2

Двадцать третий век от Рождества Христова ознаменовался двумя эпохальными технологическими прорывами. Открытием во время колонизации Венеры гигантских подземных залежей сверхгорючего вещества «Джет». И синтезом синих кристаллических четырехмерных структур, на основе которых была впоследствии разработана кристаллическая фотонная ретрансляторная связь.

Разработка и внедрение космических кораблей с Джет-двигателями, способных развивать скорость, многократно превышающую скорость света, и усовершенствование КФРС означали, что человечество могло теперь приступить к исследованию и освоению дальнего космоса, более не замыкаясь в узких границах Солнечной системы.

Запуск Джет-корабля «Феникс» состоялся 18 октября 2269 года. На борту находилось сто двадцать человек – шестьдесят восемь граждан Объединенной Южной и Северной Америк и пятьдесят два гражданина Демократического Китая, из них четырнадцать – женщины. Заветная цель экспедиции лежала на расстоянии пятнадцати световых лет от Земли в созвездии Весов. Это была землеподобная планета, которая будущим поколениям станет известна под именем Эпллтона.

Первые Джет-корабли представляли необычайно громоздкие конструкции, требующие значительного количества обслуживающего персонала. «Феникс» достигал размеров небольшого островного государства. Его строительство заняло три десятилетия и обошлось американо-китайскому государственному космическому конгломерату в двадцать триллионов золотых амеро. Еще столько же средств было потрачено на подбор, подготовку и тренировку астронавтов. Это не говоря о предшествующих полету «Феникса» годах кропотливых и дорогостоящих научных исследований, снаряжении и отправке десятков автоматических зондов, а также четырех орбитальных спутников связи.

Путешествие «Феникса» продлилось земной год и обошлось без серьезных происшествий, что само по себе можно было счесть необычайным чудом. Экипаж не питал иллюзий на счет. Они были смертниками – самыми высокооплачиваемыми смертниками в истории. Малейший сбой систем мог привести к их немедленной гибели или к вечному дрейфу «Феникса» в мертвых глубинах космоса.

И все же, представшее их взорам сокровище стоило любых рисков. Орбита планеты была устойчивой, климат – мягким, ровным и однородным, сила тяжести – чуть больше земной. Две трети поверхности планеты занимал относительно мелкий и теплый пресноводный океан. На двух материках имелось в изобилии прочих водоемов – озер и рек. Океанические водоросли и растения материков в изобилии напитывали атмосферу кислородом. Пробы, взятые автоматическими зондами, свидетельствовали об отсутствии болезнетворных бактерий или инопланетных вирусов. Местные виды моллюсков, ракообразных и рыб вполне годились в пишу человеку, а богатая флора круглый год приносила щедрые и питательные плоды.

Никому из астронавтов и в голову не могло прийти, что перед ними – великолепно подготовленные и расставленные силки. Типичная мышеловка. Сыром в которой было вещество загадочного происхождения, позже названное усладом-плюс.

Услад-плюс находился всюду. Буквально – всюду. Микроскопические дозы его были растворены в воде, земле и воздухе, в тканях животных и растений. Но это была крохотная верхушка айсберга. Титанические залежи услада находились на дне океана. Колоссальные розовые жилы месторождений услада уходили на сотни километров вглубь планеты, практически достигая раскаленного ядра Эпллтона. Невероятные подземные запасы услада позже обнаружились в горах, неподалеку от которых приземлился несчастный «Феникс».

Наличие в атмосфере и воде этого таинственного вещества было зафиксировано еще исследовательскими зондами ОА, но тогда его подлинные свойства остались тайной за семью печатями, и были сделаны выводы, что оно не представляет опасности для людей. Руководствуясь этим сомнительным знанием и не видя видимых препятствий к высадке, капитан «Феникса» – тридцатидвухлетняя Джоанна Лавджой – приняла роковое решение. Совершив с десяток витков по орбите планеты, «Феникс» на редкость гладко и мягко приземлился на пустынном плоскогорье, в десяти милях от пустынного океанского берега.

Там же был торжественно водружен флаг Объединенных Америк, а планета столь же торжественно наречена Эпллтоном – в честь Пожизненного Президента Объединенных Америк Карлоса Хаббарда Гольдштейна Эпллтона. Во время церемонии астронавты радовались, как дети. Лишь капитан Лавджой не поддалась общей эйфории. Даже в миг величайшего триумфа под желто-сиреневыми небесами чужого мира капитана не на шутку тревожила политическая ситуация на далекой Земле и безопасность родной страны, находящейся в плотном кольце вооруженных до зубов врагов, выжидающих удобного случая, чтобы коварно напасть на миролюбивую Объединенную Америку.

