– Ну да, у вас же в прошлом был сухой лед? Так почему же не быть сухой воде? Удобно – ничего не расплескаешь и не вымочишь. Переходит в жидкое состояние только при контакте со слюной. Подносы сами вернутся на место, когда вы освободите их от еды. В общем хавай, рванина, уплотняй щи! – укол хроносалютема вновь засчитал Сиатре переход на гозорский сленг.

Ребята проводили взглядами обтянутый лосинами упругий круп и поймали на прощание белозубую улыбку. Стена скользнула на место и опять приняла вид цельного бетонного блока. Бетонного блока, от которого исходил неяркий свет. «Интересно, а где у этой стены выключатель? Или так и придется спать при свете?» – подумал Игорь.

Нормализация функциональности – 49 %

– Я рискну, братуха. Кому суждено быть повешенным, тот воды не боится, – вспомнил Анатолий старую пословицу.

– Я тоже. Давай на пару, если помчимся на толчок, то чур я первый, – Игорь скривил губы в ухмылке. – Главное – не нюхать.

– Прикинь, а если ты не до конца разморожен и из тебя сосулька вылезет? – засмеялся Боец.

Игорь поддержал смех, и две руки отломили по зеленому кусочку.

Немного истории

Ограбление… Лихой налет, когда в грабителях просыпается кровь викингов, когда наскакивают на одинокого дурня, который вздумал идти по пустынной улице. Несколько ударов, быстро обшарить карманы и бежать, унося добычу… Прямо по Цезарю: пришел, увидел, победил… и сделал ноги.

Статья сто шестьдесят первая и сто шестьдесят вторая идут рука об руку и незаметно переливаются одна в другую. Под какую статью попадет в следующую вылазку гоп-компания – известно одному Всевышнему, хотя, возможно, и Он делает ставки с ангелами, когда наступает ночь. Сидят на небесах, а под ними раскинулась Земля сине-зеленым столом крупье и рулетка уже запущена.

– Ставки сделаны, ставок больше нет! – возвещает архангел Гавриил, и весь небесный сонм наблюдает за тем, как гоп-компания выбирается из своего подвала.

У каждого ангела есть шанс поставить на того или иного запоздавшего человека и забрать куш, если именно его встретят скучающие молодые люди. И вечно крутится рулетка из людей и вечная игра продолжается. Что ж поделать – на небесах тоже бывает скучно. Редкие стычки с преисподней развлекают лишь на время, всё остальное же время ангелы коротают за игрой в небесном казино.

– Ты глянь, Глист, какой-то фуфел нарисовался, – Носорог ткнул в бок приятеля. – Сегодня твоя очередь щемить лоха.

Белобрысый паренек болезненно скривился, хорошо еще, что в темноте никто этого не заметил. Этот перекачанный дебил никогда не рассчитывает силы – чуть ребра не сломал. Только за силу его и держат, так бы давно попросили не приходить в штаб-подвал. Вежливо попросили…

– Не Глист, а… Хотя всё равно не запомнишь, – огрызнулся Змей. – Мы с Котом вперед пойдем, а вы сзади прикрывайте.

– Чего это с Котом? – поправил очки на переносице «водитель-ботаник». – Зацени – лох крепкий шурует, он из нас котлеты сделает, пока вы подоспеете.

– Во-во, тогда поймете, что не в компьютерном железе сила, а в штанге и гантелях, – Носорог согнул руку и выпятил внушительный бицепс.

Фигура приближалась. На пустынной улице ни души, и фонари освещали одинокого прохожего как наиболее удобную мишень для нападения. Человек иногда оглядывался и ангелы на небесах затаились – вот-вот один из них должен сорвать банк. Улица, прямая как швейная игла, с одной стороны ощетинилась забором из металлических прутьев, за ним шелестел кронами городской парк. С другой стороны угрюмыми стражами встали липы с невысокой изгородью шиповника.

– Носорог, поясни тему – с какого ты начал командовать? – лениво поинтересовался Жало. – Или сила есть – ума не надо? Забыл, где твоё место? Так я напомнить могу.

В свете уличного освещения сверкнули глаза Носорога. Он хотел было вскинуться и в полном соответствии со своей кличкой броситься в атаку, круша и ломая всё на пути… Однако, если такое могло произойти раньше, то сейчас возле Жала находились Боец и Фара, а Носорог успел увидеть их в действии. Эти жилистые доходяги дрались как черти и их точные удары вырубали противника чуть ли не с первого раза. С присвистом выпустил воздух, пожал плечами и развел руки.

