Наталья Способина
Голос в лабиринте

– Ну все, иди, пока связь есть, – Тим, седой грузный мужчина, поправил наушник.

Рина отрывисто кивнула и развернулась к небольшому лазу в стене, сложенной из громадных камней. Здесь начинался вход в лабиринт.

У Рины были карта, связь с Тимом и мизерный шанс выжить. Она глубоко вздохнула и оглядела лаз, примериваясь, за что бы ухватиться. Тим за спиной кашлянул, и этот звук с опозданием прошуршал в ее наушнике. Рина не выдержала: резко развернувшись, бросилась мужчине на шею. Слезы все-таки потекли, хотя она обещала себе не плакать.

– Развела сырость, – пробормотал тот, неловко похлопал ее по плечу и отцепил от себя. – Пошла уже!

– Тим, вы же умрете здесь все!

– Ты тоже умрешь, если не поторопишься, – рыкнул Тим, и глаза под кустистыми бровями зло сверкнули. – Ты должна оказаться на отметке до темноты, иначе сдохнешь еще раньше нас, да так, что врагу не пожелаешь.

Рина невольно вздрогнула, осознав, что Тим прекрасно понимает призрачность ее шансов, оттого и злится, – он сделал все, что мог, но этого, скорее всего, окажется мало.

Рина вытерла слезы и застегнула молнию на кожаном жилете, карманы которого были забиты тем, что могло пригодиться в лабиринте.

– Иди, Рина, – теперь голос Тима звучал мягче. – Это твой единственный шанс.

Он с непривычной отеческой нежностью заправил ей за ухо торчавшую из-под кепки прядь рыжих волос.

Рина в последний раз окинула Тима взглядом и, вскарабкавшись по камням, протиснулась в узкий лаз.

– Привет, Рина, – тут же ожил ее наушник. – Как слышно? Прием.

– Привет, Тим, – Рина постаралась, чтобы ее голос звучал бодро. – Слышно паршиво. Прием. Связь вправду была паршивой, несмотря на то что микроскопический наушник в ее ухе был недавней разработкой. Тим оставил себе старую гарнитуру, зная, что ее наушник очень скоро выйдет из строя, если она не уйдет из зоны магнитного поля, а вот его еще какое-то время продержится, давая ей шанс выжить.

Лабиринт встретил ее тишиной. Горы, окружавшие ущелье, уходили ввысь, теряясь в грязно- серых облаках. Говорили, на Земле облака были белыми. А еще говорили, что на Земле пилоты могли летать спокойно: их приборы не сходили с ума, потому что Земля, в отличие от Z-8, не была живым магнитом. Z-8, колонизированная более двухсот лет назад, казалось, до сих пор за это мстит: тварями, магнитными бурями, невозможностью пользоваться навигацией. Но, как бы ни ругали Z-8, Рина любила эту планету. Она была ей домом.

Рина поправила кепку, проверила, на месте ли бластер, и неторопливо пошла вперед. Первая отметка была обозначена крестом на измятой карте, на копию которой сейчас смотрел оставшийся в Чаше Тим.

– Ты там небось чаек попиваешь? – спросила Рина, внимательно оглядывая уходившую вдаль дорогу. Справа и слева громоздились камни, под ногами мерзко хрустели кости мелких зверьков.

– А то! – напряженно откликнулся Тим. – Не пропусти первый поворот.

– Ага, – дрогнувшим голосом ответила Рина, лишь волевым усилием загнав всхлип обратно в горло: незачем лишний раз травить Тиму душу.

Гора за ее спиной загудела и выбросила в воздух очередную порцию пепла. Ущелье вздрогнуло, и впереди послышался звук осыпающихся камней.

– Ты как? – тут же спросил Тим.

– Иду. Камнепад далеко.

Ни она, ни Тим не стали говорить, что камни могли перекрыть путь.

Вскоре в ущелье появятся первые хлопья пепла, и ей придется надеть респиратор. Рина надеялась, что к тому моменту успеет одолеть большую часть пути.

Именно пробуждение вулкана послужило спусковым крючком. Два месяца в Чаше пытались делать вид, что ничего не происходит, но когда температура у подножия горы перестала опускаться ниже сорока градусов по Цельсию даже ночью, стало ясно, что медлить нельзя.

Оглянувшись назад, Рина поняла, что пролома, через который она вошла в лабиринт, уже не видно, хотя дорога пока никуда не сворачивала. Остановившись, она сверилась с картой. Скоро будет поворот налево.

