Глава 2: Мрак под красными бантиками

Снег продолжал падать, теперь уже с размеренной силой, словно переводя дух перед новым циклом, вновь укрывая уличные тропинки белоснежной пеленой. Ребята, аккуратно шагая по свежему покрову, подошли к странным подарочным коробкам, стоявшим у края дороги. Эти коробки привлекали внимание яркими цветами издалека, но их потрепанный вид свидетельствовал о том, что они не были новыми, а скорее пережили множество зим и улиц.

Макс, не удержавшись от импульса, вытащил камеру и щелкнул несколько раз, ловя разноцветные узоры и блеск лент на фоне падающего снега. Софа, отстранённо наблюдая за его действиями, закатила глаза и цокнула языком. Ей казалось, что Макс совершенно не умеет наслаждаться настоящим моментом: вместо того чтобы погружаться в атмосферу таинственности вокруг, он снова и снова стремился запечатлеть ее в объективе, утратив в процессе всю её волшебность.

Иллюзия праздника мгновенно рассеялась, когда из дома вывалился Стан. Его дружелюбная улыбка, когда-то согревавшая климат, исчезла, уступив место злой усмешке, излучающей пренебрежение. Стан знал, что на этот раз его младший брат вновь не сможет избежать разборок, что только подогревало его атаку.

«Ну что, глупцы, решили устроить веселье по поводу своих непонятных находок?» – хмуро поддразнил он, проходя мимо, не проявляя ни малейшего интереса к коробкам.

Илья ощутил, как в нем нарастает напряжение: нить любопытства и тревоги натянулась, готовая оборваться в любой момент. Стан, как всегда, выпускал на свободу свои ядовитые слова, зная, что именно способно глубоко ранить. Каждая фраза причиняла боль, оставляя в душе Ильи ужасное чувство уязвимости, как будто он находился под прицелом брата, не имея возможности защитить себя от его нападок.

«Стан, ты опять за своё!» – нахмурился Илья, не зная, как реагировать на нарастающую агрессию.

Теперь все ребята находились на грани взрыва. Они были в курсе, что происходит, и даже если в какой-то момент пытались оправдать поведение Стана, сейчас все их доводы и сомнения рассеялись, как облака в яркий солнечный день. Тревога, переплетенная с раздражением, витала в воздухе, создавая ощущение, будто внутри них таится нечто мощное и опасное, готовое вырваться наружу. Вместо этого они стояли, сжимая кулаки и не зная, как разрядить накапливающееся напряжение.

В этом бурном эмоциональном фоне, словно на фоне напряженной симфонии, возникла другая реальность: родители уехали на заработки, и старший брат, переполненный комплексами, остался с Ильей. Как-то странно всё складывалось. В голове Ильи разрасталось противоречие, будто конфликт внутреннего мира доминировал над всеми его чувствами. С одной стороны – брат, с которым он когда-то делил радостные моменты и тайны, а с другой – мешок, наполненный обидами и колючими шипами прискорбной подавленности. Каждый раз, когда он пытался приблизиться к Стану, этот мешок давил на него, словно камень на груди, вытягивая из него последние силы. Илья понимал, что связь между ними стала хрупкой, и одна лишь искра могла поджечь весь накопившийся конфликт, заставляя их столкнуться в невыносимом противостоянии, к которому он был не готов.

«Может, просто ты слишком правильный, не так ли, Илья?» – Стан фыркнул с презрительной усмешкой, и в эти мгновения Илья чувствовал, как его уязвимость обостряется. – «Никто не запарился, чтобы вести себя подобно тебе! Может, тебе стоит навести справки, как быть нормальным человеком?» – продолжал Стан, и каждое его слово было как нож, пробивающий тонкую корку все глубже.

Это была не просто шутка, это был мрачный парадокс их жизни. Внезапно в памяти Ильи всплыли картины из детства, когда родители устраивали «сравнительные анализы» – кто из них «лучший». Словно соревнование, где он неизменно становился чемпионом, а Стан вынужден был носить на своих плечах бремя этих бесконечных сравнений. Неудачи старшего брата стали неотъемлемой частью его характера, затмевающей даже самые простые действия.

Илья, сжался в комок, слегка поджав губы в ожидании нового удара. Внутри него росло чувство безысходности, и он невольно задавался вопросами: «Почему он не видит, что я только хочу, чтобы он был счастлив? Почему он не понимает, что за всем этим скрывается лишь желание поддержать его, а не еще одна возможность для унижения?»

В этот момент Саша подошла к Илье, и встала между ним и Станом, словно щит.

