Голубчик

Врачи покоились в прозрачных саркофагах под потолком. Саркофаги были поставлены вертикально, подобно гробам из витрины похоронного бюро. Вместилища радовали глаз разнообразием цветов: бежевые, лазоревые, розовые, сиреневые, фиолетовые. Врачебные халаты были под стать. Все это великолепие размещалось на возвышении под потолком. Доктора оставались неподвижными куклами с распахнутыми глазами, именуясь лечебными модулями. В изножьях убедительно сверкали золотым напылением скрижали – сертификаты и дипломы. Благодарные отзывы ползли бегущей электронной строкой. Стояла почтительная ко всему сущему тишина.

– Они правда живые? – спросил Филипп.

– Киборги, – серьезно ответил приказчик. – Наша клиника опирается на живое, проникновенное взаимодействие с индивидуальным настроем на личность посетителя. Многие перешли из государственной медицины. Половина, к сожалению, нынче отсутствует. У нас корпоратив. Приехали артисты, будут конкурсы… Мы заботимся о наших сотрудниках.

– А почему они не шевелятся? Им сделали какой-нибудь укол?

– Боже упаси. Просто высочайшая дисциплина. Это второй краеугольный камень наших привлекательных основ.

Филипп, задравши голову, прошелся вдоль модулей. Приказчик бесшумно сопроводил его. У Филиппа скоропостижно развился натоптыш, который окончательно подкосил его слабое душевное здоровье. Ему хотелось избавиться от напасти в условиях семейной заботы и откровенного сострадания. Он просмотрел поясняющие таблички: «Батюшка», «Сударь», «Душенька»… Показал пальцем:

– Мне бы вот к этому на прием.

– Модуль «Голубчик», – одобрительно кивнул приказчик. – Выбор понятный и разумный. Предупредительный стиль общения, двойная задушевность и вдумчивый учет всех обстоятельств. Плюс, разумеется, комплексное лечение натоптыша и не только.

Филипп придирчиво рассматривал доктора. Классической медицинской наружности, немолодой, с бородкой клинышком, седой, в очках. Владеет всеми методами диагностики и лечения, стаж сорок лет, высшая категория, правительственные награды, девяносто восемь процентов положительных отзывов.

– А почему девяносто восемь? Чем недовольны еще два?

– До них просто не дозвонились, – улыбнулся приказчик.

– Ну, тогда давайте меня к нему, – сдался Филипп.

– Не вас к нему, а его к вам, – со всей солидностью уточнил приказчик и махнул рукой.

Пропел зуммер. Сиреневый саркофаг полыхнул огнем, и от него протянулась сверкающая лестница. Медленно поднялся стеклянный колпак. Доктор моргнул, расплылся в улыбке, выставил пухлую ладонь и сошел по ступеням.

– Здравствуйте, голубчик! – заговорил он, качая седой головой заранее укоризненно: что же вы, дескать, не следите за своей особенной ножкой?

– Четвертый кабинет, – кивнул приказчик.

В четвертом кабинете доктор засуетился. Он снял с Филиппа пальто, застелил кушетку и коврик одноразовыми простынками. При виде натоптыша всплеснул руками:

– Как же вы запустили процесс?.. Голубчик!

Филипп вдруг ощутил себя маленьким, несчастным и капризным.

– У меня еще болит голова и спина чешется, – пожаловался он. – В поликлинике со мной даже разговаривать не стали. Это в первый раз. Во второй просто вывели…

Взмахнув полами халата, как ангельскими крылами, доктор порхнул в кресло и принялся бешено печатать.

– Хирург сказал, что я мудак, – продолжил свою повесть Филипп.

– Так, так, – закивал доктор, не отрывая глаз от экрана. – Голубчик.

– Я пошел к экстрасенсу, а он с меня даже носки не снял…

– Возмутительно, – огорчился доктор. – Я сниму. Ложитесь быстренько на спинку. Нет, сначала на живот, я ее почешу.

