Примерно к этому времени относится характеристика Луи Наполеона, которую ему дала Гортензия Лакруа. По ее мнению, он унаследовал капризность своего отца и манеры матери: «Он был прелестным ребенком, кротким, как ягненок, нежным, ласковым, щедрым (он даже отдавал свою одежду любому, кто в ней нуждался), умным, смышленым, чувственным, словно девушка, но легко сбиваемым с толку и интеллектуально ленивым… У него не было следов высокомерия, и он, безусловно, бросился бы в объятия первого же человека, которого встретил, подавляя его ласками сверх меры или разума таким образом, что люди должны были бы сказать, что у него теплое и любящее сердце. Но в этом ничего не было: он тотчас забыл бы про вас, как только вы исчезли из его поля зрения»^[99].

По словам Томсона, «он был мечтательным ребенком, восприимчивым и впечатлительным, но при этом безмерно скрытным. Когда его брат сказал, что хочет стать солдатом, Луи заявил о своем желании продавать цветы, подобно мальчику у дверей Тюильри. Его бабушка, Жозефина, которая любила свой сад, сделала из него своего любимчика; его первый учитель, аббат Бертран, разрешил ему увиливать от проводимых им занятий, а друзья его матери могли позволять ему все, когда “он поворачивался к ним со своим светло-голубым тусклым взглядом, полным нежности и доброты”»^[100].

К весьма любопытным чертам характера маленького Луи Наполеона, которые были подмечены окружающими, стоит добавить, что с раннего детства он не имел возможности видеть своего отца и наибольшее влияние в процессе воспитания на него оказывали мать, бабушка и гувернантки. Можно утверждать, что в определенной степени в его детстве преобладало женское начало.

* * *

В то время как Луи Наполеон и его брат подрастали, в жизни Франции и Европы продолжали происходить важные события. Наполеон I достаточно успешно с помощью армии побеждал врагов на континенте, но борьба с Великобританией приобрела характер войны на истощение. Континентальная блокада потребовала огромного напряжения сил. В ответ на усилия французской администрации по недопущению на континент британских товаров мощный британский флот заблокировал европейское побережье, вынуждая население испытывать недостаток в колониальных и промышленных товарах. Многие во Франции и других европейских странах были недовольны политикой императора и всячески старались обойти континентальную блокаду. Наполеон же, по словам Тюлара, демонстрировал полную неспособность бороться с процветавшей на побережье контрабандой. Для укрепления таможенного контроля ему пришлось аннексировать Анкону, провинции, управляемые папским легатом, Парму, Плезанс, Тоскану, Папскую область и Иллирийские провинции, включая Триест, которые по Венскому договору 1809 года перешли во владение Франции. Сенатус-консультом, присоединившим в 1810 году к Франции Голландию, в состав империи были включены: часть Великого герцогства Бергского, два Сальмских княжества, герцогство Ольденбургское, значительная часть королевства Вестфалии и три ганзейских города – Гамбург, Любек и Бремен, образовавших соответственно три новых департамента: Верхний Эмс (Оснабрюк), Нижний Везер (Бремен) и Нижняя Эльба (Гамбург)^[101].

«Останься на Северном море хоть один город, согласный торговать с Англией, поток товаров с переполненных складов Гельголанда наверняка затопил бы континент», – разъяснял Шампаньи^[102]. Чтобы покончить с нелегальным поступлением товаров из Швейцарии, Наполеон в ноябре 1810 года оккупировал Тессен и Валез. Эта закономерно вспыхнувшая в результате континентальной блокады эпидемия аннексий всколыхнула всю Европу. Она усугубила нестабильность положения на континенте и нанесла ущерб наполеоновской политике в Германии, подорвав авторитет королей – ставленников императора. На европейских монархов, в том числе и на русского царя, которому герцог Ольденбургский приходился шурином, аннексии действовали, как красная тряпка на быка. Быстрое увеличение количества департаментов настораживало даже французов, обеспокоенных будущим страны, непомерно расширявшей свои естественные границы.

* * *

Статус детей Гортензии изменился с 20 марта 1811 года, когда в Тюильри у императора и Марии-Луизы родился долгожданный сын. Мальчика назвали Наполеоном, и он был провозглашен «королем Римским»^[103]. Это был прямой и основной претендент на императорскую корону, и в честь этого события по всей империи был произведен артиллерийский салют.

