Глава 9

– Почему то платье не надела? Черное? – Ксения, облачившись в удобные джинсы и легкую кофточку, вышла в прихожую, где ее уже ждал Влад, чтобы идти к Вороновым. – Тебе идет, – она замерла в удивлении. Идет? – Надень платье, – опер легонько подтолкнул ее в сторону комнаты.

Что еще за новости? С чего это вдруг Демидов озаботился ее внешним видом? Там, куда они идут, будет много народу, и он боится, что она его опозорит? Только ей что-то не хотелось зажигать в платье, оставляющем обнаженными плечи, среди незнакомых людей. То ли дело девчонки, или вообще бездушное зеркало. Не привыкла она красоваться перед кем бы то ни было, хотя стоило признать, что платье ей действительно шло. Она в нем была такая женственная, самой нравилось.

Девушка платье надела, но сверху накинула легкий пиджачок, и туфли на каблучке. Повертевшись перед зеркалом, осталась вполне довольна собой. Изящно, красиво и ни капельки не вызывающе. Ксюша быстро провела расческой по распущенным волосам, подумала немного и взялась за плойку. Гулять, так гулять. Пусть Саша увидит ее во всей красе, а Влад пускай ждет, это было его пожелание – не ударить в грязь лицом перед гостями Саши. Еще несколько минут, тушь на ресницы, блеск на губы, и она готова.

Когда девушка наконец вышла к терпеливо ожидающему ее «братцу», тот пару секунд смотрел на нее, как будто не узнавая, потом медленно обвел взглядом с ног до головы, одобрительно хмыкнул и, схватив ключи, повернулся к выходу: – Ну, погнали.

– О, Ксюш, какая ты красивая! – улыбаясь, поприветствовал ее Саша в стенах своего дома. – Вот, познакомься, это моя жена, Юля, – в прихожей появилась девушка с очень эффектной внешностью. Язык не поворачивался назвать ее женщиной. Миловидное, чем-то напоминающее кукольное личико с большими выразительными глазами в обрамлении длинных, спадающих на плечи волос. Удачно подобранное платье хорошо скрывало недостатки фигуры, которые могли быть у женщины после родов, но все равно трудно было поверить в то, что она мать двоих детей.

Из комнаты со всех ног выбежал карапуз лет трех и тут же оказался где-то под потолком, радостно визжа и дрыгая ногами в воздухе. Влад несколько раз подкинул мальчишку вверх, со смехом приговаривая: – Как же ты вырос, Данька! Скоро меня перерастешь!

Ксения с удивлением наблюдала за метаморфозами Влада. Надо же, а она-то думала, он вообще не умеет улыбаться, не говоря уже о том, чтобы смеяться от души.

– Юль, это сестра Влада, Ксения, – Саша представил девушек друг другу. Ксюша поежилась, странно слышать, когда тебя так называют. Сестра. Ну, какая она ему сестра? Сам Влад категорически не хочет этого признавать. Девушка вдруг испугалась, что Демидов сейчас опровергнет их родственную связь и поставит ее в неловкое положение при всех. Но он молчал, улыбался сидевшему у него на руках ребенку.

– Очень приятно, – приветливо улыбнулась хозяйка. – Проходите.

Квартира у Саши была просторная, четырехкомнатная, обставлена со вкусом. И атмосфера – уютная, теплая. В большой комнате накрыт стол, еще пара гостей. Повсюду цветы – надарили маме на выписку. Весь вечер Юля периодически уходила в детскую, так как новорожденная дочка требовала постоянного внимания, оставляя роль хозяина за столом Саше. Маленький Данилка, поначалу немного постеснявшись, через некоторое время утащил Ксению к себе в комнату показывать свои богатства: конструктор, машинки, пистолетики, и больше до конца вечера не отходил от нее ни на шаг.

Взгляды, которые Саша часто кидал на жену, говорили о том, что их отношения быт еще не заел. Как только она оказывалась рядом с ним, он непременно касался ее – то за талию слегка приобнимет, то на плечо ладонь положит, то за пальчики на руке потеребит. Юля отвечала ему нежным и любящим взглядом. Ксении до безумия захотелось хоть на секундочку побыть на месте жены Саши, чтобы на себе почувствовать его горящий любовью взгляд, ощутить нежность его прикосновений.

