Шумный бальный зал остался позади, как и неприятная толпа. Анастазия свернул в картинную галерею, по которой вдвоем бродили барон Сен-Мар и Диана. Девушка упоенно изучала портреты: живопись всегда увлекала ее так сильно, что отец всерьез опасался, что она захочет стать художницей или, того хуже, выскочит замуж за художника. Когда Диану заинтересовала работа в Бюро, достопочтенный профессор вздохнул с облегчением.

– Господин барон! – окликнул доктор.

Сен-Мар обернулся, Диана тоже – и тут же вспыхнула.

– Ох, извините!

– Право же, не стоит упоминания, – благодушно сказал Анастазия. – Здесь нет ни одной лестницы, так что я чувствую себя в полной безопасности.

Диана покраснела еще гуще. Барон шутки не понял и несколько раздраженно спросил:

– Вам что-то нужно?

– О да. У нас с сеньором Уикхемом – это вот он, вы должны его помнить, – возник небольшой научный спор относительно донжона, который мы видели в вашем парке, и только вы можете этот спор разрешить.

Сен-Мар вопросительно поднял бровь, всем своим видом показывая, что поиск научной истины его нимало не занимает.

– Я полагаю, что ваш донжон – новострой, возведенный по образцу ранней архитектуры, – не моргнув глазом заявил Анастазия, – и датирую его примерно семнадцатым веком. А мой юный просвещенный коллега полагает, что эта башня была построена не позднее середины тринадцатого века.

Вероятно, барон на миг заподозрил, что профессор над ним издевается, – но виду не подал, и хотя он явно стремился остаться наедине с Дианой, довольно спокойно ответил:

– Что ж, вы оба ошибаетесь. Этот донжон – часть замка, который был построен в начале двенадцатого века.

– Не может быть! – воскликнул Анастазия. – Как вам удалось его сохранить?

– Приложив немалые усилия. А теперь, если вы позволите…

– Мы бы хотели посмотреть его изнутри, – прогудел Диего.

– Изнутри? – медленно повторил барон. На его лице появилось довольно странное, настороженное выражение, как у человека, который вдруг понял, что попал в ловушку. Но Диана тут же захлопала в ладоши и восторженно воскликнула:

– Настоящий донжон двенадцатого века! Это будет так мило с вашей стороны, если вы нам его покажете!

Диего поперхнулся, доктор Анастазия спрятал в усах усмешку.

– Разве вы, юная мадемуазель, не повидали всевозможных замков, изучая историю с вашим отцом? – с улыбкой спросил Сен-Мар.

– Но не у всех есть замки, которым семьсот с половиной лет! И не у всех они в таком отличном состоянии, – возразила девушка.

– Однако если я брошу своих гостей, чтобы провести вам экскурсию, то это будет не очень вежливо.

– И верно, – вздохнула мисс Уикхем и сникла. – Ну что ж, нет так нет. Мы посмотрим портреты. Диего, тут работы Джордано Туччи, взгляни на портреты батюшки и матушки его светлости!

Диего взглянул и тут же заинтересовался изображениями других предков Сен-Мара.

– Ваша сестра превосходно разбирается в живописи, – заметил барон. Видимо, он ожидал, что его будут уговаривать, и внезапная потеря интереса к достоянию предков его даже несколько задела. Во всяком случае, после некоторого размышления он добавил: – Думаю, после начала банкета я смогу улучить полчаса, чтобы показать вам донжон, пока гости будет заняты едой и вином.

– И воспоминаниями о былом величии, – пробормотал Анастазия, но барон сделал вид, что не расслышал.

* * *

Сен-Мар повел их к донжону, когда уже стали сгущаться сумерки. Гости, поднимающие тост за тостом во славу подвигов предков, даже не особо обратили внимание на исчезновение хозяина; причем Диего заметил, что хлебосольный барон не выпил ни капли алкоголя и зорко следил за всеми гостями, а дюжина его молчаливых телохранителей не ела. Сен-Мар не расставался с парой револьверов даже за праздничным столом, и Уикхем все сильнее хотел добраться до местных газет, чтобы выяснить, в чем причина такой неослабной бдительности. На прогулку до башни барон тоже взял одного из телохранителей – тот следовал за ними, не спуская глаз с Диего и доктора философии.

Донжон, по современным меркам, был невысок, и за ним тщательно и с любовью ухаживали, стараясь по мере возможности сохранить его в том виде, в каком он был возведен. В башне имелось три этажа с узкими окнами-бойницами. Ее венчала зубчатая стена, выступающая вперед на пару футов и похожая на корону. Над стеной поднималась треугольная синяя крыша со шпилем, где чуть колыхался на слабом ветерке стяг Сен-Маров. Башню окружал небольшой пышный сад, отделенный от остальной территории высокой оградой – тоже со шпилями. Барон достал из кармана ключ, открыл калитку и пригласил своих гостей войти. Тщательно выметенная дорожка вела от калитки к крыльцу – высокому узкому порталу, под которым в темноте скрывались ступени.

