Глава вторая

– Они должны остаться в живых, – сказал Карсс. – Я на этом настаиваю.

До выхода из гиперпространства оставалось меньше суток по корабельному времени. В рабочем кабинете обширной императорской каюты собрались четверо. Императрица Стана Вторая, её муж, Воля и Слово Императрицы Карсс Оргом, адмирал Ттафу Монджа и начальник военной контрразведки флота Эркке Адальм. Все четверо были практически ровесниками, что, наряду с общностью задач и целей, стоящих перед ними, весьма способствовало взаимопониманию.

В наступившем молчании было едва слышно, как потрескивают сочленения и переборки линкора, как это всегда бывает в гиперпространстве (загадка, на которую ни одна научная теория и инженерная практика до сих пор не дали внятного ответа, поскольку никаких особых механических напряжений в гиперпространственном прыжке корабль не испытывает).

– Это будет труднее, – наконец, произнёс начальник контрразведки, поняв, что отвечать на эту реплику никто больше не собирается. – И опасней.

– Правда? – сочувственно осведомился Карсс.

– Насколько труднее и опасней? – спросила Стана. – То есть я хочу знать, может ли данное условие всерьёз помешать успеху операции?

Эркке Адальм задумался. Он понял, что фактически угодил в ловушку. Если сказать, что успех операции и впрямь может оказаться под серьёзной угрозой из-за выдвинутого Волей и Словом Императрицы условия, то тем самым он признается в том, что его люди и он сам неспособны выполнить поставленную задачу на должном уровне. Если же отыграет назад, то, спрашивается, зачем вообще открывал рот? Долго раздумывать, однако, времени не было. Властители мира сего не любят тех, кто долго думает. И они правы. Рядом с властью нужно соображать быстро. А в контрразведке и вовсе мгновенно.

«Какого чёрта, – всплыла, наконец, верная мысль. – Победителей никто судить не станет. А пообещать можно всё, что угодно».

– Всерьёз – нет, – сказал он. – Хорошо, я всё понял. Группа захвата получит дополнительные инструкции.

– Группа надёжна? – осведомилась Стана.

«Вся операция ненадёжна», – подумал Эркке, а вслух произнёс:

– Ручаюсь за каждого.

По лицам Станы и Карсса было заметно, что этот ответ им понравился.

– Я бы всё-таки не исключал огневой поддержки, – подал голос адмирал.

– Забудьте, – сказал Карсс.

– Но…

– Вы представить себе не можете, на что способна Пирамида. Я видел. Наш линкор для неё даже не учебная цель. Прихлопнет и не заметит. Нет, взять эту твердыню можно только изнутри. Скажем спасибо нашим инженерам, если принцип «исчезновения реальности» сработает как надо. Ну и группе захвата, конечно. Если они тоже сработают, как надо. – Карсс испытующе посмотрел на начальника контрразведки.

«Подозревает, – подумал тот. – Правильно делает, всегда отличался умом и проницательностью. Чёрт с тобой, подозревай. А я рисковать не могу».

– В последнем не может быть ни малейших сомнений, – твёрдо заявил он. И, чтобы отвлечь мысли Везунчика от скользкой темы, нерешительно добавил. – Но…

– Что «но»? – предсказуемо отозвалась Стана.

– Ручаться за группу «южан» я не могу.

– Не уверены в их профессионализме или беспокоитесь, что они будут вести свою игру? – спросил Карсс.

– В профессионализме уверен, этот враг достоин уважения. Второе.

– Вы делаете сразу две ошибки, Эркке, – сказала Стана. – С того момента, как мы с Императором Леслатом Пятым договорились о совместном владении Пирамидой, «южане» из разряда врагов перешли в разряд наших союзников и партнёров. Не знаю, что будет дальше, но на сегодняшний день мы помним, что у нас одна кровь. И далее. Ваши сомнения по поводу их возможного предательства автоматически ставят под сомнение и мои способности, как вашей Императрицы. Чего я стою, если не могу предугадать удар в спину от союзника?

– Ни в коем случае, Ваше Императорское Величество. – На этот раз Эркке Адальм не задержался с ответом ни на миг. – Видеть в любом союзнике возможного предателя – это и есть моя работа. Вы можете довериться союзнику. В этом проявление вашего императорского великодушия и доброй воли. Но если союзник неожиданно нанесёт нам удар в спину, вина будет на мне. За недогляд.

– Что ж, соглашусь, – позволила себе милостиво улыбнуться Стана. – Но всё равно вы должны знать, что у меня нет ни малейших сомнений в верности Леслата Пятого нашему договору. Пока нет.

– Как будет угодно Вашему Императорскому Величеству, – наклонил голову начальник контрразведки. – Со своей стороны уверяю вас, что все этапы операции согласованы с нашими южными… э-э… коллегами, и взаимодействие полностью отлажено.

– Очень хорошо, – сказала Стана. – Значит, действуем по утверждённому плану. Совещание окончено, господа. Вы свободны.

