Цитаты из книги «22 июня – 9 мая. Великая Отечественная война»

Зенитные батареи 85-миллиметровых пушек были переданы для прикрытия особо важных направлений от танковых атак. Вести огонь по самолетам им запрещалось. Четыре артиллерийских полка вооружили захваченными под Сталинградом немецкими противотанковыми и зенитными орудиями. Для самоходных артиллерийских установок Су-122 начали поступать новые кумулятивные снаряды, способные пробивать броню до 130 миллиметров. Это дало возможность советским самоходчикам поражать новые немецкие танки.

Еще в конце февраля после захвата под Ленинградом «Тигра» и его обстрела из орудий на полигоне Главный маршал артиллерии Н.Н. Воронов на экстренном совещании у Сталина признался: «У нас нет пушек, способных бороться с этими танками». Результаты испытаний действительно обескураживали: даже с 200 метров 76-миллиметровая танковая пушка Ф-34, установленная на «тридцатьчетверке», не пробивала бортовую броню «Тигра».

В 43-м, несмотря на временные неудачи, очередь врываться в спящие города и захватывать мосты у ошарашенной появлением танков в глубоком тылу охраны все увереннее переходила к Красной Армии. Под Харьковом практически в последний раз советские войска дали немцам почувствовать вкус «блицкрига».

Непосредственное знакомство с обстановкой всегда отрезвляюще действует даже на самых экзальтированных политиков. 18 февраля поступило донесение, что советские войска находятся лишь в километрах от Днепра и всего лишь в 100 километрах от Запорожья. Не только генералы, но и сам Гитлер прекрасно понимал, чего стоит это расстояние в век моторов и гусениц при отсутствии сплошного фронта. Настало время фюреру глотать горькие пилюли.

Танки Эвальда фон Клейста, казалось, вновь обрели стремительность времен «блицкригов» в Европе. Вскоре после начала наступления «панцеры» вышли на ближние подступы к Орджоникидзе. Однако радость от достигнутого успеха была недолгой, поскольку под Орджоникидзе перегруппировался ударный кулак Закавказского фронта, собранный для сокрушения плацдарма на Тереке. Советское контрнаступление началось 6 ноября и привело к окружению частей двух немецких танковых дивизий под селением Гизель. Бросая вооружение и технику, личному составу этих подразделений пришлось с большими потерями пробиваться к своим. Бои в районе Гизели шли до 12 ноября. Трофеями Красной Армии стало больше сотни танков, орудия, минометы и более двух тысяч автомашин. Первый «Сталинград» зимней кампании 1942/43 года состоялся на Кавказе, у стен Орджоникидзе. Теперь о продолжении немецкого наступления на Тбилиси уже не могло быть и речи.

История не сохранила имени неизвестного советского героя, который 27 июля 1942 года подорвал плотину Веселовского водохранилища на реке Маныч уже после ее захвата вражескими диверсантами из полка «Бранденбург-800». Этот взрыв привел к резкому повышению уровня воды и затруднил переправу немецких войск. Маныч шириной всего сорок метров ниже плотины превратился в настоящее море, разлившись на три-четыре километра. Вместо переезда по плотине танки с ломаными крестами немцы по одному перевозили на паромах. Разлив Веселовского водохранилища также дал время на отход двум армиям советского Северо-Кавказского фронта.

Сталинград стал для немцев катастрофой, постигшей их на вершине могущества. Для Вермахта этот разгром означал то же самое, что для Красной Армии разгром под Воронежем и Миллеровом летом 1942 года. В казавшемся незыблемым советско-германском фронте образовалась гигантская брешь, которая была немедленно использована для широкомасштабного наступления советских войск. Жертвой этого наступления последовательно стали итальянская и венгерская армии на Дону, началось поспешное отступление немцев с Кавказа. До бакинской нефти Гитлер так и не добрался. К моменту, когда Паулюс капитулировал, Красная Армия уже практически вышла на те же позиции, которые потеряла летом 1942 года. Зимнее наступление советских войск остановилось только в марте 43-го, после освобождения Курска.

В мировой истории войн нередки случаи, когда успех больших сражений зависит от мужества и профессионализма горстки бойцов. Так, к мосту через Дон у Калача в сумерках 22 ноября 1942 года двигался маленький отряд из двух рот мотострелков, пяти танков и одной бронемашины. Командиром отряда был подполковник Г.Н. Филиппов. Немецкая охрана моста не могла поверить, что в таком глубоком тылу могут появиться танки противника. Идущие с зажженными фарами машины были поначалу приняты за своих – учебное подразделение на нескольких трофейных русских Т-34. Малочисленность отряда Филиппова в данном случае играла в его пользу. Когда охрана моста опомнилась, было уже поздно. Ни взорвать переправу, ни остановить идущие к нему «Тридцатьчетверки» немцы не успели. С захватом моста у Калача наступающие советские части обеспечили себе быстрое накопление сил на восточном берегу Дона для энергичного броска навстречу танкам А.И. Еременко.

Разрушив Сталинград, немцы сами создали себе проблемы при его штурме. Танки – основная ударная сила Вермахта – не могли преодолеть груды битого кирпича и развалины зданий. Из любого угла, подвала, разрушенной балки в «панцеры» летели гранаты или бутылки с зажигательной смесью. Немецким летчикам все труднее было находить в руинах города ориентиры для сбрасывания бомб, поскольку разобрать с воздуха, где среди серых развалин находятся свои войска, где чужие, было трудно. К тому же бомбардировщики «Хейнкель», как правило, сбрасывали свой смертоносный груз на пространстве в несколько сот метров. Поэтому Чуйков приказал своим войскам во время бомбежки подходить как можно ближе к вражеским позициям. Дистанция между советскими и немецкими линиями обороны сокращалась до 10-30 метров, что вынудило Люфтваффе практически прекратить горизонтальные бомбометания

Между тем, в противоборстве советской и немецкой авиации уже наметился перелом. Основные авиационные заводы СССР, эвакуированные в районы, недосягаемые для немецких бомбардировщиков, стали поставлять в войска все больше новых самолетов. Так, в течение 1942 года Советским Союзом одних только истребителей было выпущено десять тысяч штук. В то время как промышленность Третьего рейха выпустила лишь 5,5 тысячи истребителей. При этом еще почти две тысячи истребителей было получено СССР от США и Великобритании по программе ленд-лиза. Конечно, на втором году войны ВВС Красной Армии было еще далеко до того, чтобы на равных бороться с Люфтваффе, но среди советских авиаторов уже было достаточно опытных пилотов, не уступавших «асам Геринга».