Чего стоила одна недружественная Пан-Скандинавия, бывшая Европа, на заболоченных задворках которой партизанские отряды гибнущей Франко-Британии безнадежно, но беззаветно храбро пытались противостоять стальным армадам Священной Ирландии и Социалистической Республики Дания. Дальше на востоке скалил атомные зубы Братский Блок – несокрушимое содружество славянских государств, основной и самый опасный потенциальный противник Объединенных Америк. Еще восточней обитал зверь куда скромней размерами, но не менее злой и опасный – милитаризованная монархическая Япония. А донельзя враждебная Зеленая Лига Джихада, со столицей в Тегеране, объединившая под знаменами Пророка не только арабские страны, но и большинство стран Африки?…

Единственным верным и надежным союзником Объединенных Америк в окончательно спятившем мире являлся могучий демократический капиталистический Китай под руководством Четырех Красных Далай-Лам. Но, если честно, сотрудничество двух великих государств не особенно согревало душу капитана Лавджой. За год полета неизменно вежливые и улыбчивые азиатские лица несколько… набили ей оскомину. Нет, капитан не показывала вида, но в их улыбчивости ей постоянно мерещилась какая-то подспудная, скрытая угроза.

В самом деле Джоанна прекрасно понимала, что китайцы – отличные ребята, добрые товарищи, настоящие профессионалы, да и Пожизненный Президент Эпллтон не так давно объявил мироучение Демократического Дао в целом не отклоняющимся от основной линии Партии и регулярно принимал в Нью-Вашингтоне пышные делегации Четырех Красных Далай-лам. И все-таки капитана Лавджой не оставляло ощущение, что перед ней, наверное, шпионы, предатели, вредители и враги, а то, чем черт не шутит, и тайные диверсанты.

Ведь именно диверсанты и шпионы были виноваты в том, что Америка переживала далеко не лучшие времена. Особенно тяжко стало с тех пор, как Москва, Тегеран, Копенгаген, Дублин и Токио ввели против Америки строжайшую экономическую блокаду. Вот уже четыре десятилетия страна, так и не сумевшая оправиться от судьбоносных потрясений Победоносной Революции и последствий Объединения, испытывала серьезные и затяжные перебои с топливом, медикаментами и продовольствием – впридачу к нищете, разрухе, повальному, особенно в сельской глубинке, пьянству, ужасающей детской смертности, галопирующей инфляции, безработице, коррупции, эпидемиям и бешеной гонке вооружений, пожирающей без остатка все финансовые и экономические ресурсы.

Некогда величественные города Зоны Северная Америка превратились в дурно пахнущие помойки, сомнительным украшением которых служили горы трупов контрреволюционеров на центральных площадях. Среди мусора и отбросов копошились бездомные, беженцы и бродяги, седые ветераны Революции и локальных конфликтов. Безногие, безрукие, слепые, кашляющие кровью… человеческие обрубки. По улицам шныряли банды с Юга. Грабили чудом уцелевшие крохотные магазинчики, убивали случайных прохожих, насиловали женщин, похищали детей. Частенько случалось – несчастных хватали и угоняли в рабство, вкалывать на бескрайних плантациях коки, затерянных в Зоне Бразилиа-Колумбия. Поговаривали, в отдаленных южных районах после столетий сна пробудились к жизни древние индейские божества, мстительно требуя крови белых людей и человеческих жертвоприношений. И над всем этим витали радиоактивные облака, приносимые ветром из безжизненных пустошей Зоны Канада, уничтоженной атомными бомбардировками после крупномасштабного антиправительственного восстания.

Капитану доводилось слышать тихие, пугливые рассказы о том, что когда-то, лет сто или двести тому назад, до Объединения Америк и Революции, жизнь была совсем другой. Вдоволь еды, воды, спиртного, бензина и табака, – и все это можно было купить свободно, без карточек или не переплачивая втридорога на черном рынке. Телевизионных каналов были сотни, а не один, как сейчас, бесконечно транслирующий речи Пожизненного Президента, который не постарел ни на мгновение со славного дня Последней Победоносной Революции. Полиция охраняла мирных граждан, а не расстреливала на улицах без суда и следствия, и не отвозила в концлагеря для контрреволюционных элементов. Бандиты сидели в тюрьмах, а не разгуливали по улицам средь бела дня, а сами улицы регулярно чистили и убирали. И нация вымирала от последствий неумеренного переедания и ожирения. А не от голода.

Лавджой не верила этим россказням, считая их уделом впавших в маразм слюнявых стариков, сопливых паникеров и засланных пропагандистов Братского Блока. Как могло раньше быть лучше? Не могло. Очевидно, все было стократ хуже, ведь именно поэтому и началась Победоносная Революция, к власти пришла Правящая Партия во главе с великим и бессменным Пожизненным Президентом…

– Давайте теперь поставим наш флаг, – проговорил один из китайцев, отвлекая капитана от ее мыслей.

– Что?

Китаец откашлялся, решив, что капитан недостаточно хорошо разобрала его великолепный английский.

