Глава 6

“Абонент временно недоступен…” – доносится во второй раз за последние пятнадцать минут из динамика моего гаджета, пока я иду по тротуару, наслаждаясь не только вечерним морозным воздухом, но и очередной порцией никотина. Цифры на экранной заставке близятся к половине десятого. Конечно же, я не дома. Моя смена в круглосуточной кофейне, расположенной в паре кварталов от съёмной квартиры, начинается через полчаса. А то, что, по мнению некоторых самодовольных индивидуумов, я сейчас должна находиться в другом месте, честно говоря, меня мало волнует… До некоторых пор.

Первое, что я замечаю среди стен моего единственного источника дохода – неприятная тишина. Нет, конечно, посетителей в заведении, как всегда, достаточно большое количество, и гул их голосов разносится по всему периметру зала, однако, стоит зайти в зону служебных помещений, как ощущение чего-то неприятного и давящего игнорировать никак не получается.

Хелен и Эмма – тоже официантки, как и я, грустно улыбаются при моём появлении, а в глазах нашего повара Майка отражается слишком много сочувствия и сожаления.

– Что происходит? – не выдерживаю “церемониального траура”.

В ответ – всё та же гнетущая тишина.

– Да что такое-то? – переиначиваю предыдущий вопрос.

И на этот раз все трое молчат.

Уж не знаю куда завело бы меня моё воображение, но странная неизвестность длится недолго. Появившийся управляющий, к которому весь персонал обращается исключительно: “Мистер Бенсон”, словно он не общепитом, а как минимум каким-нибудь банком заведует, бросает коротко и отрывисто:

– В мой кабинет, мисс Агилар.

Какого?!. Он тут вообще забывает в такое время…

– И вам добрый вечер, – ворчу я тихонько себе под нос, следуя по коридору за мужчиной средних лет. – Рада увидеться… В первый раз за последние полгода.

Едва мы оказываемся в обозначенном помещении, как на мой многострадальный мозг обрушивается ещё одно короткое и отрывистое:

– Вы уволены, мисс Агилар.

Что???

Не может этого быть!!!

Но то остаётся при мне. Глубоко-глубоко внутри. А вот внешне:

– Почему? – отзываюсь на удивление спокойным голосом.

Хотя в подсознании буквально настоящий вулкан взрывается.

Я не могу потерять эту работу!

Тем более в такой момент, когда очень сильно в ней нуждаюсь…

– На вас поступил ряд жалоб, которые мы не можем проигнорировать, – деланно грустно проговаривает начальник. – Мне очень жаль, мисс Агилар, но больше сотрудничать с вами мы не можем.

Наверное, моё эмоциональное состояние слишком близко к шоковому, потому что, несмотря на сказанное им, я продолжаю пытаться анализировать… хоть что-нибудь.

– Ряд жалоб? – переспрашиваю, не слыша собственного голоса. – Например?

Последнее действительно до жути интересует. Как минимум потому, что моё имя каждый раз упоминается в списке лучших работников месяца с самого начала моей работы здесь. Я никогда не грублю и не хамлю клиентам – постоянно улыбаюсь, при том настолько широко, насколько они меня частенько выбешивают. К тому же, с должностными обязанностями я тоже всегда справляюсь и с коллективом дружу. В конце концов, те, кто пребывает в кризисном финансовом положении просто-напросто не могут позволять себе истинное проявление чувств на рабочем месте.

– Например… – изображает глубокую задумчивость находящийся напротив, явно не в силах придумать необходимое. – Да какая разница, Софи? Я уже всё сказал. На вас поступили жалобы и мы вынуждены вас уволить. Прямо сейчас. Без отработки. Замену мы вам уже нашли. На этом разговор окончен. Расчёт получите в конце недели.

По мне будто хлыстом ударяют.

Ведь он сказал… Софи.

Мистер Бенсон никогда не называл меня по имени. Вообще никого из своих подчинённых. Никогда. Ни при каких обстоятельствах. А тут…

Вот же… Сволочь!

И не только тот, кого я вижу.

Нетрудно догадаться, из-за кого я оказываюсь в данной ситуации.

Хотя… тут же целых два варианта!

– Райт или Чейз?