Влад активно поддерживал общую беседу за столом и незаметно наблюдал за Вороновым и Ксенией. У него не осталось практически никаких сомнений в том, что девчонка «втюрилась» в Воронова по уши, настолько это было заметно по ее поведению. Она исподтишка кидала взгляды в сторону супругов и настороженно, даже ревностно, осматривала Юлю. Стоило Саше обратиться с каким-нибудь вопросом к ней, как щечки ее тут же розовели, а глаза сверкали так, что, казалось, затмят блеск хрустальной люстры, заливающей светом всю комнату. А взобравшийся на колени к Ксюше безумно счастливый Данька вызывал у отца искреннюю улыбку и добродушный смех, заставляя его вновь и вновь смотреть на девушку, которая прямо-таки расцветала в ответ.

Влад заметил, что Воронов не сводил с Ксюши глаз, наблюдая за тем, как она общается с его сыном, но взгляд этот был совершенно иной. Не тот, каким он когда-то оценивал потенциальных кандидаток для снятия сексуального напряжения. Не тот, каким он провожал Юлю четыре года назад, когда она только-только появилась в их отделе. Такой взгляд Влад видел у Воронова лишь раз, когда стал свидетелем его разговора с Викой.

Подозрение в отношении друга немного отпустило. Саша относился к девчонке как к сестре. Все его внимание к ней было продиктовано желанием проявить нереализованные братские чувства, а вот ее реакция оставляла желать лучшего. Хорошо, если она проникнется тем, что у Воронова семья, и разрушать ее не следует. А если нет? Если не поймет этого? Решит сделать назло всем? Вдруг она пошла вся в мать, и эгоизм у нее в крови?

***

– Сама дойдешь до квартиры? – повернулся к ней Влад, притормаживая во дворе. – Мне еще съездить нужно кое-куда.

Ксения кивнула и молча вылезла из машины. Опер, не отрывая глаз, смотрел как девичья фигурка, скользнув в свете фар, растаяла в темноте. Как только знакомое пиликанье домофона стихло, он загнал машину на свой пятачок и заглушил двигатель. Никуда ехать ему не надо было. Нужно было просто подумать в тишине. В отделе отвлекали рабочие моменты, дома будет отвлекать Ксения.

Откинув водительское кресло, Влад удобно устроился в нем и предался размышлениям. Еще раз перебрал в уме разговор с отцом, мысленно разложил по полочкам все, что знал из дела убитого прокурора, переварил информацию о проникновении в жилище Ксюшиной бабушки.

Со слов Воронова он знал, что из квартиры ничего не пропало, хотя вещи были перевернуты вверх дном. Искали что-то целенаправленно? Или обычные домушники? Местный участковый на вопросы Влада отвечал уклончиво, склоняясь к тому, что это все-таки были мелкие квартирники, «которых в последнее время развелось как собак нерезаных». Уверил, что опера и полиция района работают, но заметил, раз ничего из квартиры не пропало, то и шевелиться особо никто не будет. «Сам же знаешь», – развел в итоге руками.

Влад знал. А еще он знал, что убийство прокурорского и сердечный приступ отца случились в одно и то же время, и, вполне возможно, что виновники этого были одни и те же люди. Те, кто знал о собранном досье на руководство отдела полиции, промышлявшем неблаговидными делами, никак не красящими честь мундира. Нет, в их отделе тоже, конечно, творились дела, которые даже с большой натяжкой нельзя назвать «борьбой с преступностью», и отвечал за эти дела большей частью он, Влад, но до того, чтобы малолетних девок гнать на панель, они не опускались. Все «жрицы любви» в борделях их района были совершеннолетними и работали по собственному желанию. Торговля живым товаром была под запретом.