– Да ладно, уж и пошутить нельзя. Если сейчас кусаться начнем, то лох уйдет и останемся на голяке.

Фигура приближалась. Молодой человек с рюкзаком на правом плече пока ещё не увидел стоящих в тени автобусной остановки.

– Замяли, – бросил Жало и скомандовал. – Боец и Кот навстречу, Фара и Змей справа, мы с Носорогом отрезаем сзади. Работаем!

Молодой человек вздрогнул, когда от стены автобусной остановки отделились две тени и встали перед ним. Он отчетливо услышал, как смачно сплюнули за спиной. Почти деликатное покашливание из кустов дало понять, что путь перекрыт, и он находится в ловушке. Остается надеяться, что удастся вырваться с минимальными потерями.

– Слышь, закурить не найдется? – банальная фраза от черноволосого парня звучала как «здрасте».

– Не курю, – парень думал, что голос не дрожит, – извините.

– Зато мы курим, может, бабла подкинешь на сиги? – спросил второй человек.

Шарканье шагов за спиной приближалось. Вот же не повезло, знал бы, что так обернется – ни за что не пошел провожать однокурсницу после тренировки. Лучше бы вызвал такси. Мысли мыслями, но нужно выбираться. На руке одного тускло блеснула полоса металла, значит, так просто не отпустят, будут бить. Всегда смелые, когда толпой на одного. Мысли метались как лошади в горящей конюшне. Куда? Назад нельзя, с бока тоже встали, прорваться не удастся. Через забор!

– Чего застыл, обосра… – Боец не успел договорить, когда парень ударил его рюкзаком.

На краткий миг парень успел пожалеть, что в рюкзаке находились кроссовки и спортивная одежда, а не гантели или пудовая гиря. Однако человек с кастетом отшатнулся, и молодой человек прыгнул в сторону забора.

– Ты чё, терпила, охренел в конец? – окрик только придал сил.

Подобно коршуну парень взлетел на кирпичную кладку, оттолкнулся, вцепился в верхний край забора. Подтянулся, уперся ногами в перекладину по центру и почти перелетел на другую сторону, когда за кроссовку схватила цепкая рука…

Строители, устанавливавшие в прошлом году этот забор, для устрашения непоседливых школьников приварили на каждый прут забора небольшие острые навершия, похожие на наконечники копий. Рабочие не предвидели, что их творение послужит орудием смерти для Максима Балова, студента Уральского Государственного Аграрного Университета. Для человека, на которого всего лишь поставил один из ангелов…

Раздался треск ткани, хрустнули сломанные кости. Молодой человек повис на арматурных пиках, жалобный писк вырвался из моментально пересохшего рта. Руки скользили по металлическим прутьям, тело пыталось изогнуться и вырвать из себя инородные предметы, но острые наконечники вышли из спины и не собирались так легко отпускать свою жертву. Сухой рот увлажнился слюной с металлическим запахом, лишь спустя несколько секунд Максим понял, что это вовсе не слюна…

В руке Носорога остался кроссовок, он, раскрыв рот, смотрел на дергающееся тело. Он так бы и стоял, если бы Жало не дернул его за рукав.

– Валим, чего встали? Заметут, и мокруху пришьют! – рявкнул Жало и припустил вдоль по улице. Остальная команда рванула за ним. На заборе ещё бился в конвульсиях неудачливый «Ромео».

На небесах ангелы поздравляли коллегу с выигранной ставкой…

Ассимиляция ч.1

Есть пословица – «голод не тетка». Полностью звучит так: «Голод не тетка, пирожка не поднесет». Впервые встречается ещё в словарях девятнадцатого века, и обычный человек гадает – что это за тетка? Сестра отца или матери? Или вообще любая тетка? И если голод мужского рода, то почему его сравнивают с особой женского рода?

На взгляд Игоря Теплова по кличке Фара эта пословица отражала реально существующее положение вещей в мире, он даже переиначил её для лучшего понимания: «Жрать захочешь и ежа заточишь!» Такое философское мировоззрение облегчило поднесение ко рту серо-зеленого куска. Главное – не вдыхать носом!

