начали углубляться в узкий тоннель. Мелкие осколки скалы хрустели под ногами, поднимая пыль, что слежалась с последнего похода людей. Группу, что должна была идти за нами, не слышно, а значит мы движемся верно. Плохо будет, если демоны нападут на кабельщиков. Они, ведь, не дежурят. Просто работают, куда пошлет городская управа.

Привыкнув к звуку шагов, я понял, что воцарилась тишина.

– Эй, – обратился я к тщедушному пареньку, что тратил все силы, чтобы сжимать в руках ТВС. – Тебя как звать то?

– Леха. А тебя?

– Семен, – протянул я ему руку, бросив винтовку болтаться подмышкой. – Тебе лет-то сколько?

– Восемнадцать. А вам?

– Мне двадцать семь. Можно на «ты», – поправил я парня. Вот смотрю на него и понимаю, что когда-то был точно таким же. Это, наверное, его десятая вылазка. Явно не больше.

– Семен, а какая у нас сегодня задача?

– Ты не спросил в оружейной?

– Нет, – скованно отвечал он. – Обычно, командир объясняет перед выходом.

– Не всегда. Старайся впредь узнавать сам. Командир не может думать за тебя постоянно. Так что… будь чутка ответственней.

– Ага, понял.

Да ни хрена он не понял. Такое хрен запомнишь, особенно, когда трясешься в страхе перед мраком тоннелей.

– Наша задача расчистить путь для кабельщиков… чтобы можно было заложить свет и взрывчатку в тоннелях. Свет – чтоб было светло, взрывчатку, чтобы подорвать тоннель, если демоны попрут толпой.

– То есть, за нашими спинами будут монтировать взрывчатку, пока мы охраняем коридоры впереди?

– Ага. Не очень обнадеживающе, но казусов, обычно, не случается.

– Эххх… – выдохнул вдруг Леха. – Угораздило же меня…

– Отмазаться хотел?

– Угу… Вы только не обижайтесь, но не мое это, – он, вдруг, начал шоркать ботинками. – Я, ведь, в местном оркестре играю. На фортепиано.

– Ноги поднимай.

Он вдруг оцепенел.

Не плохой парень, сразу видно, но витает в облаках. Быть может я смогу его чему-то научить. Меня же научили.

– Леха! Поднимай ноги, говорю. Не слышишь? – вдруг одернул я его за плечо. – Чем меньше шума издаешь, тем раньше заметишь опасность. Ступай мягко. Ребром стопы. Вон, смотри на командира!

А тот, и вправду, шел беззвучно. Даже земля под ним не проминалась. Если меня раздражает шорканье ботинок, то Игорь, наверное, просто в ярости.

– Фига се! – возбудился пацан. И тут же начал пробовать. Получалось неуклюже, но очень неплохо.

– Так. Давай-ка пробежимся по интересным моментам. Ты, наверное, не успевал все подметить, но оно все и не сразу приходит, – я слегка оттянул ремешок, что держал шлем, уж больно он челюсть натирает. – Видишь, как я разместил магазины? Делай так же.

Треск липучки заставил командира обернуться. Но не более. Паренек смекнул на ходу и расположил все на своей куртке так же, как и я. В тоннелях становилось темнее, и Игорь отдал команду включить фонари.

Я щелкнул выключателем на лбу и свет озарил спины впереди идущих.

– Семен, а зачем правые магазины так?

– Опора для плеча, чтоб не болталось. И не натираешь предплечье железом, что болтается на боку. Чувствуешь, что рука увереннее держит винтовку?

Он вскинул оружие, не направляя ствол в спины ребят. – Ага. Теперь понял. Только чуть боком.

– Об этом не заморачивайся. Носи так.

– Может еще что-то важное есть? – заинтересовался пианист.

– Ну, например…

– Приклады! – крикнул Игорь.

Все звено моментально разложило оружие и уперло его в плечи. Те, что впереди, спокойно отнеслись к приказу. Леха замешкал. Он явно самый зеленый. И зачем командир повесил его на меня?

Я, не дожидаясь приказа, включил подствольный фонарь и упер свет в землю. Мы шли в полной тишине, в напряжении. Я вглядывался под ноги долго, пытаясь понять, что же тут не так.

