Глава 1. Крах знаменитых фамилий

До того как пришла эпоха капитализма, в те времена, когда гордые феодалы возводили неприступные замки, а власть королей была достаточно слаба, уже находились семьи, которые по могуществу могли потягаться с любым королем и доходы которых превосходили доходы целых стран. Именно они заложили основу ростовщической, купеческой, ломбардной и банковской деятельности, они двигали прогресс и экономику Европы в те времена.

Да и позднее, когда власть монархов стала абсолютной, такие семьи и отдельные их представители продолжали оказывать влияние на тот путь, которым шло человечество. О них, о тех, кто создал мир таким, каков он есть, об их взлетах и падениях рассказывается в этой главе.

Конец флорентийского могущества. Дома Барди и Перуцци

Король Карл IV умер, не оставив наследников, династия Капетингов прервалась. Впервые за долгие века Франция оказалась на грани полного распада. Совет пэров срочно избрал новым королем двоюродного брата Карла IV, Филиппа де Валуа, принявшего имя Филипп VI. Выставлял свою кандидатуру и племянник Карла IV, английский король Эдуард III.

«Капетинг!», – кричали одни. «Только по матери, – сурово отвечали другие, – а значит, и не Капетинг. Негоже лилиям прясть». Претензии английского короля были отклонены. Тогда еще никто не мог предположить, что это событие приведет к краху двух могущественнейших банкирских домов Флоренции, саму Флоренцию, а затем и целый ряд государств, пользовавшихся услугами банковских домов Барди и Перуцци.

Ко времени начала Столетней войны Флоренция обладала наиболее развитой экономической и финансовой системой во всей Европе, могучие страны – такие, как Англия и даже контролирующая папу римского, держащая его в авиньонском плену Франция, – склоняли головы перед могуществом этой маленькой итальянской республики. Ведь ее мощь выражалась не в крепких каменных стенах, не в многочисленности и выучке армии и даже не в передовых видах вооружения – ничего этого у Флорентийской республики не было. Нет, могущество ее являлось куда более страшным для врагов. Могущество денег.

Появилось оно, конечно, не сразу и не вдруг. На его обретение были потрачены долгие годы и упорный труд, на этот алтарь было принесено огромное количество человеческих жизней.

Авиньон. Резиденция папы римского

Экономическую гегемонию Флоренции заложила, как это ни странно, гражданская война. В 1250 году в городе произошло восстание против аристократии, во главе которого стояли богатые купцы, цеховые старшины и прочие представители зажиточного, но политически бесправного населения. Эта первая в истории буржуазная революция, именуемая в хрониках Восстанием жирных простолюдинов (popolo grasso), не только закончилась полным успехом, но и не повлекла за собой тех кровавых эксцессов, что позднее породили Английская и Французская революции (хотя утверждать, что дело обошлось без крови и казней, было бы глупо). Победители приняли Народную конституцию, которая дала людям простого сословия право участвовать в управлении родным городом, созвали приорат (межцеховой орган исполнительной власти, контролирующий жизнь городской коммуны) и начали чеканить новую золотую монету – флорин, ставшую на долгие годы образцом стабильности и надежности.

Далее борьба за власть пошла на удивление цивилизованным путем. Никаких репрессий, никакой военной диктатуры: popolo grasso объединились в партию Белых и начали отстаивать свои завоевания путем парламентской борьбы. Это, конечно, не значит, что подкуп, шантаж или убийства в такой борьбе не использовались.

Большинство феодалов приняли правила новой игры и перешли на сторону Белых, выторговав крупные паи и высокие должности в прибыльных предприятиях. Ретроградам же не оставалось ничего иного, кроме как плести интриги и устраивать заговоры. Но с каждым годом их активность приносила все меньше результатов.

Флоренция

Флорентийские компании, а именно в этом городе термин «компания» (compagnia) в XIII веке и появился, вели самый доходный за всю историю Средних веков бизнес. В капиталистически и индустриально развитую Флоренцию они ввозили грубое сукно и шерсть, производящиеся в Англии и Фландрии, перерабатывали их в высококачественные ткани и продавали втридорога. К 1282 году вся власть во Флоренции сосредоточилась в руках трех крупнейших цехов: Lana, занимавшегося переработкой шерсти, Calimala, производившего суконные ткани, и Cambio, состоявшего из ростовщиков и менял. Финансовая мощь республики возрастала с каждым днем. Уже в 1320 году оборот сотни крупнейших компаний Флоренции составил 6 млн флоринов, что превышало, например, доход британской казны в 100 раз, а доход городской коммуны превысил отметку в 300 тыс. флоринов.