Но не везде, оказывается, полиция была такая щепетильная. Большие деньги развращают, а вкупе со вседозволенностью так вообще могут крышу снести, приводя к нечаянным жертвам. Так что, вероятно, что домушники, проникшие в известную квартиру, искали что-то конкретное. Важную и опасную для кого-то информацию. А раз искали в квартире бывшей тещи Демидова-старшего, то наверняка обыск был и у него самого дома. Не мешало бы наведаться в подмосковный городок, где отец жил в последнее время, заодно и узнать насчет завещания, если оно есть.

***

Ксения лежала в темноте, упорно отгоняя от себя мысли о Саше. Но они не хотели исчезать, возвращаясь вновь и вновь, расцвечивая всплывающие картинки пикантными подробностями. Сейчас Саша, наверное, помогает своей красавице жене, они купают дочку, укладывают детей спать, уединяются в спальне. Саша будет нежно ласкать Юлю, а потом их тела сольются в одно в неземном блаженстве.

Девушка знала, что происходит между мужчиной и женщиной, если они любят друг друга. Описания интимных сцен встречались в любовных романах, которые она почитывала тайком от бабушки. А несколько месяцев назад они с девчонками смотрели у Маринки дома какой-то эротический фильм. Как же там все было красиво – переплетенье обнаженных тел, судорожные вздохи, томные стоны…

Ксения закрыла глаза и представила, что в темноте рядом с ней находится Саша. Он обнажен по пояс, на широких и крепких плечах играют мускулы, в глазах светятся любовь и восхищение. Вот Саша медленно подходит к кровати, берется за край одеяла, склоняется над ней. Под его весом постель прогибается, ее ощутимо опаляет жар мужского тела. Его рука, едва касаясь, скользит по ее предплечью, шее, замирает у щеки. Губы Саши невесомо покрывают ее лоб, глаза и, наконец, мягко смыкаются вокруг губ. Внутри нее зарождается непривычное щекочущее чувство, становится трудно дышать, потому что Саша всем весом давит на нее. Руки парня осмелели и неторопливо сдвигают вверх тонкую ткань задравшейся ночнушки, оставляя на ее коже обжигающий след сначала от его горячих рук, а потом от прохлады ночного воздуха. Его язык начинает пробирающее до дрожи путешествие по ее телу где-то в районе пупка и заканчивает поцелуем в ложбинке меж маленьких грудей.

В ушах у Ксении зашумело, сердце стучало так, что, казалось, вот-вот выпрыгнет, в висках давило. Она рывком села на постели, шумно дыша. Воздуха в комнате не хватало. Быстро откинув одеяло, девушка бросилась к выключателю у двери и зажмурилась от ярко-вспыхнувшего света.

– Господи, что это? – в панике метались мысли в голове. – Разве можно испытывать настолько сильные эмоции? Так же и умереть недолго от избытка чувств! – она судорожно схватилась за воротник ночнушки, чувствуя, что грудная клетка просто ходит ходуном. Поймав свое отражение в зеркале, Ксюша постаралась привести дыхание в норму и хоть немного успокоиться, ведь то, что она видела в зеркальной поверхности, было по меньшей мере странно. Запыхавшаяся, раскрасневшаяся, смущенная…

Хорошо, что Влада не было дома, иначе ей было бы трудно объяснить ему эти непонятные скачки с резким зажжением света и сбившимся дыханием. Загляни он сейчас в комнату, то наверняка был бы удивлен лихорадочным блеском в ее глазах и растерянным выражением на лице. Ей самой стало смешно. Вот до чего довели ее мысли о Саше. Видел бы он ее сейчас!

Ксюша снова взглянула в зеркало. Если бы Саша был сейчас здесь, что бы он увидел? Сама поражаясь своему поведению, девушка медленно приподняла подол ночной рубашки и осторожно стянула ее через голову. Немного постояв в одних трусиках, она сняла и их, с интересом и затаенным восторгом представляя, что на нее смотрит Саша. Несколько раз повернувшись перед отражением в зеркале и легкими оглаживающими движениями касаясь своего тела, Ксюша разглядывала себя, понимая, что ей нравится то, что она видит. И Саше бы понравилось…

Краем уха уловив звук проворачиваемого в замке ключа, она едва успела погасить в комнате свет и запрыгнуть в кровать, кое-как набросив на себя покрывало. Ночнушка и белье так и остались лежать на полу у зеркала. Ксюша закрыла глаза, мысленно ругая себя и в то же время посмеиваясь. Господи, ну и дура! Сердце громыхало в ушах так, что она даже не услышала стук в дверь. Раскрыв глаза, она не сразу сообразила, отчего в комнате вдруг стало светло, а сообразив, тихо ахнула – в полоске света, падающей из коридора, в комнате стоял Влад.

