Глава 2

Узы

– Дед, мы лежим тут уже пол светового дня, я все брюхо себе отморозил! Где твоя «Колорофаун»? Язык же можно сломать, какое название ты ей дал! – возмущался парень, лежа в снегу на границе старого мертвого леса и бесконечной белой пустыни, пытаясь разглядеть что-то на просторах слепящего солнцем поля.

Если смотреть с высоты, то двух мужчин вряд ли можно было бы отличить от упавших веток, некогда мощных и сильных деревьев. Укутавшись в теплые вещи, нацепив на глаза пластиковые маски, защищающие от метели и холода, они терпеливо топили почву под собой, углубляясь в нее по несколько миллиметров в час. Заметаясь мелким блуждающим снегом.

Черные плащи-накидки полностью укрывали мужчин. Толстая ткань не пропускала воздух и влагу, помогая сохранять тепло. Даже сейчас, распластавшись на снегу, под этими плащами мальчишка и старик были словно в палатках. Ни рукавов, ни замков, лишь капюшон и пара лямок. Такие плащи были отличительным знаком людей, что обитают в бескрайних заснеженных землях.

– Мимикрирует…

– Че делает?

– Мимикрирует! Ты что, идиот, Исаак? Если да, то почему ты столько лет мне об этом не говорил? – полушепотом сказал Юрий, пытаясь не спугнуть добычу. – Мимикрировать… это значит маскироваться. Менять цвет, может, форму… В зависимости от окружения. Вон она летает! Будь тише.

– Я не вижу никого и ничего, и солнце слепит как безумное, стоит только взгляд поднять! И та тетка из поселения назвала меня Айзек!

– Вот, держи глаз древних. Но включи его не больше, чем на минуту, иначе обратно по темноте мы пойдем совсем без зрения, – прошептал дед, на ощупь доставая из рюкзака тепловизор.

– Это безумие какое-то! Как она это делает? – вскрикивая от удивления, Айзек пялился в окуляры тепловизора. – Почему мы не охотились на нее раньше? Вон она какая большая!

– Это животное – одиночка, с четким периодом миграций. И не видел ты ее раньше по своей собственной вине! Нечего было болеть! – недовольно бурчал старик. – Пожалуйста, Исаак, просто наблюдай и болтай поменьше…

Через тепловизор Айзек наблюдал за тварью, парящей в небе кругами, пытаясь понять, птица это, или зверь. Судя по форме, она была больше похожа на снежного каракала, чем на птицу. Тупомордая, длиннохвостая и красная – такой она виднелась через технологию древних Богов, что была у Айзека в руках.

Стоило ему взглянуть наверх своими, человеческими, глазами – ничего. Будто и нет там никого. Лишь спустя время, немного привыкнув к свету, он начал замечать то, о чем говорил его старик. Словно муть в глазной жиже, что плавает внутри глазного яблока. Маленьким, еле заметным пятном, тварь перемещалась по бескрайнему голубому небу. Как только парень смог сфокусироваться, он тут же начал различать очертания летающего зверя. Айзек впервые видел что-то настолько удивительное, не понимая, как зверь может становиться почти невидимым. Он пытался растолкать Юрия, чтобы тот объяснил ему, но тот лишь отмахнулся, сказав, что Айзек должен понять это сам, когда они поймают животное.

– Стоп! Поймаем? Да как такое возможно? Оно же ни фига как высоко! Да и как целиться-то в него? Ладно глухого горлуна я подстрелить могу, он не успевает свалить от стрелы. Но эта тварь явно шустрее!

Юрий никак не реагировал на шумного мальчишку, лишь смотрел вверх, стараясь не щуриться от солнца, что давалось его старым глазам с трудом, из-за чего он иногда вытирал слезу со щеки. Столько лет он таскал пацана на охоту, уча его добывать еду… но тот никогда не вел себя подобающе. До сих пор шумный, резкий, нетерпеливый, хотя каждый раз он напарывался на плоды своей опрометчивости. И не сосчитать сколько раз он проваливался под лед, в лунку серой олуши… А сколько раз его цапал длинношерстный каракал? Да и сколько раз обычный каракал цапал – тоже не сосчитать. И вот опять: он сидит и шумит. Шевелится, елозит, хотя сказано было – вести себя тихо.

