Какие чувства сейчас боролись в нём? Поднять тревогу или махнуть рукой? Принять на себя ответственность или закрыть глаза на происходящее?
Но, как видно, годы, проведённые в разведке, сделали своё дело. Рыцарь резко развернулся к кучке солдат, стоявших на дороге, и отдал короткий приказ:
– Догоните их! Верните их! Быстро!
Они отъехали совсем немного, когда заметили погоню.
– Уходи! Быстрее! – закричал сержант и на ходу выхватил из ножен меч, дёрнул повод, разворачивая лошадь на дороге.
Арольд проехал немного вперёд, а потом остановился, глядя удивлённо на сержанта Роллона. Шепнул:
– Нет… Я помогу!
Сам потянулся за мечом, а всадники из Андора были уже близко. Уже видны были и лезвия мечей, и даже арбалет. Это неравная схватка! Но не одному же сержанту ввязываться в неё!
– Нет! Уходи! Милорд! Быстрее! Гони, сколько сможешь… Я попробую задержать их…
Арольд пришпорил уставшую лошадь, заставляя её пойти сразу в рысь, а потом и в галоп.
Что случилось? Почему? Их же отпустили как будто, почему они напали? Что не так?
Старая усталая лошадь бежала тяжёлым галопом, а потом сама перешла на рысь, и понукать её было бесполезно, она только хрипела и возмущённо вскидывала голову, недовольно фыркая. А потом вообще перешла на шаг.
Арольд слышал за спиной звон металла, это значит, что сержант Роллон уже ввязался в бой, рискуя жизнью, чтобы спасти своего воспитанника.
Почему? Почему они начали погоню? Что не так?
Кровь стучала в виски, и сердце заходилось в страхе и в волнении. Надо было что-то делать. Арольд повернул лошадь с дороги в сторону небольшой буковой рощи. Успеет ли он добраться до неё? Скорее всего, андорцы погонятся и за ним, с дороги он хорошо виден – одинокий всадник.
Он обернулся и заметил, что погоня настигает его. Ну нет, даром он не дастся! Он будет биться!
Он выдернул меч, удобно перехватывая его в правой руке…
«Эх, мама, лучше бы я остался в Оранте, чем… О, Боже… Да что же это?! А как же Роллон? Что с ним?»
Оглянулся через плечо. Андорские всадники на отдохнувших и сытых конях были уже так близко, что Арольд видел направленный в него заряженный арбалет.
«Ну, вот и всё!» – мелькнуло в голове. Они даже не будут стараться взять его живым. Зачем он им нужен?
Но арбалетчик выстрелил не в него, а в его лошадь. Та неловко споткнулась и упала вдруг так внезапно, что молодой наследник Оранта даже не успел выдернуть ногу из стремени, полетел вперёд на землю, заросшую травой. Лошадь придавила ему ногу и тяжело дышала в предсмертной агонии, и спешившиеся воины андорского отряда стояли в стороне, пока умирающая лошадь не перестала скрести копытами землю.
Всё это время Арольд пытался освободить ногу, упирался в спину лошади и в седло второй ногой, толкался, выбираясь из-под тяжёлой туши.
Они убьют его! Они и разбираться не станут! Какая им разница, кто он такой? Подумаешь! А как же Роллон? Что с ним? Что они сделали с ним?
Они подошли со спины, обходя ноги лошади, и один из андорцев пнул Арольда по руке, сжимающей рукоять меча.
– Отбегался… – Улыбнулся, заглядывая в глаза, один из воинов.
– Не трогайте меня… – выдохнул Арольд, всё ещё пытаясь освободиться, вытащить ногу из-под лошади, но самому это сделать было трудно.
– Не трогать – тебя? – спросил другой солдат. – А иначе что? Что ты сделаешь?
Арольд потянулся за мечом, выроненным после удара по руке, но солдат, стоявший близко, не дал ему этого сделать: ударил носком кожаного сапога под подбородок и опрокинул Арольда на спину.
– Что ты можешь сделать, щенок?
Он сдался, зажмуриваясь, но подошедшие андорцы не убили его, а подхватили под локти и не без усилий вытянули из-под лошади, поставили на ноги, продолжали держать под руки.
– Пойдём-ка, ещё раз побеседуем с нашим бароном, – заговорил тот самый сержант-арбалетчик, – заберите его вещи, их надо будет хорошо обыскать.
Арольду связали руки обрезанным поводом от уздечки его же лошади и хромающего, напуганного потащили к дороге.
