Глава 7

Иона открыл глаза.

Он лежал на спине. Над ним был натянут темно-зеленый, местами выгоревший до желтоватого оттенка брезент.

Иона оперся на локоть и попытался подняться.

– Лежи! Не дергайся! – положил руку ему на грудь Грир.

– Со мной все в порядке, – сказал Иона.

– Ага, – криво усмехнулся рамон. – Ты чуть не помер у нас на руках. Ты это называешь «в порядке»?

– Да.

Иона отвел руку Грира в сторону и сел.

Он находился на заднем сиденье квада.

За рулем сидел Валтор. Рядом с ним – Грир.

Оба смотрели на андроида с таким удивленно-растерянным видом, будто ждали, что он сей момент обратится в птицу и выпорхнет в окно.

– Я в порядке, – еще раз повторил Иона.

Про себя андроид отметил, что капли дождя больше не стучали по тенту. Но просохнуть тент еще не успел.

– Как долго я… ну…

– Был в отключке, – подсказал Грир.

– Да, – согласился Иона.

– Три с половиной часа.

Иона посмотрел в окно.

– Мы все там же, – подтвердил его опасения Валтор.

– Глупо, – едва слышно произнес Иона и провел ладонью по лицу, будто снимая налипшую паутину. – Невообразимо глупо.

– Такое с каждым может случиться, – ободряюще буркнул Грир.

– С каждым? – Иона посмотрел на него так, будто не понял, что он сказал.

– Валтор мне все рассказал, – кивнул на Прея Грир.

– А, вот оно как, – нервно дернул подбородком Иона. – И что теперь?

– Держи, – Валтор протянул Ионе диск.

– Ты забрал его?

Валтор молча пожал плечами – мол, чего спрашивать, ясное дело, забрал.

– Как?

– Сделал как ты: встал и протянул руку. Диск сам в ладонь прыгнул. Все пальцы отшиб.

Иона просунул три пальца в отверстия на диске, перевернул его и посмотрел на тыльную сторону так, словно это было зеркало, в котором он видел свое отражение.

– Я не понимаю, как это работает? – удрученно произнес он.

– К тинкеру лысому. – Грир отобрал у Ионы диск, мягко, но настойчиво, как забирают игрушку у расшалившегося малыша. – Что с тобой теперь делать?

– Со мной все в порядке, – улыбнулся Иона. Широко, открыто, но совсем не искренне.

– Ага, – в тон ему кивнул Грир. – Мы с Валтором видели, как ты чуть не окочурился.

– Это была всего лишь судорога.

– Я знаю, что такое судорога, парень. И это была совсем не она. – Грир убежденно мотнул головой из стороны в сторону. – Ну, то есть абсолютно. Ты серьезно болен, Иона.

– Так и есть, – не стал больше спорить Иона. – И эта болезнь неизлечима.

– И тебе осталось только пять дней?

– Вроде того.

Грир снова покачал головой, не то с укоризной, не то с осуждением. Но ни скорби, ни жалости в этом его жесте не было, это уж точно.

– И кто это сказал?

– Мой инженер.

– Он знает все на свете?

– Он знает, как устроены андроиды.

– А может, стоило сходить к обычному доктору?

Иона чуть подался вперед и понизил голос:

– Я машина, Александр Васильевич. А у каждой машины имеется свой срок годности.

– Ну, у человека он вроде как тоже имеется.

– Не совсем так. Люди не знают, когда наступит их конец.

– Ну, это когда как, – возразил Грир. – Вот, помнится, лет двадцать тому назад собрались мы как-то раз с Крестовским проехаться по нашему обычному маршруту, так, чтобы дней за десять пройтись по трем фермам реднеков и заодно лагерь верпов посетить…

– Заканчивайте с этой бодягой! – нервно дернул рукой Валтор. – Мы, между прочим, уже в Усопье! В Усопших, стать вашу, Землях!

– Ты чего раздухарился? – удивленно посмотрел на Валтора Грир.

– По дороге поговорить можно? – вопросом на вопрос ответил Валтор.

– Да без проблем, – едва заметно повел плечом Грир. – Куда едем?

– Прямо, – указал вперед Валтор.

– Я понимаю. Куда конкретно мы направляемся? У нас ведь есть какая-то цель?

– Поселок скарабеев. Но по пути нам надо заскочить еще в пару мест.

– Я поведу, – привстал со своего места Иона.

– Нет, – сказал как отрубил Валтор.

– Я лучше знаю дорогу.

