День первый

В пятницу в восемь утра шоссе Энтузиастов летело в сторону области и глухо стояло в центр, забитое мазохистами, готовыми страдать в пробках по четыре часа в день, по сорок суток в год, по пять лет за жизнь, ради счастья работать в Москве. Эх, люди, люди. Жизнь коротка, не тратьте ее на пробки, не убивайте себя.

Что чувствует он на линии старта? Волнуется? Да. Нормальное приятное волнение. Он готов действовать, полон энергии и рад, что все началось. Самое трудное во всяком деле – сдвинуть себя с места. Сдвинули. Поехали. В добрый путь.

А Кира? Как она?

Она улыбается, глядя на восток, вдоль шоссе. Минимум косметики, волосы собраны в хвост, глаза прикрыты темными очками, джинсовые шорты, кроссовки, простая майка – и эффект девушки с обложки. Это у нее от природы.

Они вышли из метро «Шоссе Энтузиастов» и встали у дублера, вдали от остановки общественного транспорта. Им нужны не таксисты, а альтруисты. Это вам не на тракторе до села подбросить, это Москва, где человек человеку – заработок; где все покупается и продается, в том числе бартером: услуга за услугу, информация за информацию, связи за связи, статус за секс. Есть ли шанс у Саши и Киры, новообращенных московских хиппи?

Сейчас они это узнают.

Саша вытянул руку.

Тотчас остановилось такси.

– Куда? – спросил хмурый таксист обычной наружности.

– Вообще-то во Владик, – сказал Саша. Он глядел на таксиста с улыбкой, угадывая реакцию и наслаждаясь моментом: – Подкиньте, на сколько не жалко.

– Двадцать минут – триста рэ, хоть до Владика.

– А бесплатно? Автостопом?

– Бесплатно – пешком.

Таксист был таков.

Подъехало второе такси. Саша сделал знак рукой – нет, ты нам не нужен.

Недоумевая, таксист уехал.

Затормозил черный Land Cruiser. Спортивного телосложения молодой человек, черноволосый, в черной майке в обтяжку, смотрел на них сквозь пластик черных очков.

– Подбросите? – спросил Саша. – Мы едем автостопом во Владик.

– Да ладно! Шутишь, что ли?

– Серьезно.

– Подброшу до МКАДа, а дальше мне вверх, в Мытищи.

Сели в Land Cruiser.

– Вы отчаянные, на всю голову стукнутые, таким почет и уважуха, – сказал парень. – Сколько ехать? Дней десять?

– Больше двух недель, – сказал Саша. – Девять тысяч километров.

– Через Уфу?

– Да.

– Мой старший брат в Уфе, я тоже оттуда. Он уважаемый там. Ну, понимаете? Серьезный. Если будете в тех краях и потребуется помощь, звоните мне. Запишите номер. Я Азат, брат – Тагир.

Азат продиктовал номер, и Саша внес его в телефонную книжку. К помощи башкирских бандитов он однако не прибегнет, этого еще не хватало.

За пару сотен метров до МКАДа Land Cruiser остановился.

– Удачи! – сказал Азат. – Киньте фотки из Владика, порадуюсь за вас.

Пожав руку Саше и кивнув Кире, он уехал.

– С почином, – сказал Саша. – Все не так уж и страшно. Есть добрые люди.

– Попробуем теперь вот что. – Он вынул ламинированный лист бумаги.

На листе – надпись большими черными буквами:

ВЛАДИВОСТОК.

Это возымело своеобразный эффект. Машины останавливались одна за другой, всем было интересно, все удивлялись, кто-то улыбался, но никто не желал везти их бесплатно.

– Девять, – сказал Саша. – Девять подъехало, девять уехало. Разность – ноль.

Он не унывал. Ему нравилось.

Десятым стал старенький серый «Фокус», с вмятинами и потертостями на кузове. Водитель был потрепан под стать машине. Расстегнутая на впалой груди застиранная рубашка в крупную красно-черную клетку, несвежие джинсы, грязные жидкие волосы, общий нездоровый вид, желтушный, нервный, изможденный, – не самый приятный тип, но выбора у них не было.

– Во Владик? – спросил водитель, глядя на ноги Киры, длинные, стройные, в джинсовых шортах.

Голос у него был сиплый и тихий, с болезненной хрипотцой.

Заметив брезгливость на лице Киры и тревогу в ее взгляде, Саша сказал:

– Да. Автостопом. Подбросите в том направлении?

– Че не подбросить? Подброшу. Я во Владимир.

Водитель смотрел на ноги Киры, а в глаза – нет.

Саша взглянул на Киру. Она пожала плечами – сам, мол, решай.

Он решил.

