Глава 11

– Ну, и зачем надо было так напиваться?

Каждое произнесенное слово девушки словно отпечатывалось на многострадальной голове Михаэля новым ударом боли. Память отказывалась повиноваться, лишь с великой жалостью к своему никчемному хозяину, сквозь марево пьяного тумана, напомнила, как Майер поднялся с дивана, разбуженный упорной барабанной дробью по входной двери и впустил в дом обеспокоенную Анжелику.

– Ты меня вообще слышишь? – чья-то добрая рука положила на лоб мокрую тряпку.

Головная боль немного отступила.

– Михаэль?

Парень с трудом разлепил тяжеленные веки. Он находился в своей спальне, на своей, уже родной кровати. Рядом, с тревогой в глазах, присела Аллен. Странно, до этого момента он точно вспомнил, что лежал на диване, на первом этаже. Как же очутился здесь?

Журналист попытался сказать «привет», однако пересохший рот и язык, в совокупности издали лишь невнятное мычание. Озабоченность на лице добровольной сиделки увеличилась многократно, и она поспешно сменила компресс на лбу больного на более холодный.

– Совсем плохо, дорогой?

Михаэлю стало стыдно. Собственноручно, если можно так выразиться, напился до чёртиков, а теперь за ним ухаживает красивая девушка и переживает о его самочувствии. Стыдно-то как, но при этом до дрожи приятно. Значит, кое-кому еще нужен.

Отрицательно качнуть головой оказалось проще, чем сказать словами, однако головная боль от этого слабого движения набросилась с новыми силами. Михаэль застонал.

– Сам виноват, – упрекнула девушка, правда, с заботой в голосе, – не стоило так напиваться. Переделали твою статью, и что? Теперь всё? Конец света? Ведёшь себя как избалованное дитя.

– Прости… – С трудом прошептал «больной».

Анжелика лишь глубоко вздохнула, будто заранее прощая все прегрешения парня.

– Хочешь воды?

Пить хотелось невыносимо, словно пробыл в жаркой пустыне несколько дней подряд. Пересохшие губы снова подвели и Михаэль лишь быстро кивнул. Девушка подошла поближе и подложила под спину парня подушку, чтоб удобнее было пить. Опять в голове Майера возникла ассоциация-сравнение себя с тяжелобольным пациентом, заставившая недовольно нахмуриться. Анжелика уже повернулась к столику, на котором стоял стакан и кувшин с водой, и не видела изменившееся лицо журналиста. Стоит отметить, что никакой посуды раньше на столе не стояло, значит, молодая подруга не только довела (или дотащила?) Михаэля до второго этажа, но и успела сходить за водой, предугадывая будущие желания проснувшегося с похмелья человека.

Пока Майер размышлял об этом, Аллен налила воды в стакан, и протянула его жаждущему. Стакан опустел до обидного быстро.

«Надо будет купить стаканы большего размера» – с сожалением подумал немец.

– Полегчало? – поинтересовалась девушка, забирая стакан.

Действительно, живительная влага оказала свое чудесное действие, спасла горло от засухи и немного прояснила сознание. Вот только, одного стакана явно не хватило, но просить добавки у заботливой девушки совесть не позволила.

– Да. – Губы растянулись в улыбке. – Спасибо тебе, большое. Спасительница!

Щеки Анжелики покрылись румянцем от смущения. Заслуженная благодарность и похвала приятна всем без исключения, а девушкам особенно. А когда Михаэль взял ладонь Анжелики в руку и поцеловал её пальчики, она ещё сильнее смутилась, окончательно покраснев, и заговорила:

– Тогда вставай, приходи в себя, а вечером заходи ко мне. Я хочу тебе кое-что показать. Сюрприз. А сейчас мне пора идти. Ещё куча дел. До встречи, дорогой!

И выскользнула из комнаты, крикнув из коридора:

– Не провожай.

Михаэль и не собирался. Он, только услышав, как захлопнулась входная дверь за девушкой, едва доковылял до стола, и, забыв о нормах приличия, прижался губами к горлышку кувшина. И не успокоился, пока полностью не опустошил его до дна. После чего, весьма довольный собой, добрался обратно до кровати. Лёг на бок и заснул.