Тим в наушнике молчал, но она слышала его надсадное дыхание. В Чаше в последние дни дышалось все труднее. Особенно Тиму с его астмой. Рина не стала его дергать. Шла молча и слушала его дыхание. Несмотря на всю чудовищность ситуации, оно ее успокаивало.

Поворот налево возник неожиданно. Рина сверилась с картой и с сомнением посмотрела на узкую щель среди груды камней. Дорога, по которой она шла, широкой лентой уходила вдаль, но карта указывала на поворот.

– Тим, ты уверен, что нужно сворачивать?

– Уверен, – просипел Тим и закашлялся.

– Тебе… плохо? – сглотнув, спросила Рина, и ее голос эхом отразился от камней.

– Мне хорошо. А когда ты дойдешь до первой отметки, будет еще лучше.

Рина не стала медлить и пролезла в щель, едва не лишившись рюкзака и ободрав локоть. Здесь дорога была намного хуже, а кости под ногами лежали почти сплошным ковром. Рина поморщилась и пошла вперед, слушая противный хруст.

– Никто из тех, кто пошел по прямой, не вернулся. Думаю, это путь к тварям. Они крупные и любят открытое пространство.

– Тогда кто сожрал тех, чьи кости хрустят под моими ногами? – с омерзением спросила Рина.

– Твари поменьше.

Рина простонала.

– Рина, – в голосе Тима послышалось напряжение, – не забудь убедиться, что вокруг чисто, прежде чем уйти с отметки завтра утром.

– Не забуду, – пробурчала Рина, не добавив, что она не очень-то верит в завтрашнее утро.

В наушнике вдруг зашуршало, и наступила тишина.

– Тим! Тим!

Ответа не последовало. Час двадцать восемь. Именно на столько хватило их с Тимом связи. И хотя умом Рина понимала, что его голос в наушнике никак не мог защитить ее от тварей, потеряв с ним связь, почувствовала себя испуганным ребенком. Двадцать лет она провела в замкнутом пространстве Чаши, где ей ничто не угрожало. Теперь же оказалась один на один с лабиринтом, из которого никто не возвращался.

Рина тихо всхлипнула и пошла дальше по пустынной дороге. Просыпающийся вулкан отпугнул тварей, но вряд ли они ушли далеко, и Рина понимала, что встреча с ними – вопрос времени.

Она добралась до первой отметки еще засветло. Место, отмеченное крестом, оказалось небольшой пещерой, вход в которую зиял чернотой на уровне ее макушки. Зажав в зубах фонарик, Рина с третьей попытки вскарабкалась по почти отвесной скале и заглянула внутрь. Оставалось надеяться, что вулкан отпугнул всю живность.

Оказавшись в относительной безопасности, она наконец вытянула гудевшие ноги и впервые подумала о том, что, возможно, в конце пути ее ждет сказочное Забрежье, если уж эта пещера существует. Думать об этом было страшно, потому что, даже если ей повезет разминуться с тварями, неизвестно, как ее встретят в Забрежье. Рина скрутилась клубком в тощем спальнике и решила отложить все мысли на потом. Может, и нет никакого Забрежья? Может, за пределами Чаши вообще нет никого, что бы там ни нарисовал Дон на своей карте.

Наутро не привыкший к нагрузкам организм показал Рине, что вчерашняя радость была преждевременной. Есть ли это Забрежье или нет, до него еще нужно дойти. Рина без аппетита сжевала подсохшую лепешку и выпила воды. Убедившись, что в зоне видимости нет живых существ, она сбросила на землю рюкзак и спрыгнула сама. Мышцы отозвались болью.

Сегодня солнечные лучи пробивались сквозь серую дымку, а это означало, что день будет жарким. Костей вокруг стало меньше, и Рина немного воодушевилась. Она размышляла о том, что в Чаше никто никогда не видел тварей. Они были чем-то вроде местной страшилки, и Рина впервые подумала: вдруг их вовсе не существует? Вдруг все те, кто ушел в Лабиринт, просто добрались до Забрежья и счастливо зажили в новом мире? Под ногой снова хрустнуло, и Рина поежилась: твари или нет, но кто-то же съел этих зверьков?

Она сняла потемневшую от пота кепку и утерла рукавом лицо, украсив его разводами грязи. Пусть на деле лабиринт оказался вовсе не лабиринтом, но сейчас ущелье раздваивалось, и Рине предстояло выбрать, пойти прямо или же свернуть направо. Нацепив кепку, Рина поправила перекосившийся ремень с бластером и двинулась направо.

– Не туда! – раздалось в наушнике, и Рина от неожиданности споткнулась, едва не упав. Голос принадлежал не Тиму, и связь была намного чище.

