Глава 3

Начав с простого, Берилл закончил полноценной трассой, выложенной вручную. Визуализация его действий – всего лишь иллюзия. Кто-то проектировал тренировочные зоны, пользуясь архаичными атрибутами в виде систем координат, другие голосовыми командами.

Берилл привык делать так.

Взять кусок дороги, растянуть ее и бросить перед собой. Вокруг возвести трибуны. Возможно, пустые. Не все спортсмены любят тренироваться под взглядом публики. Или ее имитации.

Зрителей можно добавить позже. С этим уже справятся алгоритмы программы.

Проект еще не закончен. Тут и там видны стыки. Текстуры лежали криво, слои расположены грубо, небрежными масками.

Начало положено, а там как пойдет. Теперь хотя бы заказчика можно успокоить.

Берилл приказал разорвать соединение. Еще пять минут ожидания в кресле, пока программа медленно сворачивалась. Выходить резко не рекомендовалось, хотя подобное порой случается. Особенно в более простых моделях, не снабженных всеми средствами поддержки организма. Тут захочешь – так резко не выйдешь из программы.

Отщелкнулись все трубопроводы. Втянулись в кресло, где их ждал долгий цикл дезинфекции. Очистка требуется основательная, ускорить ее нельзя. Повторный сеанс станет доступен через двадцать четыре часа. Что так же фиксируется в логах. Заказчик увидит, что работа ведется, а скорость ограничена ресурсами.

На дисплее мелькнули последние значения: пульс, частота дыхания и другие.

Сняв шлем – руками, тут механизация запрещена, Берилл вновь уставился на торчащий коннектор.

Человек боялся, что новое устройство будет не таким требовательным к времени на восстановление. Оператор сможет дольше и эффективнее работать. Мечта всякого заказчика.

Пока подобные требования не возникли. Так и раньше улучшенные спортсмены казались чем-то неестественным, не спортивным.

В комнате температура поднялась на пять градусов. Влажность поддерживалась на приемлемом для симбиоза человека и электроники уровне. Каждому элементу приходилось страдать, находясь в некомфортных условиях. К сожалению, таковы издержки.

Находиться здесь сверх необходимости Берилл не мог. Он поднялся, пнув случайно змеящийся по полу трубопровод. Сервомотор задержался, не успел утянуть трубочку в панель.

Костюм неприятно лип к телу. Как всегда после сеанса кожа на пальцах распухла. Оборудовать комнату оператора отдельно от мозгового центра – вроде бы неплохая идея. Подобное ограничит способности по управлению. Ведь каждый метр кабеля создает помехи, снижает пропускную способность. А здесь не один, сотни проводов. Чем сложнее система, тем вернее она сломается.

Один день можно потерпеть.

Берилл взбежал по лестнице, притоптывая у медленно открывающихся и закрывающихся дверей. Вырвавшись из комнаты, он тут же сбросил с себя влажный, липкий костюм. Потопал в ванную, оставляя влажные отпечатки на сверкающем полу.

Сливные отверстия в ванной были очищены от человеческих остатков. Панели протерты и высушены. Берилл смыл с себя пот, поток горячего воздуха разбросал капли в стороны.

Из сопла на кожу брызнул восстанавливающий гель.

Кожа на руках и ногах начала приходить в норму. Следовало очистить поверхность стоп от излишков, но для этого пришлось бы выходить наружу. Проигнорировав халат, Берилл ушел в спальню, сев на покрывало постели.

На стене без его команды возникло окно с сообщениями. Берилл хмыкнул. Теперь уже алгоритмы думают за него. Но стоит признать, именно этот запрос он бы сейчас адресовал дому. Среди сообщений не было того, которое он ожидал увидеть.

В углу экрана мигал предупреждающий значок, что на улицу выходить не безопасно.

Берилл это почувствовал еще раньше, отметил краем сознания. Воздух в доме переменился, появился у него специфический вкус. Да мелкие частицы пыли все равно проникают сквозь все заслоны. На зубах поскрипывал песок. Или то всего лишь иллюзия восприятия.

