Когда работница кафе принесла им вторую бутылку вина и обновила закуску, Илаев ловко откупорил пробку и наполнил бокал хозяйки, владелица «Красной Рябины» накинула на себя клетчатый плед. Вино опьянило Евгению настолько, что расслабил мышцы языка и ей захотелось перед кем-то выговориться.

– Ты, наверное, знаешь, Игорек, про нашу семейную байку? Федька тебе что-нибудь говорил о его императорской крови?

– А как же! Если можно так выразиться – много раз. Но все это воспринималось как шутка. Он часто так шутил. Дескать, предками его были русские императоры.

– Это он так шутил, да?

– Частенько, если можно так сказать, – улыбался Илаев. – Я, говорит, потомок императора Николая, у меня, говорит, голубая кровь, белая кость и мраморное мясо. И смеется.

– Ну… Шутки-шутками, но знаешь-ли, дыма без огня не бывает, – грустно улыбнулась женщина. – Не знаю, серьёзно ли Федька считал себя потомком императорской фамилии или нет, но этот его юмор зашёл слишком далеко. Он и Ваньке постоянно твердил одно и то же, с самого рождения – ты, мол, тоже потомок русских царей. Федька заставлял его учиться, читать литературу, знать историю, этикет и так далее. Не пристало, говорил он, императорскому отпрыску быть неучем. Нельзя тебе, Ванька, сквернословить, нельзя быть бессовестным остолопом – достойно держи честь императорской фамилии! В шутку, конечно, но со временем они двое и сами перестали понимать где шутка, а где жизнь. В итоге Федька внушил Ваньке, то что изначально было как байка. Потом Федя пропал… А внушение осталось… Иван подрос и решил все-таки всерьёз заняться исследованием… – Евгения перевела дыхание и осушила бокал с «Апсны», к закуске она почти не притрагивалась. Лишь наколола на вилку маленький треугольничек сыра, куснула уголок и отложила на тарелку. – Это началось ещё в прошлом году, перед новогодними праздниками, аккурат на следующий день после годовщины исчезновения Федора. Пять лет как… У нас в кладовке хранились кое-какие старые документы, бумаги всякие. А еще в семье Спасибовых из поколения к поколению передавалась маленькая шкатулочка, а в ней носовой платок с инициалами «АР» и с пятнами крови. Так вот по преданию этот платочек принадлежал самому цесаревичу Алексею – сыну последнего русского императора Николая II. Федя прятал и бумаги и платочек от своего брата Гоги. После его исчезновения Ваня стал читать те документы, изучать… Потом смотрю – проверяет что-то в интернете. А потом уехал в Москву, сказал – надо попасть в библиотеку Ленина. Представляешь, Игорек! Уехал в Москву, чтобы попасть в библиотеку! Вернулся. Будто подмененный. Потом ездил ещё.

– Настырный малый, – согласился Игорь Владимирович, вспоминая, когда вообще посещал такое архаичное учреждение как библиотека и вообще когда читал научную литературу.

– Он ездил и в Петербург, – продолжила Евгения Сергеевна, – и в Казань. В Ростов-на-Дону. Просился в Швейцарию, но я его не отпустила.

– В Швейцарию? – воскликнул Илаев. – Помилуйте, зачем ему понадобилась Швейцария?

– Он назвал мне несколько европейских библиотек, где могли бы храниться нужные ему документы. Женева, Лондон, ещё кажется Лиссабон. Но я сказала – Ваня, имей рамки! Какой Лиссабон? Тогда он стал переписываться с историками, исследователями. Я даже помню их – Шевляков, Белов, Джексон, Цапергеен, Намандопулос, Фоллтер. Он ездил к историку Трошину, он звонил во Францию! Полю Дюброну! Ему прислал свою книгу бельгийский ученый-историк Карл Солд. Он изучал труды какого-то недавно утонувшего автрийца… Вейнер, кажется… И знаешь что, Игорек… Все Ванькины изыскания практически полностью совпадают с семейными документами моего мужа. Все сходиться, Володь и мой Ваня, кажется, находит точку соприкосновения семьи Спасибовых с семьёй Романовых.