– Ты кто? – просипела она.

– Ты бегать умеешь? – бодро спросил незнакомец.

– Я?

– Лично я вижу тебя и трех тварей. Они бегать умеют. Я точно знаю. Свернешь, куда собиралась, – встретитесь. Так что двести метров по прямой, потом направо.

Рина оглянулась назад, пытаясь определить, где говоривший, но увидела все то же ущелье, дрожавшее в знойном мареве. То там, то здесь валялись камни. Местами унылый пейзаж разбавляли выбеленные временем скелеты животных, присыпанные вулканическим пеплом. Ни намека на чье-либо присутствие.

– Они движутся в твою сторону, – вновь ожил наушник. – Еще чуть-чуть постоишь, и ты труп.

Рина на миг зажмурилась и, доверившись незнакомому голосу, рванула с места, чувствуя, как в ушах грохочет кровь, а под ногами хрустят кости.

– Направо!

Рина оглянулась и сбилась с шага, потому что увидела первую тварь размером с крупную собаку. Та неслась в ее сторону огромными прыжками. – Направо! – Голос в наушнике взлетел на октаву.

Рина отмерла, бросилась направо, протиснулась между камнями и поняла, что оказалась в тупике.

– Здесь тупик! – закричала она, срываясь на визг.

– Разворачивайся и стреляй.

Рина выругалась, отстегнула бластер и направила его в проем между камнями. Тварь появилась так резко, что Рина снова взвизгнула, одновременно нажимая на курок. Заряд попал точно в оскаленную пасть. Рина в ужасе зажмурилась. Голос говорил, что их три? Бластеру нужно тринадцать секунд для перезарядки. Уши закладывало от давящего звука, и только спустя время Рина осознала, что это ее крик отдается эхом от камней. Резко замолчав, она поразилась наступившей тишине. – Твари глупы и пугливы, на наше с тобой счастье, – невозмутимо прозвучало в наушнике. – Оставшиеся не сунутся к тебе еще несколько часов.

– Кто ты такой? – отбивая зубами дробь, прошептала Рина.

– Я тот, кто выведет тебя отсюда.

– Куда? – всхлипнув, спросила Рина.

– О, вариантов у нас масса: песчаный пляж Равии, оазис Удо, курорты Тари, но это теоретически. На практике эта дорога ведет в Забрежье. – Оно существует? – тупо спросила Рина, глядя прямо перед собой на трещину в камне, лишь бы не смотреть на убитую тварь.

– Когда я выходил в эфир, определенно существовало, – откликнулся голос. – Тебе лучше побыть там немного: у нее задние ноги еще дергаются, могут тебя зацепить.

Рина почувствовала, как съеденная утром лепешка со спазмами поднимается к горлу, и не успела ничего предпринять: ее вырвало.

Голос вежливо молчал, пока она пристегивала бластер, пила теплую воду из фляги, умывалась. И лишь когда она глубоко вздохнула, решив, что, пожалуй, готова выходить, в наушниках раздалось:

– Путь свободен.

Рина выбралась из ущелья, зажав нос от зловония и стараясь не глядеть на останки твари. Ее снова замутило.

– Эй, – позвала она, оглядываясь вокруг.

Тварей вправду не было. Воздух все так же дрожал от знойного марева, а ее голос эхом отразился от камней.

– Я здесь, – тут же откликнулся наушник.

– Ты в Забрежье?

– Физически да, а всеми мыслями с тобой.

Рина, не удержавшись, фыркнула, но тут же оглянулась на труп твари и посерьезнела.

– Голос, – позвала она, постеснявшись спросить его имя, и услышала смешок в наушнике, – заряда моего бластера хватит в лучшем случае до завтрашнего вечера. Насколько хватит наушника, не знаю. Тим, наш врач, говорил, что до Забрежья тридцать километров. Твари ведь вернутся. Я не выберусь, да?

– Через сто метров справа будет тень. Отдохни и поешь, а я буду говорить.

– Я не смогу сейчас есть, – содрогнулась Рина.

– Тогда и говорить не о чем, – спокойно отозвался Голос. – Не поешь, не дотянешь до Забрежья. Выбирай: душевные терзания или шанс выжить. Если выберешь первое, я отключаюсь. Не хочу смотреть на твой труп.

– Ты меня видишь? – тут же откликнулась Рина и завертела головой, будто обладатель голоса мог быть где-то рядом.

– Конечно, вижу, – театрально вздохнул Голос. – Подними голову и помаши ручкой.

Рина послушно подняла голову, но ничего не увидела, только перед глазами замелькали красные пятна от неожиданно выглянувшего солнца.