В любом случае Берилл не собирался выходить из дому.

Скелет проекта успел сохраниться на рабочем сервере. Заказчик не имел права просматривать его, чтобы не мешать исполнителю. Иначе начнутся бесконечные правки. Берилл отдельно обговорил условия для свободы работы.

Проект ушел на сервер заказчика, потому что являлся его собственностью. Данные могли храниться у Берилла не больше семи суток с момента сдачи заказа. На случай критических ошибок, выявленных во время теста.

От ошибок не застрахован никто.

Расправившись с проектом, Берилл посвятил время себе. Деятельность в материальном мире заняла не больше двух часов. После вчерашнего мышцы отказывались работать. Отдыха им достаточно, опасность травмироваться отсутствовала. С непривычки мышцы не желали сгибаться и разгибаться.

Да еще плохая погода. Сколь бы симуляция не казалась естественной, все же это обман. Солнечная погода на дисплеях, изображающих окна, выглядела слишком идеальной. Не хватало небольших элементов неправильности, чтобы поверить.

– Запрос, БюрАпп, – Берилл остановился, чтобы продиктовать обращение, – визуализация слишком идеальна. Предполагаю, необходимы изменения. Допустимый процент несовершенства, – он попытался сформулировать мысль.

Но как объяснить Этому, как измеряется правильность и неправильность.

– Рекомендация: ознакомиться с человеческим творчеством пограничной эпохи. Переход от гиперреализма к искусственной неправильности. Пропорции там…

Берилл надеялся, что его невразумительный запрос будет правильно интерпретирован. Раз уж БюрАпп взял на себя обязательства, так пусть исполняет.

Самому Бериллу некогда было заниматься проектированием изображений. После суток на виртуальной трассе, он уже не хотел погружаться в конструкторские программы.

Освободившись, Берилл понял, что больше ему нечем заняться. Шлем виртуальной реальности – простой, не сравнимый с тем, что в рабочей зоне, – вызывал тошноту. Вновь прыгать в цифровой мир нет никакого желания.

На дисплее входной двери горел предупреждающий значок. Желтый восклицательный знак и цифры, обозначающие скорость ветра, объем переносимых им частиц. Значение не критическое, при необходимости можно покинуть помещение, но лучше не рисковать.

Берилл и не собирался. Из желания насолить системе он пару раз выходил в такую погоду на улицу. Добивался лишь того, что потом сутки кашлял. Заработал встречу с восстановительным сервом. Желания повторить не возникло.

Настенные дисплеи крутили то новости, то рекламные блоки. Алгоритмы не могли приспособиться к желаниям человека, ведь он сам не может сформулировать запрос. Наконец экраны выключились, дом погрузился в тишину.

Свет приглушен. Кроме завывания ветра на улице ничего не слышно. На почищенной поверхности образовался свежий слой пыли. Чем чище пространство, тем заметнее загрязнения на нем. Эти же частицы липли к коже, похрустывали на зубах. Стекловидные частицы нарушали скорость передачи данных.

Берилл упал на диван, уставился в потолок.

Мысленно он представил, как в «окнах» идет дождь, слышен шум капель. Сейчас бы это подошло. И настроение подходящее. Берилл не стал составлять запрос, чтобы не давать БюрАппу больше возможностей для управления его жизнью. Если Этому так хочется поспорить с человеком, так пусть старается.

Берилл смотрел в потолок, понимая, что сейчас наступит самый страшный момент в жизни.

Большинство людей избегают его, стараются всеми силами заглушить. Даже плохое соединение их не пугает. Наоборот! Некачественная связь становится поводом для злости, а потом и обсуждения. Лишь не слышать другого голоса.

В тишине притихшего дома все отчетливее различимы голоса.