Для того чтобы получить беспрепятственный выход к морю, Флоренция начала присоединять к себе соседние города. Но не военной силой, нет! Республика их попросту скупала. На эти цели были выпущены облигации внутреннего займа, которые коммуна поручила разместить цеху Cambio, однако ростовщики не смогли полностью удовлетворить потребность города в денежных средствах. Приморские города искусно лавировали между интересами Флоренции, Пизы и Сиены таким образом, что компания Флорентийской республики по расширению границ, что называется, «провалилась торжественно», упокоив под своими руинами весь цех Cambio. Однако этот крах не был фатальным.

С развитием буржуазных отношений во Флоренции другие цеха тоже менялись, как менялась и эпоха. Цеха, пережиток эпохи феодализма, когда ремесленникам просто в силу необходимости приходилось объединяться против своих синьоров, все больше уступали свои права крупным компаниям.

По решению приората компаниям Барди, Перуцци и Уззиано было поручено ввозить из-за границы необработанные шерсть и сукно, Даттини и Питти должны были их перерабатывать, а Дель Бене надлежало производить их окрашивание и реализацию. Однако уже к 1330 году Домам Барди и Перуцци удалось поглотить своих товарищей по цеху и установить во флорентийской экономике олигополию.

Нельзя сказать, что им удалось произвести раздел Флоренции легко и непринужденно, но то, что этот успех был вполне заслуженным, – неоспоримый факт. Барди и Перуцци добились столь высоких результатов потому, что именно они первыми додумались занять освободившуюся экономическую нишу, которая ранее принадлежала цеху ростовщиков. Это именно они первыми предложили коммуне разместить очередной городской заем, за что и получили право на сбор налогов за помол зерна и винокурение. Не для казны, разумеется.

Начали эти компании и прием денег под небольшой процент и драгоценностей на хранение (собственно, от последнего вида деятельности, который они стали применять по всей Европе, и произошли современные ломбарды. Да и само слово «ломбард», кстати, родом оттуда же, поскольку в компаниях служили не только флорентийцы, но и другие жители Ломбардии, в которой расположена Флоренция).

Римская католическая церковь боролась с ростовщичеством. Особо на этом поприще отличились папы Александр III, Григорий Х и Климент V. Последний и вовсе в 1311 году объявил всякое светское законодательство, разрешающее взимание процентов, противным учению Христа, а потому юридически ничтожным. Тем забавнее был тот факт, что именно Святой престол стал первым крупным иностранным клиентом флорентийских Домов, в ту пору с нуля воссоздававших общеевропейский финансовый рынок, разрушенный «заговором королей», который привел к национализации богатств ордена тамплиеров, имевшего отделения своих банковских контор не только по всей Европе, но даже и в Китае.

Дело в том, что к концу ХIII века территории, подотчетные католической церкви, стали столь велики, что централизованно собирать налоги силами самой церкви стало очень и очень трудно. Постоянно срывались сроки по сбору и доставке десятины и иных церковных доходов, что подрывало всю экономику папства, к тому же именно в начале XIV века церковь нуждалась в деньгах как никогда. В Авиньоне, куда по воле Филиппа Красивого был перенесен Святой престол, шла стройка резиденции для папы – фактически там почти на пустом месте возводился новый крупный город.

Барди и Перуцци предложили свои услуги по сбору десятины на отдаленных территориях. Вначале они просто оказывали помощь по перевозке денег, однако несколько позднее ввели практику финансовых гарантий, после чего занялись обычными в наши дни денежными переводами. Ну а когда папам потребовалось еще больше денег, флорентийцы предложили Святому престолу замаскированный кредит. Суть сводилась к тому, что папе предлагали получить десятину авансом, а банкиры должны были собрать десятину сами. Потом. «Непримиримые борцы с ростовщичеством» согласились. Более того, флорентийцы получили от папы право на 10%-ную маржу (разницу между ценой и себестоимостью). Фактически Барди и Перуцци купили право нарушать догмат «Взаймы давайте, ничего не ожидая от этого».

