Глава вторая
Старая дорога

Пахло цветами. Сладковатый и густой запах, напоминающий аромат роз.

Санька открыл глаза, сел и огляделся. После чего поднялся на ноги, потому что сидеть в высокой, выше головы, траве было неудобно – не видно ничего, кроме сплошных стеблей. Теперь трава была ему по грудь, и Санька смог оглядеться по-настоящему. Он находился на заросшей высокой и густой травой полосе, шириной больше пятидесяти, но меньше ста метров (Санька играл в футбол, был вратарём, и хорошо умел оценивать расстояние на глаз). Полоса эта тянулась вперёд и назад, куда хватало глаз среди хаотического нагромождения острых, причудливых форм, скал и гладких округлых валунов, самый маленький из которых был размером с индийского слона, а большой мог бы раскатать в труху трёхэтажный дом. Санька ничего не понимал в геологии, но даже ему показалось подобное сочетание крайне необычным. В любом случае ничего похожего он в своей жизни раньше не встречал. Ни в реале, ни на видео.

Ко всему прочему, ни разу в жизни он не попадал в ситуацию, когда только что ты сидишь на скамейке в парке, а через мгновение открываешь глаза в совершенно незнакомом месте. Впрочем, и в ситуацию, когда в обычном городском трамвае ты встречаешься с самой Смертью, а после знакомишься с ней, разговариваешь и заключаешь нечто вроде сделки, он тоже никогда не попадал.

Самое необычное, что с ним случалось – это, когда год назад он, собирая грибы, заблудился в лесу, а смартфон с навигатором разрядился. И то было не страшно, потому что, подавив легкий приступ паники, Санька вспомнил наставление прадеда Алексея Ивановича: «Всегда знай, с какого направления относительно города входишь в лес. Обычно это юго-восток. Значит, идти нужно на северо-запад и рано или поздно выйдешь к опушке. Ну, а если уж совсем заплутал и растерялся, иди вдоль любого ручья. Они все, в конце концов, в нашу речку впадают. А речка к людям сама выведет».

Папа научил Саньку определять стороны света по солнцу и наручным часам, по звёздам и компасу. Наручных часов Санька не носил, но дедов карманный компас, когда шёл в лес, всегда брал с собой. Поэтому и выбраться тогда из леса удалось без малейших потерь, хотя на обратном пути он попал в жуткую грозу и промок до нитки.

Но теперь….

Санька поднял голову.

Небо было затянуто равномерной, чуть мерцающей жемчужным светом пеленой. Похоже на утренний туман, когда он летним росистым утром поднимается от травы ввысь, чтобы через пару часов окончательно рассеяться под солнцем. Впрочем, солнца видно не было. Даже угадать, в какой оно стороне, не представлялось возможным, поскольку жемчужная пелена будто светилась сама по себе абсолютно ровным светом по всем направлениям.

Также не ощущалось ни малейшего ветерка, и было довольно жарко. Гораздо жарче, чем минуту назад (или сколько там прошло времени) в больничном парке августовским утром.

Санька ещё раз оглядел травяную полосу. Там и сям среди зелени виднелись крупные алые пятна цветов. Очень крупные. С большой старинный бабушкин медный (точнее, латунный) таз, в котором она варит варенье.

Ближайший такой цветок находился от Саньки метрах в пяти. Раздвигая перед собой стебли травы, Санька в несколько шагов приблизился к растению. Запах резко усилился. Так, что даже голова чуть-чуть закружилась. Или это ему только показалось?

Санька протянул к цветку руку. Толстые алые лепестки дрогнули и пошевелились, расходясь в стороны и открывая более тёмную и влажную середину…

– Не советую, молодой человек, – раздался за его спиной голос. – Можете остаться без пальца, а то и двух. Запросто.

Санька одёрнул руку и быстро повернулся.

И никого не увидел.

– Да здесь я, здесь, – проворчал голос откуда-то снизу. Был он весьма отчетлив, только непонятно кому принадлежал.

Трава чуть разошлась.

Санька присел, вглядываясь. И тут же отшатнулся, потерял равновесие и шлепнулся на пятую точку. Прямо на него уставились два жёлтых глаза, расположенных на треугольной голове. Затем, на долю секунды, голова внизу будто раскололась, из узкой трещины пасти выскочил раздвоенный язык и, совершив сложное круговое движение, исчез.

Змея.

– Ну, змея, – сказал голос, исходящий от головы. – И что?