– Что, простите?

– Чейз или Райт? – повторяю с нажимом.

– Совершенно не понимаю о чём вы, – болезненно морщится собеседник, открывая дверь кабинета, тем самым негласно “предлагая” мне убраться.

Не скажет, значит.

– Я… Я… Заберу свои вещи, – выдавливаю из себя тихонько.

Кто бы знал, чего мне стоит сдержаться и наговорить гораздо больше.

– Их уже собрали за вас, мисс Агилар, – добивает управляющий беспристрастным тоном. – Коробку упаковали и отправили с курьером ещё днём. Всего вам наилучшего, – добавляет вместо прощания, а дверь за моей спиной с шумом захлопывается.

Только после этого я понимаю, что по моим щекам текут слёзы. Безостановочно. И я никак не могу справиться с подавлением этой абсолютно неуместной слабости.

Вернуться в кабинет и умолять мистера Бенсона не увольнять меня?

Бесполезно…

Понятно же, что это не принесёт ничего, кроме нового унижения.

Вспомнить о собственной гордости и уйти, как велено?

Не получается…

В мыслях слишком много всего крутится. И в то же время – нет ровным счётом ничего, что может помочь в данной ситуации. Конечно же, в Лондоне найти работу не столь уж и трудно. Увольнение – не конец света. Я могу и уборщицей наняться, если придётся. И всё равно… Обидно.

Да как они вообще смеют ломать и рушить мою жизнь?!

Тоже мне, с комплексом Бога…

– Софи, – вырывает из пелены внутренней истерики тихий голос Эммы.

Я и не замечаю, как девушка оказывается в шаге от меня, аккуратно тронув за плечо. Да и то, как она произносит моё имя, тоже поначалу не воспринимается. Лишь через несколько секунд до пребывающего на грани истерики подсознания доходит, что мне не послышалось.

– Я в порядке, – выдавливаю из себя глухо.

– Хорошо, – цепляет фальшивую улыбку стоящая поблизости и виновато дополняет через короткую паузу: – Тебя там, на улице какой-то мужчина ждёт. И, судя по всему, ждать он не любит.

Горько усмехаюсь ей в ответ с лёгким кивком.

Хотела знать, кто из них двоих причастен к внезапному увольнению?

Что ж… Такая возможность как раз появляется!

В мыслях по-прежнему царит настоящий хаос, приправленный неутихающей истерикой с оттенком горечи. Не замечаю никого и ничего вокруг, пока выхожу из кофейни на улицу. И уже заранее представляю себе самодовольную физиономию блондина, лениво опирающегося бедром о капот мустанга.

Так бы и заехала ему от всей души, чтоб, наконец, улыбаться перестал!

Правда, последнее возникает лишь в моей фантазии, а вот в реальности я выдерживаю дистанцию. Останавливаюсь в паре шагов от мужчины, никак не в силах определиться с чего бы начать… Закуриваю.

– Лучше бы тебе избавиться от этой дурной привычки, – комментирует мои действия Закери.

Он, как я и предположила, стоит около своего автомобиля, припаркованного около центрального входа в заведение.

– С чего бы это вдруг? – язвлю невольно.

Ещё и указывать мне будет, что ли?

Вроде же договаривались…

Хотя, о чём это я?

Наивная…

– Ни с чего. Просто дружеский совет, – между тем безразлично пожимает плечами в ответ Райт.

И лёгким, едва уловимым жестом отбирает у меня сигарету.

Да твою ж… мать!

Вдыхаю как можно глубже, на пару мгновений прикрыв глаза.

– Дружеский совет, значит? – озвучиваю недавно сказанное им. – И с каких это пор мы стали друзьями? – повышаю тон, потому что недолгая медитация с дыханием ни черта не помогает обрести даже жалкую толику спокойствия.

Приходится податься немного вперёд, чтобы попытаться вернуть себе утраченное. Вот только реакция оппонента намного лучше, чем хотелось бы, поэтому удаётся поймать ладонью лишь воздух. А вот этот бессовестный, отнявший не только моё спокойствие, но и сигарету, ещё и улыбаться шире начинает, к тому же ненормально радостно. Чем бесит больше прежнего!