Берилл на них не реагировал, не дергался, пытаясь найти источник. Ведь это его собственный голос. Самый противный из всех. Его никто и никогда не желает слышать. Лишь в такие минуты этот шепот можно услышать.

Мусолил он все ту же тему: почему его заставляют делать то, что он не хочет. Прикрываются каким-то эфемерным благом. Кто вообще решил, что это благо существует на самом деле?

Разве может БюрАпп или то, что его создало, понимать подобное? Ради общего блага Оно может уничтожить все человечество. Машине даже не требуется для этого веский довод. Ошибется один раз, та же пыль набьется в один из серверов – все человечество будет уничтожено.

Не совсем, конечно. Поняв свою ошибку, Машина возродит человечество. Ведь в запасниках устройства хранятся генетические данные. А уж сколько клиник репродукции в мире.

И ведь апологеты машинного интеллекта на это упирают в своих дискурсах. Признавая возможность ошибки, они верят, что человечество будет возрождено.

Слабое утверждение. Особенно для всех тех, кто будет уничтожен.

Проще говоря, убит.

Никому до этого нет дела. Пока все нормально, а про завтра никто не думает. Берилл, признаваясь в тайне самому себе, был таким же. Жил и наслаждался жизнью, не задумываясь о том, что его ждет завтра.

Завтра оказалось совсем не таким, как он надеялся. Жизненные проекты были уничтожены одним решением. Никто не сопротивлялся. Не считая тихого ропота недовольства. Все приняли новую реальность, забыв о том, как жили раньше. Хорошо или плохо, но жили.

А еще утверждается, что человек не желает выходить из зоны комфорта. Тут все человечество в одночасье вышло из зоны комфорта. Ничего. Даже число самоубийств оставалось в статистических расчетах.

Берилл хмыкнул. Его забавляло, что БюрАпп еще не лишил человека права на самоубийство. Просто Оно усложнило возможность этого выбора. Пока будешь решаться на глупый акт, желание пропадет.

За всю известную историю человечества ныне самый низкий процент самоубийств. Апологеты Машины утверждают, что это благодаря ее социальной политике: базовые доходы, возможности для личностного роста или личностной деградации. Глядя на этот выбор, Берилл понимал, что выбора и нет. А это собственно повлияло на число самоубийств.

В таких условиях нет проблем с поиском смысла жизни.

Каждый раз внутренний голос начинает с этой проблемы. Возможно, БюрАпп не ошибся, выставив пометку в личном деле Берилла.

– Чего там по сообщениям? – он повернул голову в сторону стены.

На ней тут же возникло окно. Старые сообщения читались легко, ведь они находились в памяти дома. Непрочитанные отметились размытым силуэтом. Данные не могли пробиться через песчаную бурю.

– Не грузится? – задал Берилл глупый вопрос.

На экране возникло ориентировочное время ожидания загрузки. Часа два. Скорее даже меньше. Просто сейчас нагрузка на сеть повышенная. Песок загнал людей в дома, заставил их искать спасения в сети, при этом ухудшив связь. Как тут не поверишь в разумность природных сил.

Загрузки пришлось бы ждать час, в худшем случае полтора часа.

Берилл поморщился и заказал такси. Ждать он мог, но не хотел.

Через двадцать минут, прорвавшись через список заказов, подъехало такси. У дома Берилла не имелось закрытой парковки, так что до транспорта пришлось пять метров бежать через бурю.

Берилл накинул легкую куртку, старые шорты, растоптанные кеды. Лицо защищала полная маска, уши закрывались наушниками пуговицами – не ради развлечения, а для связи с внешними устройствами.

Отворившаяся дверь впустила в дом поток серой пыли, прилипшей к вертикальным и горизонтальным поверхностям. Частицы особенно предпочитали места, где проложены кабели.

Следовало все же оборудовать кессон, но это лишние затраты. Берилл полагал, что сможет пересидеть бурю, не вылезая во внешний мир. Тогда еще он мог позволить себе заблуждения.

