– Знаешь, а поехали лучше ко мне, – предложила она. – Поужинаем дома. Я сносно готовлю.

– Ты уверена? – растерялся Витвицкий, совершенно не ожидавший такого поворота.

– Что я сносно готовлю? – рассмеялась Ирина. – Это крайне неприлично, товарищ капитан, сомневаться в моих кулинарных способностях. Я не давала вам повода для этого.

– Да нет, Ирина… – забормотал капитан под нос. – Я не об этом… Я…

– Так что? Идем? – Овсянникова взяла быка за рога.

Она смотрела на него, и он тонул в ее глазах.

– Идем, – кивнул Виталий, и они направились к автобусной остановке.

* * *

Ирина, как оказалось, жила в коммуналке. Они пришли сюда уже затемно. Овсянникова распахнула дверь, и темноту в крохотной прихожей разрезала полоска света. Витвицкий успел разглядеть старую обшарпанную рогатую вешалку, закрытые двери в несколько комнат и одну распахнутую – на общую кухню.

– Тихо, – прошептала Ирина. – Проходи, только вешалку не урони.

Следом за этим предупреждением закрылась входная дверь, и прихожая снова потонула во мраке. Прошуршали шаги, и заскрежетал ключ в замке.

– Не волнуйся, я аккуратно, – отозвался Витвицкий, обращаясь к мягкой темноте, в которой Ирина возилась с замком своей комнаты.

Витвицкий двинулся на этот звук, старательно огибая вешалку по широкой дуге, чтобы уж точно ее не опрокинуть, но неожиданно споткнулся, наступив на что-то. Раздался обиженный кошачий мяв.

– Вот ведь… Кошка! – с досадой прошептал капитан.

Ирина тихонько хихикнула в темноте и отперла наконец дверь комнаты.

– Это соседская кошка, – пояснила она шепотом. – Заходи.

Витвицкий шагнул через порог, Ирина закрыла дверь и щелкнула выключателем. Свет ударил в глаза, заставляя Виталия сощуриться. Он аккуратно разулся и огляделся.

Комната оказалась довольно просторной. В углу возвышался большой шкаф, чуть в стороне от него стояла разложенная, но аккуратно укрытая покрывалом софа, рядом высился торшер. По другую сторону – стол, кресло, пара стульев. Над столом висели несколько книжных полок.

Витвицкий неспешно прошел к полкам, принялся изучать тисненые корешки. Овсянникова на это улыбнулась.

– А ты все-таки, смотрю, настоящий интеллигент.

Витвицкий обернулся, вопросительно поглядел на девушку.

– Разулся и первым делом к книжным полкам пошел, – пояснила Ирина все с той же теплой улыбкой. – И, наступив в темноте на кошку, назвал ее кошкой.

Она подошла к шкафу, открыла его, отгораживаясь дверцей, словно ширмой, от остальной комнаты, быстро сняла китель. Витвицкий деликатно отвернулся и снова принялся рассматривать полки.

Библиотека у Ирины была небольшая, основу ее составляли новые книги модных современных авторов. Только на одной полке стояло несколько старых, пропыленных томиков классики. Так бывает, когда переехавший в новый дом человек забирает из старого несколько особенно любимых книг.

– А я не знал, что ты в коммуналке живешь, – заметил Витвицкий, не оборачиваясь, чтобы не смущать переодевающуюся девушку.

– Думал, с родителями? – поинтересовалась Ирина.

– Почему обязательно… – Виталий чуть смешался. – Может, с бабушкой.

– Нет. Они сами в центре. И расселение у нас в ближайшее время не планировалось. Так что когда от работы предложили комнату, я согласилась. Отсюда до Управления далековато, но зато я сама по себе.

Закончив с переодеванием, Овсянникова закрыла шкаф и подошла к Витвицкому.

– А ты?

– Я с мамой, – Виталий потупился, хотя никогда раньше не стеснялся того, что живет с матерью.

Злясь на себя за невесть откуда взявшееся смущение, капитан обернулся, посмотрел на Ирину и окончательно оробел. Такой он ее прежде не видел. Овсянникова стояла перед ним не в форме, не в каком-то выходном наряде, призванном произвести впечатление, а в домашнем халатике. В ее теперешнем виде было что-то уютное и бесконечно милое.

– Ирина…

– Что? – Снова улыбнулась она.

