Глава 4

Эва

Несмотря на позднее время, город совсем не спит. И даже больше. Ни разу прежде я и представить себе не могла, насколько всё вокруг может дышать жизнью. По-настоящему. Пусть не светит солнце. Ночные огни сверкают до того ярко, что буквально переполняют теплом и жаждой новых впечатлений. А может я просто-напросто прежде не пила столь глобально… Не суть. После того, как к содержимому двух бутылок рома в нас с Ниной добавляются новые шоты, так и вовсе всё плохое – случившееся прежде, перестаёт иметь значение. Звучный такт музыки на задымленном танцполе перебивает последние мысли в моём разуме. Лёгкое головокружение, порции новых разноцветных шотов, и я готова не просто забыть – вообще никогда не вспоминать, по крайней мере, пока эта ночь не закончится. Но то я. Нина, кажется, более трезва и всё ещё помнит о нашей священной миссии по спасению моей персоны от навязанной родительской кабалы. Она же тыкает пальцем в сидящего с другой стороны барной стойки блондина, который тоже замечает нас.

– Слушай, а разве это не… – задумывается девушка, пристально разглядывая того, о ком речь. – … ну, как там его?

Худощавый, хотя кажущийся не малого роста даже с такого расстояния, в пижонской рубашке по последним тенденциям и всклокоченными волосами – мне он тоже кажется знакомым. Но мозг ни в какую не хочет работать настолько интенсивно, чтобы выдать нужную информацию, по крайней мере вот так сразу. Сосредоточиться на нужном воспоминании из былого никак не выходит.

– Джозеф Хардвиг, во! – опережает и в этом меня Нина.

Озвученное имя бахает в мой мозг, подобно раскату грома.

Так тоскливо в один миг становится…

Нет, не потому что она сообразительнее меня. Просто я этот экземпляр мужского пола всё-таки тоже вспоминаю. Неудивительно, что не сразу. Последний раз мы с ним виделись в младших классах. Мне потом пришлось школу сменить. Из-за него же, кстати. А от прошлой версии Джозефа Хардвига в нынешнем варианте существуют лишь впалые скулы и дотошно приверженный взгляд, направленный в мою сторону.

Как она вообще его узнаёт?

Столько лет проходит.

Или может, мне всё же везёт, и она обозналась?

Ага, как же…

Не везёт, так не везёт!

– Привет, Джо! – машет ему рукой Нина.

Перехватываю её шальную конечность и прячу обе наши руки за барной стойкой, саму девушку и вовсе загораживаю собой, повернувшись спиной к тому, чьё внимание она так опрометчиво привлекает.

– Я не настолько не хочу замуж, – ворчу на неё, опасливо косясь в ту сторону, где находится самый жуткий прилипала в истории моей жизни.

А тот… самым подлым образом столь же радостно машет нам в ответ, словно и не замечает случившейся заминки. Даже выкрикивает попутно что-то, хотя из-за громыхающей музыки ни черта не слышно. И это не самое худшее. Едва секунда-другая, а блондин вовсе поднимается на ноги, уверенно и быстро продвигаясь между посетителями в нашу сторону.

Что я там про то, что хуже быть уже не может, вещала?

Оказывается, может!

Ещё как может!

Вот прямо сейчас!

Вместе с…

– Ну, здравствуй, малышка Эви, – раздаётся аккурат над моим ухом какой-то подлостью судьбы очень даже различимо.

Срочно нужен новый шот!

А лучше сразу два. Или четыре.

Чтоб память совсем-совсем отшибло, и меня отпустил бы начинающийся нервный тик по поводу озвученного прозвища. Да, я была самой мелкой в классе, и это его данное мне “малышка Эви” прицепилось ко мне потом лет на пять, не меньше. А ещё жутко бесил сам факт того, как он опять коверкает моё имя. Настолько, будто я снова в начальной школе оказываюсь. Как и тогда, с пробуждающимся желанием воткнуть в болтливого зануду циркуль, лишь бы заткнулся и отвязался, перестал таскаться за мной по пятам, каждый раз оказываясь там же, где я.

Но мы ведь не в начальной школе…

Да и Джозеф – больше не очкарик-ботан со склонностью к сталкерству. Наверное. Ну, по крайней мере, очков я на нём точно не наблюдаю, а значит и на всё остальное надежда тоже может иметь место быть. Последние десять лет я вообще о нём ничего не слышу, ничем не напоминает он о себе.