Вкус оставлял желать лучшего – словно пластилин оставили на солнце, и он расплылся на тарелке. Сиатра не обманула по поводу сухой воды! Стоило зеленому веществу коснуться языка, как оно растворилось, и в пересохший рот пролилась столовая ложка теплой влаги. Первое впечатление от пищи было отрицательным, она едва не попросилась обратно, лишь неимоверным усилием воли Игорь заставил себя сделать глоток. Какая гадость ваша заливная рыба!

– Вода пахнет подмышками бомжа, – пожаловался он другу, который застыл с куском в руке, – но в целом жрать можно. Походу, другим нас угощать не будут, так что придется этим набивать брюхо.

Анатолий кивнул в ответ, немного помедлил и кинул в рот «яство». Игорь наблюдал за лицом товарища и гадал – неужели его также перекосило? Дикие гримасы Бойца в полной мере отражали удовольствие от приема пищи.

– Да, это не рябчики с ананасами. Ладно, живы будем – не помрем! – Боец подмигнул Фаре и отломил новый кусок зеленого хлеба.

Игорь отбросил в сторону брезгливость и последовал примеру друга. Вскоре пластиковые подносы с пустыми тарелками упорхнули к беззвучно открывшейся двери. Ребята проводили их взглядами, вычищая языком прилипшие к зубам частички «сбалансированных витаминов и аминокислот».

– А что же за хрень эти подносы тащит? Сиатра так и не ответила. Надо будет потом её снова спросить, – почесался Анатолий.

– Какая-нибудь высоконаучная фигня, мы же в будущем, тут по-другому быть не может, – рыгнул Игорь.

– Слышь, даже в колонии жрачка лучше была. Может, местные и привыкли, но я бы ещё что-нибудь заточил. Шашлычка с картофанчиком и пивка ящичек – большего не надо.

– А я бы сейчас котлету с пюрешкой навернул из нашей кафешки. Наплевать, что там мало витаминов и котлеты больше чем наполовину из хлеба, зато сытно. Хотя изжога потом донимает адская и не всегда сода справляется.

– Игоряха, да ты в ту кафешку только и бегал ради продавщицы. Как только язву не заработал? После тебя в толчок зайти было невозможно!

– Да ладно, хорош трындеть – не так всё плохо, – зевнул Игорь и откинулся на кровати.

Белая поверхность подалась назад и из кресла вновь приняла форму ровной поверхности. Подушка слегка надулась, подняв рыжеволосую голову так, как рекомендуют ортопеды для лучшего и спокойного сна. Игорь сладко и с протяжным звуком зевнул – хоть кровати в будущем удобны. Нега и тепло разлилось по телу.

Анатолий тоже накрылся простыней:

– Ладно, утро вечера мудренее, хотя, сейчас хрен разберешь – или день на улице, или ночь. Вот подавим на массу чутка и потом узнаем всё у девок. Напомни мне спросить про… про… про… у-у-у-а-а-ах. Ой, бляха-муха, чуть пасть не порвал. Про эту черную фигню под подносами.

– Угу, – буркнул Игорь и смежил веки.

Через пару минут раздалось ровное спокойное дыхание. Свет в комнате медленно потух, словно в кинозале механик выключил освещение перед показом фильма. Остался темно-серый сумрак, будто в закрытой комнате долго и упорно курили потенциальные смертники, а каждая выкуренная сигарета не убивала их, а продлевала момент перед походом на электрический стул. Перед последним походом.

В этом сумраке миллионы датчиков зафиксировали, как открылась дверь и на пороге возникли две фигуры. Поднялись хроносалютемы, пальцы шустро пробежали по экранам. Глазам фигур не нужно освещение – генные инженеры постарались, чтобы люди будущего могли видеть не только днем, но и в полной темноте. Удобная вещь, когда ночью на ощупь пробираешься в туалет, или крадешься к холодильнику.

Фигуры с округлыми формами направили руки на лежащих, и под простынями возникло движение. На белом фоне простыней показались черные щупальца, словно из-под ткани выползали заблудшие осьминоги. Щупальца подтягивали за собой чернильные кляксы, по ножкам кроватей они спустились на пол и растворялись в воздухе, как апрельский снег под солнцем. Молодые люди всё также безмятежно спали.

– Наноиды справились с задачей, вся пища пошла на постройку тел. Они готовы физически, осталось самое трудное – психологические настройки, – прошептала Дрианна, Сиатра кивнула.

