Чеканка фальшивой монеты «старого чекана» велась мастерами, по-видимому, с учетом существующего положения о задержании «приносителей» поддельных монет. В «Уставе монетном», изданном в 1857 году, значилось: «Если казначеям и прочим лицам, состоящим у казенных денежных сборов, представлены будут кем-либо фальшивые деньги по пятнадцати копеек в рубль одного чекана, то приноситель оных задерживается и отсылается к полицейскому начальству для исследования. Если же у кого таких денег явится малое число, и в рубль будет меньше десяти копеек, или явятся у кого фальшивые деньги разных чеканов или старые, то у приносителя таковые деньги отбираются ни за что и отсылаются в департамент Горных и Соляных дел, но сами приносители не задерживаются и следствия в сем случае не производится»^[21]. Возможно, на это и надеялись подмосковные фальшивомонетчики, взявшиеся за изготовление екатерининских монет.

Мастерские, подобные этой, существовали практически на всей территории страны. Об этом можно судить по материалам судебных дел, по донесениям в министерство финансов и ведомственной переписке. В 1873 году при обыске в деревне Исаев Хутор Камышинского уезда Саратовской губернии в доме крестьянина Алексея Коняхина были обнаружены материалы и принадлежности для подделки 20-копеечной серебряной монеты^[22]. В августе 1880 года состоялся суд над крестьянами Уржумского уезда Вятской губернии, обвиняемыми «в подделке и выпуске в обращение фальшивой серебряной монеты»^[23]. Крестьянская мастерская выпускала монеты достоинством в 1 рубль, 20 и 50 копеек. Двое фигурантов были осуждены на каторжные работы на 6 лет и 4 года соответственно. В сентябре 1883 года гродненский губернский прокурор рапортовал в министерство юстиции о том, что «10 сентября в городе Брест-Литовске открыта фабрика для приготовления фальшивой мелкой разменной монеты 20 копеечного достоинства»^[24]. В апреле 1884 года варшавский генерал-губернатор писал министру финансов: «В истекшем году земскою стражею Люблинской губернии было обнаружено <…> 20 случаев поддельной звонкой монеты на сумму свыше 1000 рублей»^[25].

Весьма красноречиво о географии подпольных мастерских на просторах Российской империи свидетельствуют денежные выплаты из средств министерства финансов, назначаемые в награду за поимку фальшивомонетчиков. В июне 1880 года 30 рублями был награжден урядник Динабургского уезда Цейбер «за особенную распорядительность, оказанную при обнаружении и задержании делателя фальшивой 20-ти копеечной монеты, крестьянина <…> Андрея Егорова Мидзина»^[26]. В апреле 1881 года самарский губернатор ходатайствовал перед министром финансов о вознаграждении полицейских чинов, которые «в гостинице купца Кожевникова, задержали на месте выделки фальшивой серебряной монеты 20-ти копеечного достоинства крестьянина села Четыровки, Самарского уезда Николая Пожарова, от которого отобрали и имевшийся при нем инструмент»^[27]. В 1883 году надзиратель санкт-петербургской полиции Жмакин получил 100 рублей в награду «за успешное обнаружение им подделывателей звонкой монеты»^[28]. Денежной выплаты в 100 рублей удостоился коллежский регистратор Бурханов «за полезную деятельность, оказанную им при обнаружении и задержании делателей и сбытчиков фальшивой двадцатикопеечной монеты в г. Ростов-на-Дону»^[29]. В 1886 году министерство финансов выделило «одесскому градоначальнику 150 рублей, для выдачи в награду полицейским чинам г. Одессы <…> за обнаружение сбытчика фальшивой звонкой монеты»^[30].

