Феа обессиленно откинулась на подушки. Ахмет сжал тонкие пальчики. Его красавица Феа. Нечаянная радость и гордость. Воздушная, капризная и упрямая. Она не хотела жить в клетке, перестала бороться, сдалась и сейчас уходила от него с улыбкой на губах…

– Пообещай…

– Обещаю.

Рива появилась в спальне мамы с муллой через полчаса. Но опоздала. Мама ускользнула на небо.

* * *

Паранджу на Риву надели в двенадцать. И то только потому, что старшие жены настояли. Ахмет все ждал, когда же Рива превратится в ослепительную красавицу, но она все так же оставалась тощим птенцом. Ее старшие сестры давно вышли замуж, у них уже были свои дети, а Рива все никак не оформилась. Плоская грудь, узкие бедра, чумазое лицо… И только сильный высокий голос привлекал к ней всеобщее внимание. В мечеть ее не пускали, но мулла позволил ей петь молитвы по праздникам, сидя во дворе. Потому что именно благодаря ее пению собиралось больше всего прихожан.

Тогда и услышал ее Забир. В то время сыну основателя колонии исполнилось сорок пять. У него был огромный подземный дворец, простилавшийся на тысячи квадратных метров. Сотни комнат, слуги, даже невиданная роскошь для Эпсилона – бассейн. В его гареме находилось тридцать наложниц, самых красивых женщин, похищенных в набегах. Но он захотел Риву. Ахмет не посмел отказать боссу, хоть дочери и исполнилось всего пятнадцать лет.

Старшие жены отца вздохнули – наконец, девчонка покинет их дом. Одним ртом станет меньше. Мао плакала больше всех. Она помогала Риве готовиться к семейной жизни. Рассказала, как будет происходить первая ночь с мужчиной, что он будет делать, что должна делать она. Дала баночку с мазью и потребовала, чтобы Рива пообещала намазаться в первый раз, иначе будет больно.

Больно все равно было, даже с мазью. Перепуганную девушку привели в спальню Забиру, закутанную с ног до головы. Он приказал ее спеть что-нибудь веселое. Но прерывающийся дрожащий голос не располагал к усладе слуха. Рива хлюпала носом и тряслась от страха. Тогда без всяких церемоний, Забир бросил ее на кровать и сделал своей. Быстро, грубо и цинично. В цивилизованном обществе, похожий акт можно было назвать изнасилованием, но Рива не была в цивилизованном мире и приняла все, как должное.

* * *

Первые недели жизни в гареме Рива почти не помнила. Ей было страшно, тоскливо и одиноко. Она оказалась в чужом враждебном мире, где было много комнат, коридоров, разноцветная толпа женщин, которые постоянно ссорились и ругались между собой. Она путалась в лабиринтах, в страхе забывала, где находится кухня или комната с душевыми. Над ней насмехались, толкали и бранили.

Но были и плюсы. У каждой девушки была своя прекрасно обставленная комната. Мебель, шкаф с нарядами, зеркало и проигрыватель. В кухонных автоматах вдоволь еды, питья и всяких аппетитных лакомств. Впервые Рива попробовала апельсин и сделала вывод, что ничего вкуснее она в жизни не ела.

Забиру Рива не понравилась. Через пару месяцев он даже подумывал отдать ее кому-нибудь из своих офицеров, как делал с надоевшими наложницами… Несколько раз он брал ее в свою постель, но худая испуганная девушка была зажата, скулила и дрожала, лишая его тем самым удовольствия. Гораздо приятнее было с Хабибой или Анни. Те умели доставить ему наслаждение.

Но зато как она пела! Слушая ее песни, у пирата все переворачивалось внутри, ему даже хотелось сделать что-нибудь хорошее, чего с ним никогда не происходило. Погладить или покормить девушку, или подарить что-нибудь красивое. В итоге он оставил Риву в гареме как развлечение. Приглашал на вечеринки, дружеские посиделки. Рива пела и вполне серьезно считала, что ей крупно повезло в жизни. Она сыта, одета, живет в благополучии и довольстве. Ей разрешают везде бродить и заниматься своими делами. Но и что, что иногда приходится ходить к Забиру в спальню? Немного страшно и больно, но это бывает так редко…

* * *

В гареме Рива так ни с кем близко не сошлась. Не потому, что женщины были злые или плохо к ней относились… Здесь никто не имел ни подруг, ни друзей. Каждая была сама по себе. Ее не рассматривали как соперницу. Ни красотой, ни умением ублажать господина Рива не блистала. Какая из нее соперница?