Вдруг ход мыслей прервался. Чуткий взор заметил резкое движение колорофауна. Это по-настоящему удивительное зрелище, которое Юрий так хотел показать мальчику.

Старик резко отвесил ему подзатыльник и ткнул пальцем в горизонт.

– Туда смотри!

Маскировка зверя была на высоте. Пока он следил за окружением с высоты – ни одно существо в этой снежной пустыне не смогло бы его найти. Иначе сидел бы колорофаун голодный…

Резко рванув вниз, зверь потерял свое преимущество на стыке неба и земли. Синий и белый цвета перемешались и его стало видно. Не так хорошо, как хотелось бы, но достаточно, чтобы разобрать его движения. Зверь камнем падал вниз. Лишь у самой земли, на уровне гуляющего снега, он резко махнул крыльями, сменив траекторию. Колорофайн пробился в сугроб, подняв в воздух еще не слипшиеся снежинки. Звук был такой, будто в рыхлый, пушистый снег, кидают доску. Вроде бы как хлопок, но такой мягкий и гулкий.

Не прошло и секунды, как вверх из того же снега вырвался столб белой пыли, и лишь видно было полевку, летящую к небесам. Полевка стремительно набирала высоту, сделала пару переворотов и исчезла.

– Съела… – довольно сказал Юрий, – А теперь смотри и запоминай это на всю жизнь!

Старик поворошил снег перед собой, и, нащупав шнурок, медленно начал его вытягивать. Приглядевшись к земле, Айзек увидел, как под снегом бежит маленький бугорок. Юрий медленно тащил шнурок, поглядывая время от времени наверх, и как только он заметил, что колорофаун начала падать – ускорился, да так, что сам удивлялся ловкости своих рук. Шнурок выматывался моментально, лапшой сваливаясь внутрь плаща.

В миг, когда тварь ударилась о снег, большой капкан сомкнулся. Стальная дуга с острыми как бритва зубами замерла, переломав необычное существо в нескольких местах и разбрызгав алую теплую кровь.

– Полевка в комплекте! – радостно подпрыгнул Юрий, побежав к капкану. – Чего лежишь, Исаак? Не ты ли хотел встать?

Айзек лежал, открыв рот. Сколько он себя помнил – дед таскал его на охоту, показывая, какими изощренными способами он добывает дичь. И каждый раз Айзека коробило внутри, от осознания того, что на его глазах погубили нечто столь прекрасное. Хоть парень и не мог с этим смириться, он прекрасно понимал, что все эти звери охотятся точно так же: у каждого своя тактика и свои хитрости. И они точно так же, как и все, подчиняются правилу: «Выживает сильнейший». Мысль о том, что они со стариком до сих пор на вершине пищевой цепи, его, на самом деле, радовала. Айзек надеялся остаться там на подольше. Хоть и был близок, время от времени, к тому, что его сместят.

Подойдя ближе к капкану, залитому кровью, парень удивленно открыл глаза, стягивая с лица походную маску. Зверь, что лежал перед ним, был по истине удивительным. Толстые, широкие, жесткие перья, вперемешку с мягким подшерстком, не имели цвета, были абсолютно прозрачны. Волокно пера было странным… В мертвом состоянии оно выдавало все цвета радуги, отбрасывая их на снег, залитый густой алой кровью.

При жизни зверь мог с легкостью менять свой цвет, подбирая его в зависимости от того, как сильно он напряг или натянул свою кожу. Айзек любопытно вглядывался в зверя, пока старик выковыривал его из капкана, злобно кряхтя, когда его руки соскальзывали с железок, что в очередной раз чавкали добычей, расплескивая кровь везде. Мертвая морда была тупорылая. Мелкие зубы почти не использовались ей по назначению, так как миниатюрная добыча прогладывалась целиком. Приспособленный…

Парень присел на корточки, разглядывая необычное животное, подмечая для себя все, что бросилось ему в глаза. Будь-то маленькие ушки, почти на затылке, или же перепончатые крылья, разительно отличающиеся от представителей полностью пернатого вида. Длинный и тонкий хвост, с мясной шишкой на хвосте, не ловил потоки ветра, а рывками менял направление движения тела в пространстве. Вся его форма говорила, что это представитель некогда обитавших в густых лесах зверей. Цепкие когти, длинные лапы, гибкий и сильный хвост… Вот отличительные черты зверей, вышедших из лесного ареала.