Ночью, после привычно хорошего секса, они лежали в постели. Стана не любила, когда муж засыпал раньше неё, и Карсс отлично это знал. Но сейчас ему даже не пришлось бороться со сном, чтобы угодить жене. Он хотел задать ей вопрос и, наконец, решился.

– Слушай… – сказал он.

– Угу, – сонно пробормотала жена. – Ты был прекрасен. Люблю тебя.

– И я тебя. Очень.

– Это правильно, – пробормотала Стана.

– Скажи, ты точно уверена, что мы… что мы поступаем правильно?

– Это ты про Пирамиду?

– Про что же ещё. Понимаешь, я не прощу себе, если погибнут Саша, Хельмут, Валера, Руди и другие. Нас слишком многое связывает, тебе не кажется?

– Мы ведь это уже обсуждали. – Голос Станы оставался сонным, из чего Карсс сделал вывод, что жена не отнеслась серьёзно к его словам. – Сколько можно?

– Извини, – сказал он. – Меня одолевают сомнения.

– Может быть, и Пирамида нам не нужна? – Стана перевернулась к нему лицом. – Может быть, тебя и в этом сомнения одолевают?

– Не говори ерунды, – сказал он сердито. – Просто… я не очень доверяю Эркке Адальму. Тот ещё лис. Спорим, он уверен, что победителю всё простят?

– Ты хочешь, чтобы я ему, если что, не простила? – осведомилась Стана, подперев рукой голову. Её густые чёрные волосы двумя роскошными волнами спадали вдоль узкого лица, глаза поблёскивали в нежной полутьме, и Карсс подумал, что, действительно, по-прежнему её любит.

– Не знаю, – сказал он. – Сейчас я хочу, чтобы все остались живы, а мы получили необходимое.

– То есть и девку трахнуть, и кошелёк не открыть, – усмехнулась жена.

– Разве я многого прошу?

– Спи, – Стана наклонилась и поцеловала его в краешек рта. – Обещаю, что сделаю всё возможное, чтобы твоё желание осуществилось. Достаточно этого?

– Вполне, – сказал он. – Спасибо.

Через две минуты оба спали крепким сном без сновидений.

* * *

…С вечера маленькая Лиза закатила родителям концерт, подобного которому они не могли припомнить с самого её рождения. Лиза вообще была очень здоровым и спокойным ребёнком; случаи, когда девочка плакала, можно было пересчитать на пальцах одной руки. Конечно, и Пирамида играла тут свою роль, никто из её обитателей не болел. Но и наследственность стояла не на последнем месте. А родители Лизы Миша и Аня на здоровье не жаловались.

Тут же Лиза как начала плакать около девяти часов вечера, когда ей следовало уснуть, так и продолжала с короткими перерывами до часу ночи.

Ничего не помогало.

Сначала Михаил носил дочурку на руках и пел ей старую казачью песню «Туман яром», которую ему всегда пела бабушка, молодой девушкой переселившаяся вместе с семьёй на Дальний Восток в конце девятнадцатого века с Черниговщины и уже здесь нашедшая мужа – русского таёжного охотника и собирателя женьшеня Акима Малышева.

 
Пiд тим дубом криниця стояла,
Пiд тим дубом криниця стояла…
 

Выводил Малышев приятным густым баритоном. Лизу песня всегда хорошо успокаивала, и обычно на словах про «криницю пiд дубом» глаза ребёнка начинали закрываться. Но не в этот раз. Казалось, каждый новый куплет только добавляет раздражения, и плач становился всё громче. Потом эстафету приняла Аня, потомственная травница и колдунья. Но и у неё ничего не вышло.

Да что родители! Даже Локоток – идеальный Лизин товарищ, любимец, с удовольствием исполняющий обязанности живой игрушки, был вынужден отступить, и, будь у искусственного человечка лицо, на нём наверняка было бы написано большое недоумение, а возможно, и тревога.

Во всяком случае, именно тревогу высказала фея Нэла, когда в ответ на тайное очень сложное и длинное заклинание Народа Холмов, способное, по словам Нэлы, усыпить разъярённого пещерного медведя, Лиза зашлась в таком безутешном плаче, что не выдержал даже ЦМП.

– Могу предложить безопасное снотворное, – сообщила Циля Марковна через динамики громкой связи.

– Снотворное?! – вскричала Аня. – Полугодовалому младенцу?! Циля Марковна, ты с ума сошла? Лучше скажи, что с ней!

– Девочка абсолютно здорова, – ответила Циля Марковна. – За это я ручаюсь. В Пирамиде никто не болеет. К тому же я только что провела всестороннюю диагностику её организма.

– Знаю, что провела, – буркнула Аня, прижимая плачущую Лизу к груди и расхаживая с ней по комнате. – Толку, правда, никакого от твоей диагностики.

– Не нравится мне это, Ань, – нахмурившись, сказала Нэла.