Неудивительно, что самое сокровенное за последние пять минут желание я исполняю чисто инстинктивно, даже не задумавшись о последствиях… То, где кое-кому по голове прилетает. В теории. На практике же, стоит замахнуться, как моя рука оказывается вывернута и заведена за спину, а я сама – плотно прижата к мужчине. Только успеваю негромко охнуть от неожиданности смены нашего местоположения.

– Мало того, что ослушалась и не дождалась меня дома, как я просил, так ещё и дерёшься, – раздаётся тихое и укоризненное над самым ухом, после чего Закери самым наглом образом выбрасывает сигарету и наступает на неё. – Вот скажи, мне Софи: у тебя инстинкт самосохранения совсем отсутствует что ли?

Хороший вопрос.

Ещё бы знать на него ответ!

– Я звонила тебе. Несколько раз. Хотела предупредить. Но у тебя недоступен телефон, – произношу также тихо. – А мне на работу нужно было.

Слова звучат откровенным оправданием. Тем более, что я, и правда, звонила ему несколько раз. Даже по пути в кофейню. Взяла номер у Ханны.

И зачем я вообще оправдываюсь? Тем более, что, как оказывается, не нужно мне было никуда на самом деле. Не удивлюсь, если он об этом лучше меня самой в курсе. Давно. Но тогда почему я не спрашиваю у него об этом в открытую? Ведь сама же намеревалась узнать, перед тем как увидела его здесь. Смелости не хватает? Нет. Совсем не поэтому. А почему? И сама не понимаю. Может быть, потому что где-то глубоко в душе мне очень хочется, чтобы виновником был не Райт, а Чейз. И я боюсь услышать ответ. С чего бы? Знала бы… Но я не знаю.

– В любом случае, плевать, – добавляю ещё тише прежнего. – Меня уволили, так что на работу мне больше не надо. Вези, куда хотел, а потом оставь меня в покое.

В ответ – тишина. Такая же знакомо гнетущая, как совсем недавно, окутывающая давящим ощущением чего-то мерзкого и неприязненного. Я даже внутренне сжимаюсь, пока чужая хватка на моём запястье слабеет.

Время буквально замирает, пока я жду того, что будет дальше…

– Хорошо, – произносит он совершенно не то, чего я ожидаю, спустя длительную паузу, а затем тянет за собой к машине. – Поехали.

И когда это я стала такая нерешительная?!

Мысленно отругав себя за последнее, едва мустанг трогается с места, я всё же возвращаюсь к тому, с чего собиралась начать разговор:

– Это из-за тебя меня уволили, да?

Сердце пропускает удар. А на губах Закери появляется небрежная насмешка.

– Да, – бесцветно отзывается Райт.

Туше, Софи…

Странно, но от былого гнева во мне не остаётся ни следа. В сердце поселяется лишь пустота. Такая же холодная, сколь и безграничная.

Слишком устала…

– Ясно, – сухо бросаю и отворачиваюсь к боковому окну.

Целую минуту я наблюдаю за тем, как за стеклом мелькает панорама жилых домов, а затем мустанг останавливается около того, где живу я сама.

– У тебя десять минут. Надень красное.

Ну, вот… Теперь и указания раздаёт.

И почему я не удивляюсь нисколько?

Риторический вопрос. Не требующий ответ. Ровно, как и другой. Тот, что слетает с моих уст ещё вперёд окончательно сформировавшейся мысли:

– А не пошёл бы ты на хер? – озвучиваю встречно, попутно открывая автомобильную дверцу.

Конечно же, на водителя я больше не смотрю. Просто выбираюсь наружу, после чего иду в сторону своей квартиры. Дальше – тоже вполне предсказуемо. Не успеваю и дверной ручки коснуться, как мужчина оказывается за моей спиной и перехватывает за запястье, резко разворачивая к себе лицом. В безграничной лазури его взора нет ни ярости, ни злости – только знакомое выражение усталости. Это… разочаровывает. И позволяет ещё острее чувствовать поселившуюся во мне пустоту.

