Послать в задницу: почему так сложно?

Давайте прикинем, почему это так сложно – беззаботно сказать другу: «Дорогой, желаю тебе удачи завтра на твоем поэтическом слэме за городом. Но я не смогу приехать. Завтра мне нужно обязательно поваляться на диване». Это настолько неловко, что вы не лежите с любимыми мужчиной и собакой на диване, а вместо этого сидите на шатком деревянном стуле в продуваемом сквозняками клубе, прихлебываете безалкогольное пиво и слушаете стихи, которые звучат примерно так:

 
Трали-вали, сандалии,
попробуй, попробуй на вкус!
Трали-вали, ми-ми-ми.
Придурок, не разберусь,
Безвкусно, плоско, пошло —
Перестрелка!
Радуйся, трансвестит,
Пустые обещания,
нюхай сандалии!
Пробуй, пробуй на вкус!
Трали-вали!
И я серьезно.
 

Потом вы едете домой, огрызаетесь на любимого мужчину и на собаку, потому что они тут так уютно провели время, и, надув губы, ложитесь спать. Скорее всего, в следующий раз, когда друг соберется выступать, вы придумаете отговорку.

Но вы же не должны слушать импровизации про сандалии только потому, что любите своего друга. Но конечно, посылать друга в задницу тоже не стоит. А вот поэтический слэм, к примеру, вполне может туда отправиться.

Неудивительно, что нас можно смутить так легко. С самого детства нас учат быть любезными, не раздражать окружающих и проявлять уважение. Не поймите меня неправильно – это очень хорошо. Здорово, когда людей с самого начала приучают по возможности не вести себя как скотина – хотя это, как известно, не всегда удается. Но одновременно мне понравилось бы, если бы нам с детства давали возможность высказывать свое мнение о вещах, людях и поступках, которые кажутся нам глупыми.

Способность не париться из-за мелочей практически дается детям при рождении. Это как у собаки: если с вещью нельзя играть или съесть ее – задери над ней лапу и беги дальше.

Вот вам, на первый взгляд, безобидный пример из детсадовских реалий. Есть такой старый стишок про кошку, которая танцует на одной лапе. Потом появляются разные звери и приглашают кошку станцевать вместе с ними, но безуспешно: еж для кошки слишком колючий, дворовый пес – слишком страшный, и так далее. Пока не появляется кот. С ним кошка танцует с радостью.

Классная песня, не правда ли?

По крайней мере, я так думаю. Но как оказалось, она не пережила встречи с модой на толерантность. Чтобы всем животным, желающим потанцевать, не было обидно, детей учат, что все равны, и никто не должен быть ущемлен в правах. Поэтому в песенке теперь рассказывается, как каждый зверь говорит кошке что-то на ухо, и она все-таки соглашается с ним потанцевать.

Серьезно? Что за ерунда?

Почему это кошка не может сказать дурацкому ежу, что он колючий? ОН ВЕДЬ И ПРАВДА КОЛЮЧИЙ! Сдается мне, никто не обязан танцевать с партнером, если тот колючий или слишком страшный.

И это еще не все. Когда кошка наконец дожидается кота, он собирает остальных зверей в хоровод, все танцуют до ночи и вместе идут домой. Как группа китайских туристов. Детей приучают к тому, что окружающим нельзя ни в чем отказывать! И когда они взрослеют, они должны нести за это ответственность – сидя на шатком деревянном стуле в загородном клубе.

Что еще хуже, детей призывают делиться игрушками. На любой детской площадке во всей стране одно и то же безумие. У Леона есть машинка, но тут приходит Бен и хочет ее отнять. Вот-вот хлынут слезы. Но тут же подбегает мама Леона и наставляет своего отпрыска: «Дай Бену поиграть с твоей машинкой, ты сам в нее уже так долго играешь! Ну поделись, давай! Смотри, как Бен обрадуется!..» И она продолжает до тех пор, пока расстроенный Леон без всякого желания и со слезами на глазах не отдаст свою машинку. При том, что это его машинка, черт возьми!

Способность не париться из-за мелочей практически дается детям при рождении. Это как у собаки: если с вещью нельзя играть или съесть ее – задери над ней лапу и беги дальше.

На самом деле дети ведут себя в соответствии с принципом желания, а не принимают сознательные решения. Этот принцип работает так:

шоколад = хорошо = съесть его как можно больше.

Только после того, как у них пару раз схватит живот, этот принцип подвергается сомнению.

В подростковом возрасте все резко усложняется, по крайней мере для большинства. Мнение других становится невероятно важным. И это касается не только прически, музыкальных предпочтений и одежды, но и собственной персоны. В это время, когда подросток крайне неуверен в себе и сбит с толку, ему необходимы ориентиры. Поэтому он пытается соответствовать образу, который прошел проверку мнением окружающих. Чаще всего, сверстников.

