Ночью Ванька, как всегда, расхлебянил окно, и тёмный ветер вымыл стены, вещи, тряпки, стёр с поверхности обычный их вкус – хорошо настоянного сигаретного дыма, старого пепла, пыльной материи, бумаги, кофе и чая. Теперь они были свежи и накрахмалены ночной зябкостью.
чистый.
– Ну… Лёля… – весь поджался и скривился Отличник.
Нелли захохотала, схватила Отличника за щёки и поцеловала.
– Скажи, Отличник, – весело предложила она, – ты что, и вправду веришь, что мы хорошие?
– Дура ты, Караванова! – яростно стирая помаду, сказал красный Отличник. – Убирайся давай с моих колен!..
Они занимались любовью долго и неспешно – без страсти, но с печальной, ненасытной лаской, с бесстыдной нежностью, словно бы делали это не каждый для себя, а только друг для друга.
– Сходи сейчас в баню, – велела Нелли.
– Переться за три квартала ради такой ерунды?
– Тогда купи водки.
– Деньги давай.
Нелли достала деньги и протянула Ваньке через стол. Ванька взял их и, не считая, запихал в карман.