– Командир, – приглушенным голосом окрикнул я Игоря. – Земля ровная.

– Я заметил. Вытоптали, твари.

Леха вдруг вклинился в разговор, – Семен, а почему вы ненавидите демонов?

– Они убили моего отца. Точнее – сожрали, – я даже не задумывался тогда над ответом. Не до этого было. Будь это обычный разговор – я бы отвертелся. Но не сейчас. Голова занята была другим.

Тоннель становился уже. Я специально не светил фонарем по сторонам, чтобы Леха не видел следы когтей, что выцарапали этот проход в скале. Я ловил это краем глаза, представляя, какие же здоровенные лапы были у тех уродов, что копали тут землю. Да какую землю! Скалу!

Я уже обмолвился о том, что гильзы имеют свойство скакать по тоннелю, отталкиваясь от стен. Так вот это были не просто слова. Мы шли с Лехой в ряд, и места для двоих становилось все меньше, видать, порода здесь была крепче обычного, и демоны не заморачивались. Тут установят заряд. Но до того, как это произойдет, неровен час будет стычка. И тогда скала, что находится от меня в полуметре, начнет возвращать мне раскаленные гильзы прямо в лицо.

– А демоны, они какие? – вдруг спросил меня пианист.

Я остановился.

Командир тоже.

Мы смотрели на Леху глазами полными испуга. Нам, вдруг, стало еще страшнее, чем ему. Даже те, ребята, что молча шли рядом с командиром, тоже обернулись. Эта новость стоила того, чтобы остановиться.

– Что за бардак у вас на восточном выходе? – обратился ко мне Игорь.

Я и не знал, что ответить. Промолчал.

Для меня это тоже было в новинку. Меня сунули в авангард только после трех столкновений. После рапортов командиров и всего прочего.

Мы прошли уже с километр. Обратно идти не было смысла. Дождаться группу прикрытия и обменять его? Нет, ерунда. Они откажутся.

– Наверное, разведка доложила, что встречи не предвидится, – вдруг вырвалось у меня.

– Сам-то в это веришь? – шипел в забрало Игорь, стараясь не повышать голос. Пианист сжался.

Нет. Я в это не верю.

– Блядь! Разведка! Да ваша разведка совсем под ноги не смотрит, чтоль? Тут же пол часа назад шли уроды!

Игорь был прав. Земля была ровная и утоптанная. Даже если тут и проходили люди, сотня демонических лам утрамбовала и их следы, а с последней смены минуло всего два часа.

Я сделал шаг. Игорь все понял и тоже повернулся по направлению чернеющего тоннеля.

Свет ламп закончился быстро, и чувствуется, что где-то за спиной электрики уже тянут новый кабель, наращивая линию освещения. А мы находимся в кромешной темноте. Фонари выгрызают клочки тоннеля, но не дают общей картины. Белые пятна судорожно дергаются на стенах, потолке, на полу, но как бы они не старались – впереди чернота. Мы прошли еще с километр.

И Игорь остановился на развилке. Один тоннель уходил перпендикулярно нашему. И был очень узким. И очень свежим. Следы когтей белели на камне, и я провел по ним рукой.

– Пыль тонкая, – подметил я.

– Свежак. Дальше идти – плохая идея.

– Почему? – ворвался в разговор пианист.

– Потому, что нас отрежут, – раздраженно ответил командир. – Что будешь делать, если на нас нападут с двух сторон?

Тот виновато промолчал. Видно было, что понял. Снова испугался.

Я приставил палец к губам, и все замолкли. Даже двигаться перестали.

Я вглядывался в черноту нового тоннеля, ловя легкий ветерок. Ветер был теплый, и я затянулся им еще сильнее. Никаких запахов. Ветер не нес с собой ничего. Ни смрада, ни звуков.

– Там пусто, – вдруг вырвалось у меня, хотя я и право-то не имел говорить такое.

– Это ты как так? – удивился Игорь. – Они, если притаились, то не услышишь.

– Да нет. Вони нету, – уверенно сказал я. – Они же смердят как дохлые.

– Давно пора бросить курить. Может проживу подольше, – усмехнулся командир, и вместе с ним все выдохнули. – Уверен?

– Да. Уверен.

– Идем дальше, – скомандовал Игорь и пристально посмотрел на меня. – Это будет на твоей совести.