При этом щель пасти осталась закрытой, и ворчливости в голосе не уменьшилось. Теперь Санька разглядел и тело, причудливо изогнувшееся меж стеблей. Длинное, не менее двух метров, и толщиной с Санькино запястье, оно было покрыто сложным и очень красивым тёмно-зелёным узором по более светлому и тоже зелёному фону.

– Извините, – сказал Санька. – Но я никогда в жизни не встречал говорящей змеи.

– Не могу сообщить того же самого о себе, – произнесла змея, по-прежнему не открывая рта. – Тем не менее, я рада, что ты не слишком испугался. Кажется.

– Не слишком, – согласился Санька. – Просто… всё это очень неожиданно.

– Бывает, – заметила змея и уложила голову на землю. – Как тебя зовут, меченый?

– Санька, – сказал Санька. – А почему меченый?

– Потому что на тебе метка.

– Где?

– На лбу, конечно, где же ещё.

Санька машинально пощупал лоб, затем вытащил из кармана смартфон и посмотрелся в тёмный экран, использую его в качестве зеркала. Так и есть – в центре лба, там, где его коснулся палец Марины Шахатовны (лишний раз Санька всё-таки предпочитал не называть её настоящего имени даже про себя), виднелось коричневое тёмное круглое пятно размером с десятикопеечную монету.

Санька вынул платок, смочил край слюной и потёр лоб. Ни малейшего эффекта.

– Зря стараешься, – произнесла змея. – Отметина Хозяйки не смывается. Да и не нужно её смывать.

– Почему? – спросил Санька.

– Ну как же, по ней тебя будут узнавать. Иногда это может быть полезным.

«А не иногда?» – подумал Санька, но вслух спросил о другом:

– А вас как зовут?

– Хм, – сказала змея. – Трудный вопрос.

После чего умолкла, и взгляд её жёлтых глаз приобрёл отсутствующее выражение.

Молчал и Санька, ожидая ответа. Только положение изменил, переместившись на корточки. Лёгкое дуновение воздуха коснулось его щеки, и до ушей донёсся шум, похожий на шум крыльев. Он поднял голову. Так и есть – бледно-серое, с длинным изогнутым клювом, существо, размером с трясогузку, гонялось неподалёку за стрекозой. Что называется, руку протянуть. Стрекоза ловко уворачивалась, существо не отставало.

В первый момент Саньке показалось, что это птица, но уже во второй он понял – нет, не пернатое. Крылья кожистые, перепончатые, как у летучей мыши. И клюв… Длинный – ладно. Мало ли птиц с длинными клювами. Но ведь ещё и зубастый! Эти острые изогнутые зубы хорошо были видны, когда существо распахивало пасть-клюв на очередном вираже в надежде ухватить стрекозу хотя бы за хвост. И снова захлопывало, когда стрекоза в очередной раз уворачивалась от неминуемой гибели.

Птеродактиль, вспомнил Санька. Только очень маленький. Вот на кого оно похоже.

Словно завороженный, он продолжал следить за воздушной погоней, забыв на какое-то время о говорящей змее у своих ног. Избегая зубастого клюва, стрекоза выполнила фигуру высшего пилотажа, именуемую «горка», и ринулась сверху вниз прямо на алый цветок. Мини-птеродактиль повторил маневр и устремился за добычей. Скорость росла. Расстояние до цветка стремительно уменьшалось. В ту самую секунду, когда Саньке показалось, что стрекоза сейчас врежется в цветок, ловкое насекомое резко ушло в сторону. Птеродактиль взмахнул крыльями, стараясь изменить направление полёта. Но было поздно. Инерция оказалась сильнее, и крылатый охотник с ходу вляпался во влажную середину цветка.

И тут же прилип.

Санька вскочил на ноги, не отводя глаз от удивительного зрелища. Мини-птеродактиль погрузился обеими лапами и хвостом во влажную алую мякоть и отчаянно бил крыльями, стараясь вырваться. Бесполезно. Мякоть держала крепко. Мало того – цветок начал на глазах менять форму. Его толстые мясистые лепестки утончились, вытянулись и принялись медленно сдвигаться к центру, стараясь образовать над попавшейся жертвой нечто вроде купола.

Медленно и неумолимо.

Словно понимая, какая судьба его ожидает, маленький птеродактиль издал пронзительный визг и рванулся из последних сил. Ему удалось вырвать из липкой алой мякоти одну лапу и почти освободить вторую, но судьба была явно не на его стороне. Лепестки сошлись вместе и заключили бьющееся тело охотника за стрекозами в непроницаемый кокон. Тут же последовали удары изнутри – один, второй, третий. Но уже четвёртый был намного слабее, пятый ещё слабее, а шестой и вовсе вылился в едва заметный толчок. Седьмого не последовало. Охота была закончена.