Документы второй половины XIX века фиксируют многочисленные случаи фальсификации серебряных монет, в изготовлении которых принимали участие люди самого разного звания и состояния. Для иллюстрации достаточно привести список дел, раскрытых петербургской сыскной полицией в конце 1882 – начале 1883 года. В марте 1883 года петербургский обер-полицмейстер сообщил министру финансов: «В течение сентября и декабря прошлого года и февраля месяца текущего года чинами вверенной мне сыскной и наружной полиции было обнаружено несколько случаев подделки и сбыта фальшивой серебряной монеты и кредитных билетов разного достоинства в довольно значимых размерах <…> 1. У проживающих в доме 16/20 по Новопетергофскому проспекту дворян Ковенской губернии, Тельшевского уезда Оттона и Казимира Мартышевских найдены инструменты для делания монет, равно и самые монеты, остатки от плавильного металла. 2. У дворника дома № 10 по Поварскому переулку крестьянина Андрея Васильева найдена гипсовая форма для отлития монет, 111 штук фальшивой 20 коп<еечной> монеты и кусок олова. 3. У крестьян Ярославской губернии Платона Гришкова и Вологодской губернии Александра Никуличева найдены деревянная и глиняная формы для отливки монет, куски олова и свинца и толченого хрусталя. 4. У проживающих в Шлиссельбургском участке сыновей ремесленника Григория и Ивана Финогеновых найдена машинка для делания монеты, самыя монеты и плавильный металл»^[31]. Более двух месяцев полицейские агенты выслеживали подпольную мастерскую для чеканки серебряной монеты, сведения о которой поступили в полицию в конце декабря 1882 года. «Наконец, – писал обер-полицмейстер министру, – удалось обнаружить, что мастерская помещается в доме № 64-1 по Демидовскому переулку, в квартире жестяных дел мастера Михаила Николаева Шприц, имеющего в том доме свечную лавку. Произведенным 23 сего марта осмотром обнаружено, что в квартире Шприц устроена мастерская для делания монеты со всевозможными приспособлениями и самая машина имеет до 20 пудов весу, металлические же кружки для оттиска монет получались на пуговичной фабрике Копейкина; монеты, из которых одна при сем представляется, – вообще сделаны хорошо»^[32]. При обыске были найдены 82 фальшивые монеты 20-копеечного достоинства, штампы и «разные другие приспособления»^[33]. По результатам этих дел чинам петербургской полиции распоряжением министра в награду было выдано 1150 рублей.

Криминальный промысел нередко объединял представителей разных сословий в преступное сообщество. Так, в 1882 году в Одессе по делу о подделке 20-копеечной монеты задержали «армянина Михаила, оказавшегося причетником Тифлисской губернии Михаилом Якубовым, крестьянку Надежду Братюкову, Фатежского мещанина Николая Выскребенца и дворянина Николая Тложевского, при обыске у которых найдены: фальшивый кредитный билет за № 581789, 26 штук фальшивой русской 20 коп<еечной> монеты, формы из гипса для отливки русской монеты рублевого достоинства, фальшивая рублевая монета, маленькие перья, бумага для копировки, два подложных аттестата, множество ручной работы штемпелей на бумаге и другие приготовления для выделки фальшивых денег»^[34].

Фальшивые монеты изготавливались порой в местах, совсем для этого, казалось бы, не подходящих. О «делании» поддельной монеты заключенными Ряжского острога рапортовал по команде тюремный начальник. При обыске камеры арестанта Чвырева были обнаружены серебряные монеты, а также 8 фунтов свинца, гипса и белый порошок. Проведенное дознание показало, что «заключенные камеры постоянно требовали отправлять их в больницу, откуда они возвращались с пузырьками и аптечными мешочками, наполненными веществами, необходимыми для производства монет»^[35]. В 1872 году в Симбирске при продаже за половину номинала поддельных двугривенников был арестован солдат Кузьма Худяков, который показал, «что монеты эти сделаны его товарищем рядовым 15-й роты, квартирующим в Симбирске 5-го пехотного Калужского полка Орешкиным»^[36]. Оба солдата были осуждены на 8 лет каторжных работ.