Она снова рывком села на постели, одной рукой пытаясь натянуть одеяло на голые коленки, а второй – прикрыть от его взгляда обнаженную грудь. Мужчина молниеносно отвернулся к противоположной стенке и, стоя к ней спиной, произнес несколько растерянно:

– Я… хотел сказать… завтра поедем в Подмосковье. Хочу дом отца посмотреть…

– Мне завтра на день рождения идти, – нервно возразила Ксения, полыхая стыдом. Ужасная ситуация!

– Ладно, – кивнул Влад, берясь за ручку двери, и все так же не глядя на нее. – Тогда послезавтра.

Когда он вышел из комнаты, девушка с тихим стоном повалилась навзничь. Вот позорище-то! Увидел ее практически голышом! Как теперь спать-то? Мало того, что она не могла уснуть от мыслей о Саше, теперь еще и это!

Адреналин гулял по крови, мурашки бегали по обнаженной коже, внутри завязывался тугой узел из непривычных, жгучих ощущений, которые, однако, не хотелось спугнуть. В комнате остался волнующий шлейф мужского аромата с примесью никотина и алкоголя, добавляющий еще больше ярких эмоций. Перед мысленным взором вновь возник улыбающийся Саша, и Ксения, перевернувшись на живот, обняла подушку, обхватила ногами одеяло, стараясь унять напряжение там, где было мучительно приятно.

***

Ночью Демидов с трудом уснул, и весь следующий день боролся с навязчивыми видениями, преследовавшими его и на собрании у начальства, и во время раздачи заданий операм, и в собственном кабинете. Гибкое, стройное тело, белеющее в полумраке комнаты и судорожно прикрываемое руками, рассыпавшиеся по плечам от резкого движения волосы, нежная линия шеи, маленькая аккуратная грудь в плотном лифе платья, осиная талия. Какого черта, бл*! Что за х**ня?!

Ну почему, стоит лишь мыслям или делу коснуться Ксении, весь здравый смысл летит ко всем чертям?! Рассудком он понимал, что нужно о ней заботиться, как и положено опекуну, но на первое место неизбежно вылезала ненависть к ней. Умом понимал, что не виновата девчонка в трагедии семейной жизни родителей, не к ней была ненависть, но она осталась единственным олицетворением виновницы слез и горя матери, его юношеских терзаний, жизненных ошибок.

– Теперь она и у него крадет покой! – Влад с громким матом отшвырнул от себя ручку. – У них это с матерью в крови, что ли? Своим присутствием вносить раздрай в жизнь людей. И ведь и так старался быть от нее подальше, поменьше видеться с ней в повседневной жизни, насколько это возможно. Но нет! Она умудрилась заставить его разглядеть в ней то, чего, поди, сама еще не осознает! Господи, сколько ей лет-то? Знает ли она о том, что может вызывать такие однозначные желания? Или не только знает, но уже и все умеет?

Стук в дверь оторвал его от беспокойных и терзающих мыслей. Молодой дежурный заглянул в кабинет.

– Там Александра Павловича посетительница требует. Нервная очень. На участкового жалуется и на следаков наших, грозится в прокуратуру обратиться…

– Давай сюда эту грозную, я разберусь, – сейчас ему как никогда необходимо было отвлечься, загрузиться работой по самое «не хочу». Сначала истеричная «терпила», потом еще что-нибудь нарисуется, какой-нибудь экстренный вызов, может, и не один, затянувшийся до ночи.