Получается, отлегло?

– И тебе привет, Нина, – тем временем чуть приподнимает голову блондин, здороваясь с моей спутницей.

Неприязненное чувство, вызванное сохраняющейся слишком близкой дистанцией я безжалостно подавляю.

Первые два шота мне в помощь!

Тем более, что пока тянусь к ним, умудряюсь сама отодвинуться от чрезмерного присутствия бывшего одноклассника.

– Как дела? – улыбается в ответ девушка. – Неплохо выглядишь, – комментирует, не дожидаясь ответа, окидывая его показательным взглядом с ног до головы, – от прыщей, вот, наконец, смотрю, избавился… – подшучивает над ним, салютуя своим шотом, прежде чем опрокинуть тот залпом.

На стойке перед нами их ещё полно. Чем и пользуется Джо, тут же восполняя взятое новым заказом бармену. И всё бы ничего, но мобильник Нины, лежащий там же на стойке, начинает вибрировать, а звонит не кто-то там – её жених, такое не проигнорируешь. Вот и подруга едва уловимо морщится, прежде чем скинуть вызов. Не потому, что не собирается разговаривать с ним вовсе. Виновато извиняется и обещает скоро вернуться, прежде чем спешно покидает нашу не особо дружную компанию. Её место занимает Хардвиг, не спеша заводить новый разговор. Поглощает ещё один шот, разглядывая меня до того пристально и оценивающе, словно ищет какие-нибудь изъяны, которых прежде не замечал.

Что ж, во мне их полно…

Вот и не спешу разрушать затягивающееся молчание.

– Уж кого-кого, а тебя – так точно не ожидал встретить в этом месте, – выдаёт он в итоге.

Я сама от себя не ожидала. Вот и молчу. На эту тему.

– У нас девичник, – цепляю на лицо самую беззаботную улыбку, на которую только способна. – Замуж выхожу.

Если сразу расставить верные приоритеты, глядишь, и всё остальное пройдёт, как надо.

Ведь так?

Нет.

Потому что вся видимая беззаботность и расслабленность в один момент слетает с сидящего поблизости. Придвигается ближе с такой скоростью, что совсем не успеваю среагировать. Да и потом возможности вновь отодвинуться не остаётся. Ловит за локоть, буквально впечатывает в себя одним резким рывком. Едва не слетаю со стула, лишь каким-то чудом удержав равновесие.

– Ты поэтому сюда пришла? – зло цедит сквозь зубы. – Мне об этом рассказать? – добавляет не менее зло.

Логика происходящего окончательно ускользает от меня.

– Тебе? – непонимающе смотрю на него в ответ.

Откуда мне вообще было знать, что он тут?

Если только…

– Это мой клуб, малышка Эви. И твоя подружка прекрасно знает об этом, – всё так же напряжённо проговаривает он.

Не отпускает. Наоборот. Хватка его пальцев на моём локте сдавливает сильней. Ещё немного и станет действительно больно.

Мысль о том, что Нина может меня подставить подобным образом, как вспыхивает, так и угасает в разуме. Потом подумаю об этом, а ещё лучше – прямиком с неё спрошу. Сейчас же:

– Нет, – качаю головой в отрицании. – Я не…

“…собиралась тыкать тебя носом ни во что такое, за что ты бы мог действительно злиться на меня”, – должно быть продолжением начатой мной фразы.

Но то остаётся исключительно при мне.

Слишком сложно для обозначения вслух, когда в самое неподходящее время принятые прежде ром и шоты вдруг просятся наружу, причём тем же путём, как попадают, через горло. Тошно становится, в общем. А он не оставляет времени совладать с собой.

– Разве? – перебивает Джо. – А зачем же ты ко мне тогда пришла, а, малышка Эви? – действительно сдавливает свою хватку крепче, отчего становится в самом деле больно.

Где-то здесь мой предел сдержанности тоже заканчивается.

А не пошёл бы он?

Вместе со всеми своими расспросами…

Тем более, что он действительно пошёл.

Вернее, полетел…

Вместе со своим стулом. С одного удара.

Я только и успеваю, что открыть рот…

Сперва чтоб послать его вслух. Затем от банального шока. Раз уж сказать ничего не удаётся, а моя рука оказывается реально свободна. И всё – исключительно благодаря тому, кто теперь возвышается чуть сбоку, хмуро взирая на весь этот бардак под случившийся грохот падения Джозефа Хардвига.

Вот же…

Ещё и это!