– Тех самых Романовых?

– Именно их. Русских царей. По мнению многих историков и моего сына, цесаревич Алексей не был расстрелян, а скрылся, изменив имя, – сказав это Евгения сделала большой глоток вина и выжидательно взглянула на реакцию собеседника.

– Мы в Федором Львовичем толковали об этом, и я ему сразу сказал, что я в это, как говориться, не верю. Говорю и вам то же самое, Евгения Сергеевна, – со вздохом признался Игорь Владимирович.

Женщина задумчиво повертела бокал с вином и подняла голову на оранжевый оконный квадрат.

– А вот он верит, – произнесла она. – Вот эти все фамилии, что я назвала… Они принадлежат известным историкам… Они едины во мнении, что цесаревич Алексей выжил.

– А что если… Если он… Если можно так выразиться… Если ваш супруг и сын вовсе не…

– Вот этого я и боюсь, – тихо призналась мама Ивана Федоровича Спасибова и одним глотком допила вино.

Оранжевый квадрат окна так и не погас до самого утра.

Она пришла чуть раньше и сейчас стояла на теплом ветерке, колышущем её распущенные волосы. Погода стояла прекрасная, солнечная, но благодаря ветерку совсем не душная. Яна Гороцкая достала из сумочки маленькое зеркальце и придирчиво осмотрела своё лицо – все ли в порядке. Не слишком ли изменила цвет на солнце губная помада, не выделяются ли румяна на щеках. Вроде, все хорошо, макияж, который она наносила в течении часа был в полном порядке. Яна была красива и легко, но со вкусом одета, на плече висела маленькая сумочка из экокожи – непременный атрибут любой девушки. Прекрасно! Она вдохнула свежий воздух и повернулась лицом к реке, облокотившись на перила. Перед ней текла река Сура с неторопливым прогулочным теплоходом, за ее спиной – монумент «Росток» – один из символов Пензы. За ним, через дорогу – сквер, потом площадь Ленина, далее – центральная пешеходная улица Московская. День был в самом разгаре, гуляли семьи с детьми, фотографировались, заходили в магазинчики, ели мороженое. Девушка, облокотившись о перила и прищурившись от солнца, рассматривала противоположный берег и думала о том, какое в этом году приятное лето и как ей сегодня повезло с погодой, когда услышала за своей спиной: «Привет, Яна!» Она обернулась и расцвела в улыбке. Перед ней стоял и тоже улыбался Иван Спасибов.

– Привет, Ваня!

– Ты великолепно выглядишь.

Что это прозвучало? Комплимент со стороны самого Ивана Спасибова? Они перекинулись ещё парой приятных фраз и на предложение со стороны Яны прогуляться по набережной Иван вдруг оживился и даже повторно улыбнулся, что для него было совершенно не характерно. Яна могла пересчитать по пальцам сколько раз за несколько лет совместной учёбы в школе она могла припомнить его улыбки. А вот его смеха она не видела и не слышала ни разу. Ведь в отличии от улыбки у смеха как правило юмористическая основа, а Иван Спасибов, увы, не обладал чувством юмора. Он умел радоваться, но не шутить.

– Ты не представляешь, как вовремя ты мне вчера написала! – сказал он. – Ты будто почувствовала!

– Что почувствовала? – заинтриговалась Яна.

С некоторых пор Иван Спасибов вызывал у неё всенарастающую симпатию и интерес, она все чаще старалась завести с ним беседу и заворожённо слушала его не по-юношески мудрые размышления. Окончание школы расстроило её тем, что она потеряет с Иваном вербальную связь и продолжить общение сможет разве только посредством мессенджеров, а это уже не то. А тут ещё на днях Егорка Кошкин полушутя полусерьезно ляпнул, что, мол, Ваня к ней дышит-то тоже не ровно и все такое прочее… Это оказалось катализатором её решимости и вчера она написала Ивану на «Вайбер» с обыкновенным «Привет, Ванек. Как дела?», на что он немедленно ответил: «Кажется превосходно». Этот ответ заставил Яну приподнять бровку и она продолжила переписку, но в какой-то момент Иван ответил «Я тебе позвоню позже». Позвонил он вечером. Радостный, можно сказать счастливый и назначил ей встречу, добавив, что у него будет классный сюрприз. И вот она пришла.