Барон поднялся первым и, несмотря на то, что под сводами портала было очень темно, без света открыл ключом дверь.

– Прошу! – сказал он и со смешком добавил: – Только вы очень разочаруетесь.

Его телохранитель, который нес фонарь, проскользнул внутрь первым и принялся зажигать газовые светильники. Чем ярче освещался зал, тем более разочарованным становилось лицо Дианы. Доктор Анастазия с интересом озирался по сторонам.

– Это у вас охотничьи трофеи? – уточнил он.

– Да. – Барон сбросил плащ в кресло у камина. – На первом этаже мы решили обустроить охотничью комнату, оружейную и курительную. А! Еще там есть бильярд. Играете?

– Нет, – ответил доктор, и Диего тоже покачал головой. Зал, в котором предки Сен-Мара, наверное, пировали и принимали просителей, постепенно заполнялся запахом газа – неизбежное зло, с которым оборотень давно смирился. Полагаясь на нюх, он стал обходить зал, делая вид, что любуется трофеями и коллекцией оружия. Диану, разумеется, заинтересовали гравюры и картины со сценами охоты, причем она ухитрялась одновременно с изучением искусства строить глазки барону. Доктор Анастазия, пощипывая ус, рассматривал в витрине какие-то черепки, клочки бумаги и пергамента.

– Что это?

– А, – небрежно ответил Сен-Мар, – это коллекция деда. Он, как и полагается просвещенному человеку его времени, увлекался собиранием древностей и несколько раз посещал Никхат и Мазандран.

– Любопытно, любопытно, – пробормотал Анастазия и склонился над витриной. Рядом в чехле была лупа, и он принялся изучать остатки древностей через увеличительное стекло.

– А что у вас на втором и третьем этажах? – полюбопытствовала Диана.

– Ничего интересного. Кабинет моего деда, его архив, а третий этаж практически нежилой. Там стоит только небольшой телескоп.

– Телескоп?!

– Да. Дед увлекался астрологией. Но это устройство уже проржавело, так что, увы, я не смогу показать вам звезды. Разве что с крыши моего замка.

Уикхем остановился перед огромным зевом очага. Чтобы протопить его, нужен был целый воз дров, однако барон явно не экономил – в очаге время от времени разводили огонь. А еще в аромат золы и углей тонкой ноткой вплетался другой, едва уловимый, – запах затхлого воздуха, плесени и старых камней, сочащийся из помещения, которое редко проветривают. Диего наклонился к кованой каминной решетке, принюхиваясь и прислушиваясь, – и вдруг ему показалось, что он уловил звук приближающихся шагов за стеной. Он повернулся к газовому светильнику, поближе к стене, чутко вслушиваясь. Звуков больше не доносилось, но сквозь секретную дверь (оборотень был уверен, что она таится под панелями слева от очага) просочился слабый человеческий запах.

– О, винтовая лестница! – с энтузиазмом воскликнула Диана. – Вы сохранили ее практически первозданной!

Она шагнула было к ступеням, но телохранитель барона заступил ей дорогу.

– Прошу прощения, – непринужденно сказал Сен-Мар. – Донжон, как бы мы ни старались, все же не в идеальном состоянии, и подниматься выше несколько опасно.

– Тогда, быть может, взглянем на сад? – спросила мисс Уикхем.

Барон кивнул своему охраннику, и тот остался перед лестницей, опустив ладонь на рукоять револьвера. Для Диего этот человек не представлял угрозы – оборотень скрутил бы его еще до того, как он успеет выдернуть револьвер из кобуры. Но вот Анастазия… не бить же его каминными щипцами по голове. Хотя…

Диана обернулась к брату и перед тем, как выйти в сад, строго покачала головой. Диего вздохнул и положил щипцы на место. Видимо, как-нибудь в другой раз.

Илара, вилла в Авентине

«Наконец-то дома», – подумала Маргарет. Безмолвный Хосе уже ждал ее у портала и взял два чемодана; девушка устало улыбнулась. Она и не заметила, как вилла в предместьях Авентина превратилась в ее настоящий дом, куда Маргарет хотела возвращаться, а дом семьи отдалился и стал туманным воспоминанием.

– Я приму ванну и поужинаю у себя, – сказала мисс Шеридан.

Хосе кивнул и направился с чемоданами в ее покои, пока она, открыв окно, смотрела на темные апельсиновые деревья, вдыхала свежий зимний воздух и пила травяной отвар, который приготовил слуга.

Оборотень, жизнь которого в свое время спас Энджел, служил ему безмолвно и верно; так же безмолвно и верно он стал служить и Маргарет. Только три живые души знали о том, что она сделала: Хосе, кардинал и дядя. И если дядю чуть не хватил удар, а кардинал теперь старался с ней не разговаривать, то оборотень проявил поистине философское спокойствие – хотя некоторое его волнение выдали целых четыре слова, которые он произнес: «Вы позаботитесь о нем?» «Конечно», – ответила девушка.

