Объективная мораль

«Все мировые религии, придавая особое значение любви, состраданию, терпимости и прощению, могут способствовать развитию духовных ценностей, и делают это. Но реальность такова, что привязывание этики к религии более не имеет смысла. Поэтому я всё больше убеждаюсь в том, что пришло время найти способ в вопросах духовности и этики обходиться без религий вообще» – Далай-лама XIV

Человечество всегда стремилось познать добро и зло. Хотя бы уже в силу того, что понятия о зле – это его коллективная, а то и архетипическая, Тень. Стремилось понять, что такое хорошо и что такое плохо, создать систему заповедей, моральных норм, догматов, норм приличия и правил этикета. Подогнать все события в жизни, все поступки, даже слова и мысли, под шаблон заранее придуманных оценок, позволяющих решить, хорошо это или плохо.

Это – мораль.

В той или иной форме. Она дает ориентиры, она указывает, как следует или не следует поступать. Она предписывает нормы тому, кто не имеет личного опыта и знаний достаточных, чтобы самому оценить свои и чужие поступки. Она должна удерживать человека от того, что повредит ему или другим людям, направлять к миру и добру.

Должна!

Теоретически.

И у нее есть лишь одна проблема – она полностью субъективна и не имеет ни малейших критериев, которые бы не зависели от точки зрения конкретного человека. Добро и зло – это оценочные суждения. Добро то, что я оцениваю как добро (в том числе и чисто эмоционально), зло – это то, что мне не нравится.

Это мнения, диктуемые конкретной культурой.

Мужчина, входя в помещение, должен снять шляпу, а женщине это не обязательно. Вилку надо держать в левой руке, а нож – в правой. При встрече нужно пожать руку или отвесить поклон, точно нужной глубины и строго определенной продолжительности. Женщина должна носить платок, когда выходит из дома, не покрытые волосы не допускаются, это позор. Нельзя есть свинину / говядину / конину / тараканов / собак.

Это все устои и традиции, присущие конкретным культурам, навязываемые ими, как их коллективная идея. Они изменчивы, и непостоянны, и не имеют какого-то веского снования под собой. Сколько жен в самый раз – одна или четыре? С какого возраста допустимо заниматься сексом или пить алкоголь? Или вообще недопустимо?

Эксперимент «Маленький Альберт», специально формирующий психические травмы у годовалого сироты, в наши дни покажется возмутительным, но в начале 20 века был обычным делом. А в начале 19 века столь же обычным делом была работорговля.

Джульетте тринадцать лет, и ее выдают замуж, но отец считает, что это слишком рано, надо подождать до четырнадцати. И во времена Шекспира это выглядело как вполне нормальная ситуация, но в наши дни девушка, беременная в тринадцать лет – повод для громкого скандала, а то и суда.

Равно как в наши дни (и с нашим пониманием генетики) мы не одобрим брак с двоюродной сестрой, который был бы нормой Европы несколько веков назад, и тем не примем брак с сестрой с родной, что было нормой в Древнем Египте. Мы не одобрим самоубийство, которое воспринималось как обычное дело в средневековой Японии, или публичное сожжение людей живьем посреди площади, как было во времена инквизиции.

Значит ли это, что мы стали морально лучше? Все эти ужасы люди творили в прошлом, а теперь мы так не поступаем! Мы стали людьми высоких моральных норм?

Нет.

Это значит, что наши критерии изменились, и то, что раньше было нормой, мы считаем недопустимым. Но это работает и в обратную сторону, не зря люди часто сокрушаются по поводу упадка нравов в нашем мире! То, что для нас норма, было бы кошмаром в прошлом. С позиции прошлого наш мир так же аморален, как и мир прошлого с современной точки зрения. Все дело лишь в этой точке зрения!

Совсем недавно неслыханным разгулом разврата и порока сочли бы короткие женские юбки, которые не то, что щиколотки, но и колени не прикрывают. А уж идея брака между мужчинами привела бы их не просто к осуждению обществом, но и к осуждению уголовным судом (как было еще в 20 веке), а то и к казни (как было еще раньше).

Все это лишь мнение, диктуемое культурой, обычаями или религией, мнение каких-то людей, ставшее общепринятым. Но общепринятое – не значит правильное.

Каждая вера приносит свои заповеди. Одна из них говорит: «Не убий, не укради», вторая добавляет: «Не ешь свинину, чти субботу». А третья вводит кастовую систему, указывая каждому с рождения его место жизни и даже профессию; приказывает тому, что родился в касте Лохар стать кузнецом, а тому, кто родился в касте Каллар – вором.

И для нас индийская кастовая система (настоящая, а не как ее представляют люди, уверенные, что каст всего четыре) может показаться чем-то очень странным и диким. Как и старый индийский обычай сати, предписывающий сжигать заживо вдов на погребальном костре их умерших мужей. Это наследие непривычной нам культуры, и для нас оно выглядит странно и дико.

А вот привычные «Не убий» и «Не укради» кажутся отличной идеей! Однако их не особо-то и соблюдают, и в истории полно убийств, совершенных во славу религии, учащей не убивать. Да и викингу, приносящему людей в жертву Одину, могла бы показаться странной, что бог запретил убивать.