– Судя по общению и инстинктам, это будет не так уж трудно. В их время почти каждый человек являлся потенциальным кандидатом на Игры Огня. Через восемь часов проведу экскурсию для анализа слабых мест. В любом случае я буду ставить на черненького. Сдается мне, что мы с тобой нашли если не победителей, то, по крайней мере, полуфиналистов. Так и представляю себе лицо Фридары, когда её ставка отсеется на первом этапе, а моя будет идти дальше, – Сиатра зажала рот ладонью, чтобы звонкий смешок не разбудил ребят.

Дрианна с сочувствием посмотрела на коллегу, она давно уже не делала ставки и не «болела» за своих бойцов. В её обязанности входило подготовить и передать в заботливые руки тренеров, а остальное… Сколько их прошло через её хроносалютем? Один или два десятка? Был один победитель и трое добирались до полуфинала. И всегда она помнила одно правило: «Не привыкай к подопечным!»

Над лежащими людьми в воздухе возникли два вытянутых прямоугольника зеленого цвета. В каждой мигнула запись:

Здоровье 100 %

Девушки посмотрели на экраны хроносалютемов. Там высветилась одна и та же фраза:

Нормализация функциональности завершена.

Игроки готовы к соревнованиям

– Ладно, Сиатра, наступит время – увидим, кто останется в живых.

– Нет, мы точно напали на сокровище! Вон даже Великий Григ заулыбался, когда увидел их.

Дрианна промолчала. Сдержанность – отличительная черта умстеров. Сиатре нужно ещё очень и очень постараться, чтобы приобрести эту особенность характера. Девушки вышли, дверь беззвучно скользнула на место.

Молодые люди спали. Они не привыкли распространяться о своих снах и вряд ли утром расскажут, что приснилось на новом месте. Человек, который знает, что каждое произнесенное слово может быть использовано против него, редко является болтуном. А уж впускать посторонних в свято хранимую нишу снов и фантазий – вовсе считается моветоном. Сон это святое. Там можно позволить себе стать слабым и беспомощным, либо наоборот героем без страха и упрека. Безногие во снах выигрывают марафоны, безрукие занимаются армреслингом, слепые работают впередсмотрящими и кричат: «Земля!», немые выступают перед миллионными аудиториями. Во снах сбываются мечты… и обретают плоть самые затаенные страхи.

Дверь в сумрачную комнату вновь отъехала в сторону и в проем беззвучно влетели два комплекта одежды. Стена приняла обычный вид. Стопки подлетели к изголовьям и тихо опустились на пол. Из-под ткани показалось черное щупальце. На миг застыло и растаяло. Молодые люди спали.

Миллионы датчиков наблюдали за ними, кровати принимали удобное положение для позвоночника, стоило телам шевельнуться. Мерное дыхание вздымало грудные клетки. Обычный сон в необычной кровати. Так пролетал час за часом, пока комната вновь не осветилась мягким светом, исходящим с потолка, стен, пола.

– Доброе утро, сони! Пора вставать! Нас ждут великие дела и свершения! – Сиатра звонким голосом заменила деревенскую птицу, которая пытается напугать восход солнца истеричным криком.

– Утро по сути не может быть добрым. Дурацкое слово, образовано от «утираться», а я ненавижу это делать, – пробурчал Игорь и попытался натянуть простыню на голову.

– Хм, никогда не думала об этом, – улыбнулась Сиатра и подняла хроносалютем. – Всё равно я вам не дам валяться.

Анатолий очнулся в положении сидя – кровати вновь приняли положение кресел.

– А мне кажется, что слово «утро» произошло от «утырка», то есть от чела, который не дает поспать! – недовольно промычал Боец, разодрал заспанные глаза и не пожалел об этом.

Сверху на Сиатре красовалась синяя маечка-топик, на длинных же ногах находилось подобие персидских шаровар. Почти прозрачные у щиколоток, они уплотнялись и переходили в непроницаемый синий цвет к поясу. Если к этому прибавить каштановые волосы и аппетитные формы, то в комнате улыбалась сексуальная фантазия восьмиклассника. Да и взрослому глазу приятно посмотреть. Анатолий сглотнул. Игорь последовал его примеру.

– У ваших кроватей одежда, одевайтесь. И двигайтесь активнее, нам нужно многое успеть, – велела Сиатра.

– Ты бы вышла, – буркнул Игорь.