ГЛАВА 3
Его привели к знакомому уже барону, тому, кто недавно задавал им с Роллоном вопросы, и допрос начался поновой.
Арольд всё время молчал. До этого на вопросы отвечал сержант, а теперь его тело, пробитое арбалетным болтом, лежало на обочине дороги. Он хорошо, даже отлично, владел мечом, но этого мастерства оказалось недостаточно против арбалета. И эта смерть близкого по существу человека потрясла Арольда до глубины души. Он просто молчал и даже не слышал всех этих вопросов, которые ему задавали.
Как же так? Как это могло случиться? Почему? Он вот только что был жив. Они разговаривали, ехали рядом, а теперь его нет. Теперь Арольд остался совсем один, и вокруг него враги. Почему?
И тут барон, не дождавшись ответов, ударил Арольда по лицу тяжёлой пощёчиной снизу вверх. Тот отшатнулся, мотнув головой, и от неожиданности прикусил себе язык. И прикусил довольно серьёзно, рот наполнила кровавая слюна, а от боли даже защипало в глазах подступающими слезами. При всей своей строгости графиня-мать никогда не била его по лицу.
– Эй, малый, ты за кого нас держишь?
– Зачем надо было его убивать?
– Кого? – барон не понял, о ком речь, и сержант-арбалетчик из-за спины пленного пояснил негромко:
– Того, что с ним был. Он за меч схватился, одного из наших даже успел ранить, вот и пришлось застрелить его из арбалета. Простите, господин, мы хотели их двоих взять, не получилось…
Барон – средних лет, высокий и статный, в дорогих доспехах под тёмно-зелёном сюрко – долго рассматривал лицо юного графского сына, думал о чём-то. Арольд рассеянным движением тиранул кулаком связанных спереди рук по щеке, стёр слезу и размазал грязь.
– Это же к нему убитый обратился «милорд», да? – спросил сержанта барон.
– Да, господин, так наши сказали, Кирр сам слышал, а слух у него хороший. Слава Богу, что мы успели их догнать, а то…
Барон подошёл близко-близко и заглянул в глаза с высоты своего роста. Арольд невольно вздёрнул подбородок и посмотрел снизу вверх.
– Ты у нас, значит, милорд?
– Что?
– К тебе обратились «милорд», значит, ты – милорд, так?
Арольд нахмурился. Он и не помнил, когда к нему кто обращался. Может, Роллон и обратился к нему по привычке, он ведь мог и внимания не обратить. Что им всем надо вообще?
Он медленно и шумно сглотнул, проталкивая противную, пахнущую кровью слюну. И что теперь? Что с ним будет? Что они сделают с ним?
А барон неторопливо начал рассуждать вслух:
– Вы ехали от Оранта. Если графиня не дура, а она уж точно не дура, она должна была выслать разведку и уже, скорее всего, знает, что войска графа на подходе. Мы возьмём Орант в осаду – дело трёх-четырёх дней. Мы тут, а за нами – армия! – Он довольно хмыкнул, не сводя взгляда с растерянного лица молодого пленного. – Кто-то как-то говорил, у графини есть сын твоего возраста… Хитрая лиса захотела спрятать дорогого сыночка в монастыре, да? Подождать, пока всё уляжется? Отвечай! – Барон повысил голос, а его серые глаза приобрели цвет стали.
Арольд покачнулся от громкого крика и моргнул несколько раз по-детски.
– Ты – сын графини Эйвин Орантской? Отвечай мне, щенок! Ну?! – Он кричал на Арольда, но тот продолжал молчать, чем вызывал ещё больший прилив злости и раздражения у допрашивающего барона.
А в это время сержант, который взял Арольда в плен, перетряхивал седельные сумки пленного. Скрупулёзно и дотошно он осматривал и прощупывал каждую вещь: запасную одежду, рубашки и бриджи, запас еды, кремень и кресало, запас трута, кошель с серебром…
– Господин! – Он нашёл то, что было спрятано от глаз посторонних: в запасном плаще в подкладке было зашито письмо аббату монастыря святого Эгберта.
Арольд услышал треск разрываемых ниток и обречённо закрыл глаза. Лучше бы он остался дома…
– Давай сюда! – Барон протянул руку с раскрытой ладонью.
Сержант отдал ему найденное письмо и принялся снова собирать вещи в мешок.
– Так-так… – Барон сорвал восковую печать и раскрыл небольшой свиток. – Я ещё думал, зачем мой духовник вбивал в меня все эти буквы и слова? Зачем мне это было нужно?