К изготовлению фальшивой монеты прикладывали руку не только отечественные «умельцы», но и иностранные подданные. В 1827 году на Успенском винокуренном заводе в Тобольской губернии отбывал каторгу учитель Первого кадетского корпуса «гамбургский подданный» Георгий Фиксен, осужденный «за делание фальшивой монеты по высочайшей конфирмации, без наказания»^[37]. В 1862 году за такое же преступление двое молодых французов (18 и 20 лет от роду) были лишены «всех прав состояния», наказаны розгами и сосланы «в каторжные работы в крепостях на шесть лет». 14 февраля 1862 года петербургский городовой унтер-офицер Иванов задержал на Невском проспекте французского подданного Адольфа Конюса «на размене при покупке сайки у саечника крестьянина Кондратьева фальшивой монеты в 20 коп<еек> сер<ебром>». В полиции француза обыскали, и было «найдено у него в брюках 15 таких же монет, а сам он при спросе его показал, что монеты эти делал он, вдавливая в размоченный кусок глины серебряный двугривенный и наливая потом в образовавшийся оттиск монеты олово». Назвал Конюс и своего товарища, также французского подданного, Дрессена, участвовавшего «вместе с ним в делании монеты». При обыске в квартирах подельников было «найдено: у Конюса в шкатулке, находившейся на верстаке, один оловянный слепок двадцати копеечной монеты и 8 кружков из желтой меди, величиною в 20 коп<еек> сер<ебром>, а у Дрессена в шкатулке две штампы, из которых на одной выгравирован государственный герб, а на другой оборотная сторона 20 копеечной монеты. 14 выбитых оловянных проб, три сургучных слепка, кусок свинца и одна недоделанная томпаковая монета; причем Дрессен при спросе его объяснил, что им и Конюсом в квартире последнего действительно были делаемы томпаковые монеты двадцати копеечного достоинства имевшимися у Конюса стальными штампами, что ими было приготовлено 50 таких монет, которые и пущены в обращение»^[38].

В последней четверти XIX века некоторые подпольные мастерские превратились в небольшие, технически оснащенные предприятия. В январе 1883 года в г. Борисоглебске были задержаны двое подозрительных постояльцев привокзальной гостиницы, расплатившиеся фальшивыми двугривенниками. Постояльцев обыскали. При них оказалось еще 610 таких же монет. Началось расследование, которое привело полицейских в земли Войска Донского. 19 января исправник Борисоглебского уезда Моисеев рапортовал тамбовскому губернатору, что открыл «фабрикацию монеты дворянина Николая Константиновича Попова на арендуемом им у г-жи Плешаковой с августа 1882 года Верхнем хуторе Петровской станицы земли Войска Донского». В имении исправник обнаружил следующие вещи: «Ножницы для резьбы металла, 35 пластинок цинка от гальванической батареи; два мешка с пластинками наподобие польского серебра, весом в 4 ½ пуда, обрезки от этого металла, которые представляют собой кружок с нарезом в форме 20 копеечной монеты и совершенно сходны по объему с арестованными здесь фальшивыми монетами, всех обрезков оказалось 16 фунтов, кусок металла, пластинка из того же металла, другие большие ножницы для резьбы металла, одна машина, называемая пресс для выделывания круглых предметов, другой пресс весом в 30 пуд<ов>, еще железная машина и кусок селитры. В отдельном помещении оказалась небольшая печь с дымовою трубою для расплавливания металла. В одном из амбаров найдены две полуведерные бутылки, из коих в одной азотная, а в другой хлоридная водородная кислота». Мастерская Попова, как следует из приведенного акта, – это мини-фабрика с полным циклом работ от производства заготовок до изготовления конечной продукции. Производительность этого предприятия составила около 25000 фальшивых монет, изготовленных с августа 1882 по январь 1883 года. В материалах следствия было зафиксировано, что «фабрикация на этом хуторе производилась всегда при бытности самого хозяина Попова, который для сего приезжает из Воронежа, куда он уже вывез из того хутора в начале сего января до 5000 руб<лей> фальшивых двугривенных»^[39].

В приведенном описании обнаруженных предметов и материалов привлекает внимание наличие компонентов для производства работ методом гальванопластики. Метод был разработан академиком Б. С. Якоби. В 1840 году он опубликовал пособие, в котором изложил основы своего изобретения, сделанного им двумя годами раньше. В России гальванопластика быстро нашла практическое применение. В частности, особая гальванопластическая мастерская Экспедиции заготовления государственных бумаг этим способом изготавливала клише для напечатания государственных бумаг и денежных знаков. Как видим, изобретение Якоби нашло применение и в производстве фальшивых монет. В мастерской на хуторе были обнаружены «два мешка с пластинками наподобие польского серебра», из которых вырезались заготовки для фальшивых двугривенников. «Польским серебром» называли неблагородный металл (чаще всего медь или бронза), покрытый тонким слоем серебра, из которого варшавская фирма Fraget, выпускала столовые приборы и посуду, весьма популярные в ΧΙΧ веке.