* * *

– Это тебе, – шикарный букет цветов перекочевал их рук Майера в ладони Анжелики. – Еще раз извини, что тебе сегодня пришлось со мной нянчиться.

– Не зря же я подрабатываю няней! – рассмеялась девушка, уткнувшись носом в бутоны цветов. – Как вкусно пахнут! – с восторгом добавила она.

– Я готов всю жизнь иметь такую замечательную няню, – с улыбкой отметил немец.

– И не мечтай! – возмущенно фыркнула Аллен. – Мне неугомонных детишек и на работе хватает. Другое дело, самостоятельный и солидный мужчина, который будет сам, лично, нянчится со мной.

Звонкий смех девушки разнесся по веранде её дома, обещая весёлое и доброе продолжение вечера.

– Проходи, располагайся.

– А как же прогулка?

– Только не сегодня, – извиняясь, улыбнулась Анжелика. – Так ты зайдешь? Или подождешь здесь?

На широкой веранде располагались удобные и уютные скамьи со спинками и деревянным столом. Всю мебель окрасили в приятный белый цвет. Погода радовала приятной вечерней прохладой и Михаэль решил остаться тут, а не входить в душное помещение.

– Я быстро! – умчалась в дом коллега журналиста.

Не обманула. Майер только комфортно обустроился на скамье, рассматривая редких в этот час прохожих, как хозяйка вышла на веранду с большим подносом в руках. На нём немец разглядел заварочный чайник, серебряные ложечки, несколько фарфоровых чашек, а так же две стеклянные вазочки. В одной лежали печенье, а во второй – несколько видов пирожных. Пока девушка освобождала поднос, изысканно расставляя посуду и лакомства на столе, Майер решил поинтересоваться:

– Значит обещанный сюрприз: чаепитие вдвоём на веранде? Здорово придумала. Если б предупредила заранее, я свечи бы прикупил. Вечер при свечах. Романтично.

Девушка хитро улыбнулась, и, склонившись над столом, быстро чмокнула удивлённого парня в нос.

– А вот и не угадал! – довольно сообщила она.

– Как же так? – подыгрывая подруге, журналист притворно схватился за сердце. – Какой тогда сюрприз? Разве может быть что-то неожиданней и желанней, чем чай с очаровательной девушкой?

– Может! – Аллен присела рядом с парнем и игриво толкнула его локтем в бок. После того, как тот поднял руки вверх, добровольно сдаваясь на милость победительницы, девушка наполнила две чаши ароматным чаем и схватилась за пирожное. Михаэль, отпив пару глотков чая, последовал примеру подруги, и тоже отдал должное сладкому угощению.

– Вчера вечером, возвращаясь, домой, между прочим, усталая и злая, я кое-что нашла. Попробуй угадать, что именно?

Так как, рот журналиста в этот момент оказался занят последним куском пирожного, ему пришлось отрицательно замотать головой и выставить перед собой ладони, мол, сдаюсь. Анжелика Аллен недовольно скривила личико от такой наглой и стремительной капитуляции, но, глотнув травяного напитка, сменила гнев на милость:

– Сейчас принесу. – И ушла в дом.

Когда Майер попробовал шоколадного печенья, хозяйка вернулась. В руках она держала маленького, симпатичного котёнка.

– Смотри! – Счастливая девушка на вытянутых руках показала домашнего питомца. – Правда, он милый?

Будь Михаэль лет на пятнадцать-двадцать моложе, возможно, он бы разделил восторг подруги. Но сейчас, во взрослом возрасте милые зверушки его не трогали.

– Да, – вежливо выдавил из себя Майер, рассматривая представителя семейства кошачьих.

Белый, как свежевыпавший снег, котенок висел на руках своей новой владелицы и с интересом рассматривал немца своими малюсенькими, голубыми глазками. На кончике правого уха, белая шерсть уступала место тёмно-серой, что делало котёнка лишь симпатичнее и забавнее. А если к этому добавить розовый носик, которым котенок ко всему принюхивался, потешно шевеля усиками, становилась, абсолютно понятна полная и безоговорочная влюблённость Анжелики в своё новое чадо.

– Он сидел на дороге грязный и холодный, – тем временем рассказывала девушка, будто оправдываясь – Я не смогла пройти мимо и взяла его с собой…

«Весь город страдает от жары», – усмехнулся про себя Михаэль, – «а котёнок у неё замёрзший»

– Сначала я думала, что он серого окраса, но представь себе моё удивление, когда помыв его, я поняла что он совершенно белый!