– Пойдем, – позвал её Спасибов. – Тут недалеко.

– А куда?

– «Александр Куприн», я заказал столик…

– Что ты сделал? Ты заказал столик в «Куприне»? Ваня, ты что! Это же самый дорогой ресторан!

– Ну не самый дорогой, – с улыбкой поправил Иван. – У меня есть повод. И я хочу, чтобы ты разделила со мной радостную новость! Пойдём, я тебе сейчас такое расскажу! – Иван сунул свою руку ей под локоток и повел по набережной в сторону совсем недавно отстроенного офисного здания на последнем – шестом – этаже которого в пентхаусе расположился самый престижный в Пензе ресторан «Александр Куприн». – Последнее время я переписываюсь с рядом историков, в частности с мистером Джексоном…

– Майклом Джексоном?

– Что? Это кто? Нет, с Роджером Джексоном. Профессор, историк, его труды легли в основу… Впрочем, сейчас это тебе ни о чем не говорит… Нет, я начал с середины… – Иван мотнул головой. – Не перебивай, сейчас я начну с самого начала. Итак… Как ты знаешь, обо мне ходят слухи, что я потомок императорской фамилии…

– Прости, Вань, но прежде всего ты сам же эти слухи и распространяешь.

– Соглашусь. Но эти предположения основаны на реальных доказательствах, – они шли не спеша, подставляя лица свежему ветерку. Под ногами возились голуби, мимо катались дети на велосипедах и электросамокатах. Пахло выпечкой и поп-корном. – Я провёл тщательное исследование. Слушай, Яна, сейчас я расскажу тебе такое, во что тебе, возможно, будет трудно поверить. Итак… 1918 год, ночь с 16 на 17 июля, расстрел царской семьи в полуподвальном помещении Ипатьевского дома в Екатеринбурге. Убили императора Николая II, императрицу Александру Федоровну, их четырёх дочерей – Ольгу, Анастасию, Татьяну и Марию… И маленького цесаревича Алексея – будущего наследника престола. И прислугу.

– Ну да, – кивнула Яна Гороцкая, – ужасная история. Но, знаешь, Вань, я много раз слышала, что кому-то удалось спастись, однако все это в конечном итоге оказывалось ложью. Ведь нашли скелеты, провели ДНК-экспертизу…

– И все-таки одному человеку удалось спастись, – заявил Иван Спасибов. – Я собрал уйму доказательств и со мной согласны несколько историков международного класса. Не буду наводить интригу, я говорю о цесаревиче.

– Любопытно, что ты накопал.

– Повторяю, это не только я, эта заслуга принадлежит ряду учёных исследователей, – прямо перед ними вспорхнула стайка голубей. – Теперь слушай: ряд историков, чью точку зрения разделяю и я, придерживаются мнения, что при расстреле царской семьи мальчик был подменен. Единственный сын императора и наследник Российского престола тринадцатилетний цесаревич Алексей.

– То-есть как подменен? – воскликнула Яна.

– Непосредственно перед расстрелом настоящего цесаревича Алексея подменили на другого похожего мальчика. Наследника спрятали, а вместо него убили переодетого шпаненка с улицы. Причём, эта была инициатива самого императора Николая II. Другая-же версия, у которой тоже не мало сторонников и достаточно подтверждений, что мальчика не добили. Он был ранен, но не умер.

– Вань, а ты помнишь, что у мальчика была лейкемия. Любое ранение для него было смертельно опасно, он бы не выжил.

– Вот поэтому я не сторонник этой версии, хотя вполне могу поверить и в это, если найду достаточно убедительные факты, подтверждающие эту теорию. Пока таких фактов недостаточно. Есть ещё и третья и четвёртая версия того, что цесаревич не погиб и у каждой найдётся весомый аргумент…

– Вань, ты меня прости, но у действительно неоспоримого факта может быть только одна правда. Не три и не четыре. Чем больше вариантов, тем они менее достоверны.