Почти все девушки в гареме являлись пленницами, местными оставались только Рива и две смуглые красавицы – Арма и Кари, дочери офицеров. Текучка была огромная. С каждого набега прибывали новенькие, некоторые находились в гареме не больше нескольких дней, другие задерживались дольше. Самые покорные и умелые становились долгожителями. Кто не мог приспособиться к существованию в подземелье, будь она хоть первейшей красавицей, уходили быстро. Забир не переносил плач и стенания. Не прощал истерик и выражение хоть какого-то недовольства.

Развлечений во дворце было немного. Пираты привозили всякие новомодные штучки, компьютеры, планшеты, видеофоны и центры развлечений, но в подземелье энергия была на вес золота, поэтому из электронных устройств работали лишь единицы. И те у Забира и его приближенных. Свободное время девушки проводили, укладывая волосы, нанося макияж, делая маникюр и рисуя на теле узоры. Рива же днями просиживала в своей комнате, читая все, что попадалось под руку. Во дворце за неполную сотню лет скопилось много всякого разного добра, добытого в набегах или привезенного с личными вещами пленников.

* * *

Риве исполнилось шестнадцать. Почти год она в гареме. Научилась увиливать от прямых вопросов, не обращать внимания на саркастические шпильки от местных красавиц. Игнорировать сплетни, ловко избегать домогательств Забира и его офицеров.

Рива, читая Коран и заучивая намазы, никак не могла понять, что за религия царствует на Эпсилоне. Неестественный сплав ислама и каких-то странных языческих вакханалий. Паранджи, многоженство, судный день, соблюдение постов – это понятно. Но в то же время существовало рабство, проституция и алкоголь, который с таким воодушевлением употреблял Забир. Наложниц он частенько «одалживал» своим офицерам, особенно надоевших. У господина было две официальные жены, дочери его ближайших сподвижников (потомки из той десятки, что ушли с его отцом из банды Шаха), и около тридцати разновозрастных наложниц. Рива незаметно влилась в эту пеструю толпу, вела себя тихо и кротко, стараясь лишний раз не попадаться на глаза. Пела, когда приглашали на вечеринки, а в остальном отсиживалась в своей комнатке.

Никто не вспомнил о ее шестнадцатилетии, она сама отметила день рождения куском пирожного и стаканом сока.

Ривальдина. Так ее назвала мама. Ахмет упирался, хотел что-то более традиционное. Рамиля или Салима. Но мама (тогда еще любимая жена) настояла. Теперь Рива носила странное, длинное, непонятное имя – единственный подарок от мамы, кроме своего рождения. Она крепко держалась за него, повторяя «Ривальдина, Ривальдина», словно это хоть на секунду могло вернуть ей маму.

* * *

Поздно вечером в дверь громко постучали. Рива резко захлопнула книгу, сердце тревожно екнуло.

– Господин зовет! – Рявкнул Жак, заглянув в комнату.

Бледное лицо молодого слуги выражало любопытство. Он был почти ровесником Ривы. Привезен еще пятилетним мальчишкой из какого-то набега, а сейчас работал в гареме на побегушках.

– Быстро одевайся.

– А что ему нужно, не знаешь? – осторожно поинтересовалась та, опасаясь худшего, из-за чего Забир мог позвать ее к себе.

– Они там празднуют, – услышав это, девушка облегченно выдохнула, накидывая широкую накидку и укутывая голову. – Тебя петь зовут. Там такое творится…

Жак придержал дверь, Рива выскользнула из комнаты и быстро пошла по коридору, слушая вполуха Жака и попутно вспоминая сплетни, которые ходили по гарему на протяжении последних нескольких дней.

Два дня назад Забир совершил особенно удачный налет на планету второго круга, что само по себе являлось чудом (до этого они нападали только на отсталые планеты третьего). В этом им помог какой-то новый наемник. Вроде как переметнулся в банду Забира из космической полиции два месяца назад. Поговаривали, что на службе его сильно обидели, то ли обошли при повышении, то ли не заплатили гонорар, то ли подрался с начальником. Не столь важно. Важно то, что он пообещал им отомстить. Навел мосты через дальних знакомых с Тариуса и поджидал Забира у информатора. Там они и встретились.