Сейчас души Энджела и Джеймса спали. Конечно, душа не может спать по-настоящему – Маргарет вполне ощущала их присутствие, но они находились в некоей полудреме, сквозь которую девушка едва улавливала смутные образы. Редферны хотели дать ей отдохнуть – в последние дни им всем пришлось изрядно потрудиться, чтобы распутать историю с поездом и втолковать официальным властям Риады, что же там произошло. Впрочем, дело увенчалось успехом: дядя подписал еще один тайный договор о всемерном сотрудничестве, чем был крайне доволен.

К тому же инцидент в поезде принес ценный трофей: Диего Уикхем отгрыз руку новому главе Ордена бартолемитов, и Маргарет хотела исследовать добычу в тишине и покое, там, где никто не будет отвлекать от работы. Педро Вальенте, который занял место убитого отца Бартоломео, все еще оставался для Бюро загадкой: никто не смог выяснить, откуда этот человек родом, как он связался с предыдущим главой и почему именно его бартолемиты выбрали своим новым предводителем. Или не выбрали, а Вальенте захватил власть и подчинил их себе?

«Что не так-то просто, когда организация состоит не только из рекрутов-неофитов, но и из тех, кто уже сам худо-бедно владеет магией», – подумала Маргарет, закрыла окно и поднялась к себе. Раньше Хосе зажигал для нее свет по ночам, но после слияния с Цепью девушке этого не требовалось.

Хосе уже растопил камин, поставил чемоданы в спальню и теперь с несколько озадаченным видом рассматривал руку Вальенте в кубе из нетающего льда.

– Отнесите образец в мою лабораторию, – распорядилась мисс Шеридан и протянула ему кружку. – Благодарю за отвар… О господи, а сейчас-то что?

Настойчивое верещание доносилось из ее кабинета. Маргарет поспешила на звук, села за столик перед зеркалом и вовремя вспомнила, что надо бы зажечь свет. Она шепнула: «Lumia»^[8], – и сразу после этого: «Speculum locutus»^[9]. В зеркале появилась картинка: кардинал Саварелли посреди своего рабочего кабинета в Романте, куда перевели отделение инквизиции после катастрофы в Фаренце.

– Добрый вечер, сеньора, прошу прощения за беспокойство, – церемонно сказал его преосвященство, как всегда, глядя на Маргарет так, словно она была лукавым бесом, сбивающим его с пути истинного. – Но у меня возник вопрос, который мне хотелось бы обсудить лично с вами. С кем я сейчас говорю?

– Со мной, – с некоторой издевкой ответила мисс Шеридан. – Позвать мистеров Редфернов?

– Не надо, – торопливо отказался кардинал. – Пока обойдемся без них. Взгляните на это. – Он взял со стола большой том в темной обложке. – Это церковная метрическая книга. Я и сеньора Рейден нашли ее в храме, рядом с убитым священником и порталом, через который ушли бартолемиты.

– Однако! Но как вы там оказались?

Кардинал подробно рассказал ей об инциденте на отборе рекрутов, а также обо всем, что он и ведьма нашли в церкви. Маргарет опустила голову на руки и задумалась.

– Почему вы придаете этим вырванным страницам такое значение? – наконец спросила она.

– О, не только потому, что братолемиты убили священника, чтобы он никому об этом не рассказал! Как нам удалось установить, портал привел их в порт Ла Роньи, из которого немалое число кораблей с пассажирами направляется в Виллер, а оттуда уже нетрудно попасть в Сен-Мар. А насколько я понял, вы дали ведьме указания готовиться к поездке именно в эту малозначительную деревушку.

– Хорошо бы она еще не болтала об этом направо и налево, – кисло заметила Маргарет. Новости оказались не из приятных. Она еще с момента инцидента в поезде заподозрила, что Вальенте в курсе ее интереса к Сен-Мару, и подтверждение подозрений не радовало.

– Тем не менее я все же не могу пока уловить связь между церковной метрикой из храма в Эмильетте и деревней в Эксавеле.

– Я тоже, – мрачно ответил Саварелли. – И меня это тревожит. Я не знаю способа восстановить три вырванные страницы. Но, может, вам удастся это сделать.

– Покажите мне книгу еще раз.

Кардинал открыл метрику на месте, откуда были вырваны листы, и поднес к зеркалу максимально близко. Мисс Шеридан прочла несколько записей до и после.

Начало века. Тот самый промежуток времени.

– Перешлите книгу мне, – сказала она. – Попробуем выяснить, что же там было настолько ценного. Вы говорите, с тем парнем беседовали трое? Он описал их внешность?

– К сожалению, нет, – вздохнул кардинал. – Это чертовы черные плащи с капюшонами пора запретить законом! Прошу прощения, сеньора.

– Ну, что поделать. Будем работать с тем, что есть. Спасибо, что сообщили лично мне.

– Это важно для Бюро?

– В свете того, что бартолемиты учинили в Риаде, – процедила Маргарет, – для Бюро важно все.