Он усмехнулся и принялся читать. Читал он про себя и читал долго. То ли с грамотой он так и не подружился, а только познакомился, то ли перечитывал это письмо раз двадцать, но все, кто ждал, уже устали ждать и начали задавать вопросы:
– Что там, милорд? Вы смогли прочесть? О чём там?
Барон свернул письмо и посмотрел в лицо Арольда долгим пристальным взглядом. А потом отдал приказ:
– Мы возвращаемся. Я должен доставить его лично к графу. Вот будет радости-то. – Посмотрел на своих людей с улыбкой. – Мы изловили важную птицу, ребята! Я был прав. Этот щенок – сынок графини Эйвин! Теперь стерва запоёт по-другому! Граф Годвин заставит её петь по-нашему, если ей дорога жизнь единственного сыночка.
Послышались возгласы одобрения. Все вокруг возбуждённо задвигались, потянулись к лошадям. Один Арольд угрюмо молчал, наблюдая за всеми.
Лучше бы он остался дома…
ГЛАВА 4
Руки ему развязали только поздно вечером, удивительно, как всё это время он умудрялся терпеть, ни разу не попросившись с коня справить нужду или попить воды. Он вообще хотел бы, чтобы на него не обращали внимания, а лучше бы вообще было оказаться не здесь и не с этими людьми.
Ему нашли самую смирную лошадь, привязали к седлу, а повод забрал себе один из сержантов. Надеяться на побег было нечего, и Арольд смирился. В голову, конечно, лезли всякие страхи, воображение рисовало ужасы плена один хуже другого, но он успокаивал себя, что это ненадолго, что всё с ним будет хорошо. И мама сделает всё, чтобы вернуть его домой.
Уже в темноте они добрались до андорского лагеря. Наверное, более яркого зрелища Арольд в своей жизни ещё не видел. Сотни горящих костров, казалось, своим светом затмевали звёздное небо, натянутые шатры и палатки разных цветов пестрели в цвете огней. Лаяли собаки и ржали кони, солдаты вражеской армии гомонили, как тысячи, сотни тысяч пчелиных роёв сразу.
Сколько же здесь людей! Тысячи, наверное!
Столько Арольд и не видел ни разу в жизни.
За свою недолгую жизнь он бывал в монастырях и в торговых городах, в Оранте стоял постоянный гарнизон, да и года три назад граф Андорский приходил уже с войсками к Оранту. Но столько людей разом Арольд ещё ни разу не видел. Да и три года назад графиня спрятала сына в монастыре, поэтому даже тогда он не видел того размаха военного лагеря под стенами родного замка.
Его стащили с седла и втолкнули в шатёр, где у входа стояла охрана. От яркого света свечей Арольд невольно прищурился, ожидая, когда глаза привыкнут к свету после темноты.
Знакомый барон из отряда разведки докладывал кому-то о том, что случилось, но Арольд осматривался по сторонам и только в последнюю очередь принялся разглядывать того, с кем разговаривал барон.
Графа Годвина из Андора он ни разу до этого не видел, но сразу же понял, что это он. Почему?
Да как-то внутренне почувствовал, что это он. Средних лет, моложавый, волосы ещё сохранили свой цвет, а вот на висках уже начала проявляться седина, будто морозным инеем подёрнуло, а он и не тает. Лицо потомственного аристократа, графа до мозга костей. Чисто выбритое, и не скажи, что в условиях военного похода. Волосы чёрные и по-военному коротко подстрижены. А взгляд цепкий и задумчивый.
Арольд всё время чувствовал его на себе, изучающий, пристальный.
Граф уже был без доспехов, даже без кольчуги, в чёрном дублете с вышивкой на груди: синяя лента реки и встающее над ней солнце.
– Почему вы подумали, что это он?
Арольд напряг слух, прислушиваясь к разговору. От усталости, от долгой дороги он чувствовал опустошение. Затекли руки и плечи, хотелось в туалет, пересохло в горле, болел прикушенный язык, ныла голова после падения с лошадью, а сам он совсем не знал, чего ему ждать.
– Подойди сюда!
Арольд и не понял сразу, что это к нему обратились, так и стоял, пока барон не подтащил его за локоть, шепнув на ходу:
– Делай, что тебе велено…
Граф Годвин осмотрел его внимательным взглядом с головы до ног и разочарованно хмыкнул. Арольд был в простой одежде, как покинул ещё Орант, по-простому одеться приказала графиня. О, Боже, как же давно это было!