– Флаг нашей славной и могучей родины, Демократического Китая.

– Здесь есть место лишь для одного флага, – холодно проронила Лавджой, обведя рукой в перчатке гористую местность, поросшую редкой рыжеватой растительностью.

Китайцы зароптали. Удивление их быстро сменялось озлобленностью, а также сомнениями в компетентности капитана и ее здравом рассудке. Нервы у всех были на пределе. Не могло не сказаться чудовищное, нечеловеческое напряжение минувших месяцев. Капитан не стала дожидаться, пока разгорится первый в истории межгалактический скандал. Ей здесь было все ясно и понятно. Она выхватила оружие и недрогнувшей рукой пристрелила трех азиатов в упор, проделав в их герметически закупоренных защитных костюмах аккуратные дырочки, взорвавшиеся фонтанчиками мяса и крови.

– Кто следующий? – холодно спросила Лавджой.

Убитых похоронили тут же, закопав в рыхлой земле, которая впитала кровь жадно, будто губка. После чего инцидент был полностью исчерпан, и экипаж приступил к работе.

Первоначально планировалось, что исследовательские работы уложатся в двадцать семь земных суток, расписанных буквально по секундам. Кажется, все было предусмотрено и распланировано, работы продвигались по графику, на Землю регулярно отправлялись подробные и оптимистичные отчеты… но тут начало твориться что-то непонятное. Сперва оборвалась связь с центром управления. Потом будто с ума посходили надежнейшие, точнейшие приборы, включая бортовые компьютеры «Феникса». Затем обнаружилась серьезная поломка корабля, устранение которой могло занять долгие месяцы…

Ситуация из плохой быстро становилась критической. Капитан Лавджой пыталась воззвать к благоразумию экипажа, умоляла не поддаваться панике, через слово упоминала Пожизненного Президента и грозила подчиненным немыслимыми карами. Впустую. Астронавты были тренированными, закаленными людьми, прошедшими наистрожайший физический, психологический и идеологический отбор, и все же… они оставались просто людьми. Напуганными, усталыми, растерянными людьми, оказавшимися в чуждой обстановке, за миллионы миллионов миль от Земли… от друзей и семей… и всевидящего ока Пожизненного Президента…

А здесь цвели незнакомые, но прекрасные цветы, щебетали на ветках летучие ящерки, в чистых водах плескались аппетитные рыбешки и моллюски, деревья ломились от съедобных плодов и фруктов, а воздух, чистый и свежий, был очень пригоден для дыхания без скафандров и респираторов.

Попытки капитана вернуть экипажу должный рабочий настрой закончились тем, что ее заперли в рубке «Феникса» рядом с молчащим передатчиком. Избавившись от опеки капитана, астронавты повели себя, как подростки в буйном подпитии на веселой вечеринке. Работы по починке корабля прекратились совершенно. Мужчины и женщины сбросили защитные костюмы и расхаживали нагишом, загорали на пляжах, купались, ели рыбу и сочные фрукты, спали под открытым небом и без стеснения делились самыми сокровенными мыслями. Капитан приходила в ужас от этих разговоров. Мало того, что американцы пребывали не в восторге от убийства китайцев, так они еще осмеливались критиковать самого Пожизненного Президента. Те, что пообразованней, особенно инженеры, вообще заводили разговоры столь откровенно подрывного и контрреволюционного характера, что, окажись они на милой родине, их бы немедля расстреляли. Например, они высказывали вслух крамольные предположения, что никакого Пожизненного Президента не существует. По их мнению, вечно молодой Президент мог быть трехмерной голограммой или человекоподобным роботом.

Но куда больше этих нелепых фантазий капитана пугало и коробило то, что ее люди, напрочь утратив представление о приличиях, предавались дикому, непристойному разврату, свальным оргиям и прочим отвратительным бесстыдствам. Притом они совсем не заботились о предохранении или иных мерах предосторожности. Мало того, поскольку самки находились в меньшинстве, самцы устраивали за обладание ими кровавые драки, обыденные для пещерных кроманьонцев, но никак не для высококвалифицированных штурманов, техников, биологов, медиков и инженеров!

Капитан сидела взаперти в рубке, тщетно надеясь, что случится чудо и передатчик заработает. Она не верила в происходящее. Она ощущала в творящемся кошмаре какую-то еще более кошмарную подоплеку, но не могла представить, какую именно. Ей начали сниться сны, полные миллионами миллионов одинаковых марширующих Пожизненных Президентов. Джоанна хотела застрелиться, но у нее конфисковали оружие. Вообще, экипаж не забывал о капитане. Ей регулярно приносили еду и воду, и раз в день на десять минут выводили на прогулку. С Лавджой не разговаривали, но и не угрожали ей, не давили, будто ждали, что капитан добровольно присоединится к маленькому обществу.