Цитаты из книги «Китайская империя. От Сына Неба до Мао Цзэдуна»

Долгое время велась завоевательная война с северо-вьетнамским королевством Аннамом – Юн Лэ хотел превратить его в китайскую провинцию. Но, как и прежде (и как будет всегда) миниатюрные строптивцы оказали такое сопротивление, взяв в союзники свои горы и джунгли, что в 1431 г. (уже после смерти императора) их оставили в покое, ограничившись формальным признанием сюзеренитета Поднебесной.

На суше походы носили более прикладной характер. Монголы (не тимуровцы, а восточные) хоть и отошли в свои степи, все равно постоянно тревожили империю дерзкими набегами. Переломным на какой-то (не очень долгий) отрезок времени стал 1410 г., когда полумиллионное китайское войско нанесло кочевникам серьезное поражение на реке Толе (на которой стоит нынешний Улан-Батор). Впрочем, луки и арбалеты все равно надо было держать наготове – покоя на степной границе не было никогда.

Кстати, о дани. Ханьские правители, как мы помним, в отличие от владык прочих восточных супердержав, не видели в ней источник обогащения. Совсем даже напротив. Приняв подношение как свидетельство своего сюзеренитета и высокого престижа, императоры одаривали почтительного вассала в куда большем размере. Так что находилось немало прохиндеев международного пошиба, которые приводили в Пекин караван и выдавали его за якобы посланный Сыну Неба их повелителем – и грузили на своих верблюдов такую ответную милость, что ни в жизнь бы не выручили столько честной торговлей. Видимо, что-то заподозрив, китайское правительство стало квотировать изъявления покорности: от такого-то царства-государства не более, чем столько-то караванов в год.

Главную свою резиденцию Юн Лэ перенес из Нанкина в Пекин (который был переименован при этом в Бэйцзин, и носил это имя на протяжении нескольких веков, но мы будем употреблять привычное название славного города).

В целом бюрократический аппарат был сохранен, управление осуществлялось с привлечением ученых из Академии Ханлинь. Выполняла свое предназначение система экзаменов: на государственную службу поступали в основном те, кто успешно их сдал. Но недоверчивое отношение к сословию шэньши становилось уже характерной чертой династии Мин – поэтому евнухи не только привлекались к делам как исполнители, но и уже дорывались до власти. Они шпионили за всеми госслужащими, а вскоре под их контролем оказалось такое зловещее ведомство, как «Восточный склад» – тайная полиция.

Придя к власти во многом благодаря обладанию собственным княжеством, он вовсе не желал, чтобы кто-то устроил ему то же самое, что он – предшественнику. Поэтому удельное властительство было отменено, но императорский клан перешел на государственное содержание и составил собой наследственную аристократию (через несколько поколений эти господа расплодились так, что мало не показалось, и это создавало серьезные финансовые проблемы). К ней присоединились и многие военачальники императора – он щедро раздавал им поместья, а их сыновья наследовали почетные титулы.

Восторжествовавший удельный князь сделался новым императором (правил до 1424 г.). Эпоху своего правления он назвал Юн Лэ («Долгая радость») – так часто называют в источниках и его самого.

Чжу Ди основательно обустроился в своем северокитайском уделе, в который входил и Пекин. Человек властный и решительный, он успешно воевал с монголами, увеличил и закалил в боях свою армию. Уже в 1399 г. он затеял распри с соседними князьями, что привело к череде усобиц, переросших в гражданскую войну. В 1402 г. его войска, благодаря открывшим городские ворота предателям, ворвались в Нанкин. Императорский дворец запылал, и в его развалинах были потом обнаружен три обгоревших трупа. Победители решили, что это император, императрица и их старший сын.

В качестве советников он окружил себя учеными конфуцианцами. Были снижены налоги и ограничены размеры имущества буддийских и даосских монастырей. Но когда правительство попыталось указать удельным князьям на отведенное им по указу Чжу Юаньчжана место, оказалось, что тот напрасно надеялся на их родственную лояльность.

Покойный император оставил после себя указ о престолонаследии, по которому, как в феодальной Европе, трон должен переходить к старшему сыну, а если тот не переживет отца – к его старшему сыну, то есть к внуку предшественника. Так и вышло, и вторым императором минской династии стал шестнадцатилетний Чжу Юньвэнь.