Чья-то вера предписывает не есть устриц, чья-то говорит, что есть говядину – страшный грех. Для кого-то недопустима сексуальность, для кого-то – гадание на картах. Зато где-то и когда-то человеческие жертвоприношения могли казаться частью священного ритуала, угодного богам.

И во всех случаях не делается никакой попытки как-то объяснить сложившуюся систему. Так положено! Так написано! Так хотят боги! Так все делали – так же делай и ты! И во всех случаях это условный и субъективный набор правил, вытекающих из личных и общественных представлений о морали.

Может ли быть некий всеобщий ориентир, устанавливающий систему объективной морали, не связанной с личным мнением? Чтобы ответит на это вопрос, давайте зададим другой – «В чем цель жизни?».

Моральная осознанность

В чем цель жизни? Не жизни конкретного человека, а жизни вообще. В чем общая, единая, цель всего живого?

Каждый человек постигает себя, свою суть, свою истинную природу и познает свою Волю в жизни, свой путь и свой личный смысл жизни. Он уникален, он у каждого свой, но что если посмотреть шире? Не на одного человека, и даже не на человечество, а на жизнь как явление природы. На ее всеобщие механизмы. Мы увидим какие-то общие для всех механизмы, общую цель и путь развития?

Да.

И получим критерий, позволяющий судить о происходящем вокруг, о мнениях, поступках и событиях, не с позиции личной точки зрения, а с позиции этого объективного критерия, позволяющего сказать, насколько правильно или не правильно то, что происходит.

И правильно, в данном случае, означает: «Естественно, в согласии с порядком вещей и глобальными целями всего живого». Неправильно – это: «Не естественно, направлено против глобальных целей всего живого».

Это ни точка зрения, ни заповедь, ни догма – это объективный критерий. И он позволит не просто оценить происходящее вокруг, но и избежать иллюзий. Каждый способен познать себя, во всей полноте, не вытесняя ничего и ничего не придумывая, понять себя и понять, зачем он живет. Но что если он ошибся? Что если открытая им Воля сама есть лишь иллюзия и заблуждение, которое он принимает за познание себя?

Как только речь заходит о полноте личной свободы, о собственном пути человека в жизни, вытекающем из сути его личности, сразу возникает и набор стандартных «каверзных» вопросов, которые, как считаются, должны доказать, что свободы не существует или что она опасна.

И кто-то спросит: «А может моя Воля, моя жизненная цель быть разрушительной? Включать насилие, убийства, войну, суицид?» – и это правильные вопросы, но ответ на них: «Нет, так не может быть!».

Но почему?

Это правильный и важный вопрос: «Почему?». Задавайте его себе как можно чаще. Почему мы не можем жить ради того, чтобы убивать? Почему мы не можем жить, чтобы умереть? Почему мы не можем жить ради истребления других видов? Почему самоубийство, война, тотальная вырубка лесов, загрязнение океанов – неправильные и неестественные явления?

Потому, что личная цель жизни человека не может идти против самой сути жизни!

Это даст ответ на все сомнения по части личной Воли. Да, несомненно, она индивидуальная и уникальная, но не какая угодно вообще. И границы для нее – это не границы морали, догматов и заповедей. Нет абсолютных догм, добро и зло, грех и праведность – это оценочные категории, которые человечество придумывает на свой вкус.

Но есть естественный природный порядок вещей, есть направление, в котором движется сам поток жизни. Попытка идти против естественного течения всего во Вселенной – это как попытка высунуть руку в окно поезда и схватиться за столб, чтобы это поезд остановить. Поезду все равно, и дело кончится травмой руки. Так и попытка прогнуть мир под себя будет губительной хотя бы потому, что мир намного больше и сильнее!

И естественный ход самой жизни можно описать, указав своего рода дорожные ориентиры, Маяки, ведущие все живое по пути развития. Пять Маяков естественного хода вещей, естественного пути развития всего живого. Это вехи, которые станут ориентирами и объективным критерием оценки действий человека, как правильных или неправильных. Но не с точки зрения условной системы ценностей, принятых в данном обществе, культуре или религиозной группе, а с точки зрения следования самой сути и цели жизни.

Так в чем она состоит?

Что объединяет все живое, от человека до самых примитивных вирусов? Именно это! Все это – живое. Все живые организмы живыми делает именно это – все они живут. Они приспосабливаются к новым условиям, чтобы выживать в них. Объединяются в группы, чтобы эффективнее выживать. Они оставляют потомство, чтобы группа выживала после их смерти.

Все живое стремится жить, это общий знаменатель жизни, что вполне очевидно. Само слово «Жить» описывает базовый закон, базовую цель жизни. Жить. Выживать. Стремится продолжить существование, сопротивляться смерти. Все живое живет и глобальная цель жизни – сама жизнь!

Но лишь на самом простом уровне понимания.

Да, смысл жизни как глобального явления (а не жизни конкретного человека) – жить, выживать. Но это лишь начальный уровень понимания. Недостаточно видеть в жизни простое физическое выживание конкретной особи! Тем более, в жизни разумной и наделенной самосознанием. Это было бы слишком поверхностно.