В пустом доме находится слишком много посторонних голосов.

За убежавшим человеком закрылась дверь. Плотность соединения была недостаточной, пыль забилась в салазки. На экране домашнего ИИ возникли предупреждающие метки. Помещение автоматически встало в очередь на уборку. Со счета Берилла слизнуло два базовых дохода, чтобы дом вышел в десятку первых в очереди. Иначе повреждения, нанесенные пылью, потребуют дорогостоящего ремонта.

Такси для такой погоды использовалось особое. Вместо стилизованных под ретро, оно походило на пулю из серебристого металла с чередующимися белыми и красными полосами на бортах. Данная расцветка повышала заметность, ведь уже на расстоянии пятидесяти метров ничего не видно.

Берилл добежал до машины, нырнул под взметнувшуюся дверцу, которая тут же захлопнулась. Процедура продувки и чистки была скорее данью традиции. Налетевшая в салон пыль забилась во все щели.

Внутри все было так же утилитарно, как снаружи: пластиковые сиденья, которые проще заменить, чем почистить. Салон на пять человек, которых предполагалось подбирать по маршруту.

Серые цвета поверхностей, дисплеи не устанавливались. Данные передавались по голосовому запросу. Если приемное устройство не забивалось пылью, это работало.

Ни напитков, ни угощения. Во время поездки запрещалось снимать дыхательную маску.

Все эти ограничения необходимы, чтобы снизить расходы. Но даже при такой экономии со счета Берилла слетело три базовых дохода.

Такси следовало до пункта назначения без остановок и кратким путем. Кроме Берилла не нашлось желающих совершить поездку в такую погоду.

Чтобы проверить почту Берилл решил съездить в ближайший распределительный центр. Один из узлов, куда приходят данные, чтобы потом быть розданными всем пользователям.

В обычное время это место люди не посещают. Нет необходимости. У всех горожан работа связана с сетью, но лишь редкие службы испытывают необходимость в постоянном и надежном соединении.

Такси остановилось на подземной парковке. Кессонный проем закрылся, давление выровнялось. Некоторое время работала вентиляция, сметая пыль. Берилл выгрузился из такси и не удивился, что машина сразу же направилась к выходу.

Специализированных такси не так уж много. Если все горожане разом вызовут такси, удастся перегрузить систему. Случится коллапс, не виданный… да уже лет пять. Берилл ухмыльнулся. Но никому не удастся подговорить миллионы людей так посмеяться над системой.

Кишка у них тонка.

В операционный зал доступ обеспечен лифтами. В случае пожара, наводнения, не важно чего еще, лестница не предусмотрена. По представлению БюрАппа в подобной ситуации никому не следует посещать зал и уж тем более покидать его. Место защищено от внешних угроз.

Берилл, поднимаясь в лифте, размышлял о том, как поступит БюрАппа, если во время подъема в лифте окажется человек. Остановится на ближайшем этаже? Заблокирует кабину?

В остановившейся кабине невозможно обеспечить безопасность. Ведь ни еды, ни воды внутри нет. Человек полностью ограничен. По расчетам долгое нахождение в подобной ситуации не предполагается. А биологические субъекты способны два-три дня выдержать без подпитки.

Грубо, но верно.

Подобного не происходило никогда, но это не является доказательством того, что беда обойдет стороной. Люди привыкли рассчитывать риски. Машина, связанная логикой, порой игнорирует дублирование систем безопасности.

Потому в лифтовой кабинке нет кнопок, нет возможности связи по банальным проводам. Войдя, Берилл назвал цель визита, а дальше алгоритмы сами решили куда направить человека.

Стены из серого пластика, не имеющих следов вандализма, оставленных скучающими пассажирами. Не помешало бы стены обить мягким материалом, об этом БюрАпп не задумывался. А вот Берилл первым делом подумал именно об этом. Застряв здесь, человек начнет биться в истерике.

К счастью поездка не заняла много времени. Так что Берилл не успел развить мысль.