Аллен ещё долгое время рассказывала о своём котенке с ненужными подробностями. Майер вежливо кивал, поддакивал, с ужасом осознавая, что начинает ревновать к живому клубку шерсти. Девушка тем временем, уделяла всё свое внимание лишь ему, коту: держа его на руках, гладя, прижимая к груди, либо давала ему возможность поймать свои пальцы, поставив его на стол. На обеденный стол, между прочим! Где всё ещё находились недоеденные лакомства и чай.

К тому времени, когда законы приличия заставляли покидать гостеприимный дом, и отправляться восвояси, Михаэль внутренне кипел от ревности и негодования. А девушка и не думала прекращать сюсюкаться со своим зверьком. Еще больше «дров в огонь» подбросили последнее предложение Анжелики.

– Спасибо за вечер, – уже спускаясь по ступенькам с веранды, поблагодарил журналист, оборачиваясь. – Завтра погуляем вечером?

– Ой, не получится, – так и не спустившись с веранды, смутилась Аллен, словно и не было до этого вечерних прогулок. – Я хочу завтра побольше времени с ним повозиться.

Девушка нежно погладила котенка, восседающего на её плече, и с улыбкой чмокнула его в носик.

С какой-то внутренней обидой, Михаэль отметил, что раньше на прощание она целовала его, а сегодня…

– Но, если хочешь, заходи вечером, – добавила Аллен, быть может, заметив недовольное лицо парня. Хотя, наступившая ночь, этому никак не способствовала. – Посидим, как сегодня, чай попьём, поболтаем. Приходи, мы будем рады.

Сухо распрощавшись, Михаэль в весьма скверном настроении побрёл домой. Появилась мысль отыскать вчерашнее заведение и пропустить там парочку стаканов, но внутренний голос в содружестве с гордостью отклонил такое предложение, несмотря на возмущение едкой обиды, что терзала в груди. К тому же, из головы ещё не выветрились воспоминания о симптомах утренней «болезни», весьма неприятных и запоминающихся. Одним словом, журналист возвращался домой в ужасном настроении, с недовольными мыслями. Однако только через пару минут, он понял, что до этого его жизнь была чрезвычайно радостной и совершенно свободной, несмотря на проблемы на работе и наивную ревность к девушке…

Не успел он свернуть за ближайший угол, как разглядел в полутьме до нервного тика знакомый невысокий силуэт.

– Привет. – Сказала Кэрри.

– О, господи!!! – застонал немец, хватаясь за голову. – Опять ты! Зачем ты меня преследуешь? За что-о?

Парень хотел поспешно ретироваться, продолжив путь, когда девочка с недетской силой схватила его за руку.

– Отпусти! Я тебе уже много раз говорил, что не буду тебе отцом.

– Я помню, – с ледяным спокойствием заявила сиротка. Михаэль вырвал свою руку, но что-то в тоне ребенка заставил его не торопиться с уходом.

– Теперь, послушай, что скажу тебе я, – медленно, по слогам, словно читая текст, проговорила Кэрри.

– А если я больше не хочу слушать полоумные бредни несмышлёного ребёнка? – С вызовом заявил Михаэль.

– Тогда, люди, которые тебе дороги – пострадают. Сильно. Тебе ведь сильно нравится Анжелика Аллен?

– Да как ты?.. Да как ты смеешь!.. Угрожать вздумала?! – Майер, сжимая кулаки, неконтролируемо дернулся к наглой пигалице. И тут же застыл на месте, когда увидел, что из-за спины девочки вышел здоровенный пёс, с ярко горящими во тьме глазами и раскрытой пастью, из которой доносилось тихое рычание.

Немец торопливо отступил на несколько шагов назад, страшный пёс же, похоже, не собирался нападать и дисциплинированно сел у ног ребёнка.

– Иди, посмотри на свою ненаглядную, – последовал приказ и у журналиста даже на секунду не возник вопрос, о ком идёт речь.

На ватных, не гнущихся ногах, Майер выглянул за угол здания. Анжелика до сих пор находилась на веранде, развлекаясь с котёнком. В льющемся свете окон её дома, он рассмотрел всё отчётливо, и внутренне вздохнул с облегчением: с девушкой всё в порядке и никакая опасность ей не грозит.