Так вот почему змея меня предупреждала, подумал Санька и посмотрел вниз. Змея свернулась в кольцо и, похоже, спала.

Будить или не стоит? Спросить-то больше все равно некого, а один раз она мне уже помогла.

Санька кашлянул. Никакого эффекта. Санька кашлянул громче и притопнул ногой.

Глаза змеи, словно нехотя, приоткрылись.

– Извините… – начал Санька.

– И не подумаю, – сказала змея. – Мне, может, вещий сон снился, а ты что?

– Как – что? – не растерялся Санька. – Мне идти нужно, а вы спите. Меня учили, что уходить, не попрощавшись, невежливо.

– Прощай, – сказала змея. Глаза закрылись.

– До свидания. А…

Змея молчала.

Что ж, ладно. Ещё раньше Санька приметил за пределами травяной «реки» довольно высокую скалу, на которую очень удачно легла под наклоном другая, образовав нечто вроде крутого пандуса. Вместе они напоминали стилизованную греческую букву «лямбда».

Пожалуй, можно попробовать забраться и оглядеться. Только сначала неплохо проверить, чем он располагает. Так всегда учил папа – прежде, чем приступить к делу, оцени имеющиеся у тебя ресурсы. Любые. Чтобы знать, на что можно рассчитывать.

Итак. Материальные ресурсы: одежда и обувь (джинсы, футболка с длинными рукавами, летние кроссовки); чистый носовой платок, проездная магнитная карточка, почти полностью заряженный смартфон, тридцать восемь рублей мелочью и пятьдесят бумажкой – бабушка дала на карманные расходы. Рюкзак. В рюкзаке – роликовые коньки (после больницы он собирался погонять в близлежащем парке на роллердроме), две целые и одна початая пачка бумажных платков, швейцарский перочинный нож (подарок отца), обломок карандаша, почти совсем новый чёрный маркер, шариковая ручка, несколько металлических скрепок, неведомо как здесь оказавшихся, бесплатная районная газета, которую он взял из почтового ящика ещё вчера, но забыл отдать бабушке, несколько изрядно помятых листов бумаги форматом А4 с напечатанными на них правилами настольной игры Small Word. Зажигалка (Санька не курил, но как можно жить без зажигалки?). И, наконец, самое главное – пакет с бутербродами. Три с колбасой и три с сыром. Плюс масло и листы салата. Спасибо бабушке, сделала и сунула чуть ли не силой, когда узнала, что он потом на роллердром собрался. Ещё чай в термосе хотела дать, а он, дурак, отказался. Сказал, что колы купит. И впрямь дурак. Особенно с учётом того, что колы он купить не успел. Ни колы, ни просто воды. Ладно, проехали, чего уж.

Теперь ресурсы нематериальные. Он сыт, здоров и полон сил. Не дурак (отсутствие в рюкзаке термоса с чаем поколебало эту уверенность, но надежда осталась), точно не трус и готов преодолеть любые преграды, чтобы спасти маму. И начать прямо сейчас. Санька ещё раз оценил скальную «лямбду», прикидывая, как будет подниматься.

– Налево, – вдруг сказала змея. – Лучше всего по дороге налево.

Санька обернулся.

Но змеи уже не было. Только чуть качнулись стебли травы, да едва слышный шорох долетел до его слуха и тут же стих.

– Спасибо! – крикнул Санька на всякий случай.

Через недолгое время он стоял на вершине наклонной скалы, держался за шероховатую поверхность второй, вертикальной и оглядывал окрестности.

Отсюда, с высоты четырёхэтажного дома, он увидел, что широкая полоса травы с плотоядными цветами тянется посреди хаотичного нагромождения скал и валунов, куда хватает глаз в обе стороны и пропадает далеко на горизонте. Только причудливых форм скалы, валуны, высокая трава и хищные плотоядные цветы. Всё. А, ну да, ещё говорящие змеи в траве, стрекозы и мини-птеродактили. Как Марина Шахатовна говорила? Спрашивай дорогу, но не у всех подряд. Задавай вопросы, но отличай правду от лжи. Ищи знаки. Думай.

Лучше всего – налево по дороге, сказала змея. Но где эта дорога, и можно ли верить сказанному? Судя по тому, что она предупредила его о плотоядном цветке, можно.

И ещё, самое главное, он должен отыскать некий источник жизни и привести к нему маму. Которую тоже вначале нужно найти. И времени у него мало. Кстати, неплохо бы определиться, который час.