Сложив рюкзаки в багажник, сели сзади: Кира слева, за водителем, Саша – справа. Салон был пыльный, прокуренный, замусоренный, от водителя пахло потом, но дареному коню в зубы не смотрят. Они знали, на что шли, когда начали путешествие.

Обняв Киру, Саша почувствовал ее напряжение, внутреннюю борьбу, благодарность за поддержку – и все это без слов, без зрительного контакта, одним лишь касанием. Крепись, Кира, крепись, до Владика далеко. Сколько их будет таких? Потерпим.

– Как звать-то? – сипло спросил водитель.

– Саша.

– Кира.

– Кира, значит. Редкое имя. Я Коля. Это… Не стесняйтесь, чувствуйте себя как дома, не кусаюсь. – Он издал тихий смешок.

Саша встретился с ним взглядом в зеркале заднего вида. Плохой взгляд. Держи, Саша, ухо востро. Товарищ с гнильцой, с червоточинкой, не стой к такому спиной, бойся ночью в безлюдном месте. Девушки, бойтесь вдвойне. Из таких вот убогих, обиженных жизнью нередко выходят маньяки. Что сделает он в следующую минуту? Вдруг у него проблемы с психикой? Мы заперты в его железной коробке и мчимся в ней со скоростью восемьдесят километров в час. Мы в его руках.

Саша вспомнил о пистолете. Сунуть бы его под джинсы, под рубаху навыпуск, как делают парни в фильмах, для большей уверенности в себе, но оружие в рюкзаке, а рюкзак – в багажнике.

Повернув зеркало, чтобы видеть Киру, Коля спросил:

– Кир, хочешь кофе, горяченького, из термоса?

– Нет, – ответила она сухо. – Спасибо.

– А «Боржоми»?

– Нет.

Еще суше.

Саше он ничего не предложил, Саши словно не было здесь. Ухажер хренов. Глядит в зеркало на Киру, не стесняясь, не боясь быть пойманным, не оторвется, все глаза проглядел, лучше б следил за дорогой. Возбуждается от ее голоса, от красоты, копит сладкое напряжение, чтоб сбросить позже, не с женщиной, а с рукой.

Спрятавшись за стеклами солнцезащитных очков, Кира смотрела в окно.

Наконец она не выдержала.

– Что за урод? – шепнула она Саше. – Меня от него тошнит. Пусть остановится, выйдем. Не буду с ним ехать.

Саша знал, что так и надо сделать, но не мог. До Владимира – три часа, двести километров. Как взять и сойти, поддавшись первому чувству?

– Коль, можно вас попросить? – сказал он. – Смотрите вперед, на дорогу.

– А? – дернулся Коля. Тут до него дошло: – Не парься, Саш, не нервничай. Что ж ты так, а?

Гадко он это сказал, с издевкой, с деланной обидой, но перестал пялиться. Поглядывал по чуть-чуть, быстрым юрким взглядом, чтоб не взяли с поличным, и молчал.

«Забавные существа – люди, – думал Саша. – Наблюдать за ними интересно, но не стоит входить к ним в клетку».

Кира смотрела в окно, обидевшись.

Он смотрел в другое.

Прекрасный день. Прекрасная погода. Солнце светит на безоблачном небе, дорога стелется под колеса серой лентой, начинающейся за горизонтом, в конечной точке их пути, и Кира рядом. Черт с ним, с этим типом в клетчатой рубахе. Главное, быть на чеку, быть ко всему готовым. Чего ты хотел, отправляясь на Дальний Восток? Поездки с комфортом в приятной компании?

Через час Коля сказал:

– Скоро лопну, блин, надо отлить. Остановимся.

Сашу покоробило. Специально, что ли? Выбрал новый формат общения, с выраженной грубостью лексикона?

– Не надо лопаться, – сказал он. – Вы не одни.

Сняв темные очки, Кира твердо смотрела на Сашу, без слов транслируя мысль, которую он понял.

Коля съехал на обочину и включил аварийку.

– Возьму рюкзак, – сказал Саша. – Съем сэндвич.

Актер из него был тот еще, но Коле и так сойдет. Кира права, не стоит терпеть. Прочь из этого клоповника с его вонючим хозяином – на свежий воздух, в поле, на травку, под утреннее июльское солнце.

Он взял рюкзак. Кира взяла свой.

Остановившись в трех метрах от машины, спиной к ним и к дороге, Коля справил нужду. Струя мочи блестела на солнце. Брызги летели в стороны. Коля кряхтел от удовольствия.

Господи Иисусе! Вот извращенец! Гадкий, с тлеющими углями внутри. Их не потушить, ибо никто ему не дает, такому красавцу. Специально встал перед Кирой, не дошел до кустов – дать бы ему под зад, чтоб облился.

Кира отвернулась.

Саша сделал ей знак, и они быстро, без лишнего шума пошли по обочине в обратном направлении. Оглянувшись, Саша увидел, что Коля закончил, застегивает ширинку и вот-вот узнает об их побеге.