Жить может тело, лежащее в коме, с умершим мозгом и утраченной личностью – оно живет, на уровне тела, клеток и органов его жизнь продолжается! Но кого порадует такая жизнь? Можно жить в одиночной камере, в полной темноте, без связи с внешним миром и общения с людьми – но кого обрадует такая жизнь?

Чтобы посмотреть глубже, и понять истинную суть того, что заложено в словах «Жизнь стремится жить», придется, для начала, снова посмотреть на животных, а не на людей.

***

Переход от других животных к Человеку Разумному довольно плавный, и мы в полной мере несем в себе многое из куда более древней, чем наш разум, животной природы. Наши автоматические реакции. Наши эмоции. Даже то, что кажется социальным поведением!

Часто все это просто продолжает то, что делают другие виды, но с приспособлением к условиям жизни человека. Человек не может распустить хвост и ходить кругами, как павлин, привлекая партнера для спаривания своим ярким оперением. Но может привлечь к себе внимание иначе – одеждой, косметикой, украшениями, атрибутами богатства, дорогим автомобилем.

Животный мир знает один закон: кто сильнее, тот и прав! А кто больше – тот и сильнее. И вот уже змея поднимает голову, раздувает капюшон, чтобы казаться больше и запугать врагов. Вот кот поднимает шерсть дыбом, чтобы казаться больше, и этим показать, что он тут хозяин и все должны подчиниться ему, не вступая с ним в драку.

А вот древние рисунки людей – и на них победители, правители, полководцы, нарисованы больше других. Не потому, что они великаны, а потому что больше – значит главнее! Король садится на огромный трон, который стоит на возвышении. Офицеры надевают фуражку, край которой поднят вверх, визуально увеличивая рост, а генералы даже папаху, которая делает их еще выше.

Потому что выше – больше – главнее, это подчеркивает значимость и высокое положение.

Собака рычит, предупреждая и запугивая, вместо того, чтобы сразу напасть. И кот шипит, запугивая вместо нападения. И человек во время конфликта обычно не стремится сразу ударить противника ножом, хотя холодный разум скажет, что внезапное нападение куда эффективнее ожидаемого. Но, как правило, человек так же, как собака, кот или гремучая змея, стремится запугать противника, подавить его угрозами, демонстрацией силы. Он теряет фактор внезапности, который мог бы помочь в драке! Но он стремится не довести до драки, так же как кот или собака.

Это – естественная мораль. Этот термин используется в биологии, где такая «мораль» рассматривается не как нечто сугубо людское, социальное и сформированное обществом, а как естественный природный механизм, направленный на выживание вида.

В драке у собаки было бы больше шансов, если бы она сразу кусала. Почему тогда она лает и рычит, вместо того, чтобы напасть, и теряет фактор внезапности? Потому, что внезапное нападение будет лучше для нее, но хуже для самого вида, для собак вообще! Это проявление естественной морали, которая говорит: «Пугай, угрожай, но постарайся победить без боя, избегай драк!».

И на то есть совершенно четкая причина – кто бы из двух собак ни победил в схватке, одна из них может погибнуть (а то и обе). И внезапное нападение означало бы, что кто-то точно погибнет, и вид сократится.

Да, напасть внезапно лучше для напавшего! Но это хуже для вида целиком. Избегание схваток путем запугивания (у змей, собак, людей, котов…) – это механизм, помогающий сохранить численность, сводя к необходимому минимуму насилие и гибель внутри вида.

И с позиции личного выживания было бы разумнее сразу напасть. Но с позиции вида делать так не следует. Кто бы из двух собак не победил в драке, а вид Canis Lupus Familiaris точно проиграет. Вот это и есть естественная мораль, поведение, сохраняющее вид.

У многих животных есть поза покорности, выражение своего подчинения, признание победы противника. Собаки или волки могут драться, пока один из них не примет эту позу, отказываясь от схватки и подставляя себя под удар – упадет на земле, откроет живот, спрячет хвост между ног. И драка прекращается. Противник сдался, он побежден, его можно убить. Но не нужно! Не нужно сокращать численность вида без нужды.

Знаете выражение: «Лежачего не бьют!»? В человеческой жизни лежачего охотно бьют, но сама фраза – попытка найти ту самую естественную мораль. Лежащий на земле слаб и побежден, и что-то внутри нас подсказывает, что пора закончить драку (вопреки голосу разума, который говорит, что противника надо добить). Что-то внутри нас говорит, что бить слабого, подталкивать падающего, воровать у нищего, отбирать у ребенка, издеваться над стариком, как-то неправильно, неблагородно.

Естественная мораль помогает не особи, а виду. И вид значит больше, чем один организм, это более высокий уровень организации, и более высокий уровень выживания. Одна особь погибнет, но выживет вид целиком, виду это очень выгодно.

Но и разные виды могут объединяться. Посмотрите на лишайник – это не один живой организм, это объединение грибницы и водорослей. И это объединение, достижения более высокого уровня организации, дает новые возможности и новые механизмы выживания.