Тот, чьё имя мне до сих пор неизвестно, находится всего лишь в полушаге от меня. Сегодня на нём нет пиджака. Белая рубашка расстегнута на две верхние пуговички. Рукава закатаны почти по локоть, создавая небрежный вид. Вот только взгляд всё такой же. Тяжёлый. Суровый. Тёмный. Жёсткий. Не позволяющий забыться обманчиво-расслабленной позой стоящего напротив. Недаром Джо так и не поднимается, жалобно поскуливает, схватившись за кровоточащий нос. Всё это вынуждает вспомнить и о собственном внешнем виде. Я ж, как сбежала во время ужина, в заурядных клетчатых шортах и бесформенной футболке, сползающей с правого плеча, так и сейчас пребываю в том же виде.

Ну, вот чего мне дома не сиделось?!

Пусть и у Нины…

Но то про себя.

Вслух:

– Салют, – честно борюсь с непонятно откуда взявшейся улыбкой, хотя и выходит откровенно плохо.

Очень стараюсь не заглядываться на его губы, по которым в ответ скользит снисходительная насмешка, пока моя память услужливо подсовывает всё то, что ещё вчера они мне бессовестно нашёптывали.

– Салют, Эва, – в тон мне, отзывается он.

И да, я всё ещё в шоке!

Причём в весьма своеобразном и сугубо избирательном шоке, ведь, глядя на своего нежданного спасителя – того, кого сама недавно вроде как спасала, вдруг слишком отчётливо вспоминается часть нашего с Ниной “плана” по вызволению меня из грядущего замужества, причём именно та, где мой папочка приходит в праведный ужас от того, если бы я вдруг выбрала… именно такого, как он. Может быть поэтому, а может и не только, подобный выбор мне вдруг нравится всё больше и больше, а немного погодя и вовсе становится привлекательнее некуда, едва брюнет сокращает дистанцию между нами, притягивает к себе ближе, помогая подняться, а затем ведёт за собой на выход.

Да уж…

Наверное, именно так и становятся шлюхами.

От отчаяния…

То и помогает прийти в себя.

Жаль, довольно запоздало. Как минимум для того, чтобы действительно опомниться и отправиться уже, наконец, домой, завязывая с сомнительными приключениями и не менее сомнительными компаниями. Минуты не проходит, мы – на улице, а меня усаживают в высокий внедорожник. Тот совсем не задерживается. Срывается с места в считанные секунды.

И…

– Стойте! – снова вспоминаю о той, с кем сюда прибыла.

Нина же где-то там остаётся!

Не имеет ни малейшего понятия о том, что происходит.

– Если ты беспокоишься о своей подруге, то не стоит. Айзек вернёт её в целости и сохранности, – невозмутимо отвечает… то ли мой спаситель, то ли мой похититель.

И не думает ведь вовсе притормаживать. Наоборот. Скорость, с которой движется машина, лишь увеличивается.

– Вернёт… куда? – прищуриваюсь, заново разглядывая суровые черты мужского лица.

Позвонить бы ей, но я свой мобильник вырубаю, ещё когда перед отцом психую, а затем сваливаю. И оставляю заветный гаджет у той же Нины в квартире. Тупить – мой основной диагноз, вот да.

– Куда скажет или захочет, – безразлично пожимает плечами собеседник, а через короткую паузу добавляет с отчётливой издёвкой: – Или у тебя есть какие-то особые пожелания на этот счёт?

Сказала бы я…

Например, о том, что у неё есть жених.

И брат. Служащий в полиции.

Но зачем настолько облегчать чужую жизнь?

Куда лучше обсудить совершенно иное:

– Я не имею ни малейшего понятия, даже то, как вас зовут… – перевожу направление разговора, инстинктивно вжимаясь в кресло.

Оно мягкое и до того комфортное, что вполне себе неплохая стрессотерапия получается. В салоне вообще настолько просторно, что можно принять за отдельное жилище. К тому же работает кондиционер, чьё наличие помогает справиться с вернувшимся приступом тошноты.

Да, лучше буду сосредотачиваться на этом!

Или нет?

Да и как тут сосредоточиться, если…

– Буквально день назад я чуть не кончил в твою симпатичную ладошку, – сообщает на моё откровение встречно мужчина. – Думаю, этого вполне достаточно, чтобы окончательно перейти на “ты”.

Справедливое замечание. На котором я зависаю до такой степени, что далеко не сразу реагирую на последующее:

– Кай. Меня зовут Кай.