Они ускорили шаг.

– Куда? – послышалось сзади. – В Москву?

Они не остановились, не обернулись. Саша поднял вверх руку – адьюс.

Коля сел в машину, дал задний ход и поравнялся с ними. Нагнувшись, чтобы их видеть, он сказал сипло и резко:

– Эй, я не понял, вы че? – Он ехал рвано, то притормаживая, то нажимая на газ, и никак не мог выровняться с ними по скорости. – Поссал, что ль, не так?

– Всё не так, – бросил Саша. – Езжайте. Спасибо.

– Назад в Москву пешком? Или как? – осклабился Коля, ощерив желтые зубы.

– Подальше от вас, – сказала Кира.

– Что такая злая? Что тебе сделал? Пальцем тебя не тронул. Ехала даром, так и не глянуть ни разу? Ляжки-то заголила, не я тебя одевал.

– Езжай, а, – скривился Саша, – тошно от тебя.

– Фраер, пасть закрой! – Градус агрессии вырос. – По рылу давно не били?

Саша остановился. Коля – тоже. Он снова что-то сказал, но они не услышали: прогрохотала фура, обдав их клубами подмосковной пыли и качнув «Форд» воздушной волной.

– Идем, – сказала Кира, взяв Сашу за локоть. – Не связывайся с больным.

– Ты че там базаришь? – вскинулся мужичок. – За этого, что ль, боишься? Правильно. На зоне таких на раз-два опускают, делают петушков на палочках. Пусть идет, а ты останься.

Показав ему средний палец, Кира пошла вперед, а Саша не сдвинулся с места. Он молча снял рюкзак, поставил его на землю, так же молча открыл, сунул внутрь руку и

– вынул пистолет.

По-прежнему не говоря ни слова, он взял его за ствол и с коротким замахом ударил рукоятью по заднему боковому стеклу.

Бум!

Стекло осыпалось внутрь тысячью мелких осколков.

Кира вскрикнула, а Коля открыл рот, да так и остался.

Саша подошел к передней пассажирской двери и, облокотившись на нее, заглянул в салон, при этом он по-прежнему держал пистолет за ствол:

– Что сказал?

Коля сглотнул, косясь на оружие, и промолчал.

– Будь вежливей с людьми, и они к тебе потянутся. Еще один совет – прими душ, а то вонь как от бомжа. Пока!

Саша отошел от машины, не спуская глаз с Коли, а тот, от волнения забыв, что включена задняя передача, выжал газ и дернулся назад. Затормозил, переключил передачу и поехал вперед, быстро и шумно. Саша не смотрел ему вслед, он смотрел на Киру.

Он напугал ее не меньше, чем Колю.

– Как ты? – спросил он.

– Откуда у тебя пистолет?

– Это травмат, два года пылился в сейфе.

Спохватившись, он понял, что до сих пор держит пистолет в руке, на виду у всей публики, на оживленном шоссе, и сунул его в рюкзак. Обнял Киру. Она прижалась к нему:

– Не хочу во Владик. Только отъехали, а уже так. Что будет дальше?

– Дальше будет лучше, а если будет хуже, то вернемся, это мы всегда успеем. Вперед!

С этими словами он взял лист «ВЛАДИВОСТОК».

В течение следующих десяти минут никто не останавливался.

Потом остановилась полицейская машина, и оттуда выскочили двое стражей порядка, с оружием наготове:

– Стой, без резких движений!

Саша сделал как сказали.

«Коля… Пистолет…» – пронеслось в голове за мгновение, а в следующее он уже лежал на траве, с заломленными назад руками.

– Травмат… – раздался голос, полный разочарования. – Блин!

– Вставай! – сказал второй.

Его отпустили, и он встал лицом к лицу с полицейскими, не столько злыми, сколько растерянными. Рослые крупные парни, коротко стриженые, с сержантскими погонами.

– Он тебе угрожал? – спросил один из них у Киры.

– Нет. В чем дело?

– Какая-то тетка звонила, сказала, что у трассы парень с пистолетом угрожает девушке. Суки бдительные, бегаем из-за них впустую. Ты зачем вытащил травмат?

– Проверил предохранитель, – нашелся Саша. – Проверил и убрал.

– Разрешение есть?

– Да.

Саша показал.

Покрутив пистолет в руках, страж порядка отдал его Саше:

– Извини. Сам понимаешь…

Саша отряхнул джинсы и майку. Гора упала с плеч. Не Коля звонил, а тетка, полиция извиняется, все в порядке, жизнь прекрасна. Для первого дня неплохо, очень даже неплохо, две истории, и это только начало. Приятного мало, да, но в том-то и суть, изюминка путешествия. У Киры, впрочем, свое мнение на этот счет, с которым нужно считаться.