– С чего вдруг?

– У меня фотографическая память. Я помню каждое дерево, мимо которого мы проезжали в прошлый раз.

– Отлично. Будешь штурманом.

Валтор нажал педаль газа, средним пальцем правой руки переключил скорость на рулевой коробке и не спеша повел квад в сторону леса, возвышающегося у них на пути подобно частоколу, перекрывшему путь вперед.

Дождь перестал поливать землю. Но небо все еще было затянуто похожей на клочья пакли серой хмарью, из которой в любой момент могла снова хлынуть вода.

– Я сделаю это лучше и быстрее. – В голосе Ионы явственно звучала укоризна и не столь откровенно – обида.

– А что, если тебя снова… Ну, в смысле, судорога.

– Я успею нажать на тормоз.

– Не уверен.

Андроид сжал руки в кулаки. Затем медленно распрямил пальцы.

Он пытался побороть в себе гнев. Хотя прежде даже не подозревал, что способен на столь сильные чувства. Когда он говорил Валтору, что ненавидит всех людей и не моргнув глазом готов убить любого, а то и нескольких, это была истинная правда. Но это была не ненависть как таковая, а хорошо обдуманное, рассудочное решение. Люди относились к андроидам с пренебрежением, как к предметам домашнего обихода. Которые, если они вдруг сломаются, можно просто выкинуть, чтобы заменить на новые. Кто станет переживать из-за сломавшегося планшета? Для людей андроиды ничего не значили. Следовательно, андроиды имели ответное право относиться к людям с точно таким же пренебрежением. Или даже больше – ненавидеть их. Поскольку именно люди, а не андроиды, ввели существующую между ними по сей день систему вопиющего неравенства.

Это была тщательно продуманная и всесторонне вымеренная линия поведения. Или, если угодно, осознанный выбор.

Но сейчас Иона чувствовал гнев, который ему с трудом удавалось удержать под контролем разума. Он был по-настоящему зол на Валтора за то, что тот не желал пускать его за руль квада. И это несмотря на то, что разумом Иона понимал, что со своей точки зрения Валтор прав. Никто, включая самого Иону, не знал, насколько сильным мог оказаться следующий приступ, корежащий его идущий вразнос организм. Он на самом деле мог не справиться с управлением. И тогда…

Валтор был прав. Но Иона был зол.

И он не понимал, откуда взялось это чувство. Почему в его сознании вдруг прорезались и эмоции? Которых прежде не было.

Или же он их просто не замечал?

Не замечал, потому что они были ему не нужны?

Но, рухнувшие небеса, что изменилось теперь?

Что-что, а проанализировать ситуацию для Ионы не составляло труда. Это оказалось делом нескольких секунд.

Вывод, к которому пришел андроид, привел его самого в недоумение.

Оказывается, все дело было в том, что он впервые по-настоящему осознал тот факт, что он смертен. И после его смерти уже не будет второго такого живого существа, как Иона Пурпур.

Следовательно, он уникален и неповторим.

Он – не набор алгоритмов и не информация, составляющая его почти необъятную базу памяти.

Он – личность.

Глава 8

Под пологом леса было сухо, как будто никакого дождя и в помине не было.

Валтор не торопился. Он вел машину спокойно и уверенно. Между стволов, в объезд больших куп кустов, стараясь не заезжать во встречающиеся на пути рытвины и овражки.

Спустя какое-то время рамоны остановились и сняли с машины тент.

Без тента обзор сделался круговым, что было отнюдь не лишне. Место, в котором они оказались, являлось, по общему убеждению, несколько беспокойным. Да и пулемет, расчехленный и установленный на турели, был готов к тому, чтобы дать должный отпор особо наглым и беспринципным тварям. Которые, будто чуя исходящую от рычащего и смердящего выхлопами квада опасность, предпочитали держаться подальше. Ну, или просто не показывались на глаза.

Александр Васильевич поглаживал стальной бок пулемета ладонью, успокаивающе, как преданного пса, только и ждущего момента, чтобы защитить от кого-нибудь своего обожаемого хозяина. Поглаживал и нудно гундел насчет того, что, мол, никакое это не Усопье. А ежели и Усопье, то какое-то неправильное. А неправильное оно потому, что совершено не похоже на то, каким должно быть Усопье в представлении Александра Грира.

Каким представлялось Усопье Александру Гриру?

Валтор об этом знать не хотел.

А Иона был слишком занят собственными мыслями.