– Ничего красного у меня, кстати, нет. Не люблю я этот цвет, – хмыкаю напоказ безразлично. – Так что уж простите, господин, – специально выделяю последнее слово и добавляю в интонацию нотки фальшивой скорби, – но и это ваше пожелание может катиться туда же…

Обязательно прибавила бы что-нибудь ещё в самом неприличном направлении, ведь в моём неожиданно открывшемся словарном запасе полно яда и желчи, вот только трудно сосредотачиваться на связности речи, когда один наглый тип перекидывает через плечо, будто мешок картошки, а затем быстрыми размашистыми шагами направляется к мустангу.

Я не хочу в багажник!

– Только попробуй меня там запереть, – выдаю сердито уже вслух.

А ещё задумываюсь над тем, стоит ли предпринять новую попытку вырваться, а заодно ударить по чужой спине сильнее, чем те четыре раза полторы секунды назад. Всё-таки не очень хорошая перспектива – свалиться с мужского плеча прямо в грязную лужу, по которой он проходит в данный момент.

– Ммм… – неестественно довольно протягивает Закери. – И что тогда будет? – дополняет слишком уж заинтересованно.

Вопреки моим опасениям, блондин направляется к передней части транспортного средства, забирает из замка зажигания ключ и ставит мустанг на сигнализацию, а затем направляется обратно в сторону моей квартиры.

– Ты так и не ответила, – напоминает о своём вопросе.

А я… Я всё ещё молчу. Никак определиться не могу, то ли подлить ему чего-нибудь гадкого в первый же подвернувшийся удобный момент, то ли ещё что-нибудь по продуктивнее в мстительном плане сделать… Вот и молчу.

– Отпусти меня, а? – прошу тихонько, как только мы оказываемся внутри здания.

Лифтом Закери не пользуется. Поднимается на верхний этаж по лестнице. А меня так и не отпускает. И вот не о том надо бы думать, но… Если я вешу примерно девяносто фунтов, а он столько пролётов с лёгкостью преодолевает, ни разу даже не остановившись для передышки… Ничего себе выносливость!

– Отпусти. Пожалуйста, – добавляю вынужденно.

Моя просьба исполнена вскоре. Как только мы оба оказываемся в лофте. Отчасти, именно поэтому накатившее на меня смирение моментально испаряется. Хотя есть кое-что ещё: Ханны нет дома, а я свои ключи не доставала даже – Райт дверь сам открыл!

– Ты… Ты… – шиплю сквозь зубы, снова не в силах определиться какое бы матерное выражение подошло бы лучше в данном контексте.

Блондин между тем вновь начинает широко улыбаться. До того тепло и искренне, что аж тошно становится.

– Прежде, чем ты снова выдашь какую-нибудь глупость, подумай хорошенько о том, что моё терпение – не безгранично, – довольно миролюбиво отзывается Закери, приблизившись ко мне вплотную.

Вот же… Сволочь!

Поскольку за моей спиной уже закрытые двери, то отступать особо некуда. Да и глупо сбегать из собственной квартиры только потому, что её оккупировал… этот, который передо мной стоит.

– И что тогда будет? – задаю тот же вопрос, что он сам недавно.

Даже тональность копирую.

Ну а что? Наглеть, так уж по полной!

Должна же я знать, в конце концов, с кем именно мне ещё неимоверно долгие шесть суток общаться. И то, как далеко он может зайти.

– Накажешь? Выпорешь? В очередной раз унизишь? – продолжаю, не дав возможности ответить на предыдущий вопрос. – Оставишь меня в багажнике до тех пор, пока Айзек Чейз ни свалит за границу? Или, может, утоп… – дальше договорить не удаётся.

Мой рот накрывает чужая ладонь, призывая молчать. Но на самом деле я затыкаюсь не по этой причине. Мужчина и прежде стоял очень близко, а теперь между нами и вовсе нет никакого расстояния. Он буквально впечатывает меня собою в двери, а в безграничной лазури его взора я замечаю хищный огонёк. Слишком азартный и задорный – невозможно проигнорировать. Да и от былого напускного радушия в блондине ничего не остаётся. Что бы то ни было, хозяин закрытого клуба определённо только что решил, каким именно образом я расплачусь за содеянное.