Витвицкий в ответ только покачал головой.

– Располагайся, – пригласила Ирина, – а я пойду на кухню, займусь ужином.

Она коротко поцеловала его в губы, собираясь выйти, но он не дал ей такой возможности, притянул к себе и поцеловал в ответ долго и нежно.

* * *

На дежурство Чикатило всегда приходил немного заранее. Он вообще старался произвести в народной дружине хорошее впечатление. Терять здесь место не хотелось, это было бы недальновидно, ведь пока он работал в тесном сотрудничестве с органами правопорядка, мог не беспокоиться о том, что мимо него пройдут какие-либо новости об охоте на Ростовского потрошителя.

В этот день он пришел на место встречи даже раньше инструктора. Впрочем, тот не заставил себя долго ждать.

– Здорово, Романыч, – поздоровался он издалека.

– Здравствуйте, – кивнул Чикатило.

Милиционер подошел ближе, протянул руку для рукопожатия:

– А Панасенко где?

Чикатило застенчиво улыбнулся, пожал плечами. Панасенко, как всегда, опаздывал, он, кажется, ни разу еще не пришел вовремя. К этому пора бы было привыкнуть, но реакция у инструктора на задержки нерадивого дружинника зависела от настроения. Когда оно было хорошим, он просто не замечал опозданий. Сегодня он был не в духе.

– Опять, значит, опаздывает, – мрачно произнес он.

Чикатило не хотел обсуждать Панасенко, а потому занялся делом: достал из кармана красную повязку дружинника, аккуратно натянул ее себе на плечо.

– Хоть кол ему на голове теши, – продолжал между тем негодовать инструктор. – Выставить бы его, паразита, из ДНД, только не время сейчас. И так людей не хватает.

– А что такое? – насторожился Чикатило.

– Распоряжение по области с самого верху. Всем ловить этого… в шляпе… – понизив голос, поделился инструктор. – Милицию, народные дружины, комсомол – всех приказали задействовать, чтобы под каждым кустом на него засада была.

У Чикатило подрагивали пальцы, и ровно зафиксировать на плече повязку не получалось.

– И долго так ловить собираются?

– Пока не поймают, – ответил инструктор и подался к Чикатило, заметив его заминку с повязкой. – Да чего ты возишься? Давай помогу.

Чикатило не стал сопротивляться.

– В общем, операция «Лесополоса» у нас. Понимаешь ситуацию? – Продолжал изливать душу милиционер, помогая Чикатило. – А тут работать с обалдуями вроде этого вашего Панасенко приходится. Хорошо еще, что ответственные люди вроде тебя встречаются, а то совсем хоть в петлю лезь.

– Салют! – весело приветствовал подошедший Панасенко. – Ну, что я пропустил?

– Время сбора ты пропустил, товарищ Панасенко, – сердито пробурчал инструктор. – В другой раз выговор тебе влеплю.

– Да ладно, отец-командир, – отмахнулся тот, – мы ж не в армии.

– Продолжишь в том же духе, получишь выговор уже сегодня, – еще сильнее озлился милиционер. – Бери пример с товарища Чикатило. Он раньше меня пришел и в работе аккуратен, дай бог каждому.

Панасенко вытянулся во фрунт и дурашливо приложил руку к виску, отдавая честь:

– Слушаюсь, товарищ командир. Есть брать пример с Романыча.

– К непокрытой голове руку не прикладывают, – устало отмахнулся инструктор. – Идем. Сегодня отрабатываем электрички.

* * *

Ночь прошла чудесно, и в Управление Витвицкий пришел в приподнятом настроении. Впрочем, его тут же и испортили.

– Товарищ капитан, вас руководство искало, – сказал дежурный на проходной.

Начальством, которое могло искать капитана, мог быть только Кесаев. А полковник подчиненных к себе приглашал не на чай с плюшками. Потому в кабинет к руководству Витвицкий входил, ожидая не самого приятного разговора, но реальность превзошла все самые мрачные ожидания.

– Вызывали, Тимур Рус… – начал Витвицкий, прикрывая за собой дверь, и осекся на полуслове.

За столом на месте Кесаева сидел майор Горюнов и смотрел на капитана со своей извечной нагловатой улыбкой.

– Доброе утро, Виталий Иннокентьевич, – приветствовал майор, и в голосе его прозвучала насмешка.

– Что вы здесь делаете? – холодно поинтересовался Виталий.