Старому рамону только и оставалось, что делиться мыслями с пулеметом. Который хотя не отвечал, зато и не перебивал глупыми вопросами.

А что еще старику нужно? Поговорить по душам.

– Понимаешь, приятель, я не затем сюда прикатил, чтобы на елки да березы глядеть. На кой мне они, елки и березы? Я этого добра и по ту сторону кордона насмотрелся. Если махнуть на север от Джербы, там леса не хуже, чем здесь. Можешь мне поверить, у нас с Крестовским там свои дорожки-тропинки наведены были. Что рамонам делать в лесу? Разумеется, реднеки в лесу не живут – им там делать нечего…

– Александр Васильевич, – перебил Грира Валтор. – Ты извини, но, по-моему, это ненормально.

– Что именно?

– То, что ты с пулеметом разговариваешь.

– И что с того?

– Опасаюсь я.

– Чего?

– Ну… Мало ли… Может, ты учудишь чего?..

Грир усмехнулся и потер пальцами широкий морщинистый лоб.

– Не волнуйся, со мной все в порядке. Это я так, со скуки. Едем вроде как по Усопью, а ничего не происходит.

– Ну, так это же хорошо, что все тихо.

– Так-то оно так, – не мог не согласиться Грир. – Однако ж, с другой стороны, все же хотелось бы увидеть что-нибудь эдакое. В смысле необычное. Иначе о чем я потом, то есть после возвращения, рассказывать стану?

– Не боись, Александр Васильевич, будет что рассказать, – ответственно пообещал Валтор.

– Очень на это надеюсь, – ответил Грир.

– Только ты, знаешь что, Александр Васильевич, кончай с пулеметом разговаривать. А то мне от этого не по себе делается.

– Уж больно ты нежен, как я погляжу, – усмехнулся Грир.

– Ну, уж каков есть, – не стал спорить Валтор.

Гриру он ничего объяснять не стал. Но сам-то он знал, что Усопье может по-разному на людей действовать. Порой очень странно. И тут уж было необходимо изо всех сил сохранять здравомыслие. Довольно было только раз дать слабину, чтобы сорваться в полный неадекват. Именно потому, что все необычное здесь казалось обыденным, Усопье требовало не столько осторожности, сколько деликатности и внимания. Ни в коем случае нельзя было забывать о том, где ты находишься. Все вокруг менялось так же легко и быстро, как погода в октябре. Причем далеко не всегда изменения эти были к лучшему. Это Валтор уяснил еще в прошлый свой визит в Усопшие Земли. Не расслабляйся – вот самый дельный совет, который можно было дать тому, кто решился воочию убедиться в том, что Усопье – это не просто другой мир, а иное понимание жизни. Иная философия, если угодно.

Это было трудно объяснить словами. Вот, к примеру, те, кто создал подаренный Ионе диск, руководствовались вовсе не принципом целесообразности, а какими-то совершенно иными представлениями. Это была своего рода импровизация, объединяющая тяжеловесность точных наук и нематериальную легкость мечты. Причем в основе всего здесь была заложена именно мечта. Обезвреживающий гравитационные мины механизм, работы которого не мог понять даже Иона, мог быть сделан только в Усопье. А не мог он его понять вовсе не потому, что механизм был слишком уж сложен, а потому, что никакого механизма, по сути-то, и не было!

Валтор осторожно скосил взгляд на сидевшего рядом с ним Иону.

Андроид сидел, плотно сведя колени. Правая рука его лежала на бедре. Левая была вытянута вперед, пальцы прижаты к краю приборной панели. Спина у андроида была прямая и ровная, как доска. Взгляд упирался в лобовое стекло квада, как будто оно было абсолютно черное, непрозрачное. Лицо не казалось безжизненным, но на нем отсутствовали даже намеки на какие-то эмоции.

Валтор все еще не мог привыкнуть к мысли о том, что дни Ионы сочтены. Не говоря уже о том, чтобы смириться с этим. Вот он, сидит рядом, вполне себе живой. Здоровый и бодрый. И что могло помешать ему и впредь оставаться таким? Какие-то конструктивные недоработки? Или программа самоуничтожения, намеренно заложенная создателями?

Все это казалось неправдоподобно диким.

Почему человек или андроид должен вдруг умереть? Кто решает, что его срок вышел?

«Все когда-то умрут. Поэтому – не торопись» – гласит Первое правило крови.

«Избежать смерти труднее, чем найти ее» – вторит ему Второе.

Третьего правила Валтор не знал.

Кто придумал их, эти правила?