– Все рассмотрел? – Юрий с улыбкой вытирал кровь с лица, которую разбрызгал капкан, попав и в глаза, и в густую седую бороду. – Есть ведь что обсудить по пути домой? Это… самое редкое, что я когда-либо видел. И, честно говоря, я поймал его впервые. Все предыдущие попытки провалились. Но они, правда, были еще до твоего рождения. Да и я боялся, что ты опять все запорешь.

– «Опять»? – возмущенно переспросил Айзек, после чего обвязал капкан шнурком и перекинул через плечо, надежно зафиксировав поверх плаща. Но ответа не последовало. Старик лишь пожал плечами.

Мужчины вернулись к кромке леса, и начали в спешке разбирать палатку. Айзек сгреб в кучу тонкие ветки и развел небольшой костер, чтобы хоть чуть-чуть согреться перед длинной дорогой. Напрямик через лес обратный путь занимает всю ночь. Это около шестнадцати часов. И отдых перед таким броском – никогда не лишний.

Сидя у костра и играя на его свету пером колорофауна, Айзек задумался, стоило ли убивать столь прекрасное существо? В нем почти нет мяса. Был ли это спортивный интерес старика, или может это его последняя прихоть? Юрий уже стар, и не всегда сам бывает внимателен, а два дурака в команде из двух – беда.

Парень прекрасно понимал, что постоянно спешит, не всегда продумает свои шаги, часто ошибается с выбором позиции. Айзек все прекрасно знал про свою сноровку, но успокаивал себя тем, что опыта у него в этих делах до сих пор очень мало по причине его юного возраста. Будучи совсем мелким, наблюдая за стариком, мальчишке казалось, что все легко и просто. Что стоит ему только взять в руки лук, или пневмовинтовку, то все будет с легкостью и сразу.

Переворачивая перо и ловя новый цвет, преломленный странными гранями волокна, вспоминалась вся лажа, которую мальчишка творил на охоте. В голове мелькало все: как он рвал тетиву, терял стрелы, клинил плунжер винтовки. Может не стоит оно того? Может не его это? Свалить в деревню и выращивать батат было бы намного проще.

– Бля, да в кого же я такой? – парень уткнулся лбом в колени, сидя у огня.

– Уснул, что ли? Проверь аккум у ГД и туши костер, ночь будет длинная, – уверенно сказал Юрий, примотав к себе всю снарягу, что грел у костра.

Айзек убрал перо в нагрудный карман, достал тепловизор и направил его на старика. Он посмотрел пару секунд, проверив интерфейс, и передал устройство старшему, – Твой тепловой след отлично читается. Индикатор показывает сорок процентов заряда. На ночь хватит, если особо не транжирить…

Юрий высунул из-под плаща руку, спрятанную в огромную рукавицу, и забрал у парня тепловизор. Как только солнце село, перестав отбрасывать свет на небо и снег, мужчины закидали костер и выдвинулись навстречу чернеющему лесу. Сделав с десяток шагов между лысых, промерзших деревьев, Юрий достал прибор, что закрепил на рукавице, оглядел через блестящие в темноте окуляры все свое окружение, и вновь спрятал тепловизор под плащ. Старик натянул до носа специальный воротник своего термобелья, надвинул на глаза прозрачную маску, грубо протер ее смахивая налетевший снег, и продолжил уверенное движение в темноту.

Юрий двигался, наращивая иней на капюшоне и воротнике своим крепким и уверенным дыханием, которому позавидует любой мужчина в возрасте шестидесяти с лишним циклов.

– Почему я опять не слышу энтузиазма в твоих шагах? Давай веселее, все только впереди!

– Иду, дедуль, не волнуйся, – приняв скупое подбадривание ухмылкой, Айзек замотал голову шарфом поверх своей пластиковой маски, и направился за стариком. След вставал точно в след.

