2. Старик и юноша

Всё по той же иронии или провидению судьбы, контора находилась в Иокогаме, где жил кукольник и где был похищен последний мальчик. На пороге, стоило мне, сверившись с адресом и названием, подняться по узкой заплеванной лестнице, сразу же возникла девушка. Стрижка каре, одета в комбинезон хаки – она казалась миловидной, но у нее были цепкий взгляд, боевая стойка и спрятанный в голенище ботинок нож. С такими крайне сложно драться: пока наметишь болевые точки и слабые места, тебе свернут шею.

– Добрый день, я Рензо Торияма. Мне назначили встречу…

– А, Торияма-чан, – голос, насмешливый и дрожащий, приглушенно раздался из глубины конторы. В последний раз ко мне столь фамильярно обращались в младшей школе, но я понимала, что не время и не место учить владельца конторы вежливости. – Сио-чан, пропусти.

Девушка, явно способная убить и спокойно пойти обедать, отступила назад и растворилась в потёмках бесшумно, как профессиональный наёмник. Интересно, ей платят или она какая-нибудь внучатая племянница? Подобный бизнес часто курировали люди с крепкими семейными узами.

Я постаралась не циклиться на этом и прошла вперёд, привыкая к полумраку и осматриваясь. На всё помещение горела лишь одна тусклая лампа, зато мебели теснилось столько, словно сюда тащили любую более-менее пригодную вещь. Я различила несколько столов и стеллажей, сервант, кресло, диван и даже холодильник! А ещё – много-много коробок буквально повсюду. Самый дальний стол занимали папки с документами. Помещение в целом напоминало склад. С учётом того, что на легальной основе контора занималась импортом товаров, это выглядело логично. Заказ принят, бумаги подписаны – вот и весь разговор. Подобие уюта здесь создавали непонятные склянки на подоконниках и различные безделушки, начиная от бронзовой статуи льва на серванте и заканчивая картой Японии на стене.

Людей я насчитала троих: затаившаяся в углу охранница-наёмница, парень на диване и старик рядом с центральным столом. Последний выглядел так, словно одной ногой был в могиле: тощий, с глубокими морщинами и подрагивающими от артрита руками. Тем не менее не оставалось сомнений, что главный здесь он и многим ещё даст фору. Старик вертел в руках кубик Рубика, и хотя действия его казались механическими и бездумными, когда он отложил кубик, все грани были собраны.

– Вы Савада? – я первая нарушила молчание, поймав чужое внимание.

– Точно-точно. Там Сио-чан. А это – Ама-чан, – старик махнул на диван, на котором сидел парень весь в черном и с копной волнистых волос. Его образ напомнил мне Реми, то, каким он мог бы вырасти, и это в очередной раз казалось изощренной причудой судьбы. Смотрел он на меня как ворон на кусок мяса – настороженно и любопытно. – Ваш запрос был договориться с кем угодно о чём угодно, поэтому я пригласил лучшего переговорщика в своём штате.

– А если я не буду удовлетворена качеством услуг?

Старик расхохотался короткими смешками, похожими на кашель.

– Сразу видно, что вы обращаетесь к нам впервые. Мы даём гарантии. А все вопросы и претензии решаются в частном порядке. – Савада показал кривые зубы, а я явственно услышала звук взводимого курка. Похоже, «частный порядок» осуществляла наёмница. – Так сотрудничаем?

Он спрашивал так, будто у меня был выбор. Но ни один звонок сюда для назначения встречи не мог быть совершён случайно. Девушка-автомат (или та самая наёмница?) приятным голосом сообщит: «Вы позвонили в компанию “Савада импорт”. Какая услуга вас интересует?» Назовешь правильно – попросят имя или псевдоним и два раза продиктуют дату и время. Больше никаких звонков, никаких смс. Адрес либо знаешь через третьи руки, либо оно тебе не надо. А раз уж пришёл, тем более добровольно и по нужде, уже точно просто так не уйдёшь, внезапно передумав.