– Я вижу тебя со спутника, – пояснил Голос.

– Магнитные аномалии гасят сигнал.

– Устроишься на обед, расскажу сказку, – пообещал Голос.

Рина снова фыркнула и пошла дальше, стараясь не думать, что кости, валявшиеся на ее пути, на этот раз очень похожи на человеческие. В голове было пусто. Что бы ни сказал сейчас этот человек, реальность заключалась в том, что она не доберется. Тим зря был так уверен в ее силах и удаче. Бедный Тим. Жив ли он еще?

– Эй, ты там ревешь, что ли? – с подозрением спросил Голос.

– Хочу и реву, – огрызнулась она.

– Ты можешь, конечно, реветь, но это усилит обез воживание.

– Бесчувственный чурбан! – не выдержала Ри на. – Там остался мой друг, понятно? И еще десять человек. Им не хватило места в челноках. Вы в своем сказочном Забрежье понятия не имеете, сколько невозможного Тим и другие взрослые сделали, чтобы мы там выжили, и каково это, когда кончается еда, а местную воду нельзя пить!

Рина выдохлась и, распинав мелкие кости, зло уселась на землю. Стащив с головы кепку, она взъерошила мокрые от пота волосы. К черту! Тим ошибся. Ей не стоило даже пытаться. Она просто останется здесь. И плевать на все.

Рина глотнула воды и вытянула ноги, думая о том, что тварям даже напрягаться не придется, когда они придут. Интересно, этот вправду не станет смотреть?

– Чем вы очищали воду? – буднично спросил Голос, и Рина услышала металлический скрип.

– Кремнием. А потом ягодами. Что у тебя скрипит?

– Протез, – откликнулся Голос.

– У тебя протез? – негромко спросила Рина.

Ник в Чаше лишился ноги во время камнепада. Тим не мог обеспечить его протезом, и Рина жутко сочувствовала Нику, пока ухаживала за ним в госпитале. Он был одним из тех, кто остался в Чаше.

– Обе ноги и рука, – меж тем откликнулся Голос.

Рина сглотнула и осторожно спросила:

– Как это случилось?

– Когда твари сыты, они играют. Перекидывают добычу друг другу.

Рина судорожно выдохнула и, опираясь на камень за своей спиной, встала. На дороге по-прежнему никого не было, но ей стало не по себе. А вдруг все-таки вернутся? Рина нацепила кепку и, сунув флягу в рюкзак, нетвердым шагом пошла дальше. – Если тебе удастся пройти еще около трех километров, то эту ночь можешь спать спокойно, – словно прочитав ее мысли, произнес Голос.

– Почему? – спросила Рина, стараясь отогнать от себя образ искалеченного человека.

– Твари не переносят излучения наших охранных установок. Ближе, чем на пятнадцать километров, к Забрежью не подбираются.

– Я родилась в Зарии. Там тоже не подходили из-за установок, а потом в одну ночь набросились стаей и прорвали внешний периметр, несмотря на ток. Мне было четыре. Помню, как родители меня разбудили, и мы улетели на сельскохозяйственном шаттле. Даже вещей почти не взяли. А потом он разбился, и мы оказались в Чаше. Летели к вам, кстати.

– Я читал про Зарию. Сочувствую.

– Спасибо, – откликнулась Рина.

– Почему «Чаша»?

– Она горами окружена. Не выберешься.

Рина сглотнула, вдруг вспомнив маму в ту ночь в Зарии, испуганную и бледную. Только голос у нее был совсем обычный, когда она сказала: «Рина, нам нужно улетать. Можешь взять Пушу». Пуша, маленький плюшевый заяц, сейчас был упрятан на дно ее рюкзака, но Рина ни за что никому в этом бы не призналась.

– Твои родители… – Голос словно почувствовал, о чем она думала.

– Папа пропал в Лабиринте в первый же год. Тогда еще думали, что через него можно выйти. Я его совсем не помню. А мама умерла еще через год.

– Сочувствую.

Рина кивнула, хотя и не была уверена, что Голос со спутника увидит.

– Меня вырастил Тим, – зачем-то добавила она.

– Почему ты идешь одна?

– На челноках не хватило места. То есть хватило, но не всем. То есть… – Рина смутилась, не зная, как объяснить Голосу. Он же не Тим. Это тот ее с детства знает.

– Так что с местом?

Рина глубоко вздохнула и потерла нос. В Чаше все настолько привыкли друг к другу, что понимали с полуслова. Ей впервые приходилось так мучительно подбирать слова.