Новоиспеченный пират сразу же сдал пиратам военную базу с техникой и как первый взнос привел новый шаттл. Рассказал много секретов Федерации и нарисовал карту патрулирования полицейскими крейсерами. Настоящая находка.

В гареме ходили самые разные слухи о новом офицере. Забир долго и тщательно его проверял, тестировал. В том числе и на детекторе лжи. Тот прошел все проверки. И последним испытанием стал совместный налет на планету Руна 2.

И теперь они праздновали… Танцы, музыка, полуобнаженные наложницы, великолепные напитки и кушанья. Риву позвали, когда все уже хорошо напились, и Забир похвастался, что у него есть своя оперная певица, талант, самородок.

Рива прошла через всю комнату и остановилась в центре, не доходя до лежащих на подушках мужчин около пяти метров. Она специально одела самую темную и закрытую паранджу, хотя во дворце можно было ее не носить. И сейчас, стоя перед пьяными мужчинами, Рива боялась. Такие вот оргии часто плохо заканчивались и для нее в том числе. Забир становился зверем, грубым, жестоким. Он тащил ее к себе в спальню, и ей не всегда удавалось увернуться, спрятаться или отвлечь его внимание.

– Чего желаете, господин? – покорно произнесла девушка, склонив голову.

– Спой, детка, что-нибудь такое…

Забир уже плохо ворочал языком. Он сидел, согнув под собой ноги и откинувшись на подушки, грузный, бородатый, неряшливый, обнимая одной рукой Анни, свою фаворитку. По другу сторону сидел незнакомый худощавый мужчина. «Наверное, тот самый предатель», – подумала девушка.

Мужчина со стороны тоже казался пьяным, но только с первого взгляда. Со второго становилось ясно, что это только маска. Глаза смотрели внимательно и настороженно, и, казалось, не упускали из виду ничего вокруг. Расслабленная поза, бокал в руке, издевательская ухмылка на тонких губах и арктический холод во взгляде – таким он показался Риве.

«Обычный наемник. Через паранджу он меня не увидит», – заметив долгий взгляд в свою сторону, подумала она.

– Ну! – капризно крикнул Забир. – Давай же, пой! Развлеки нас!

Девушка глубоко вздохнула и взяла первую ноту. Чистый чарующий звук разлился в огромном зале. Она решила спеть «Балладу о рыцаре», любимую песню мамы, которую та пела, когда была в грустном настроении. Песня повествовала о прекрасной даме, запертой в башне, и о доблестном рыцаре, спешащем ей на помощь. Принцесса долгие годы ждала спасителя, волосы ее белели, на лице проступали морщины, а рыцарь все не ехал, и не ехал… Ветер путал дороги, злой дух поворачивал на распутье коня не в ту сторону, ржавел меч и в итоге рыцарь приехал слишком поздно – девушка умерла от старости.

Маленькая Рива не понимала, кто такие рыцарь и принцесса, но послушно заучила наизусть стихи и сейчас по памяти восстанавливала мелодию. Возможно, получилось не очень точно, но зато проникновенно и свежо. Ее интерпретация арии была так восхитительна, что мужчина, сидевший рядом с Забиром, после первых же нот подался вперед всем телом и до конца песни не отрывал взгляд от паранджи. Бокал с вином был забыт, все мысли вылетели из головы, остался только он и певица в пустом зале.

Вокруг все замерло. Воздух, казалось, накалился и завибрировал от сильного высокого голоса девушки, хрустальных переливов, немыслимых взлетов и падений. Этот голос швырял в бездну и поднимал на крыльях в небо. Он заставлял трепетать сердце и стремиться совершить подвиг. Он брал в руки сердце и вынимал его из груди, вместе с кровавыми обрывками души.

Мужчина почувствовал, как глазам стало горячо. Мороз продрал по коже. Такого с ним еще никогда не случалось… Он на мгновение прикрыл веки, пряча взгляд. Эта певица действительно нечто…

Рива закончила. Послышались редкие хлопки, пьяные возгласы… «Еще! Еще!»