Выкуп этого права принес свои плоды очень быстро. «Свои деньги на хранение купцам Флоренции отдавали многие бароны, прелаты и другие обеспеченные люди Неаполитанского королевства, Франции, Англии… Трудно назвать страну, где не знали бы о флорентийских компаниях, которые благодаря своим весьма разветвленным связям и крупным масштабам своей организации готовы были ссужать любую валюту почти в любом требуемом количестве», – писал Даттео Виллани, флорентийский хронист и член правления компании Перуцци.

Такое отступление церкви от своих позиций потребовало логичного обоснования. Тут же появилась теория о золотой середине, оправдывавшая накопление богатств в земной жизни и в том числе получение процентов с ссуды. Известный теолог и богослов Фома Аквинский вообще позволил себе высказывание, за которое еще лет 50 назад его бы предали аутодафе: «Богатство само по себе не может быть злом».

Кроме того, церковь всячески старалась защищать своих заимодавцев. Если раньше любой феодал мог, выпучив глаза, заорать на служащего компании, явившегося за долгом: «Пшел вон, мерзавец, ничего я у грязных итальяшек не брал!», то теперь над ним нависала угроза отлучения от церкви, а над его поместьем – интердикта. Кстати, в конторских книгах дома Перуцци сохранились записи о подобной операции по отлучению.

Один из французских баронов задолжал компании преизрядную сумму денег и платить не собирался вовсе. Компания направила своего служащего в Авиньон, где тот сделал подарок папскому секретарю, после чего быстро получил буллу о предании барона анафеме. Барон счел необходимым побыстрее заплатить долг. Все расходы на получение буллы, включая дорогу, составили 140 флоринов.

А когда орден госпитальеров Иерусалима задолжал Барди 133 тыс. флоринов, папа Иоанн XXII попросту отлучил «воинов Христовых» от церкви. И еще бы попробовал не отлучить! Взятки взятками, но ко всему прочему Барди завели в своем банке счет на имя… Господа Бога! На счет сего наиболее высокопоставленного клиента ежегодно зачислялось от 5 до 8 тыс. флоринов, которые затем передавались папским секретарям на устроение мессы по прощению ростовщичества. А теперь представьте себестоимость проведения одной мессы…

К тому же папская курия давала Барди и Перуцци рекомендательные письма ко многим европейским дворам. Так, в 1311 году папа римский Иоанн XXII рекомендовал эти компании королю Англии Эдуарду II, причем в качестве своих полномочных агентов. Момент был невероятно благоприятным – монарх судорожно искал деньги на войну против баронов, возглавляемых Мортимерами, и постройку Вестминстера заодно.

А Англия была лакомым кусочком для флорентийцев, ведь в ней производилась треть всей используемой в Европе необработанной шерсти, столь нужной для промышленности Флоренции. Однако английские законы были суровы к иностранным купцам. Им разрешалось проживать в Англии не более 40 дней, при этом свои склады или дома иметь на туманном Альбионе им воспрещалось – они должны были их арендовать у местных жителей. Такая похвальная забота о национальном купечестве ни Барди, ни Перуцци не устраивала. В 1311 году ими была проведена блестящая по своим результатам операция по внедрению на британский рынок и удалению основного конкурента.

Они предоставили небольшую в общем-то ссуду королю Эдуарду II от Перуцци – 700 фунтов стерлингов, от Барди – 2100 фунтов стерлингов. Благодаря этим достаточно мизерным вливаниям в английскую экономику ограничения для иностранцев в части применения их к этим флорентийским Домам были частично отменены. Более того, сиенская компания Фрескольди, которая в это время также наращивала свое присутствие в Англии, а с 1289 года собирала все таможенные налоги в стране в виде уплаты за ссуды, но новый кредит монарху не предоставившая, была полностью изгнана из владений британской короны.