Спасибов надолго замолчал и задумчиво смотрел себе под ноги.

– Согласен, – наконец с неохотой признал он, – поэтому я выделил первую версию, как самую достоверную. Мальчика подменили. Император догадывался о намерениях социалистов, поэтому заранее разработал план подмены, который осуществил за несколько часов до казни. Есть свидетельство того, что с окрестных сел набрали несколько бездомных мальчиков, которых почти сразу отпустили. Всех кроме одного, наиболее похожего на цесаревича Алексея по возрасту и внешнему виду, только повыше и с другим цветом глаз. Пацаненку что-то пообещали, поэтому он помалкивал до тех пор, пока не стало поздно. Больше этого мальчонку не видели.

– А дальше?

– Доверенное лицо императора перевез спасенного цесаревича сперва в Тамбов, а после предполагаемый подросток появляется в Москве. Некая пара привозят мальчика в Москву и заявляют его как своего потерявшегося ранее сына. С этого дня мальчика зовут Алексей Пахомов и он учится в одной из московских школ. После окончания школы чета Пахомовых, усыновившая мальчика заявляет, что тот опять сбежал из дома и на этом его концы теряются, но в то же время на одном из пароходов, плывущих в Великобританию появляется молодой пассажир Роман Алексеев в сопровождении трёх мужчин, ни один из которых не являлся ему ни родственником, ни даже однофамильцем. На пароходе произошел небольшой несчастный случай – у пассажира Алексеева пошла кровь из десны, которую очень долго не могли остановить. Он себе зуб сломал или выдернул и после нескольких часов кровотечения, Алексеев обратился к дежурному врачу и сообщил, что у него проблемы со свертыванием крови. Об этом есть соответствующая запись в пароходном журнале.

– Хорошо, Вань, давай продолжим разговор исходя из того, что ты меня убедил.

– Ян, не ерничай, я совершенно серьёзно.

– Прости, Вань, но если бы я тебя не знала и не знала, что ты перелопатил кучу информации, то сказала бы, что это все… маловероятно. Меня убеждает только твоя компетентность.

– То-есть ты мне веришь только потому, что это именно я. Если бы только что сказанное ты услышал от другого…

– Я бы не стала слушать уже после первого предложения. Я бы назвала это чепухой и бредом. – Яна поздно сообразила, что ненароком произнесла болезненные для друга слова, она метнула на Ивана виноватый взгляд, но увидела, что Спасибов задумчиво смотрит на Подвесной Мост Дружбы, на синусоидные изгибы его стальных тросов, на бордовый цвет краски. – Извини, Вань.

– Хорошо, теперь я задался целью не разочаровать тебя в себе! – решительно объявил он так громко, что на них обернулась проходящая навстречу пожилая пара. – Слушай дальше и знай, что у меня собраны доказательства каждому факту и ты прекрасно знаешь, что я бы не стал разбрасываться пустыми словами.

– Я слушаю, Вань. Я, честное слово, готова тебе верить.

– Роман Алексеев, тот самый с выдернутым зубом, в 1924 году поступил в Лондонский Королевский Колледж. На третьем курсе он познакомился с некоей домохозяйкой миссис Джоанной Спэйсер, и, высокопарно выражаясь – у них завязался роман, хотя у миссис Спэйсер был не только законный муж – мистер Меттью Спэйсер, но и ребёнок – пятилетний мальчик по имени Пол. Отношения длились недолго, так как студент колледжа Роман Алексеев, он же Алексей Пахомов, он же цесаревич Алексей умер в возрасте двадцати двух лет.

– Как? – Яна почти подпрыгнула. – Как умер? Что случилось?

– Причина смерти – внутрибрюшное кровотечение в следствии разрыва печени. Возможно его избили или он упал на живот, не знаю. Но как бы то ни было – он скончался.

– А как-же… Как-же… – Яна не знала, как выразится.