– Арти, – хлопнул по плечу Забир своего нового товарища, – я смотрю, тебе понравилось, как поет моя девочка…

Тот нехотя кивнул. Это было очевидно.

– А хочешь я дам тебе ее на ночь? Развлечешься… – Забир пьяно расхохотался. Рива похолодела, нервно сцепив ладони в замок под плащом. Дела совсем плохи. Впервые Забир отдает ее своим офицерам. Что же придумать? Мысли заметались в поисках решения…

Мужчина ничего не ответил. Одним плавным движением поднялся на ноги, покачнулся, словно вспомнив, что он пьян. И медленно двинулся к девушке. Рива сглотнула. «Это конец», – панически билось в голове. Если пьяного Забира еще можно было обмануть, отвлечь песней, перевести внимание с себя на кого-то другого, то новый офицер вгонял в панику. Его глаза… Глаза хищника. Из них смотрела смерть.

Рива наблюдала за неспешными движениями мужчины, потихоньку, крошечными шажками отступая назад. Кроме плавности движений и бесстрастности во взгляде, пожалуй, он ничем от пиратов не отличался. Лицо какое-то гладкое, невыразительное, простоватое. Расставшись с ним сейчас, Рива завтра могла бы его и не вспомнить. Не красавец и не урод. Не толстый и не худой. Не блондин и не брюнет. Одетый в полувоенный комбинезон цвета хаки, в каких щеголяют все пираты из банды. Ничего запоминающегося в его внешности не было. Пожалуй, только выражение глаз.

Мужчина подошел вплотную и остановился в считанных сантиметрах от девушки. Рива дрожала не переставая. Спина покрылась липким холодным потом, мир за черной решеткой паранджи сузился до лишенного всякого выражения бледного лица наемника.

Его рука медленно приподняла ткань. Блеклые холодные глаза встретились с ее испуганными карими. Несколько секунд офицер не двигался, словно погрузился в транс. Потом резко опустил паранджу и развернулся на сто восемьдесят градусов. Рива от облегчения покачнулась.

– Дети меня не интересуют, – бросил насмешливо мужчина.

Быстрыми широкими шагами пересек комнату и упал на ковер рядом с Забиром. Тот пьяно захохотал.

– Ты прав, Арти! – Забир хлопнул в ладоши, подзывая двух девушек. – Скулит и плачет, никакого удовольствия. Вот эти тебе больше подойдут.

Офицер дернул на себя руку блондинки и та, хихикнув, упала в его объятия. Началось… Забир словно дал невидимый знак, комната в одно мгновенье погрузилась в вакханалию. Мужчины хватали женщин, тащили к себе на колени, забирались им под юбки. Всюду слышался смех, вскрики, стоны…

Рива пятилась назад, осторожно оглядываясь, стараясь случайно не наткнуться на пьяного пирата. Она не видела, что наемник, лаская блондинку, проводил ее внимательным взглядом, так же пристально, как и она, осматривая огромную комнату. Рива благополучно добралась до двери и быстро, словно пуля, вылетела в коридор.

* * *

А через неделю свершилось ужасное – на базу напали. Космическая полиция отыскала логово пиратов, или кто-то навел их на него. Были одновременно отключены все системы слежения за орбитой, сигнализации и датчики. Корабли оказались повреждены и не смогли взлететь, были заблокированы выходы из туннелей на поверхность и аэродром. Забир понял, что его предали, только тогда, когда планету взяли в плотное кольцо кораблей Федерации, а солдаты оказались внутри подземного города. И кто предал – его новый офицер!

Карательная (или спасательная, с какой стороны посмотреть) операция была проведена блестяще. Коридоры за десять минут оказалась перекрыты, туннели отрезаны от шаттлов. Дворец Забира окружен и заблокирован. Где бандитов не удавалось выковырять из неприступных убежищ, использовался газ.

Рано утром страшные люди в масках с оружием наперевес согнали всех девушек в самую большую комнату для торжеств. Заперли снаружи двери, полностью перекрыв оба выхода. На почти тридцать человек оставили пять бутылок воды и несколько пакетов с сухими пайками. Рива не хотела ни пить, ни есть, она уже привыкла голодать и не слишком огорчалась. Ее занимали более насущные проблемы.