В документах канцелярии министра финансов есть сообщения о фальшивых монетах, полностью изготовленных гальваникой. Управляющий Люблинской казенной палаты в донесении министру финансов от 31 июля 1880 года докладывал об экспертизе поддельных 20-копеечных монет, поступивших в палату: «При ударе о твердое тело монеты эти издавали глухой звук, а по отделению же пластинок оказалось, что монеты заключают в себе постороннюю массу не сплошную». Помимо этого, он сообщал, что в Томашовское казначейство поступили монеты, «при осмотре которых оказалось, что одна из них почти наполовину расщеплена и под пластинками ея имеется какая-то красноватая масса: монета эта на вид и по изящности чекана ничем не отличается от настоящих»^[40]. Очевидно, что речь идет о гальванопластических копиях. Способ позволял получать точные копии лицевой и оборотной стороны монеты. Сердцевина же заполнялась каким-либо наполнителем, например мастикой или оловом. Впрочем, гальванокопии монет, выпускавшиеся для обращения, – случай исключительный. Как правило, подделки выполнялись либо литьем, либо оттискивались самодельными штампами.

Во второй половине XIX века основная масса монетных фальшивок – это серебряные монеты различных номиналов от 5 копеек до 1 рубля. Наиболее часто в документах упоминаются подделки двугривенников. И практически нет упоминаний о фальшивых золотых монетах машинной чеканки. Связано это, очевидно, с тем, что до 1895 года золото не использовалось в расчетах при торговых сделках. Лишь по закону от 8 мая 1895 года было разрешено заключать сделки на золото, а Государственному банку было предоставлено право покупать золотую монету и производить этой монетой платежи. Поскольку в крупной торговле золото не участвовало, а в мелком торгу разменять золотую монету было затруднительно (да и изготовить качественную подделку золотой монеты было непросто), неудивительно, что такой «неходовой товар», как золотые монеты, не вызывал повышенного внимания фальшивомонетчиков. Удалось обнаружить лишь одно, ничем не подтвержденное, свидетельство о готовящейся «фабрикации» червонцев из краденного казенного золота. Ирбитский мещанин, золотых дел мастер Сулдаков в 1827 году намеревался, по сведениям доносчика, «делать червонцы из похищенного на горных заводах золота и заказал нужную для сего производства машину в городе Вятке»^[41]. Архивное дело не имеет продолжения. Неизвестно, чем закончилось расследование по этому доносу.

Впрочем, кустарные подделки золотых монет (например, перегравированные и позолоченные монеты из серебра или литые подделки) все же появлялись в поле зрения полиции. В 1820-е годы позолоченные империалы делали в Казани^[42]. Упоминание об этом есть в следственном деле о фальшивомонетчиках Полтавской губернии. В 1824 году крестьяне Тимофей Багощкин и Борис Иванов по приговору Орловской палаты уголовного суда были наказаны кнутом, заклеймены и отправлены в Тобольскую губернию «в работу» за получение «от ямщика фальшивых на манир золотых полуимпериалов заведомо таковых»^[43]. В 1884 году в Гомельское уездное казначейство был представлен «полуимпериал с литерами на лицевой стороне под гербом с левой стороны “П” и правой “Д”, 1829 года, и надписью на оборотной стороне “чистаго золота 1 золотник 39 долей, С. П. Б.”, оказавшийся фальшивым»^[44]. Встречались и другие упоминания о выявленных подделках золотых монет. Есть даже сведения об имитации турецких курушей жителем Эривани, торговцем Крикором Шихимянцом, в доме которого при обыске нашли «машинку для подделки турецких золотых монет»^[45]. Но в целом сообщения о фальсификации монет из золота встречаются крайне редко.