– Не очень любезно с вашей стороны начинать разговор с начальником с подобных вопросов.

Витвицкий растерянно заморгал, пытаясь осмыслить происходящее, но появление майора в виде хозяина начальственного кабинета не укладывалось в голове. Чтобы не стоять соляным столпом, Виталий Иннокентьевич снял очки и протер стекла. На лице Горюнова появилась откровенная насмешка.

– Что ж вы стоите? – Майора явно забавляла ситуация, и он продолжал развлекаться. – Присаживайтесь, товарищ капитан.

– Благодарю, – произнес Витвицкий.

Голос его прозвучал предательски сипло. Виталий откашлялся, сел к столу.

– А что с Тимуром Руслановичем? – спросил он угрюмо.

Вызов к Кесаеву казался ему теперь светлой перспективой.

– Во-о-о-т, – протянул Горюнов, – вы уже задаете правильные вопросы. Тимура Руслановича отозвали в Москву. Появилось мнение, что после начала операции «Лесополоса» он больше не нужен в Ростове.

– И он согласился? – удивился капитан.

– Что значит «согласился»? Согласия никто не спрашивает. Партия сказала: «надо», комсомол ответил?..

Горюнов сделал многозначительную паузу и выжидательно посмотрел на Витвицкого.

– «Есть!» – буркнул под нос Виталий, заканчивая избитую фразу.

– Верно понимаешь обстановку, капитан, – бодро похвалил Горюнов. – И пока другого решения со стороны Москвы нет, временно исполняющим обязанности руководителя межведомственной группы назначен я. Так что в другой раз давай-ка все вопросы, предложения и отчеты по форме.

Витвицкий неприязненно поглядел на Горюнова. Работать под началом этого человека ему хотелось в последнюю очередь. Уж лучше бы исполняющим обязанности руководителя назначили Ковалева.

– А рапорт по форме я могу подать? – мрачно спросил капитан.

– Можешь, – с усмешкой отозвался Горюнов. – Только я его не приму, так что не трать время и бумагу.

* * *

В электричке было немноголюдно: у окна сидел старик в очках и шляпе, с тряпичной сумкой на коленях, напротив него женщина с маленькой девочкой. Да еще пяток пассажиров на весь вагон.

Женщина с увлечением читала детектив Дика Френсиса, девочка болтала ногами. История про жокеев и махинации на скачках так увлекла молодую мать, что на девчушку она практически не обращала внимания.

– Мама, а когда мы приедем? – в который раз спросила девочка.

– Скоро, – не отрываясь от книги, отвечала женщина.

– А сколько еще станций?

– Восемь, – в голосе матери появилось легкое раздражение. – Я же тебе говорила.

Разъехались в стороны двери, и в вагон из тамбура вошли трое: инструктор и Чикатило с Панасенко. Они неторопливо шли по проходу, внимательно приглядываясь к пассажирам. Увлеченная детективом мать не обратила на них внимания, скучающей девочке они тоже показались неинтересными.

– Ты говорила девять, – не унималась девочка.

– Я говорила «девять» одну остановку назад. Ты же умеешь считать, – женщина перелистнула страницу, так и не оторвав глаз от книги.

– Скучно-о-о, – заныла девочка.

Старик в очках и шляпе, с интересом наблюдавший за этой сценой, улыбнулся девочке. Девочка смутилась, отвернулась к окну и снова принялась болтать ногами. Старик развернул сумку, вытащил из нее бумажный кулек с конфетами «Полет», вынул пару конфет и протянул девочке. Девочка, поколебавшись, взяла конфету.

Мама бросила на дочку короткий взгляд поверх книги:

– Что надо сказать?

– Спасибо, – дежурно поблагодарила старика девочка.

– Пожалуйста, – кивнул тот и потрепал девчушку по плечу. – А ты потерпи. Знаешь, как в песне поется? «Надо только выучиться ждать»^[2].

Эта любезность от человека в очках и шляпе не укрылась от глаз Панасенко. Он приостановился в проходе и незаметно кивнул инструктору в сторону подозрительного старика.

Милиционер среагировал мгновенно, остановился возле пассажира, перекрывая ему пути к выходу, козырнул:

– Добрый день, гражданин, можно ваши документы?

– А что такое? Что случилось? – Тут же взволновалась тучная женщина с соседнего ряда.

– Ничего.