И он оказался прав. Спровадив неугомонную бабульку, пообещав ей лично разобраться с выкручивающими в подъезде лампочки мерзавцами, Демидов дал отмашку операм отработать успевшие поступить вызовы, сам же занялся посетителями обезьянника. Даже если начальства в отделе нет, работа все равно должна идти.

Когда через час Воронов вернулся от страховщиков, к которым ездил по вопросу Юлиной аварии, то застал в дежурке Влада, рассматривающего недобрым взглядом сквозь решётку временных обитателей клети. Два подростка, накурившиеся с утра всякой дряни, в наркотическом угаре решили, что «менты им не указ», вели себя нагло и явно напрашивались на отрезвляющие процедуры. Саша в душе усмехнулся, зная, что через полчаса вся дурь и наглость из обкуренных голов вылетит, одобрительно кивнул ожидающим команды начальника операм и направился к себе.

– Влад, слушай, забыл совсем, – Воронов вернулся к дежурке. – Потом зайди ко мне, у меня кое-что для Ксении есть. Передашь? … Так, подарок небольшой.

Демидов поколебался какое-то время, говорить или нет, но потом решил, что лучше сразу пресечь на корню возможную проблему.

– Одного в допросную, – дав указание операм, он потянул начальника в кабинет. – Я сейчас буду, начинайте без меня пока.

– Не морочь ей голову, Сань, – не теряя времени даром, начал он прямо с порога.

– Влад, ты о чем вообще? Какую голову? – Саша не успел дойти до стола, так и замер посреди кабинета, сразу понял о ком речь. – Я к ней отношусь как… к сестре… младшей…

– Как к Вике? – уточнил опер. – Я понял… Только она к тебе относится не как к брату, – он обошел Сашу и сел за переговорный стол.

– Да ну, глупости все это, – недоверчиво хмыкнул Воронов, присаживаясь напротив него.

– Ты не видишь, какими глазами она на тебя смотрит? – помолчав и смерив начальника взглядом, продолжал Влад.

– Какими?

– Влюбленными, Сань, влюбленными, – он вытащил зажигалку и начал крутить ее в пальцах. – Влюбилась она в тебя, не замечал разве?

Воронов откинулся на спинку стула и задумался.

– Не надо подарков, Сань. Хватит. Она сейчас придумает себе того, чего нет, а потом моча в голову стукнет, выкинет еще что-нибудь… А у тебя Юля есть… Не обижай ее…

Саша поднялся со стула и подошел к окну, обдумывая слова друга.

– Будет тебе звонить с какой-нибудь просьбой, откажи. Или вообще трубку не бери. Она сразу поймет, что к чему, не дура. Во всяком случае, я так надеюсь, – вздохнул Влад, глядя прямо в спину Воронову. – А если не поймет, я ей объясню.

– Да нет, она не дура, – задумчиво проговорил Саша, не оборачиваясь. У него возникло ощущение, что он второй раз теряет сестру. Неприятное, невыносимое, болезненное. Быстро справившись с неизвестно откуда взявшимся чувством горечи, он развернулся к оперу и деловито осведомился: – Кстати, что там с тестом? С беременностью? Выяснил, от кого?

– Выяснил, – Влад надеялся, что на лице ни один мускул не дернулся и голос звучал ровно: – Ни от кого… Не беременная она.

– А тест тогда что же?

– Бракованный, – быстро ответил он.

– Слушай, но если она тесты делает, значит, встречается с кем-то, – хотя эта мысль в голове у Воронова просто не укладывалась, он счел своим долгом предостеречь Влада, тем более теперь, когда общаться ему с Ксенией было нежелательно. Его опер зря сгущать краски не будет, раз так говорит, значит, так оно и есть. Для нее же лучше. – Ты бы профбеседу с этим «женихом» провел, чтобы сюрпризов не было…

– Проведу, – твердо и непреклонно заявил Демидов, поднимаясь и задвигая стул. – Не будет она ни с кем встречаться. Вот исполнится восемнадцать, станет сама за себя отвечать, тогда пусть делает что хочет… Влюбляется, дружит, хоть замуж выходит… А сейчас нет…