Жора хмыкнул. Я глянул на Владаса – тот сидел, свесив голову на грудь, и тихо посапывал. Сморило после купанья и шока.

– Почему нас не стали спасать? – спросил я, показав веслом на Слоновую банку, где по-прежнему виднелись паруса рыбацких сейнеров. – Парусники на выручку не идут?

– Не положено сейнера́м в акваторию базы заходить, их сразу потопят. А когда завихрения случаются, катаклизмы эти то есть… – капитан возвел глаза к небу, – так и вовсе переход закрывают и приказывают уходить на полных парах.

– А границы акватории какие?

– Примерно миль пять к югу от Слоновой банки – до мыса Клык.

Он указал поверх головы Жоры, на восток, где над берегом чернел изогнутый скальный выступ. Далеко за ним, в серой дымке, едва виднелись горные вершины, начало хребта, опоясывающего восточное побережье материка. Где-то там, в северном предгорье, лежат болота…

– А к базе только на пароме подойти можно, – капитан махнул рукой мне за спину, – когда очередная партия зэков на Кольский поступает. Берем груз карулы, получаем по радио «добро» от командира Крепости и следуем до перехода. Разгружаемся, принимаем людей на борт, и обратно.

Я едва разобрал окончание фразы, потому что в голове щелкнуло, и Справка заговорила: «Herba caerula, синие водоросли, на местном жаргоне именуемые карулой, произрастающие только в акватории Нью-Панга, являются единственным источником биосина.» «Биосин?» – мысленно повторил я и этим активировал новый пункт Справки, которая вновь принялась вещать: «Биосин – биологически активное вещество, выделяемое колониями морских водорослей вида herba caerula, способствует исправлению химических повреждений и разрывов в молекулах ДНК. Следствием этого является повышенная устойчивость организма к неблагоприятным воздействиям внешней среды, увеличение продолжительности жизни…»

– Эй, ты, не мечтай! – окликнул капитан. – Греби лучше!

– Угу, – промычал Жора и перехватил пулемет, зажав приклад под мышкой.

Справка наконец заткнулась, и я снова заработал веслом. Покосился на отключившегося Владаса, глянул на безмолвного китайца. Не понять, что происходит! Сплошные загадки… Череда сбоев на переходе, этот китаец, явно опекающий меня, сложный энциклопедический софт в моей голове, прямо банк информации… Когда его туда поставили? Я мог вспомнить только одну ситуацию, когда это могли сделать без моего ведома: армейские медики, удаляя импланты по решению военного трибунала, усыпили меня. Но если хирург инсталлировал мне в мозг программу… Ведь не по своей же инициативе, правильно? Какое ему дело до меня. А значит, тут действовала какая-то сила, принудившая его к подобному шагу, за который он мог запросто пойти под трибунал. Но что это за сила, кому есть дело до обычного солдата, совершившего убийство и отправленного в пожизненную ссылку? Неужели эта же сила отправила сюда китайца, прикрывающего меня, и она же устроила на переходе череду аварий, чтоб отвлечь, занять внимание операторов в Крепости, чтобы во время ментального контроля они не приглядывались особо к сканам моего сознания и не вычислили ненароком наличие стороннего софта?

Мысли в голове начали водить хороводы: китаец, Справка, нештатные ситуации на переходе… Биосин.

– Что такое карула? – спросил я.

– Склизкая дрянь, – буркнул Жора. – Воняет, будь здоров.

– Зачем ее на базу отправляют? – Я посмотрел на капитана.

Он пожал плечами.

– А хрен ее знает. Обрабатывают там как-то. Говорят, как пищевую добавку используют – в стране ж перенаселение, а мы, типа, продукт поставляем.

– Часто?

– Ну, как тебе сказать…

– Стабильно, – проворчал Жора.

– Да, – капитан кивнул, – регулярно, то есть раз в месяц груз уходит.

– Как добывают карулу?

– Водоросли культивируют. Как зацветут, в дело вступают ныряльщики, фильтруют слизь… Да на кой тебе это, парень?

Я промолчал.

– Дрянная работа, – Жора поморщился.

– Да, неблагодарная, – согласился капитан. – Карулой занимается хозяйство Маклейна, русских там практически нет. А в ныряльщики идти не советую, их за людей не считают – мясо. Хуже клонов.