«Эй, Стан! Хватит издеваться над ним! Это не его проблема, что ты не можешь принять свои неудачи. Он не виноват!» – резко произнесла она, и ее голос звучал уверенно, как звонкий колокол, отгоняющий тьму.

Стан лишь закатил глаза, а на его лице появилась ухмылка, полная сарказма.

«О, смотри-ка, нашлась защитница! Саша, ты всегда готова за него заступиться. Даже когда он сам не понимает, что доставляет неудобства людям своим идеализмом! Это заразно. Думаю, и ты забыла, как это – быть нормальной», – добавил он, с намеком на старую симпатию. – «Хотя, наверное, выглядело бы все иначе, если бы ты сама не сидела на своей недосягаемой горе. Как там вид сверху? Простите, – обратился он ко всем, разводя руками, – я не знал, что у вас теперь есть корпоративная защитница!»

Саша возмущенно удивилась, не понимая, откуда у него такие мысли.

«Не знаю, что ты там себе опять надумал, но это совсем не так!» – она сделала шаг вперед, не желая уступать.

Щеки Стана окрасились в яркий карминный оттенок, как будто на них расцвело пылающее пламя. Он громко и резко вдыхал, его ноздри раздувались, словно он готовился вступить в сражение, в котором исход был решающим. Он не собирался уступать, и в его взгляде зажглось решительное отражение бескомпромиссной уверенности.

«Ну да, да! Делаешь вид, как будто заботишься о его чувствах», – прорычал он с презрением и ядом в голосе. – «Ты всегда была на стороне тех, кто оторван от реальности. Но, наверное, так тебе удобнее, да?»

Саша, стоявшая рядом, молча переминалась с ноги на ногу, её глаза широко раскрылись, полные тревоги и удивления. Это был тот самый момент, когда следовало бы отступить и попытаться сгладить напряжённую атмосферу, но ярость Стана разгоралась с непредсказуемой силой, словно метель, стремительно заполняя улицу. Вокруг царила густота белого облака негодования и непонимания, которое скрывало всё: очертания зданий, лица прохожих, всё погружалось в снежный вихрь его гнева. Саша чувствовала, как холод душит её. Хотелось верить, что даже в этой буре можно найти искру понимания. Но увы.

Наконец, Стан лишь взмахнул рукой, фыркнув от раздражения, и удалился в темноту, которую укрывала вновь набирающая силы метель, оставляя друзей в недоумении.

«Кажется, он опять в своей «золотой» депрессии», – произнес Макс, указывая на пустое пространство, где только что стоял злобный силуэт. Они дружно направили свой взгляд в ту сторону, словно ожидая, что он вернется.

Однако, уже издалека до них донесся его голос:

«Я все слышу! И да, они не приедут на Рождество!» – эта фраза громом разбила последние надежды Ильи на предстоящие праздники.

В ту секунду Илье рефлекторно захотелось прикрыть лицо руками, чтобы скрыть слезы, которые пытались вырваться наружу. Но он сдержался.

«Илья, не обращай на него внимание.» – сказала Саша, глядя на него с искренним сочувствием.

К ним приблизились Софа и Макс, понимая, что сейчас Илье как никогда нужна поддержка. Макс, с лёгкой улыбкой на лице, придавал ситуации каплю юмора, стараясь развеять мрачные мысли друга.

«Не переживай, чувак, ты круче всех! Меня это не задевает – просто у него плохой вкус!»

Эти слова вызвали лёгкую улыбку на губах Ильи, и он почувствовал, как тяжесть на сердце немного отступает.

Софа, мягко улыбаясь, шагнула ближе и похлопала его по спине, словно хотела передать уверенность, которой так не хватало в этот момент:

«Мы с тобой, Илья.»

Этот простой жест тёплой дружбы наполнил атмосферу вокруг них новым смыслом, заставляя Илью ощущать себя менее одиноким в своих переживаниях, хотя бы в этот момент.

Саша решила переключить внимание, чтобы поскорее уйти от минорной ноты:

«Давайте лучше посмотрим, что там внутри!» – предложила она, указывая на коробки.

Макс встал, как на старте гонки, ловя каждый жест Саши.

«Я готов! Командуй!» – в его голосе звучала энергичная игривость, и он был готов к любому повороту событий.

«Слишком рано для таких подарков… Я бы понял, если бы это все оказалось здесь завтра… Хотя откуда?.. Родители не приедут, а значит, и подарков не будет… Может быть, это просто шутка…» – задумчиво произнес Илья, попытавшись отрезвить их общий оптимизм.