– Ты – сын графини Эйвин? Из Оранта?
Арольд посмотрел исподлобья и сказал в ответ совсем о другом:
– Мне надо в уборную…
Граф Годвин нахмурился и перевёл недоумённый взгляд на стоявшего рядом барона, спросил:
– Он точно понимает, где он и с кем говорит?
– Извините, милорд, надо было сводить его сразу, он всю дорогу в седле, мы его привязали, чтобы не сбежал… Вот он, наверное, и… натерпелся парень… – Барон виновато пожал плечами.
– Ладно, сводите его и охрану надёжную приставьте. Не хватало ещё ловить его по всему лагерю ночью. И это, барон, найдите кого, а сами отдыхайте. Вы и так молодец. Графиня теперь сна лишится.
Лёгкая полуулыбка тронула губы графа Годвина, Арольд заметил её и стиснул зубы от злости на этого человека и его слова о матери. Единственное, чему он был благодарен графу, так это за то, что разрешил развязать руки и наконец-то справить нужду. А ведь мог и не пустить, глумился бы потом…
Удивительно, как мало надо, чтобы почувствовать мимолётное счастье в жизни! Всего-то немного свободы и облегчение телу, а душа уже радуется.
Охрана всё время была рядом, хотя Арольд и не собирался никуда бежать. Здесь кругом одни андорцы, куда ни сунься, ночь уже, все дороги, поди, в патрулях, куда тут…
Его сводили в уборную и тут же вернули обратно к графу.
– Ну что, поговорим?
– Я хочу пить, я ничего не ел с самого утра… – начал было Арольд, но граф резко вскинул руку, прерывая его, и громко спросил:
– Чего? Чего ты там ещё захотел?
– Я хочу пить!
– Не понял, что ты говоришь? – Граф деланно склонился к нему и даже повернул голову чуть набок, подставляя ухо, чтобы расслышать ответ лучше.
– Я хочу пить… – повторил Арольд чуть слышно, уже понимая всю глупость ситуации.
Граф резко выпрямился и изумлённо вскинул тёмные брови.
– А чего ты ещё хочешь? Ну? На выгребную яму тебя сводили… А теперь тебе ещё чего не дали? Попить? Водички захотел? Хлебушка? К мамкиной юбке, может, сразу, а? Милый, ты в своём уме? Кого она из тебя вырастила без мужа-то? – Усмехнулся небрежно. – Ты все свои запросы сразу списком требуй! А что скромничать? Ты же у нас как в гостях! Так? Так ты для себя это понимаешь? А? Ну-ка, отвечай, когда тебя спрашивают!
Арольд, ошарашенный громким резким голосом графа, тоном его вопросов и прямотой, молчал, хлопая ресницами. Когда молчание затянулось до неприличия, он разомкнул пересохшие губы и с болью во рту ответил:
– Нет, милорд, я не в гостях…
– Ну, вот и хорошо, что хоть это ты понимаешь. Ты в плену. Никаких «я» чтобы я не слышал больше. Ясно? От тебя мне нужны только ответы на вопросы и исполнительность. Будешь делать то, что тебе скажут – будешь жить. Если твоя мать пойдёт на уступки – вернёшься к ней. Понятно?
– Какие уступки?
Он только заикнулся, а граф тут же выбросил ладонь от пояса вверх и ударил по лицу наотмашь. Рука у него оказалась тяжёлой, Арольда аж на ногах качнуло. Ничего себе!
– Я тебя разве об этом спросил? Нет? Я спросил, тебе понятно? Что ты не понял?
– Я всё понял…
Арольд растирал тыльной стороной ладони место удара и на вопрос смог ответить только шёпотом.
– Ну, вот и хорошо, будь понятливым и дальше.
Граф Годвин помолчал немного, потом начал задавать вопросы, неторопливо, основательно, выслушивал ответы и запоминал важное для себя.
– Как тебя зовут?
– Арольд…
– Сколько тебе лет?
– Семнадцать скоро будет…
– Твоя мать отправила тебя в монастырь подальше от войны, так? Она боится осады? Она знает, что мы рядом?
Арольд поджал губы и просто кивнул на все эти вопросы.
– Сколько человек в Оранте? Каков гарнизон?
– Обычный гарнизон… как и всегда… И ещё беженцы…
– А северные бароны что же? – Граф озадаченно нахмурился. – Она успела уже призвать их?
– Я не знаю.
– Как это ты не знаешь?
– Не знаю.