Обрадованный подобной новостью, Михаэль собрался покинуть «наблюдательный пункт» и со всей строгостью отчитать избалованную девчонку за жестокие шутки, когда услышал новый приказ:

– Через монокль посмотри.

Всё тело покрылось холодным потом от страшной догадки, дрожащие руки никак не могли отыскать карман, а потом вытащить оттуда кусочек стекла. Наконец, немец справился с этим, а вот приложить монокль к глазу никак не решался. Кэрри не торопила, возможно, опасаясь, что от её оклика парень вообще выронит волшебный предмет.

Кое-как совладав с собой, и водрузив монокль на правый взгляд, Михаэль разглядел страшную картину.

Анжелика Аллен в этот момент обнимала своего котёнка, прижимая его к своей шее. Однако, благодаря линзе перед глазом, немец рассмотрел, что вместо котёнка в руках девушки притаился противный бес, больше всего похожий на краба. Вот только повыше панциря, где у обычного членистоногого располагались глаза и рот, у чудовища имелась небольшая голова, которую он повернул на сто восемьдесят градусов и уставился на журналиста, наглой усмешкой показывая кучу мелких и острых зубов. Клешня, острая как метательный нож, медленно прикоснулась остриём к беззащитной шее счастливо улыбающейся девушки, говорившей что-то своему питомцу.

Рядом с замершим Михаэлем встала и Кэрри. Судя по всему, она видела всю картину, происходящую на веранде, целиком, без всякого стекла. Журналист, если честно хотел бы не видеть, но был не в силах оторвать монокль от глаза.

– Бесы, выбирая жертву, могут на краткие мгновения принимать свою родную внешность в человеческом мире. Этого им вполне хватает, чтобы нанести несовместимые с жизнью раны.

Кэрри сказала свою фразу всё также спокойно, буднично, как если бы рассказывала о погоде на завтра. После чего ненадолго замолчала, выдерживая лишь одной ей понятную паузу.

– А пожирают её уже в привычном для вашего глаза облике.

Холодное спокойствие в словах Кэрри немного привело Михаэля в чувство. Он убрал монокль обратно в карман, и со скрежетом сжав зубы, спросил:

– Бесы едят людей?

– Иногда. Ради развлечения.

– Так, ладно. Чего ты хочешь? Чего добиваешься?

– Совсем немного, самую малость. Ты должен меня удочерить.

– Зачем тебе это?

Ответ девочки поражал своей простотой.

– Хочу, – пожав плечиками, ответила она. – Я всегда получаю то, чего желаю.

– Нельзя получить всё то, что хочется! – с укором возразил немец.

– Пока у меня получается. Ведь, правда, па-по-ч-ка? – Кэрри с интересом посмотрела сверху вниз на будущего отца, который продолжал наблюдать за верандой. Аллен совсем недавно зашла в дом.

– Правда, – обреченно согласился тот, и зашагал вперед.

– Ты куда?! – с удивлением воскликнула девчушка.

– Забрать это кошачье чудовище… Пока не случилось непоправимое.

– Стоять! – И когда Майер остановился, пояснила. – Без моего приказа, котёнок не навредит девушке. Можешь не переживать. Но он будет жить у неё, дабы ты не передумал. Кстати, никому не говори ни о бесах, ни обо мне. Особенно ей, – Кивок в сторону дома Аллен. – Пусть продолжает любить своего котика, а ты с нынешнего момента будешь любить только меня. Не против?

– У меня есть выбор? – с ехидцей спросил Михаэль.

– Естественно! Выбор есть всегда и у всех. Правда не все и не всегда его видят. В данной ситуации ты можешь воспротивиться, и тогда белый котенок получит свежую, тёплую кровь.

– Прекрати!..

– Хорошо. Значит, ты меня удочеряешь?

– Да.

– Тогда пошли домой. Тебе еще на чердаке мне спальню обустраивать. Кровать найдем?

– В доме помимо моей, еще три есть, – недовольно сообщил Майер, шагая к дому.

– Превосходно, – девочка пошла рядом. – Возьми меня за руку.

– Вот ещё! Обойдешься.

– Тогда, я прикажу котёнку… – лениво проговорила Кэрри.