В горле моментально пересыхает, а разум услужливо подбрасывает самые непристойные картинки вероятного будущего. Не то чтоб они меня очень сильно смущают или ввергают в ужас (давно не девственница ведь, да и моральными стеснениями не обременена), но я будто бы в ступор впадаю, больше не представляя себе, как вообще будет возможно самостоятельно пошевелиться. Банально тону в безграничной лазури гипнотизирующего взора, с открытым предвкушением блуждающего по моему лицу.

– В очередной раз… – задумчиво протягивает Закери, проводя пальцами по моим губам. – Когда это я тебя унижал? Напомни-ка, пожалуйста…

Обжигающее прикосновение медленно смещается ниже, к линии подбородка, и ещё ниже, вдоль шеи, к уровню декольте. Райт подцепляет замок моей куртки и плавно тянет вниз, расстёгивая молнию. Твидовое изделие аккуратно соскальзывает с плеч и оказывается у наших ног. Я всё ещё не шевелюсь, будто под гипнозом наблюдая за действиями мужчины.

– Когда я тебя унижал, Софи? – повторяет свой вопрос Райт.

Судорожно сглатываю, пытаясь вспомнить правильный ответ.

– Сегодня… – выдавливаю из себя тихо.

В подсознании сама собой всплывает сцена с увольнением. И тает также быстро, как пропадают первые снежинки в мутном омуте Темзы. Пуговички моей блузы одна за другой выскальзывают из петелек, повинуясь чужой воле. Ещё несколько секунд – льняная ткань падает поверх куртки, а меня охватывает лёгкий озноб. Вполне возможно, совсем не потому, что система отопления в лофте оставляет желать лучшего.

– Если так, прошу прощения. Поверь, у меня не было намерения каким-либо образом обидеть тебя, – едва слышно отзывается блондин, продолжая избавлять меня от одежды.

Наверное, мой рассудок окончательно отказывается работать, потому что я… не ослышалась?! Закери Райт действительно извиняется?!

Последнее, скорее всего, стоило бы озвучить не только в мыслях, вот только, как бы ни старалась, кроме жалкого мычания, произнести больше ничего не удаётся. Ощущение растерянности настолько заполняет моё восприятие, что я пропускаю даже тот момент, когда мужчина стягивает с бёдер джинсы. Как будто и не со мной всё происходит. Возвращаюсь в реальность только к моменту, когда блондин аккуратно обхватывает за лодыжку и приподнимает ногу, вынуждая вышагнуть из тесной ткани. Пошатываюсь и цепляюсь за его плечи, чтобы удержать равновесие, пока он избавляет меня от оставшейся части одеяния и обуви.

Вот же… Так до нервного срыва и отделения психиатрии недалеко!

– Ничего, найду себе другую работу, – выдаю первое, что подворачивается на язык. – И ты… Прости. Вообще-то я не собиралась намеренно действовать тебе на нервы и грубить. Просто… Сорвалась. День был тяжелым.

Он не отвечает. На его губах мелькает лёгкая мимолётная усмешка, а затем Райт распрямляется и вновь сосредотачивается на моём лице. Смотрит до того пристально и неотрывно, словно ищет во мне что-то конкретное, известное лишь ему одному. Понятия не имею что именно, но становится не по себе. К тому же, до меня болезной только теперь доходит, что я стою перед ним практически голой, в одном лишь нижнем белье.

Точно накажет…

Или нет.

– Красное в том, что справа, – неожиданно резко выдыхает Райт и отступает от меня на шаг назад, а после и вовсе отворачивается.

Он о чём вообще?

Требуется довольно много времени, чтобы мозг прекратил напоминать расплавленное желе, и вспомнил о своей основной функции деятельности. С огромным усилием я соображаю, что речь идёт о паре картонных пакетов, покоящихся на полу, у диванчика в гостиной.

– Красное, – повторяю за ним бездумно.

Он купил для меня красное платье!

Сказала бы, что это не входит в рамки нашей договорённости, но отчего-то совершенно не хочется вновь обострять тональность нашего общения. А то… Зря что ли просила прощения за своё хамство?

– И всё-таки, не стоило этого делать, – бормочу тихонько себе под нос.

Скорее, как продолжение своих мыслей, чем в виде комментария по поводу неприлично дорогого дизайнерского наряда.