– Как будто мне нравится. Что делать-то? Никогда с ней такого не было. Ну, ну, маленькая, – Аня нежно поцеловала дочурку, – солнышко моё весеннее, не плачь, всё хорошо, мама здесь, папа здесь, тётя Нэла тоже здесь и Локоток. Даже Циля Марковна о тебе беспокоится. Правда, Циля Марковна?

– Считайте, что да, – сказала Циля Марковна. Она не умела беспокоиться в том смысле, который вкладывали в данное слово люди, но почему бы не подыграть, если им от этого легче?

И тут Лиза замолчала. Как будто чья-то невидимая рука убрала звук.

– Не может быть, – сказала Аня.

– Тс-с, – сказал Михаил. – Не спугни.

Следующие пять минут прошли в напряжённом ожидании.

– Кажется, уснула, – шепотом сказала Аня и осторожно уложила дочку в кроватку. – Спасибо, Нэла. Побеспокоили мы тебя.

– Брось, – сказала Нэла. – Всё нормально. Надеюсь. Пойду я, если что, зовите не стесняйтесь.

На часах было двадцать минут второго ночи, когда измученные родители упали в кровать и уснули.

К этому времени, кроме несущего вахту стража Реальности Жени Аничкина, крепко спали все люди.

Женю первым и убили.

Десантные катера сварогов в режиме «исчезновения реальности» сумели подойти вплотную к Пирамиде незамеченными. Вершина технической мысли неведомых Хозяев оказалась бессильна перед достижениями также давно исчезнувшей расы угранов, творчески переработанными военными инженерами сварогов. На это и был расчёт. Сканеры Пирамиды были способны засечь физический объект размером с кастрюлю для борща на расстоянии в шесть миллионов километров в любом диапазоне электромагнитного излучения или по возмущениям гравитационного поля.

Десантный катер сварогов мало чем напоминает кастрюлю. Разве что в нём тоже есть металл, и время от времени он может попасть под плазменный огонь вражеских пушек. Но главное, катер гораздо больше кастрюли. Примерно в десять тысяч раз. А расстояние от линкоров «Ярость Севера» и «Южанин», с чьих бортов стартовали катера, до Пирамиды составляло всего-то ноль и три десятых мегаметра. Так что засечь подобные объекты на таком расстоянии ничего бы не стоило. Будь «засекалка» соответственно заточена. Но принцип «исчезновения реальности» тем и хорош, что стороннему наблюдателю, пользующемуся стандартными, пусть и самыми чувствительными приборами, кажется, что в наблюдаемом пространстве ничего нет. Пусто.

А это не так!

Катера подошли со стороны вершины Пирамиды, где располагался ангар для живого звездолёта по имени Клёнья. Клёнью отпустили на волю, к сородичам, и теперь ангар пустовал. Идеальное место для начала атаки. Главное, незаметно в него попасть.

Эта проблема была решена до смешного просто.

Ровно в два часа ночи в «машинный зал», из которого на Жемчужине осуществлялся контроль за мирами, а теперь, когда Пирамида находилась в космосе, несущий функции корабельной рубки, спокойно вошёл Карсс Оргом.

Он знал, что на вахте Аничкин. То есть человек ему малознакомый, не член Отряда. К тому же как всякая творческая личность (журналист Женя Аничкин мечтал создать и возглавить в Пирамиде всегалактическое информационное агентство), не самый большой поклонник дисциплины. Значит, вероятность того, что вход в «машинный зал» будет свободным, оставалась весьма большой (окажись двери закрытыми, Карсс нашёл бы, что сказать вахтенному, данный вариант тоже был отработан).

Но двери были открыты, и Карсс просто вошёл.

Он даже сумел подойти почти вплотную, прежде чем Аничкин открыл глаза, стащил с головы наушники, бросил взгляд на часы и удивлённо воззрился на сварога.

– Привет, – сказал Карсс по-русски, не вынимая рук из глубоких карманов свободной куртки, надетой поверх стандартного защитного комбеза. И широко улыбнулся.

– Привет, – ответил Аничкин и начал привставать с кресла. – Что-то слу…

Закончить вопрос ему не дали.

Карсс выстрелил сквозь карман.

Достаточно широкий, чтобы не бояться промазать, и достаточно мощный, чтобы гарантированно обездвижить и обезгласить человека, невидимый луч парализатора сделал своё дело безупречно.

– Кх… кых-х…т, – немеющими губами прошептал Аничкин и рухнул обратно в кресло. Его глаза закатились. Из угла приоткрытого рта вниз по гладко выбритому подбородку протянулась ниточка слюны.

Карсс быстро стащил тело на пол, уселся в кресло и принялся за работу. До смены вахты Аничкина оставалось чуть меньше часа, сам он должен был валяться в отключке примерно столько же. Бездна времени, если распорядиться с умом.

Что-что, а распоряжаться временем Карсс Оргом умел. Да и везение в очередной раз было на его стороне.