– Сколько с меня?

Старик подхватил со стола калькулятор и, бормоча себе под нос, как будто тыкал кнопки наугад, но цифры в итоге оказались не такими кусачими, как я рассчитывала. Так что сразу достала кошелёк и принялась перебирать наличку.

– Это аванс. Тридцать процентов. Остальное – после исполнения заказа, – уточнил Савада с мерзкой улыбочкой.

Ладно, сумма маячила больше, чем прикидывала, но я по-прежнему спокойно могла себе это позволить, поскольку мне хорошо заплатили за работу, а сама я значительно экономила на жилье и имела накопления.

– Прекрасно-прекрасно, – Савада забрал деньги и небрежно пристроил их под кубиком Рубика. Но, конечно, будь я даже моложе и ловчее, чем сейчас, вряд ли бы успела забрать деньги обратно и живой добраться до выхода. – Что ж, оставляю вас с Амой-чан наедине.

Во фразе послышалось скрытое непонятное ехидство, будто это был хост-клуб, где предоставляли эскорт-услуги. Может, такие услуги здесь тоже имели место быть, только вот пришла я сюда совсем за другим и почувствовала неприятный осадок от слов.

– Ама, переговорщик, – голос оказался очень приятным. – К вашим услугам.

– Элиза Рензо Торияма, – меня вдруг потянуло назваться полным именем. – Зови как хочешь.

– Произносите имя на иностранный манер?

– Да, я полукровка, как можно заметить, и хотя родилась и выросла в Японии, до смерти устала, что все зовут меня по фамилии. Поэтому применила маленький трюк, изменив порядок называния и написания.

– Ловко придумано, Рензо-сан, – Ама сделал микропаузу, будто давая себе время привыкнуть к новому имени. – Мне хотелось бы узнать детали, чтобы понять, как могу вам помочь.

Я быстро оценила обстановку. Старик отошёл к окну, наблюдая за улицей в зазор между жалюзи. Девушка-наёмник продолжала держать меня на мушке из угла: удобная позиция для снятия всех входящих и выходящих без подвергания себя лишнему риску.

– Мы можем пойти в какое-нибудь более приятное место? – я старалась говорить тихо и нейтрально, но Савада всё равно лающе рассмеялся.

– Конечно, – Ама склонил голову, и локон мазнул его по носу. Юноша убрал его с тем же непоколебимым спокойствием, с которым, казалось, принимал все причуды босса. – Знаю отличное место в паре кварталов отсюда. Идёмте.

Оказавшись на улице, я почувствовала облегчение, будто расстегнула тугой бронежилет. Кто бы мог подумать, что меня так напряжёт общение со стариком под прицелом всего одного дула. Ведь в прошлом нет-нет да приходилось вести переговоры с реально опасными преступниками или вовсе шизофрениками в куда более стрессовых обстановках. Неужели сказывалось отсутствие практики? Или просто отвыкла от теневого мира и его представителей?

Однако от Амы шарахаться не тянуло. Он, извинившись, заметил, что увидел у меня в кошельке билет на оперу и завёл беседу про театр, которую я с живостью поддержала. Опера была моей давней страстью, и я никак не ожидала глубоких познаний в этой сфере от молодого человека, который годился мне в сыновья. А когда он начал размышлять про «Силу судьбы» Верди, какая это удивительная и самобытная увертюра, полная образов и аллюзий, я почувствовала к Аме глубокую симпатию. При этом была убеждена, что у него за пазухой припрятано оружие и, вероятно, он знал множество способов тихого убийства и избавления от тела. Зато не приходилось сомневаться, что он хорошо сделает свою работу. И всё же за беседой не забыла отслеживать дорогу и оглядываться по сторонам. Чисто на всякий случай.