В отличие от Луи Наполеона, крещение короля Римского происходило в торжественной обстановке в соборе Парижской Богоматери^[104]. При этом, хотя император и показывал всем, что у него есть наследник, он продолжал хорошо относиться к детям Гортензии и уделять им время.

* * *

Борьба с Англией и континентальная блокада стали просто навязчивой идеей императора французов. Правда, победа в этой борьбе, словно линия горизонта, постоянно уходила дальше и дальше, требуя все новых и новых усилий и жертв. Несоблюдение Российской империей условий континентальной блокады и нарастание противоречий с этой страной в целом привели Наполеона I к решению о проведении военной кампании. В мае 1812 года император отправился в Германию, и в июне началась война с Россией. Начало военных действий окончательно вывело Россию из режима континентальной блокады и состояния войны с Великобританией, что и было подтверждено мирным договором между двумя государствами 18 июля 1812 года в городе Эребру (Швеция).

Поход великой армии Наполеона I в Россию закончился катастрофой. По разным сведениям, в пределы Российской империи вторглось от 610 до 630 тысяч солдат и офицеров, а обратно перешло границу не более 40–60 тысяч. 18 декабря 1812 года император спешно прибыл в Париж. Утаивать то, что произошло в России, уже не имело смысла. В конце декабря 1812 года для французов совершенно неожиданно открылась правда о провале похода на Восток. Первейшей задачей императора стало формирование новой армии. Однако, как показали дальнейшие события, колоссальные потери в России оказались невосполнимыми.

Бывшие союзники Франции в войне с Россией (Пруссия, Австрия) присоединились к российской армии, которая в начале 1813 года перенесла боевые действия на территорию Великого Герцогства Варшавского и Пруссии. В ходе боевых действий в Центральной Европе к союзникам присоединились также Великобритания, Швеция и, позднее, Вюртемберг и Бавария, а на Пиренейском полуострове против французов сражались Испания, Португалия и Англия.

15 апреля 1813 года Наполеон I выехал из Парижа к вновь сформированной армии в Майнц. В мае того же года в Пруссии и Саксонии он одержал несколько побед, но в грандиозном сражении 16–19 октября под Лейпцигом (известном как «Битва народов») потерпел тяжелое поражение и был вынужден с остатками армии отступить на территорию Франции. К концу 1813 года союзные войска подошли к Рейну. С юга из Испании к границам Франции подошли британские и испанские войска под командованием герцога Веллингтона. 14 ноября 1813 года император вернулся в Тюильри. Ситуация была критической.

По мере расширения участников антифранцузской коалиции и военных поражений Наполеона I империя все больше продолжала распадаться. Посыпались короны ставленников императора. Бывший король Голландии Луи проживал в Граце (Австрия), но счел необходимым в такой момент помочь брату. Он предложил императору отправиться в свое бывшее королевство и поднять голландцев на защиту империи^[105]. Ситуация в бывшем независимом королевстве была непростой. Голландцы с удовлетворением восприняли новости о поражении Франции в России в 1812 году (выходцы из королевства были в составе великой армии и участвовали в походе на Россию) и в кампании 1813 года. Голландцы рассчитывали на скорое освобождение своей страны от французов. Принц Оранский, Вильгельм (Виллем), призывал соотечественников присоединиться к антифранцузской коалиции и добиваться независимости. Союзники также рассчитывали на помощь со стороны голландцев.

В этих условиях намерения Луи поднять Голландию на борьбу за империю не нашли отклика как у императора, так и, естественно, у принца Оранского. Вскоре на территорию Голландии вступили союзные войска. 30 ноября 1813 года в Схевенингене высадился принц Оранский и 1 декабря, приветствуемый народом и временным правительством, торжественно въехал в Амстердам. К середине декабря 1813 года вся территория Голландии была освобождена.