Неудивительно, что нас можно смутить так легко. С самого детства нас учат быть любезными, не раздражать окружающих и проявлять уважение.

Девушкам это дается тяжелее, чем юношам. Потому что им еще приходится иметь дело с таким неясным концептом, как «ролевая модель женщины», а также с тем, что внушают им бьюти-блогеры, знаменитости, и в особенности Хайди Клум.^[1] Мой трехлетний сын как-то посмотрел рекламу по телевизору и очень точно выразил эту идею: «Там тетя голая, а дядя разговаривает». Именно поэтому девушки чрезмерно переживают из-за внешнего вида. Причем некоторые делают это всю жизнь.

Пожалуй, с внешнего вида и начнем.

1
Личность

• В задницу идеальную фигуру

• В задницу внешний вид вообще

• В задницу самосовершенствование

• И еще кое-что тоже в задницу

О, это неопределенное убеждение, будто нужно что-то улучшить в своем внешнем виде. Бедра постройнее, а кошелек потолще. Побольше уверенности в себе и поинтереснее сексуальная жизнь. Неплохо бы еще заняться спортом. Но ладно, давайте начнем с шоколада.

Обычно у каждого есть норма веса, когда мы не голодаем и не объедаемся (новогодние праздники не в счет). Как правило, эта норма совершенно не соответствует той отметке, которая необходима для так называемой идеальной фигуры.

В задницу идеальную фигуру

Идеальная фигура – или то, что под этим подразумевается – была у меня в последний раз в двенадцать лет. С тех пор «идеал» и «фигура» стали двумя параллельными вселенными, которые больше не смогут пересечься. Между ними даже не установлено никаких дипломатических связей. С тринадцати лет, в нежном подростковом возрасте (и я не постесняюсь сказать, что с тех пор прошло уже много лет), мне каждое лето приходилось втягивать живот. На озере, на море и на пруду с июня по август я дышала только совсем неглубоко. А в восьмидесятые, когда в моду вошло полное отсутствие живота, я вообще задерживала дыхание. Даже удивительно, что я осталась после этого живой.

Самое странное – в реальной жизни мне встречаются разные женщины, и я нахожу их особенно привлекательными именно тогда, когда они подают себя очень уверенно.

Между тем я понемногу расслабилась – но только внешне. Я до сих пор ловлю себя на том, что всегда сижу на передней части стула, потому что так ноги выглядят стройнее. Я просто когда-то к этому привыкла. Это произошло само собой, точно так же, как люди с плохими зубами смеются, машинально прикрывая рот рукой.

Я знаю, что в этой жизни у меня уже не получится достичь идеальной фигуры. Тем не менее, сохраняется чувство, будто я должна сделать что-то со своим телом.

Словно письмо от службы приставов с требованием вернуть долг, в шкафу лежат те самые заветные джинсы – меньше ровно на один размер. Если бы они могли, они бы презрительно поднимали бровь каждый раз, когда я в трусах оказывалась перед шкафом.

Самое странное – в реальной жизни мне встречаются разные женщины, и я нахожу их особенно привлекательными именно тогда, когда они подают себя очень уверенно.

Да, привлекательными, вместе с их огромным носом, спутанными волосами, широкими бедрами или выпирающим животиком.

Наверное, во всем виновата вот эта чушь с «тетя голая, а дядя разговаривает», которая бросилась в глаза даже ребенку. Так или иначе, пора спросить себя:

Новые решения нужно воплощать в жизнь. И вот я – научного интереса ради – беру выходной и еду с подругой Анной купаться. Я начинаю рассказывать ей о своей новой идее, и она тут же бросает косой взгляд на мою задницу. «Эй!»

Приехав, мы положили полотенца на траву, и когда Анна стянула с себя легкое платье, я снова вдруг почувствовала зависть, глядя на ее длинные стройные ноги, плоский живот и линию бедер, на которых едва ли отложился один пончик. Анна веган и ест только экологически чистые продукты, не употребляет белый сахар и пшеничную муку, лактозу и замороженную пищу. Не говоря уже о периоде, когда она пыталась питаться только светом, из-за чего мы до сих пор над ней подтруниваем.

В следующей жизни у меня будут точно такие же ноги, и я буду каждый день носить мини-юбки, джинсы в обтяжку и облегающие шорты.

– А у меня в следующей жизни будет красивое декольте, – вздыхает Анна.

У нас обеих с собой бикини, и как только я наспех натягиваю свое и предстаю во всей красе, машинально втягиваю живот – и если бы могла втянуть задницу и бедра, то поступила бы с ними так же.

Я сознательно выдыхаю и расслабляюсь, и живот сползает на свое законное место. – Ляг так, как ты ложишься, когда засыпаешь. Это самая удобная поза, – советует Анна.

Конец ознакомительного фрагмента.