– На шаттле было около двухсот человек. Я точно не знаю. Посадка была аварийной, и лететь он больше не мог. Даже если бы и смог, сам понимаешь, без навигации…

Голос усмехнулся.

– Знакома с навигацией?

– Я не совсем тупая! – обиделась Рина. – У нас был учитель, Дон. Это он нарисовал карту лабиринта. Он единственный, кто смог вернуться из него. Правда, потом он пропал, а карта осталась. Тим и капитан ему тогда не поверили, а теперь я иду с этой картой. Смешно, да? Меня Тим заставил. Сказал, что это хоть какой-то шанс. А вообще мы всегда помогали взрослым, так и учились. Я с детства крутилась в госпитале с Тимом. Так что я даже могу делать операции. Недавно сама палец пришила Мике, и он прижился.

– Ты молодец, – серьезно произнес Голос и добавил: – Я не хотел тебя обидеть. Мир?

– Мир, – ответила Рина, хотя ей все еще было немного обидно. Но жизнь в Чаше приучила ее прощать обиды быстро. – В общем, мы и не думали улетать. Но вулкан проснулся, и нам пришлось. Тянули жребий. В двух челноках – пятьдесят восемь мест. Те, кто слабые, как Ник без ноги или слепой Уве, жребий не тянули.

– Что за жребий?

– Челнока два, а пилот один – капитан. Дик, его сын, ни разу не летал. Те, кто летел с Диком… сам понимаешь. Неизвестно, долетели ли. Да и остальные… Приборы же не работают из-за магнитного поля. Но Дик сам взлетел, представляешь? – с гордостью поделилась Рина.

– Круто, – произнес Голос, впрочем, без энтузиазма, и тут же спросил: – А что насчет тебя?

– А я отдала место Лине. Она ждет ребенка, и ей плохо все время. Капитан решил ее не брать. Взять только тех, от кого польза.

– Почему же он оставил врача?

– Тим… он не согласился с тем, что летят только сильные. И остался. Он вот такой…

– Почему он позволил остаться тебе?

– Он не позволял. Я с ним попрощалась, потом отдала одежду Лине. Там такая суматоха была. Я показалась Тиму, только когда челноки улетели.

Голос тяжело вздохнул и что-то пробормотал. Рина не решилась переспросить. От воспоминаний о Чаше в носу защипало, и она поспешно спросила:

– Мне идти еще километров пятнадцать, да?

– Двенадцать, – после паузы откликнулся Голос. – Если быть точным, двенадцать километров и сто два метра.

– Да откуда у тебя такая точность? – воскликнула Рина.

– Подними голову и помаши ручкой, – откликнулся Голос.

– Ты видишь Чашу? Можешь посмотреть, как Тим? – попросила Рина.

– Чашу не вижу. Я подключился к тебе сразу, как засек. Все, что позади тебя, для меня белое пятно.

– Большое?

– Около ста двадцати километров.

– Выходит, и горы не видишь? Я надеялась, что с высоты видно, насколько близко лава поднялась по жерлу.

Некоторое время Голос молчал, Рина слышала лишь его негромкое дыхание.

– Меня Рина зовут, – пробормотала она зачем-то.

– Привет, Рина, – тут же отозвался Голос и не представился в ответ. Рина снова невольно обиделась.

Идти стало труднее. Дорога незаметно, но неумолимо поднималась в гору.

– У нас это называют лабиринтом, – через двадцать минут тишины произнесла запыхавшаяся Рина, – а дорога прямая!

– Ты так говоришь, будто я виноват в вашем ошибочном представлении.

– Виноват, – все еще не отойдя от обиды, буркнула она. – Не могли вы в своем сытом Забрежье изобрести приборы, которые боролись бы с аномалиями?

Голос осторожно произнес:

– Это не так просто, Рина. Z-8 не любит чужаков.

Она старается уничтожить нас и пока побеждает.

Но мы справимся.

Справятся они! Какой толк от этого Тиму?

В наушнике снова раздался скрип, и Рина закусила губу. Ей вдруг стало невыносимо стыдно за то, что она накинулась на человека, пытающегося ей помочь. Впрочем, если быть до конца честной, дело было в протезах.

– Прости. Ты не виноват, – проговорила она.

– Забудь, – тут же откликнулся Голос, и на заднем фоне что-то зашипело.

– Что у тебя шипит?

– Энергетик.

– А почему шипит?

Голос несколько секунд озадаченно молчал, а потом спросил:

– Ты не видела металлических банок?

– Видела, конечно! – возмутилась Рина.

– В которых напитки под давлением?

– Таких нет, – нехотя призналась она. – Нам не на чем было их изготавливать, знаешь ли.