– Бывает, – сказал он примирительно. – Мы свободны?

– Так точно. Куда путь держите?

– Во Владик.

– Куда?

– Во Владивосток.

Четыре полицейских глаза уставились на Сашу.

– У каждого свой путь, – сказал он. – У кого-то короче, у кого-то длинней.

– Ваш охренеть какой длинный. А мы до Покрова, можем подбросить, отсюда десять минут. В городе проще поймать машину. Посмо́трите заодно нашу главную достопримечательность. – Полицейский усмехнулся. – Шоколадную фею. Есть музей шоколада. В Покрове «Альпен Гольд» делают и «Милку». Слышали?

– Нет, – сказал Саша.

– Спасибо за предложение, с удовольствием, – сказала Кира.

«Ну и денек, – думал Саша, устраиваясь в машине. – Нарочно не придумаешь».

Пока ехали, он листал Википедию, заочно знакомясь с городом. Почтенная пятисотлетняя история, население о семнадцать тысяч душ, шоколадная фабрика, немногочисленные достопримечательности – здравствуй, Покров, мы к тебе на минутку.

Въехали в город.

Федеральная трасса М7, она же улица Ленина, делила город на две неравные части. Ничем не примечательная улица с транзитным транспортом и провинциальным пейзажем: частные дома перемежаются с придорожными закусочными, автозаправками, двухэтажными гостиницами, магазинчиками и пыльными деревьями. Изредка промелькнет старинное здание из потемневшего кирпича, зацепится за него глаз, захочет увидеть больше – но едешь дальше, и вновь ничего интересного. А вот и хрущевки. Куда ж без них?

У Шоколадной феи, в центре города, расстались с полицией.

– Счастливого пути, – сказал полицейский. – Будьте осторожней, дебилов хватает, не садитесь к кому попало.

– Спасибо, – ответила Кира, а Саша подумал о Коле.

– Стреляй с умом, если что, – напутствовал Сашу второй полицейский. – Не стреляй с близкого расстояния, а также в голову, шею и пах. Если убьешь – сядешь, ничто никому не докажешь. В спину тоже не надо.

– Спасибо, – сказал Саша.

Полиция уехала.

Саша обошел кругом Шоколадную фею. Кто скульптор? Не Зураб ли Церетели? На фею мало похоже. Скорей, – на Железного Дровосека из «Волшебника Изумрудного города». Высокая остроконечная шляпа, мятая обертка-плащ, разорванная на широкой плоской груди с бронепластинами шоколада; плитка шоколада в руке как пульт дистанционного управления, а кроме того – нелепая поза с расставленными ногами, наклоном назад-вбок, с прогибом поясницы и выпяченным вперед животом как у беременной – простите, не шедевр.

Как однако без фото? Без фото никак. Сделали снимки: с собой, феей, вывеской «КАФЕ ПРОДУКТЫ» на заднем плане, – отметились и – вперед, на другую сторону улицы. Зайти бы в музей шоколада, что в двух шагах отсюда, но нет времени, Покров – вынужденная остановка, вне плана. Вечером они должны быть в Нижнем Новгороде.

Кто подбросит? Есть желающие? Ваши жизни катятся на восток с одинаковой скоростью, но видите ли вы это, сидя в своих машинах разной стоимости? Что впереди, за тем изгибом дороги, за мгновением настоящего? Вам кажется, что вы знаете, но вы не знаете.

Остановилась фура. Перебравшись на пассажирское место, водитель открыл дверь. Чернявый, небритый, плешивый, в засаленной майке, растянутых трениках и сандалиях на босу ногу, он крикнул сквозь звуки льющегося из динамиков шансона:

– Куда вам?

– Во Владик, – ответил Саша. – Автостопом.

– Куда? – водитель не расслышал и убавил громкость.

– Во Владик, автостопом, – повторил Саша.

– Антоныч, слышал? Автостопом во Владик! Искатели приключений!

Из спальника высунулась лохматая голова Антоныча, тоже небритая, но не плешивая. Несколько секунд он рассматривал Сашу и Киру заспанными глазами.

– Вы его не слушайте, – сказал наконец он. – Витька не умеет мечтать, даже кончить не может без порно, фантазии не хватает. Вы правда во Владик?

– Да, – сказал Саша.

– Садитесь до Нижнего, а то с Витькой скучно. У меня высшее техническое, а у него девять классов.

Витька хмурился, готовясь дать вербальную сдачу напарнику-задире, а Саша смотрел на Киру.

«Нет», – увидел он в ее глазах, а другого и не ждал.

– Спасибо за предложение, – сказал он, – но, пожалуй, мы откажемся.

Антоныч помрачнел.

– Из-за тебя всё, – буркнул он товарищу. – Кто к тебе сядет, а? Тьфу!