– Да что я у вас не видела? – усмехнулась Сиатра. – Если я вас смущаю, то отвернусь. Хм, опять эти предрассудки прошлого.

Анатолий хотел сказать, что не смущается, пусть смотрит, но девушка уже отвернулась, а сотрясать лишний раз воздух он не любил. Зато он заметил над головой друга парящий вытянутый прямоугольник. Подняв глаза к потолку, обнаружил такой же над своей головой, прямоугольник дико походил на цифровой индикатор хп в компьютерной игре «Dota». Это что?

– Что это за фигня, красотуля? – опередил его вопрос Игорь.

– Это состояние вашего здоровья. В связи с тем, что у вас пока ещё нет хроносалютемов, мы сможем ориентироваться на эту шкалу. Если что-то пойдет не так, то это сразу же отразится на индикаторе, – пожала плечами Сиатра. – Обычная практика. Одевайтесь же, мне ещё нужно провести экскурсию и рассказать, как обстоят дела на нашей планете. Небольшой круиз перед Играми Огня.

– Ну, игры я люблю. Особенно литробол и постельное двоеборье, – хмыкнул Игорь.

Предложенная одежда состояла из серой футболки, серых же спортивных штанов и почти невесомых спортивных туфель. Словно опытные портные подгоняли по фигуре – нигде не мялось, не висело и не давило. Ребята переглянулись – только голубеньких свитерков на плечи не хватало, чтобы небрежно связать рукава на груди.

– Ты похож на студентика из Ма-а-асквы, – хмыкнул Анатолий.

– Себя бы видел, мажорчик, – не остался в долгу Игорь. – Жан Клод Ван Дамм – дам в рот, дам вам!

– А ты Дольф Лундгрен… – замялся Анатолий, но так и не смог придумать рифму. – В общем, иди в задницу.

– А как по мне, так нормальные люди, – окинула их взглядом Сиатра. – На умстеров ещё не похожи, а вот среди гозоров будете как свои.

– Кто это такие? – подозрительно сощурился Боец. Не то чтобы неизвестность пугала, но он всегда старался следовать формуле «предупрежден, значит вооружен».

– Пойдемте, и всё сами увидите, – Сиатра повернулась к выходу.

– А как же принять ванну, выпить чашечку кофе? – протянул Игорь.

– Что?

– Да ничего, это прикол из старого фильма. Не обращай внимания, провожай, – мягко улыбнулся Анатолий.

Сиатра задержалась на мгновение, любуясь на него, и легкой птичкой выпорхнула наружу. Анатолий проследил взглядом за тем местом, где шаровары уплотнялись, и вздохнул, потом посмотрел на Игоря.

– Ну, братуха, пойдем знакомиться с будущим?

– Очкуешь?

– Есть мальца. Ладно, не ссы, прорвемся.

Выдав старую мотивационную приговорку, Боец шагнул к дверям. Фара пошел следом.

Они вышли в коридор, пустынный и длинный, словно тоннель под Ла-Маншем. На стенах, на уровне человеческого роста, мерцали фиолетовые цифры размером со спичечный коробок. Ребята оглянулись на палату, откуда только что вышли. Над скользнувшей дверью высветилось один-шесть-три-семь-два. Только цифры и гладкие стены. Конец коридора терялся вдалеке. Мягкий свет сопровождал идущих. Ни эха, ни звуков, ватная тишина обложила уши и давила на перепонки. Чтобы как-то развеять это жуткое умиротворение, Анатолий обратился к Сиатре:

– Слышь, а как у вас справляют эти… как их, естественные надобности? А то по утрам жидкость просит выхода наружу. Или у вас в будущем такого нет?

Сиатра не ответила, только подняла узкую ладошку и остановилась у прямоугольника, над которым мерцали два ноля. Часть стены скользнула в сторону и за ней осветилась странная комната. Боец недоверчиво заглянул внутрь. Четыре кабинки слева от большого зеркала, четыре кабинки справа. Под зеркалом четыре умывальника, только вместо привычных кранов над углублениями застыли изогнутые плафоны. Такие лампы устанавливают на письменных столах ученые мужи, много работающие по ночам.

– Заходите, там же и душ примете, одежду можете не снимать. Надобности налево, душ направо. Когда закончите, постучите в дверь. Я бы тоже зашла, но вы же смущаться будете.

– Чего? Под воду и в одежде? Сбрендили вы тут все, что ли? – пробурчал Игорь.