Граф резко дёрнулся к нему, занося ладонь для новой пощёчины, и Арольд только немо отшатнулся назад.
– Отвечай! Помнишь, что ты обещал? Ты говорил, что будешь отвечать на мои вопросы!
– Я не знаю!
На этот раз граф не удержал ладонь, снова ударил по лицу и, кажется, даже сильнее, чем в первый. Арольд задохнулся от боли, и рот наполнился кровью от разбитых губ.
– Я… ничего не знаю… – повторил чуть слышно.
Граф какое-то время молчал, думая, потом заговорил:
– Через три-четыре дня мы возьмём Орант в осаду, вот тогда и посмотрим, чего ты стоишь в глазах своей матери. Сколько она готова будет заплатить и сколько готова отдать, чтобы вернуть дорогого сыночка. – Граф усмехнулся. – Посмотрим.
Арольд всё время на это просто молчал. А что он мог сказать? Он, конечно же, надеялся – нет! – он знал, что она сделает всё, чтобы вернуть его домой.
Он также молчал, когда привели кузнеца с инструментами, молчал, когда на руки и ноги его надели железные цепи и кандалы, он молчал, хотя сильно-сильно устал, хотел есть и пить. Он решил молча терпеть всё, что выпало на его долю. Когда лёг на указанное место, он мог только молиться, что он и делал, пока тяжёлый сон не сморил его.
ГЛАВА 5
Графиня Эйвин медленно обернулась к вошедшему, оторвав взгляд от окна, забранного витражом. Это барон Киарт. Смотрел с тревогой в тёмных глазах. Опять что-то навоображал? Он всегда преувеличивает размеры проблем, а потом легко и довольно просто их сам же разрешает.
– Что? – Графиня устало вздохнула, заметив в руке своего советника письмо.
Что ещё за письма? От кого? Вообще-то Орант в осаде, какие могут быть письма?
– Они прислали только что.
Графиня хмыкнула. Опять как всегда Годвин будет торговаться, предлагать перемирие на своих условиях… Чего захотел!
– Что там? Не хочу читать, просто расскажи. Что опять он хочет? Думает, привёл войска, и мы послушно будем делать то, что он захочет? Ещё чего! Наши бароны с севера… – Но советник не дал ей договорить, перебивая:
– У них Арольд…
На пару минут повисла тишина, даже слышно стало, как за окном раскричалась стайка стрижей. Графиня Эйвин смотрела в лицо барона долгим остановившимся взглядом.
– Это – ложь! Годвин, как обычно, горазд на всякие уловки, что-нибудь да выдумает. Этого не может быть. Они должны были успеть проехать…
– Сама посмотри. – Барон протянул ей ещё один свиток, его графиня уже взяла, хотя, даже не разворачивая, узнала свою печать. Это письмо аббату в монастырь святого Эгберта. Она сама его писала.
– Нет! – Откинула письмо в сторону, и свиток упал на пожелтевший тростник, устилающий пол. – Нет… Не может быть… Он должен был успеть… Здесь же недалеко. Нет!
– Как-то же твоё письмо попало к ним в руки. Оно же было у Арольда. По-другому не может быть. Что же он его потерял, что ли? Глупости! Он у них, он у Годвина…
– Нет!
Графиня резко дёрнула подбородком, сверкнула карими глазами на своего советника. Она не хотела верить здравому смыслу, не хотела мириться с тем, что случилось.
Конечно же, Арольд не мог потерять письмо, она приказала горничной зашить его в подкладку плаща. Так что да, хочется ей этого или нет, но придётся признать: её сын, её Арольд, её маленький граф в руках этого ненавистного Годвина, будь он проклят!
– И чего он хочет? Дай! – Она протянула руку за письмом в руке советника.
– Приглашают на переговоры… – Барон Киарт нахмурился озадаченно. – Что он там просил у нас в прошлый раз? Земли вдоль Иссы, по-моему. Думаю, на этот раз он будет просить больше, ещё и выкуп за Арольда потребует. Хороший выкуп… Положение у них на этот раз выгоднее, чем у нас, что ни говори.
Графиня читала письмо, написанное титулованным врагом собственноручно: она узнавала его чёткий ровный почерк. Что-что, а в таком деле граф Годвин не доверял секретарям, обычно он сам писал. И на этот раз – тоже!
– До чтоб тебя, Годвин! – Графиня Эйвин отшвырнула письмо на стол, заваленный документами, его на пол бросать она не стала, как первое, своё.
О проекте
О подписке