Бледнело небо, истончаясь красками в предвечерний час, мимо пробегали спешащие по делам школьники и угрюмые взрослые, но Ама будто не замечал всей этой суеты и в конце концов вывел меня к дверям семейного кафе. На обшарпанной, вытянутой вертикально вывеске красовались маяк и причудливая стрелочка.

– Прошу. – Ама придержал дверь, и я вошла в светлое просторное помещение, напоминающее палубу корабля.

Тут же над нами звякнула рында, и официантка, болтающая с баристой, обернулась и приветливо помахала рукой.

– О, Ама, ты сегодня не один? Выбирайте любой столик! Брони на сегодня ещё нет.

Стойка, выкрашенная под мореный дуб, находилась прямо напротив входа. На стенах висели картины с морскими видами, штурвал и якорь. Под потолком болтались натянутые паруса. Из колонок лились звуки моря под фортепиано и арфу. Мило и аутентично, что еще сказать.

Я критично осмотрела разноместные столики и наметила находящийся у окна на четыре персоны. Профессиональная привычка – максимально обозревать как можно больше пространства.

– Будете что-нибудь? – Ама тронул меня за плечо, пока я пристраивала сумку. – Здесь очень вкусные кофе и десерты. Но также есть салаты и горячее.

– Какой-нибудь легкий салат и фильтр-кофе без добавок, пожалуйста. Больше ничего.

– Понял, – Ама приподнял уголки губ, и меня поразило, как тень улыбки преобразила его лицо. – Возьму себе, пожалуй, неаполитанскую пасту…

– Уверен? Детали могут быть не аппетитными.

– Я уже ко многому привык, а без обеда оставаться неохота, – он снова улыбнулся и, махнув рукавом бесформенной чёрной кофты, скрылся из вида.

Я наблюдала, как Ама перебрасывается парой слов с официанткой и скрывается за дверцей туалета. Интересная он всё же личность: глубокий в размышлениях, беспечный в стенах этого семейного кафе и при всём этом – лучший переговорщик штата «Савада импорт». В нём явно хранилось немало тайн.

Заказ принесли скоро, что радовало. Я дорожила своим и чужим временем. Но всё же дождалась, пока Ама уплетет пасту, развлекая его полицейскими байками – часть из которых была сущей правдой, – прежде чем вкратце пересказать соль истории девятнадцатилетней выдержки. Не больше, чем писали в газетах и крутили в новостях. Ама пил сливочное какао и слушал очень внимательно, склонив голову набок и кивая в нужных местах. Не перебивал, не осуждал, но то хмурился, то прикусывал губу. А когда добралась до недавних событий, вовсе достал сигарету и принялся её крутить.

– Вы думаете, что в пропаже детей виновен кукольник?

– Это ещё нужно доказать. Для этого мне и нужна твоя помощь.

– Вы хотите, чтобы я переговорил с ним в тюрьме? – Ама, словно забывшись, где находится, обхватил сигарету губами, но, наткнувшись на мой взгляд, тут же убрал обратно в пачку.

– Ты что, такие люди не станут раскрывать свои тайны случайному посетителю. – Отхлебнув кофе, невольно задумалась, что как раз с Амой Микаши Ори мог бы быть откровенным. Он ведь идеально вписывался в типаж жертв! – Видишь ли, есть одна традиционная гостиница, которая находится на частной территории якудза. Все мои попытки проникнуть туда оказались тщетны.

– Якудза не хотят иметь никаких дел с полицией?

– Якудза, хоть и считаются преступной группировкой, очень даже сотрудничают с полицией, когда это выгодно, – хмыкнула, давая Аме простор для фантазии: он сам из теневого мира, так что может понять, что к чему. – Но у главы клана в секретарях взбалмошная девица, которая даже не выслушала меня до конца, а потом вовсе заблокировала мой номер.

– Крайне непрофессионально, – Ама покачал головой.