Как легко он скинул ответственность. Или не скинул, а просто уверен, что выживет. А может и сам уже давно понял, что ответвление пустое. Странный мужик. Явно лишнего не скажет. Мне начало казаться, что он хочет посоревноваться со мной. Вот только я не понял, какой в этом смысл.

Игорь был намного опытнее меня. Намного сильнее и свирепее. Я не видел его в деле, но это чувствовалось. В том, как он идет, как держит оружие. В том, как говорит. И если он вдруг решил найти себе приемника, то явно обратился не по адресу. В моем сердце ненависти к демонам хватает ровно на одну вылазку в неделю.

Отца сожрали. Но ведь тут у половины населения кто-то умер на дежурстве. Я не первый такой. И уж точно не последний.

– Командир, а вы за что ненавидите демонов? – решил проверить я свою теорию.

– Хм… – он вдруг опустил оружие и достал самокрутку. – Я, в принципе, такой же, как и ты. Уроды загрызи отца. Он был служителем в церкви, но на дежурства ходил исправно. Сожрали в арьергарде, когда прикрывал отступление.

– Соболезную… – выдавил я. Хотя я и не соболезновал. Что в этом такого?

– И мать… Она была полевым медиком. Хотела стать неврологом при муниципальной больнице, – он вдруг сделал глубокую затяжку, и я понял, что это не все. Но он замолчал.

– Есть ведь что-то еще, да? О чем не хотите говорить. Если не хотите, то не надо.

Он подманил меня к себе ладонью, и я сократил дистанцию. Это он хотел сказать только мне.

– Как боевому товарищу… – он швырнул уголек вперед, высекая искры об стены. – Когда уроды оторвали мне стопу, я валялся в луже собственной крови и уже прощался с жизнью. Моя невеста бросила работу в положенном ей звене и помчалась спасать меня. Как только жгут на голени прощелкал три раза – ее утащили. Я ничего не смог сделать. Знаешь, что они делают с теми, кого забирают живьем?

– Медленно жрут, пока мясо теплое.

– Находил уже трупы?

– Нет, старшие рассказывали.

– Я, спустя полгода, когда привык к новой ноге, выпотрошил все их гнездо. И знаешь, что я там нашел?

Я помотал головой.

– Ее волосы. Они сожрали все, оставили только скальп.

Меня чуть не вырвало от его рассказа. Я жестом попросил у него сигаретку и тут же ее подкурил. Горький дым затолкнул рвоту обратно в желудок. Я всякое слышал, но с такой историей, да еще и из первых уст, сталкиваюсь впервые. Меня покачнуло и каска скребанулась об свод тоннеля. Стало низко.

Игорь подхватил меня за плечо и вернул утраченное равновесие. И только сейчас, опустив голову вниз я понял, что он все это время идет с искусственной ногой, сделанной из дерева или пластика. Идет так, будто это его родная нога.

– Сколько вам было лет?

– Двадцать.

– И сколько лет вы уже мстите?

– Почти тридцать. Но оно того стоит.

Мужик точно безумен. После такого никто не смог бы оправиться. Вот только он выбрал самый сложный путь. Другие покончили бы с собой, или загремели бы в психушку. Но не Игорь. Он каждый день ходит в эти тоннели. Каждый день добирается до места, в котором точно сидят демоны…

Я вдруг осознал, что мы идем не выполнять поставленную задачу. Мы идем убивать злых демонов. Плевать Игорь хотел на электриков и взрывчатку. У него есть цель важнее. Он тащит нас мстить. И на пианиста он обиделся не за то, что тот слаб и труслив, а за то, что лишил Игоря еще одного раскаленного ствола во время боя.

Сегодня мы точно встретим чудовищ.

Я сглотнул слюну и приготовился к худшему. Сейчас и мне стало не по себе.

– Ответвление… – пробормотал командир. – Чуешь что-нибудь?

Как бы я ни вдыхал воздух, в носу был только сигаретный дым. – Нет. Обоняние сбилось.

Игорь не расстроился. Приказал быть тут и ждать его.

Сказал он все это и медленно скрылся в тоннеле. Чернота поглотила его и свет его фонаря.

– Чернота давно поглотила его… – потер я медальон на груди. Побрякушка всегда возвращала мне холодную голову.