– Прямой наследник престола скончался 8 июня 1927 года, а 12 ноября того же года у Джоанны Спэйсер рождается второй мальчик. Имя ему дали Рей. Реймонд Спэйсер

Не переставая разговаривать, они миновали всю набережную, повернули направо и вошли в фойе отеля, на последнем этаже которого располагался ресторан «Александр Куприн». Иван подвел Яну к лифту и нажал на вызов.

– Есть доказательства того, что Реймонд – не сын мистера… как его… Мэттью Спэйсера? – спросила Яна Гороцая. – Что он сын именно цесаревича?

– Действительно, Джоанна не призналась в связи с русским и у мистера Меттью Спэйсера не возникало сомнений, что Реймонд его ребёнок, – они вошли в открывшийся лифт. Иван нажал на кнопку последнего этажа и двое подростков плавно двинулись вверх. – Но у царевича Алексея была одна доказательная характеристика, которая и предала его впоследствии, уже через много лет после его смерти. Я говорю о лейкемии. И если сам Реймонд Спэйсер не страдал от неё, а, как я, был лишь переносчиком, то его потомки…

– А мистер как его… Меттью Спэйсер не мог быть носителем лейкемии?

– Нет. Никто из его родственников и родственников Джоанны. Только один Реймонд. Это вообще очень редкое заболевание, – лифт остановился, и они вышли. Пройдя по небольшому коридору, они попали в собственно сам ресторан. – Давай остановимся на этой точке и как-бы зафиксируем сам факт того, что Реймонд Спейсер был потомком Романовых. С этим ты соглашаешься?

– Ну… Хорошо, допустим все было так как ты рассказал, – согласилась Яна. – Реймонд Спэйсер являлся потомком русских императоров. Вань, можно вопрос?

– Задавай.

– А сам-то Рей знал о своем родстве?

– Я не нашёл этому ни одного подтверждения. Скорее всего не знал, вероятно, он даже и не слышал о своём родном отце, если только Джоанна ему не призналась. Но опять же этому нет доказательств.

– А теперь ты, видимо, расскажешь о том, что ты являешься потомком Реймонда Спейсера?

– Не торопись. Выслушай продолжение. Подросший Рей Спэйсер отучился на инженера-строителя и – внимание – едет в СССР. Шла Вторая мировая. В составе других инженеров из Великобритании он строил секретные оборонительные бункеры на севере. А теперь я прервусь и начну рассказывать с конца. То-есть от себя. Свою родословную по отцу я знаю на три поколения назад – со своей бабушки. Она родилась в 1945 году под Архангельском. Её звали Екатерина Родионовна Спасибова, своего отца она не помнила, потому, что он пропал, когда ей не исполнилось и пяти лет. Считается, что его ликвидировали спецорганы КГБ. О нем она знала только то, что он был иностранцем. И вот что интересно – Реймонд Спэйсер тоже проживал и работал под Архангельском, но все документы с его личностью строго засекречены. Никаких концов я не нашел. А теперь вопрос – Раймонд Спэйсер и Родион Спасибов – не один ли и тот же человек?

– Может быть твоя прабабушка могли бы ответить на этот вопрос? Как её звали?

– Может быть… Её звали Аграфена, она из крестьян. Но она тоже рано умерла. Моя баба Катя рано осиротела. Увы, раньше, чем стала интересоваться родословной. А чтобы у тебя не осталось сомнений – напомню про лейкемию. Она передалась по наследству моему отцу и дяди. Все звенья цепи соединились. Итак – цесаревич Алексей Романов, он же Алексей Пахомов, он же Роман Алексеев. Дальше – Реймонд Спэйсер, он же Родион Спасибов. Дальше – моя баба Катя, затем – мой отец Федор и мой дядя Георгий. И, наконец – я и два моих двоюродных брата.

Официант подвел их к зарезервированному столику и тут же стал подносить уже готовые блюда – Иван заранее подготовился и еще накануне заказал блюда к определенному времени.

– Неужели это все правда? – спросила Яна, наблюдая как перед ней возникают самые дорогие блюда из меню. – Послушай-ка, Вань, а при чем тут историк по фамилии Джексон?