Эдуард II

Правда, этими кредитами дело не ограничилось. Британской, а затем и Французской монархиям требовались деньги, и они прибегали все к новым и новым займам у флорентийцев. Поскольку отказать таким клиентам означало разделить судьбу Фрескольди, а денег на возврат займа у королей не было, расплачивались они преимущественно привилегиями. Так, с 1314 года флорентийцам было даровано право сбыта своей продукции по всей территории Англии «для удовлетворения своих интересов и в целях заботы о делах короля». С 1318 года им разрешили назначать своих представителей на государственные должности. В 1324 году Барди и Перуцци получили вожделенное право на закупку шерсти по всей территории Великобритании. Наконец компания Барди добилась права взимать таможенные пошлины и некоторые виды налогов в доменах короля. Тот же Виллани писал: «Наши компании ныне ведут своими средствами большую часть европейской торговли и питают почти весь мир. Англия, Франция, Италия и многие другие прежде преуспевающие государства оказались от нас в непокрываемой долговой зависимости, и, поскольку их годовых доходов не хватает даже на выплату процентов по займам, они вынуждены предоставлять нашим торговцам и банкирам все новые и новые привилегии. Наши представители взяли под свою руку сбор налогов, таможню и скупку сырья во многих государствах».

В 1327 году финансируемые теми же Барди и Перуцци Мортимеры свергли глупого и недалекого Эдуарда II, возведя на престол молодого и неопытного Эдуарда III, которому на момент коронации исполнилось всего 15 лет. Реальной властью молодой король почти не обладал, всем в королевстве заправляла его мать, «французская волчица», как ее называли, и Мортимеры.

В годы правления Эдуарда III долг Англии вырос до совершенно нереальной суммы в 1,7 млн флоринов. Неудачная кампания против Шотландии финансировалась за счет флорентийских домов, выплата огромной контрибуции тоже легла на их плечи.

Уже в середине 30-х годов XIV века стали распространяться слухи о дебиторской несостоятельности английского короля. Ежегодный доход казны составлял около 60 тыс. фунтов стерлингов, но он постепенно сокращался из-за льгот иностранным купцам. Англии для погашения долга потребовалось бы либо несколько столетий, либо несколько победоносных войн.

Наконец Эдуард III, избавившийся от опеки матери и Мортимеров, предъявил претензии на освободившуюся корону Франции, а когда они были отклонены, объявил французам войну, впоследствии получившую название Столетней. Расходы на ее ведение обе стороны покрывали за счет займов у Барди и Перуцци. Это было тяжело для флорентийцев, но пока все еще выгодно.

Гром грянул в 1340 году. Флорентийская республика выпустила билеты государственного займа для борьбы с чумой и неурожаем, на которые начислялось 15% годовых. Это при том, что средняя рентабельность коммерческих предприятий той эпохи составляла 17%. По бумагам же Барди и Перуцци можно было получить всего 8% годовых.

Владельцы обязательств этих Домов ринулись их обналичивать, но наличных средств у Барди и Перуцци попросту не было – все «съела» война. Эдуард III, у которого флорентийцы попытались получить хотя бы часть своих кровных, заявил, что он, конечно, им очень сочувствует, но помочь ничем не может, поскольку казна пуста. А кредиторы требовали возврата денег…

После заявления короля, фактически объявившего о своем банкротстве, глава компании Перуцци скончался там же, в Лондоне, от сердечного приступа. Попытки получить долги французской короны привели к тому же эффекту – денег флорентийцы не увидели.

Барди и Перуцци судорожно пытались найти выход из сложившейся ситуации, но его просто не было. Барди попытались спасти положение путем государственного переворота. Попытка не увенчалась успехом только благодаря решительному сопротивлению нескольких, еще не значительных и не богатых, но стремящихся к власти и процветанию буржуазных родов – таких, как Медичи, например.

К 1344 году на Домах Барди и Перуцци был поставлен большой и жирный крест – эти, а также свыше 30 связанных с ними более мелких компаний объявили о своей полной финансовой несостоятельности.

Сначала волна разорений прокатилась по Флоренции, так как слишком многие кормились от доходов этих Домов. Затем последовал общеевропейский экономический коллапс. Обанкротились папа, Неаполитанское королевство, герцогство Кипр, а за ними последовала почти вся Европа.

Остаточные волны этого «экономического цунами» перекатывались по Европе еще два десятка лет, вызывая кризис за кризисом. Все тот же Виллани записал в своих хрониках: «Для Флоренции и всего христианского мира потери от разорения Барди и Перуцци были еще тяжелее, чем от всех войн прошлого. Все, кто имел деньги во Флоренции, их лишились, а за пределами республики повсеместно воцарились голод и страх».

Так возвеличились, достигли могущества и пришли к краху наиболее могущественные из когда-либо существовавших на Европейском континенте компании. Так пала Флоренция. Так пала экономика Европы.