Он проворно снял с Филиппа все лишнее и лизнул натоптыш длинным красным языком.

– Вы молодец, голубчик, что к нам обратились. Я пропишу вам подготовительный этап: оздоровление окружающих тканей. Тогда мы сможем удалить этот вредный очаг без всяких последствий для организма. Сперва придется полежать в барокамере и там попить через трубочку нашу особенную биологическую добавку. Потом, голубчик, с учетом ваших личных особенностей я применю к вам лазерный магнит тотального действия и общего охвата. Закончим мы этот приятный этап щадящим иглоукалыванием ушей и пиявочками на зону бикини… Так-то, голубчик вы мой!

От радости за то, что все так славно решилось, доктор раскрутил кресло и принялся в нем вращаться.

– Голубчик! Вот, посмотрите сюда. Сначала вы непременно пройдете полную диагностику организма и родственников…

Филипп уставился в смету.

– Стойте, стойте, – забормотал он. – Что вы мне тут насчитали?

– Задавайте вопросы, голубчик, задавайте. Для этого я и здесь.

– Что за херня?! Тут на полмиллиона!

– Голубчик, голубчик…

Не одеваясь, Филипп вскочил и надвое разорвал смету.

– Опрометчиво, – заметил доктор. Бородка распушилась, сверкнули очки.

Филипп бросился к выходу, но тот проворно подставил ногу.

– Тариф эконом! – воскликнул доктор.

Он впился зубами в пятку Филиппа и выкусил натоптыш. Кровь ударила фонтаном.

– Голубчик, голубчик, – прочавкал модуль, премного довольный собой.

Филипп завыл и пополз к выходу. Доктор опередил его со всей подобающей возрасту резвостью и распахнул дверь.

– Перевязочку оплатите на ресепшене. И отдельно – укольчик от бешенства. Обязательно, голубчик! Да. У нас есть ветеринарное отделение, и там я тоже принимаю по нечетным числам. Нет ли у вас собаченьки? Приводите ее, голубушку, поскорее ко мне.

Активное посещение

На пятиминутке довели до сведения приказ:

– Во исполнение всероссийской разовой акции «Память и быт»… никто не забыт… руководителям предприятий, учреждений и организаций рекомендуется… обеспечить разовые внеплановые посещения сотрудников на дому… с целью оценки общей обстановки, принятия мер… для общего понимания быта и атмосферы… выработки стратегии развития… и принятия мер.

* * *

– А ведь я давно хотел предложить, – признался главврач и лихо вывернул руль.

Личный шофер ему пока не полагался, клиника была маленькая. Зато джип уже укладывался в желаемые стандарты.

Начмед сидел рядом. Он с серьезным видом кивнул.

– У меня эта идея давно созрела, – не унимался главврач.

– Немного неловко будет, – заметил начмед. – Андрей Васильевич нас не ждет.

– Вот навестим его – и впредь будет ждать…

Главврачу тоже было несколько неуютно, но он прикрывал это чувство бравадой.

Джип крадучись въехал под арку.

Начмед заглянул в блокнот:

– Квартира восемь.

Оба вышли. Главврач нащелкал номер. Ждали довольно долго; наконец домофон захрипел:

– Чего надо?

Главврач весело подмигнул начмеду. Было восемь утра.

– Это мы, Андрей Васильевич! – назвался он бодро.

Дверь замурлыкала. Начальство вошло и степенно поднялось на второй этаж.

Окулист встретил их на пороге, будучи в белье. Он часто моргал и не знал, куда девать руки и ноги.

– Здраааавствуйте, Андрей Васильевич! – проблеял главврач, проходя в прихожую.

– Здравствуйте, – сумрачно кивнул начмед.

– Прошу прощения, не ждал…

– Конечно, не ждали! А мы приехали! Ну, что ж. Как тут у вас? Давайте-давайте, посмотрим…

– Прошу сюда…

Окулист пригласил гостей в комнаты. Главврач широко улыбался, решительно не зная, что делать дальше. Начмед держался скованно.