– Ну, не удивлюсь, если у девицы разнарядка сверху: всех отшивать. А настоящие дела делаются через другие каналы, – внимательно посмотрев на Аму, намекнула на организацию работы в «Савада импорт».

– Возможно, вы правы. Те, кто занимаются нелегальной деятельностью, привыкли перестраховываться.

– Вот именно. Вокруг территории я бродила битый час, и никто не предложил мне любезно войти. Зато до самого дома за мной был хвост. Не знаю уж, донесли главе клана или нет, что им интересуется частный сыск, но приглашения на беседу не получала, – я поморщилась от попавшей на язык кофейной гущи, да и от воспоминаний тоже. – Хотя в любом случае вряд ли глава клана даст добро творить в рёкане что вздумается. А мне нужно творить что вздумается. Возможно, придется даже ломать стены.

– Вы думаете… именно там замурованы дети? – Ама говорил тихо, смекнув: я даже на один процент не допускаю, что мальчики каким-то чудом спаслись и до сих пор живы.

В это верили их родные, и я понимала эту иррациональную, иллюзорную надежду. Пока водолазы не извлекли тело моего мужа, всё грезила, что это был лишь дурной сон. Я грезила так меньше часа, каждая минута из которого отравляла меня, а родственники мальчиков – целых девятнадцать лет. И пора было избавить их от груза ожидания и неизвестности.

– Есть основания так полагать, но нужно проверить. Не могу судить о чём-либо, не получив неопровержимые доказательства.

– Понимаю вас. Есть что-то ещё?

– О, – по моим губам невольно зазмеилась усмешка. Даром что горькая. – Так вышло, что глава безопасности этого якудза в юности ухаживал за мной. Но я предпочла другого, за которого и вышла замуж. Мы можем сколько угодно говорить, что прошло много лет и мы же, в конце концов, взрослые люди, но этот парень всегда был очень вспыльчивым и действительно любил меня. Как я – Иона…

– Ваш муж ушёл от вас?

– Насовсем, – не видела смысла лгать или смягчать факты.

– Мне жаль, – Ама опустил ресницы и молитвенно сложил руки, выражая соболезнование. Меня это тронуло.

– Уже три года минуло, – вздохнула, мимоходом думая, как беспощадно время. – Впрочем, речь не об Ионе, а о Генджи. Понятия не имею, как он отреагирует, когда узнает меня. А все новые лица, которые хотят проникнуть на территорию, обязаны быть представлены главе безопасности.

– Понял ваш запрос. – Ама достал откуда-то из недр одежды планшет со стилусом и записал ключевые моменты. – Мне нужны имена и желательно фотографии главы клана и главы по безопасности, а также три-четыре дня, чтобы собрать дополнительную информацию и настроиться на переговоры.

– Дополнительная информация – это компромат? – оглядевшись, не смогла сдержать ехидства.

Пока мы беседовали, в кафе прибавилось посетителей: офисные приятели, женщина с книгой, чахоточный, постоянно оглядывающийся мужчина и семейная пара с ребёнком. До кого-то из них запросто могли долетать обрывки диалога. Интересно, какие они сделают выводы о нас? И решит ли кто-нибудь обратиться в полицию? Впрочем, это совершенно не важно.

– Всё индивидуально.

– Понятно, – улыбнулась, поскольку припасла напоследок кое-что, способное поколебать любую стену спокойствия и непробиваемости: – Тогда предлагаю заняться подготовкой у меня дома.

– Что? – Ама, как раз тушащий сигарету о пепельницу, вздрогнул, застигнутый врасплох посреди шума из чужих разговоров, смеха и даже ссоры. – Зачем?

– Видишь ли, я не могу передать тебе папку с делом и не в моём стиле обсуждать детали по телефону. Кроме того, уже много лет я снимаю комнаты в традиционном доме. Такая обстановка точно поможет настроиться на нужный лад. Согласен?

Ама лишь вздохнул, покоряясь моей прихоти.