Я неподвижным взглядом уставился перед собой, вдруг сообразив, что только что получил от Справки сверхсекретную информацию. Ведь на Пангее про биосин ничего не известно – ссыльные считают, что синие водоросли Земля берет просто как биодобавку в синтетическую пищу, которой кормятся бедняки, а на самой Земле про ценность биосина, в микроскопических количествах добываемого из водорослей, слышали лишь единицы. Это – лекарство от старости, оно доступно лишь элите элит, вроде нашего президента и директоров крупнейших корпораций… Многое бы изменилось, если бы простые граждане по всей планете узнали, что власти не просто управляют ими – власти, по сути, пытаются обеспечить себе бессмертие, в то время как продолжительность жизни обычных людей из-за общего ухудшения экологии за последние десятилетия только снизилась.

Так откуда я, простой солдат, знаю про биосин? От Справки… Нет, она всего лишь повторила уже известные мне сведения, выудив их из глубин моей памяти. Я уже знал про биосин! Осмыслив происходящее, я вновь выбился из ритма, стал грести медленнее. Происходило что-то в высшей степени странное, необъяснимое.

Быстро глянув на капитана и Жору, спросил:

– Для чего водоросли землянам – понятно, но ссыльным зачем морочиться, время тратить?

– Потому что только в обмен на водоросли из Крепости нам поставляют всякие механизмы и машины, – пояснил капитан, – генераторы, запчасти, оружие… Правда, устаревшее все, никаких тебе импульсных винтовок, компьютеров и электронных станков с программным управлением. Патроны гильзовые…

– А топливо? – перебил я. – На континенте нет полезных ископаемых.

– Нет, – капитан усмехнулся. – Зато есть танкер.

Справка опередила меня: Танкер – база, где расположена коммуна нефтяников. Включает в себя супертанкер «Самотлор», нефтяную платформу, судно снабжения и буксир ледокольного класса «Святослав Норг», потерпевшие крушение в момент катастрофы, вызванной испытаниями сверхсовременного оружия Бориса Ноймана.

– О крушении «Самотлора» слышал? – произнес капитан. – Шумное было событие, целый караван, шедший с арктического прииска, с грузом пропал.

– А… – протянул я, не нашелся, что сказать, и буркнул: – Ага.

– Ну вот, трюмы танкера были залиты под завязку, – капитан оживился, стал жестикулировать. – Сорок лет назад, когда Нойман открыл Пангею, сюда чего только не принесло. На материке вон до сих пор всякого добра полно. Рейдеры его ищут и на рынок в Нью-Панг доставляют.

Крановщик кивнул.

– Жора у нас долго в рейдерах состоял, с самим Нойманом работал, когда тому Земля только-только кислород перекрыла, то бишь в поставках и финансировании отказала… – капитан поднял кустистые брови, и его загорелый лоб пошел складками. – Опять не понимаешь? Я сейчас про старика ученого, который пропал два года назад, но перед тем успел всему Нью-Пангу мозг вынести насчет болот и тайны континента. Он же, как попал на Пангею, так все исследовал, вдоль и поперек материк исходил. Команда у него была что надо, но когда…

В борт ударила волна, плот качнулся, меня окатило соленой пеной.

– Ветер меняется, – сообщил Пакля.

– Суши весла, – приказал капитан и отвернулся.

Несколько секунд сидел неподвижно, наблюдая за морем, потом пихнул Жору локтем, сказал:

– Хреновые наши дела. За Клыком, слышь, шторм собирается, скоро гроза сюда дойдет, до берега рукой подать, но волнами нас по камням размажет.

Крановщик не ответил, он искоса наблюдал за китайцем. Тот напряженно смотрел в сторону мыса.

Я тоже заметил беспокойство на лице азиата. Любопытно: он понимает по-русски или только догадывается, чем может обернуться наше путешествие?

Плот сильней закачался на волнах, пенистые брызги плеснули через борт на Владаса.

– А? Что?! – встрепенулся он. Моргая, завертел головой, пытаясь сесть прямо. – Что происходит?

Ему не ответили. Китаец повернулся к Жоре, натянул на лицо улыбку и снова превратился в статую.

Капитан окинул нас хмурым взглядом, пожевал губами и медленно произнес:

– Вот что, ребятки… Давайте-ка вы прыгайте за борт.

Жора весь напрягся, покрепче сжал пулемет. Мальчишка-матрос испуганно прикусил губу.

– Пакля, ты сиди! Приказ лишь для новеньких. Прыгайте, надо парусность увеличить, хотя бы мы спасемся. Ну!

– Ну! – прорычал Жора и поднял пулемет, уперев приклад в плечо. – Кому сказано!

Сбоку мелькнула тень. Мне показалось, что китаец просто шевельнулся, но Жора вдруг придушенно вскрикнул, выронив пулемет. Я нагнулся вперед, схватил оружие за дырчатый кожух и развернул прикладом к себе. А китаец уже распускал ремень на шортах обмякшего крановщика, приставив узкую лопасть весла к горлу капитана.