– Вот… немного не прибрано.

– Ладно, ничего страшного! Чувствуйте себя как дома, Андрей Васильевич! Мы так… посидим, посмотрим. Как вы тут. Вообще. Ну, в целом неплохо, по-моему…

Все сели. Воцарилась тяжелая тишина.

Главврач вытянул короткие ножки, сцепил на животе руки, повертел большими пальцами.

– М-да, – квакнул он благодушно.

После этого сделалось совсем невыносимо. Хотелось что-нибудь сказать. Окулист обратился к начмеду:

– Я давно хотел спросить… как лучше писать в карточке анамнез, через один интервал или через полтора?

Начмед почувствовал себя увереннее.

– Думаю, через полтора будет лучше, – кивнул он с видом по-прежнему серьезным.

– Надо попробовать и поспрашивать, – подхватил главврач. – Насколько увеличится расход бумаги?

– Надо посчитать.

– Посчитайте.

Снова сделалось тихо.

– Может, чайку? – сообразил вдруг окулист.

Выбежал песик. Он завилял хвостом и принялся тыкать в начмеда мокрым носом.

– Какой хороший! – хором похвалили гости. – Сколько ему?

– Пять…

– Надо же, уже пять! Как летит время. А зовут как?

Окулист замялся.

– М-м? Как его звать?

– Борькой.

– Как меня, получается? – усмехнулся главврач. – Борька. М-да. Поди сюда. Вот так, вот так. Хороший. Ну, теперь иди отсюда.

Начмед начал осторожно осматриваться.

– Мебель у вас приличная, – молвил он. – Очень даже. Кресло. У меня такого нет.

– Да! – хохотнул главврач. – Очень даже ничего, Андрей Васильевич! Приятный сюрприз.

Окулист вытер ладони о трусы.

– Так вот насчет чайку…

Начальство переглянулось.

– Да нет, спасибо, не стоит хлопот…

– Какие хлопоты…

И снова они замолчали. Главврач посмотрел на часы. Кивнул на портрет:

– Ваша дочка?

– Мама. Это в Гаграх.

– Вы очень похожи. Мои поздравления.

Окулист встал.

– Ну а водочки?

У начмеда вспыхнули глаза. Главврач выставил ладонь:

– Нет-нет, этого никак нельзя. Рабочее время.

– Ну, а мне не возбраняется? У меня выходной, – сказал окулист и сам удивился собственной смелости.

– Мы не вправе вам запретить, – развел руками главврач.

Окулист быстро подошел к шкафу, распахнул дверцу. Там, во тьме, сверкнула литровая бутылка в подарочной коробке. К ней прилагалась открытка: «С днем зрения!»

Окулист налил полстакана и опрокинул. Начмед проводил взглядом глоток.

– Ну как? – осведомился он с искренним интересом. В нем обозначилось нечто человеческое, живое.

– Приемлемо, – сдавленным голосом ответил окулист.

Он сделал несколько шагов, с чувством выдохнул. Ему пришла в голову мысль:

– Хотите, я вам музыку поставлю? В смысле – покажу ролик? Очень смешная песня!

– Нет, спасибо…

– Да вы послушайте!

Главврач и начмед прослушали песню в вежливом напряжении.

– Есть и вторая!

– Нет, не стоит трудов…

– Ну, тогда я с вашего позволения еще накачу!

Новая доза отправилась в желудок окулиста.

– Как-то вы нам не очень, Андрей Васильевич! – осуждающе покачал головой главврач, вставая. – Как-то это не совсем хорошо!

Поднялся и начмед.

– Ерунда, – возразил окулист и внезапно осклабился. – Папироску?

Преувеличенным жестом он распахнул портсигар, тоже подарочный, украшенный гравюрой: изумленно распахнутый глаз.