Осташины бурлаки все как один молчали, налегали на потеси, глядели только в палубу, словно их против воли принудили прийти на казнь. А косная лодка всё же не перекувырнулась, отбилась, вырвалась.
За ней в воде, в копошении и плеске барахтающихся бурлаков, мелькала красная рубаха косного, которого тонувшие сумели стащить к себе и теперь колотили, рвали на куски, топили.
С исступлённых замахов они принялись по бортам отрубать руки бурлаков. Кое-кто из косных, навалившись брюхом на обвод, даже бил топором по головам в воде.
Лодка закачалась, черпанула краем. Приказчик повалился на бок, визжа свиньёй, выхватил откуда-то длинный пистолет, пальнул. Ещё немного, и бурлаки опрокинули бы лодку.
Мокрые головы окружили лодку; из взбаламученных волн тянулись руки, хватались за борта; вокруг лодки блинами колыхались искажённые бородатые рожи. Не выдержав, косные принялись вытаскивать мужиков из реки, валить их на дно лодки, как мокрые снопы, бить.