Тогда Луи решил ехать во Францию. 1 января 1814 года он появился в Париже. Наполеон I принял его тепло и разрешил остаться, но особых полномочий в борьбе с врагами не предоставил. Неожиданное возвращение мужа стало малоприятной новостью для Гортензии. Она всеми силами старалась избегать его общества. Правда, теперь, в условиях военного времени, это было довольно легко сделать. Он опять поселился у своей матери. Однако Луи смог добиться того, чтобы чаще видеть своих сыновей.

* * *

В первый день 1814 года союзные войска перешли Рейн и вступили во Францию. Впервые за много лет со времен Великой французской революции иностранные солдаты шли по французской земле.

С огромным трудом Наполеон I собирал войска. Катастрофические поражения и огромные потери, распад империи, разбросанные по разным европейским крепостям французские войска, переход бывших союзников и родственников в стан врага, экономические неурядицы сказались на боеспособности императорской армии. Соотношение сил было явно в пользу союзников, но император каждый раз отклонял все предложения о мирных переговорах, поскольку не считал нужным соглашаться на какие-либо территориальные уступки и возвращение Франции к довоенным границам. Перешедшей в начале января 1814 года Рейн 250-тысячной армии союзников император смог противопоставить не более 70–80 тысяч солдат. Не хватало самого необходимо – оружия, боеприпасов, обмундирования, провианта, лошадей и т. д.

Рано утром 25 января 1814 года император покинул Париж и выехал к войскам в Шалон. Начиналась знаменитая весенняя кампания 1814 года. С учетом попытки переворота в октябре 1812 года, когда Наполеон I находился в России, было принято решение о регентстве Марии-Луизы и дополнительных полномочиях Государственного совета.

* * *

Все это время Гортензия и ее сыновья находились в Париже. Она продолжала посещать школу-пансионат для детей-сирот в Сен-Лё, оказывала помощь раненым солдатам и офицерам, организовывала сбор средств на военные нужды. Королева распорядилась уменьшить питание для своих сыновей. Мальчики часто болели. Луи Наполеон перенес тяжелое заболевание полости рта и только стараниями своей матери смог превозмочь болезнь^[106].

Император обратился к Гортензии с просьбой снова открыть свой салон и организовать несколько вечеров с приглашением Марии-Луизы и других сановников империи. Этим Наполеон I хотел поднять дух в тылу. Несмотря на все трудности, Гортензия исполнила просьбы отчима^[107].

Однако в Париж приходили только плохие новости. Иностранные войска наводнили Восточную Францию, с юга продвигались британцы, в стране было неспокойно, активизировались противники императора, практически все молодые мужчины призваны в армию, на улицах было много инвалидов и раненых, наблюдались перебои с продовольствием. Расползались бесконечные слухи, один фантастичней другого. В высших эшелонах власти велись разговоры о необходимости завершения военной кампании, кое-кто откровенно перешел на сторону их противника.

Наполеон I решил не допустить союзников к столице и предпринял тактику молниеносных ударов по союзным войскам. Умело и стремительно перемещая свои войска, он навязывал бои союзникам. Успеху императора способствовало то, что в стане его противников не было согласия и они действовали разрозненно и нерешительно. Император буквально диктовал свою непреклонную волю врагу. Не считаясь с усталостью, плохой погодой, проблемами с провиантом и боеприпасами, французы, зачастую уступая численно, атаковали и атаковали войска противника. За несколько недель они одержали ряд блестящих побед и на нескольких направлениях отбросили иностранные войска.

Неожиданные успехи Наполеона I усилили разногласия среди союзников. Австрийский главнокомандующий Шварценберг был готов к отступлению. «Я признаюсь, что дрожу, – писал он. – Если Блюхер (командующий прусскими войсками. – Прим. авт.), у которого такие же хорошие и столь же многочисленные войска, как у Наполеона, будет разбит, то, я спрашиваю себя, разумно ли принимать сражение. Если и я буду разбит, какой триумф для Наполеона и какое унижение для наших монархов, которые вынуждены будут отступить за Рейн во главе побежденной армии»^[108].

Для поддержания духа народа император посылал победные реляции в столицу для опубликования. В них он неизменно заявлял, что отбросит противника за Рейн, естественную французскую границу. «Если мы откажемся от границы по Рейну, – утверждал император французов, – то это означает не только отступление Франции. Это означает наступление Австрии и Пруссии! Франции нужен мир, но тот мир, который ей хотят навязать, принесет ей гораздо больше несчастий, чем война!»^[109] Наполеон I стремился всеми силами сохранить в стране лояльность к себе и своему режиму.