Разум подсовывает гипотетическую картинку из льдинок, разбитых в составлении слова “Вечность”, а на моих губах растягивается очередная бестолковая улыбка. Ничего сказочного и наивного в находящемся поблизости нет, но имя ему удивительно подходит. И да, алкоголь – зло! Потому что если бы во мне оставалась хотя бы капелька адекватности, я бы в дальнейшем как минимум спросила, куда он меня везёт, по какой причине вообще вновь передо мной появился, для чего и зачем забрал с собой. Но нет. Не спрашиваю. Оправдываю очередной свой опрометчивый поступок тем, что отказывайся – не отказывайся, всё равно своё возьмёт, судя хотя бы по тому, что он опять рядом со мной.

– А я – Эва, – вырывается из меня скорее машинально, нежели действительно осознанно. – Но ты и сам это знаешь, – добавляю поспешно, прогоняя из головы неуместные впечатления.

Всё о том же. Не о льдинках. Про его стояк и мою ладошку. Пальцы начинают почти неметь, будто бы нечто подобное может произойти в реальности, а не только вымышлено.

– Да, я помню, – отзывается собеседник.

Я снова улыбаюсь.

Глупо?

Ещё как, с учетом всего случившегося…

И словах Нины о том, что он может оказаться каким-нибудь маньяком.

А ещё…

– Как ты нашёл меня? – озадачиваюсь уже вслух.

– Ты умеешь задавать правильные вопросы, Эва, – комментирует мои слова.

И да, нагло не отвечает!

Ясное дело, вчерашняя слежка мне не кажется. Не понимаю лишь, как они потом все дальнейшее проворачивают.

Очевидно, кто-то довольно хорош в своём деле.

Спокойствия это совсем не добавляет…

Но и моё любопытство не унимает!

– Хочешь удостовериться, не сболтнула ли я кому-нибудь чего-нибудь лишнего? – говорю, как есть. – Не проболталась. Не думай.

Нина не в счёт. Да и не знает она реально ничего такого, что может его подставить или раскрыть. Я и сама толком не знаю ничего о нём, в конце концов. Хотя, похоже, Кай придерживается иного мнения. Зачем-то склоняется ко мне опасно близко.

– В этом я уже удостоверился, – произносит тихим вкрадчивым тоном и тянется к моей шее.

Или чуть выше. А на самом деле, вовсе к ремню безопасности. Ловко пристёгивая тот в должное положение, фиксируя. Но я сама это не сразу осознаю. Плюс, воображение то и дело усугубляет собственные впечатления, добавляя всё новые и новые, не всегда реальные и сбыточные. Вот и задерживаю дыхание в напряжении, едва его ладонь задевает моё плечо.

– Но мне интересно другое, – продолжает Кай, вернувшись к управлению транспортным средством. – Почему ты это сделала?

У меня в принципе странным образом в его присутствии мозги едут набекрень, а способность к аналитике подло отказывает, поэтому отвечаю не сразу. Сперва пытаюсь осмыслить, во что же я вляпываюсь. И да, его ранение, случившееся столкновение и недавнее происшествие в клубе совсем не причём.

Что со мной не так?!

Дикость…

– Если есть возможность протянуть кому-либо руку помощи, почему бы и нет? – отзываюсь запоздало. – Мне это практически ничего особенного не стоило… – не договариваю, напоказ беззаботно пожимая плечами.

Вновь вспоминаю о том, что не имею ни малейшего понятия о том, куда мы едем. Кажется, в сторону центра, не какой-нибудь окраины, и это дарит ощущение мнимой безопасности.

– К тому же, выглядел ты весьма паршиво. А мне совсем не хотелось возить в своей машине труп, – добавляю, больше не глядя на мужчину, уставившись в боковое окно.

И даже в таком положении всё равно кажется, что он улыбается на мои слова.

– А-а… – протягивает Кай. – Так дело вовсе не во мне. В тебе. Ты у нас с принципами, – подводит нехитрый итог на свой лад.

И снова я пожимаю плечами.

– Вроде того.

Угу, с принципами…

Следуя которым – вот так вот, здесь и сейчас.

Такие себе принципы, оказывается…

И всё равно!

– Спасибо, – произношу, так и не глядя на него.

Реально ведь помог мне сегодня…

Тошнота окончательно утихает. Тянет в сон. Глаза закрываются сами собой. И если он и отвечает, то я уже не слышу.