Густой темный лес, осветить который не могли даже яркие звезды на небе, служил одновременно и укрытием, и охотничьими угодьями. Осторожность Юрия при перемещениях между деревьями давала понять, что угодья эти, отнюдь, принадлежат не людям. Люди, на самом деле, очень редкий зверь в этих местах. И для многих обитателей этого леса – самая вкусная и питательная добыча. А зная повадки некоторых животных, то еще и веселое развлечение.

Когда Айзек был еще маленьким, Юрий показал ему книжку. Она была старая и ржавая. Дед называл ее «Энциклопедия животного мира», и, хоть название и текст в ней были совсем непонятны, но он на слух помнил название каждого животного в ней. Жаль, что этих зверей не существует уже огромное количество лет. Старик говорил, что книга досталась ему от его деда, а его деду, от его деда, а тому, от прадеда, и, судя по состоянию, то книге уже давно было пора на покой.

Диопластина потрескалась от холода, который книга пережила, а проецируемое изображение потеряло цветность и было почти серым. Аккумулятор тоже не держал заряд, и если в лучшие времена она часами могла радовать Айзека, то сейчас, включая ее ненадолго, он наблюдал, как быстро садится батарея.

Так Юрий и начал называть зверей, что они встречали на пути. Ведь пока старик был один и влачил свое существование в одиночестве, ему и не надо было никого и никак называть. Все эти животные были лишь пищей, которую надо ухитриться поймать.

Лишь редкие существа, наподобие того, что они поймали сегодня, будоражили старика. В той книге, что его семья передает из поколения в поколения, устно рассказывая про представителей фауны, таких не было. Каракал на картинке был похож на пухлую, короткошерстную кошку, выглядел безобидно, и, с какой-то стороны, даже мило. Но тот зверь, которого так назвал дед, был совсем другим: крупный, быстрый, с острыми когтями и свирепым воем. Каракал перемещался по веткам деревьев так быстро, словно между ними были натянуты мосты, и на первый взгляд, совсем не чувствовал усталости. Под длинной серо-белой шерстью скрывалась толстенная шкура, которую мальчишка, вроде Айзека, никогда бы не проткнул. Как сильно бы не был наточен нож… При первой встрече с мальчиком зверь напал со спины, повалив тогда еще совсем маленького Айзека и вцепившись в толстый слой одежды, попытался уволочь его на дерево. Хорошо, что Юрий был рядом и наблюдал за этим, не дав представлению далеко зайти. И так было со всеми животными, которых проецировал из книги на реальную жизнь дед. Милый зверь на картинке, в реалиях же оказывался жестоким хищником, зачастую приобретая то один комплект глаз, то лап, то невероятную стойкость к пулям, стрелам или даже взрывам.

Энциклопедия хоть и разнилась с животным миром современности, но позволяла провести максимально полный брифинг перед вылазкой в пустоши. Это давало мальчику хоть какие-то шансы на выживание. Юрий был суровым учителем, не позволял паясничать в походах, и уж тем более – веселиться. Однако, он позволял совершать ошибки. Особенно те, в которых можно было отделаться легким испугом.

Старик никогда не давал мальчика в обиду. Не ругал его за потерянное в бою снаряжение, промоченные или порванные вещи. Не ругал и за вопросы, которыми его закидывали при любом удобном случае.

Перед каждой вылазкой Айзеку говорили: «Нет ничего ценнее жизни! Ты можешь выбросить все, что имеешь, если это поможет тебе унести ноги подальше от опасности». Эта фраза добавляла уверенности. Все снаряжение весило очень много и, поначалу, заставляло полностью выдыхаться за километр пути по неглубокому снегу. Но больше всего добавлял уверенности сам Юрий. Айзек всегда видел его высоким, крепким, невероятно выносливым человеком, способным одним броском преодолеть десятки километров, какой бы снег ни был под ногами.

Холодный и рассудительный охотник всегда приучал мальчика думать и действовать в соответствии с ситуацией. Но иногда огромный мужчина позволял себе юмор, который многим был совершенно непонятен. В давние времена, каждый раз поднимая перед собой маленького Айзека за ногу, он говорил ему: «Когда ты подрастешь и окрепнешь – я тебя съем». Мальчишка начинал плакать, а Юрий смеялся, параллельно пытаясь успокоить ребенка.