Однако с каждым днем таявшая наполеоновская армия не могла на всех направлениях остановить войска противника, которые постоянно получали подкрепления. Подавляющий перевес был у противников императора. Монархи антифранцузской коалиции решили больше не вступать в переговоры с Наполеоном I, а добиваться его безусловного поражения и капитуляции. Они полагали, что прийти к мирному соглашению с императором французов невозможно, поскольку он никогда не согласится на урезание своей власти и территориальные потери. «Надо нанести по режиму Наполеона последний, решительный удар», – заявил австрийский министр иностранных дел Меттерних^[110]. А министр иностранных дел Великобритании лорд Каслри написал, что «Ваш мир, который отбросит Наполеона за его прежние границы, будет на самом деле лишь смехотворным перемирием»^[111].

В тяжелейших условиях, когда Франция уже много лет вела непрерывные войны, потерпела ряд крупных поражений, практически лишилась всех завоеваний в Европе, экономически и демографически была на грани истощения, вела неравную борьбу на своей территории с многочисленным противником, многие, в том числе и ближайшее окружение императора, были готовы пойти на переговоры и капитуляцию.

К двадцатым числам марта 1814 года союзные войска были на подступах к Парижу, а император со своими войсками – в Восточной Франции. Он предполагал отвлечь на себя союзные войска и тем самым отвести от столицы угрозу. Союзники приняли решение, задерживая заслонами войска Наполеона I, форсированным маршем идти на Париж. Развязка была близка.

* * *

В эти трудные времена Гортензия проявила себя как истинный патриот Франции и верный сторонник императора. В то время как, по словам Кастело, многие встали на позорный «путь предательства»^[112], королева недвусмысленно заявила императрице Марии-Луизе, что необходимо остаться в столице и защищать ее. Бегство в такой момент, по мнению Гортензии, будет иметь отрицательный эффект на гарнизон города, приведет к поражению и потере императорской короны^[113]. В ответ Мария-Луиза объявила, что решение об отъезде принято Государственным советом и соответствует наказам императора^[114].

Чувствуя, что готовится спешный отъезд двора и сдача города, Гортензия попросила графа Рейньо де Сен-Жан д’Анджели передать солдатам столичного гарнизона, что «если они обязуются защищать Париж, то я обязуюсь остаться»^[115]. Через несколько минут он вернулся и сказал, что город скоро займут вражеские войска и необходимо уезжать. «Поскольку я советовал Вашему Величеству остаться, то я сам обязуюсь обеспечить Ваш безопасный проезд», – добавил благородный граф^[116]. Это предостережение было нелишним, поскольку в городе уже было неспокойно и активизировались роялисты.

Утром 29 марта в сторону Рамбуйе из Парижа выехали Мария-Луиза с римским королем и императорский двор. Все это время Гортензию донимал Луи, который хотел уехать из города вместе с ней в одной коляске. Состояние его здоровья уже позволяло передвигаться на лошади. Он уговаривал ее как можно скорее покинуть Париж и, не видя проявления ответных чувств со стороны жены, распорядился слугам следить за домом на улице Серютти^[117]. Но Гортензия, по словам Ридли, гораздо больше хотела убежать от своего мужа, чем от русских и пруссаков. «Мне казалось, что он ждал этого момента, чтобы вернуть свою добычу», – писала она^[118].

Весь день 29 марта Гортензия вместе с сыновьями провела дома. На всякий случай все находившиеся в нем приготовились к нападению роялистов. Королева решила не испытывать судьбу и покинуть город. В девять часов вечера Гортензия и ее сыновья на нескольких колясках отправились в направлении Версаля, а оттуда в Глатиньи. На подъезде к Версалю Гортензия услышала отдаленный гул канонады.

Городок был переполнен беженцами из Парижа, но королеве удалось найти место для ночлега, где она с мальчиками и заночевала. Рано утром на следующий день ее разбудили и передали записку от коменданта Версаля, в которой он просил королеву как можно скорее покинуть городок, поскольку в ближайшие часы его могли занять союзные войска^[119]