– Так что мы…

– Предохранители снять. Все внимание вперед до возвращения командира, – я повернул маленький рычажок над большим пальцем. – Вы двое – на колено и в оборону. Пианист – посматривай назад.

Подствольные фонари загорелись и начали глядеть в черноту тоннеля. Я выбросил сигарету и затянул ремешок на шлеме еще сильнее.

Гробовая тишина. Мертвая. Ни звуков шагов, ни завывания ветра.

Лязг затвора раздался из ответвления тоннеля, и ребята начали нервничать.

– Не ссать. Ждем!

Короткие очереди сыпались где-то вдалеке. Но ни рыка, ни шороха. Словно Игорь нашел демонов раньше, чем они этого ждали. Я слышал, как его магазин опустел, но не прошло и пары секунд, как стрельба вновь продолжилась. Будто он и не перезаряжал оружие.

Пот прокатился по шее. Я начал преть под курткой, но не подавал виду. А вот ребята то и дело стирали влагу со лба. Сердце больше не колотилось как у мертвеца. Я был жив, и кровь мчалась по венам с безумной скоростью.

– Прекратилось… – Леха вдруг наставил ствол в черноту ответвления.

Я выждал минуту и подошел поближе, аккуратно положив ладонь на дуло ТВС, что мальчишка направил в ответвление. – Это Игорь.

Свет мелькнул вдалеке, и я наконец-то услышал звук шагов. Игорь шел тихо. Понятно, почему твари его не заметили.

– Заждались, небось? – он был в невероятно приподнятом настроении.

Двое ребят встали с колен и выпрямились, разминая затекшие ноги.

– Чисто?

– Да, чисто. Там был с десяток уродов. Явно готовили засаду. Тоннель тупиковый. Железная маза избавиться от слепых и безбашенных.

А это значит, что впереди нас ждут враги.

Я мысленно начал молиться. Я прокручивал в голове одну и туже молитву, словно заколдованный. Но боялся я не монстров. Боялся я нашего командира. Он был куда страшнее и опаснее, чем десяток чудовищ.

– Тогда идем дальше… – сказал Игорь и рация на его груди завибрировала. – Алле?

– Авангард, вы где там? Мы дошли до точки встречи, прием?

– Мы продвинулись дальше. Решили обезопасить вас.

– Принято. Продвигаемся дальше. Запас по времени есть. Сообщите, как будет что интересное.

– Принято.

Любой другой командир развернулся бы и пошел обратно. Но, сдается мне, мы так не поступим.

– Вперед!

Я угадал.

Его действия не выходили за рамки полномочий. Наоборот, за переработку могли и доплатить, или сделать отметку в паспорте, и в следующий раз ты пойдешь в арьергарде, в котором шанс встретить уродов минимален.

Тоннель все продолжался.

Раньше я задавался вопросом, зачем мы по нему ходим. Ведь можно просто подорвать все у буферной зоны. Ответ был прост: если бросить демонов наедине с землей, то они начнут прорываться к бетонной сфере любыми другими путями. И уж лучше выманивать их сюда, планомерно истребляя, чем обнаружить целую армию у входа в город, которую придется выводить всеми возможными способами, вплоть до едких химикатов и забрасывания взрывчаткой. Это и был «кризис демонического застоя». Демонический коллапс… Очень древняя попытка пустить все на самотек.

Теперь каждый в городе обязан выбираться наружу для того, чтобы убивать чудовищ на подступах к Заслону. Вот только никто и никогда не видел конца тоннелей. Туда просто не добраться. Самый большой и длительный поход датирован тремя сотнями лет ранее. Группа прошла сорок шесть километров. И вернулась, потратив на дорогу двое суток. Из одиннадцати людей, что ушли в темноту, вышли лишь четверо.

Нет ни конца, ни края… Вечный тоннель, что расслаивается на тысячу других. Ответвления уходят, и вниз, и вверх. Коридоры закручиваются спиралью, а потом обрываются.

Там, вдалеке, творится настоящее безумие. И если постоянно всматриваться в эти тоннели, то в полной мере ощутишь то, что называют безвыходностью.

Тоннель расширился.

– А вот и они, – усмехнулся Игорь и выбросил очередную сигарету.