В этот момент его мысли вернулись в детство, когда он и Стан собирали снежки и хранили их в старых коробках на улице, готовясь к утренним битвам. Теперь это всё казалось таким нереальным на фоне обид.

Одна из коробок выглядела особенно потрепанной, будто кто-то с разбегу ударил по ней. Краски на её поверхности размазались, а пересохшие следы на картоне навевали воспоминания о былом. Красные ленты доминировали над остальными, словно насмехаясь над их тривиальным детским опытом, оставляя в воздухе нотку ностальгии.

«Давайте!» – с азартом произнес Макс, принимаясь за ленты. – «В любом случае, помните – в любой непонятной ситуации нужно снимать!»

«Ты и правда веришь, что это лучшее решение?» – искренне удивилась Софа – тоже приступая к распаковке.

«Почему бы и нет? Это постмодерн – мы можем создать искусство даже из адских побрякушек!» – резко ответил Макс.

Его слова не только развеселили их, но и, словно магическая формула, вызвали в Илье желание действовать, забыв на мгновение о своих переживаниях. Друзья собрались вокруг коробок, готовые вместе расправиться с непрошенным грузом.

Коробка открылась, и оттуда повалился горьковатый запах металла, смешанный с чем-то затхлым и неприятным – словно их муза, до этого прячущаяся в тени, выползла на свет. Внутри, среди сгнивших опилок и непонятных обрезков, лежала большая кисть, вполне обыкновенная, но её ворс был запачкан застывшей красной краской, придававшей ей вид орудия для тёмных дел. К кисти был прикреплен грязный кусочек бумаги, на котором с трудом читалась размашистая надпись: «Осторожно с тем, что вы считаете искусством».

Софа, с интересом наклонившись, кончиками пальцев прикоснулась к одному из листов, покрытых влажной пленкой.

«Фу!», – произнесла она, отдёрнув руку и глядя на друзей. – «Похоже, оно пропиталось влагой на морозе…»

Погружаясь в содержимое коробки, ребята стали внимательно осматривать её. Опустившись ниже, они заметили скомканные обрывки листов, влажные и потрёпанные. Взгляд Саши зацепился за один из них; она решительно взяла его в руки и развернула. На листе оказались рисунки – жуткие и непонятные, на которых запечатлелись искривленные лица с пустыми глазами, яркие всплески красного, словно кровь, и странные человеческие фигуры, напоминающие игрушечных марионеток, но с искажёнными пропорциями.

«Это что, предостережение или веселая шутка?» – прошептала она, сморщив губы от отвращения.

Назойливые картины, словно вырванные из кошмара, заполнили их воображение образами, которые оставляли неприятное послевкусие – казалось, они созданы рукой безумца, шедшего по тёмным закоулкам фантазии.

«Может, и то, и другое…» – с легкой иронией ответил Илья, понимая, что эта находка определённо не способствует хорошему настроению.

Макс, разглядывая найденные артефакты, усмехнулся и, покачав головой, сказал:

«Если это искусство, то я – Микеланджело! Хотя, похоже, я бы лучше себя проявил, рисуя потёки на стенах туалета!»

Его слова разрезали тишину, вызвав ответную реакцию, который, как свежий воздух, помог сгладить напряжение.

Внезапно Макс, увлеченный моментом, достал свой фотоаппарат и начал щелкать, фиксируя не только мрачные находки, но и лица своих друзей.

«Интересно, это Стан подготовил Рождественские подарки?» – подметил он, прищурившись в ожидании следующего снимка.

Саша, кивнув, добавила с улыбкой:

«С его воображением – вполне возможно…»

Ребята переглянулись, и в воздухе повисло общее недоумение, пока Макс в очередной раз не нарушил тишину:

«Что ж, наверное, нам стоит избавиться от этого «искусства». Не вижу смысла оставлять его здесь.»

Саша, слегка приподняв брови, подытожила:

«Да, согласна. И не стоит придавать этому слишком серьёзное значение. Лучше поскорее убрать эту чепуху, пока она не начала разговаривать с нами».

Софа и Илья также кивнули в знак согласия. Все они быстро начали собираться, чтобы избавиться от странных находок. Макс, проявив инициативу, бросил кисть и смятые листы обратно в коробку, словно отгоняя их прочь.

«Давайте отнесём это к мусорным бакам в конце улицы», – предложил он, оглядываясь по сторонам, как будто страх перед возможными последствиями всё ещё витал в воздухе

«Хорошая идея», – согласился Илья, кивая. – «Чем быстрее, тем лучше».

Они не теряли времени и, уже взяв коробку, направились вниз по улице.