– Эй! – позвал я. – Как тебя… Все, хватит пока.

Китаец вытащил ремень из шлицов, зажал в зубах. Просунув свободной рукой конец через пряжку, смастерил удавку и поднял на меня лицо.

– Как тебя зовут? – спросил я, глядя в узкие, ничего не выражающие глаза. – Ты хоть слово понимаешь по-русски или нет?

В ответ он выдал какую-то тарабарщину, выделив одно слово: «Вонг».

– Тебя зовут Вонг?

Китаец подобрал удавку и отвернулся.

– Не надо, Вонг. – Я ткнул его стволом в бок и приказал: – Сядь обратно!

Вонг оглянулся, покачал головой, но послушался. Сел рядом с капитаном, оттерев мальчишку плечом.

– И что теперь? – спросил капитан, косясь на весло в руках китайца.

Я принялся разряжать пулемет.

– Разобьемся на пары. Нас шестеро, будем грести по очереди, часто меняясь. Садись с Жорой на весла.

Владас нервно заелозил, ему явно не хотелось влезать на борт, откуда легко свалиться в воду.

– Скорее. – Я бросил ленту на середину плота, отсоединил приклад, выщелкнул возвратно-боевую пружину и стал извлекать затвор. – Давай, Дед, приводи в чувство Жору и за работу.

– Пакля, – сказал капитан, потирая шею, – достань из НАЗа воду.

Мальчишка, снова закусив губу, нерешительно подался к Деду.

– Как он ее достанет? – спросил я. – Ты на мешке сидишь, сам доставай. И еще… давайте без этих дурацких кличек. Как тебя зовут, матрос?

– Джим, – сказал он.

– Странное имя для русского, – удивился Владас. – За что тебя на Пангею сослали, Джим?

– Он местный, – капитан встал с мешка и стал развязывать клапан. – Тут родился. А вас как звать?

Мы с Владасом переглянулись. Да, все правильно: за тридцать с лишним лет власти России подписали международные соглашения со множеством стран, позволив тем навсегда избавляться от неугодных, и переправили на Пангею огромное количество людей. И хотя около десятилетия назад здесь разразилась пандемия, уничтожившая значительную часть населения, в мире-тюрьме успело вырасти целое поколение, никогда не видевшее Землю.

– Меня зовут Марк, – сказал я.

– Владас, – представился нейротехник.

Капитан достал плоский контейнер с пресной водой, свинтил крышку и сделал большой глоток.

– Трофим я, – сказал он, утерся локтем. – Трофим Павлович Кузнецов. Но зовите лучше Дедом, оно привычней.

– Дай Жоре глотнуть, – напомнил я и отложил разобранный пулемет.

Показал затвор капитану.

– У меня пока побудет. И давай пошевеливайся.

Я спрятал затвор в нагрудный карман, взглянул на Жору, которому Дед плеснул в лицо из фляги, и понял: крановщик быстро не встанет, Вонг перестарался. Тогда приказал капитану с китайцем грести, а остальным быть готовыми в любой момент сменить их.

Поначалу у нас неплохо получалось. Вскоре Дед сообщил, что еще немного, и плот подхватит прибрежным течением, возможно, успеем до наступления грозы подойти к материку…

Но ветер крепчал, волны становились все выше, болтанка усиливалась. В конце концов, я велел гребцам «сушить весла», потому что в любой момент один из них мог свалиться за борт.

– Сколько до берега? – тяжело дыша, спросил я.

– Меньше мили, – сказал Дед и привстал, глядя на восток. Линия горизонта стерлась, почерневшее небо гигантским козырьком нависло над океаном. Клонящийся к закату шар солнца из белого стал багровым, свет его бил из-за наших спин прямо в гранитный Клык, покрывая скалу алыми бликами.

– Так нас по камням размажет, – хмуро заметил Жора.

– Сколько у нас времени? – Я раскрыл мешок НАЗа, заглянул внутрь.

Драное одеяло, два плоских контейнера с водой… опреснителем, средствами сигнализации, аптечкой тут и не пахло. Приподняв одеяло, достал из мешка мачете в кожаных ножнах на узком ремне.

– Час, может, чуть больше, – отозвался капитан. – Если раньше волной не перевернет.

Я подпоясался и снова полез в мешок. Один контейнер с водой отдал матросу, другой – Владасу. Вынул пластиковый футляр. Внутри оказался бинокль – старый, с облупившимся рифленым корпусом.

Хотел взглянуть через окуляры на скалы и тучи над ними, где мигали сполохи зарницы, но тут Вонг воскликнул что-то, указав веслом на север. Я поднял бинокль, подстроил резкость.

Вдоль берега ехал грузовик.