ПРОЛОГ

Снежана вздохнула и в сотый раз поправила непокорную челку, упрямо падающую ей на глаза. Эта прическа ей не нравилась, она ей не шла и превращала обычную, в общем-то, девочку, во что-то непонятно-бесцветное. Но мать ничего не хотела слышать о том, чтобы ее дочь подстриглась, и Снежана в который раз беспрекословно подчинилась. Девушка опять потянула себя за волосы и тоскливо огляделась по сторонам, опасаясь, что, пока она предавалась своим невеселым мыслям, где-нибудь в пределах досягаемости появились ее мучители, – но на заднем дворе школы было тихо. Впрочем, в этом не было ничего необычного. Школьники разбегались по домам или любым другим местам, которые они считали пригодными для веселого времяпрепровождения, сразу же после последнего звонка, не желая задерживаться в столь скучном и утомительном месте, как школа. Поэтому через полчаса после окончания занятий на территории обители знаний не оставалось никого, кроме учителей, птиц и законченных неудачников, использовавших многочисленные закутки и тихие местечки, в изобилии имеющиеся на школьном дворе, для того чтобы укрыться от своих одноклассников и избежать очередных мучений и унижений, на изобретение которых те были весьма горазды.

Снежана была одной из этих неудачников. Она никогда не могла найти общий язык с коллективом, как любила говорить ее матери классный руководитель, когда в очередной раз вызывала в школу родителей провинившихся учеников. Девушка вздохнула и поежилась в своей тонкой курточке, слишком легкой для промозглой холодной погоды, державшейся в последние дни, но, по крайней мере, скрывающей все изъяны ее фигуры. Это было главной, и единственной, причиной, по которой Снежана не спешила одеваться по сезону, предпочитая лучше мерзнуть, чем снова терпеть насмешки и краснеть, услышав за спиной обидное: «Снежная баба».

Горькая ирония судьбы заключалась в том, что девушка действительно слишком соответствовала своему имени и, сложись обстоятельства иначе, вполне могла бы стать предметом зависти других девчонок. Натуральная платиновая блондинка с огромными голубыми глазами и правильными чертами – описание внешности сказочной принцессы или героини любовного романа. Только вот всю картину портил средний рост, болезненная бледность лица, лишенного каких-либо красок, полнота, безвкусная мешковатая одежда, под которой ее пытались скрыть, и собранные в простой хвост длинные жесткие волосы, выглядевшие неопрятными и какими-то тусклыми. В результате вместо эффектной красавицы у природы получилось бесцветное нечто – самый подходящий объект для грубых розыгрышей и просто издевательств со стороны одноклассников.

Снежана осторожно выглянула из-за кустов, за которыми пряталась от своих мучителей, и с облегчением обнаружила, что им надоело ее искать и они отправились по своим делам, отложив задуманное на завтра. Можно было сказать, что ей очень повезло: сегодня она отделалась только несколькими тычками, одной подножкой и обидным прозвищем, которое пристало к ней еще с первого класса и наверняка будет преследовать всю оставшуюся жизнь. Толстая, бледная, неуклюжая, уродливая девица по имени Снежана – Снежная баба.

Девушка сморгнула слезы, каждый раз наворачивающиеся ей на глаза, когда она думала о том, что сама во всем виновата и при ее внешности и поведении трудно ожидать к себе другого отношения со стороны более удачливых в этом плане людей.

Неожиданно раздавшееся сзади громкое сопение заставило Снежану взвизгнуть и неловко развернуться к новой угрозе. Она с ужасом представила себе, как Колька и Денис, ее главные мучители, обманули ее, выйдя из ворот, а затем пробрались через многочисленные дыры в заборе – и теперь собираются поиздеваться над нею всласть на безлюдном школьном дворе… Однако, к удивлению девушки, из кустов за ее спиной никто не появился. Снежана настороженно следила за качающимися на ветру ветками, медленно пятясь назад. Она прекрасно понимала, что очередная попытка убежать от здоровых пятнадцатилетних парней, каждый из которых был на голову ее выше и раз в пять сильнее и ловчее, заранее обречена на провал, но не могла не попробовать. Черта, так раздражавшая ее мать и приносившая ей столько лишней боли и слез, опять проявилась во всей красе, и девушка не нашла в себе сил с нею бороться. В кустах опять кто-то громко засопел, а затем из гущи веток, покрытых остатками пожелтевших листьев, раздался мучительный стон, перешедший в жалобный скулеж. Снежана мгновенно забыла про все свои опасения.

Ее самой главной слабостью, и поводом для окружающих над ней поиздеваться вволю, была любовь девушки к животным. Безоглядная и всепоглощающая, она не позволяла ей пройти мимо страдающего щенка или котенка, не попытавшись ему помочь. И, что самое странное, – животные платили ей искренней взаимностью и по каким-то им одним известным причинам не выказывали желания укусить или оцарапать самозваного врача, которая лечила их в меру своих далеко не фундаментальных знаний и возможностей. Еще удивительнее было то, что ее четвероногие и крылатые пациенты выздоравливали с завидной быстротой, ни разу не расстроив свою целительницу видом собственной смерти. Но девочка даже не задумывалась об этом, раз за разом бросаясь помогать очередному покалеченному бедолаге, а потом искренне радуясь тому, что несчастное существо идет на поправку.

Вот и сейчас Снежана ринулась в кусты, где мучился какой-то зверек, не обращая внимания на цепляющиеся за одежду ветки и не думая о возможных неприятностях, которые ее ожидают, когда она явится домой с новым четвероногим страдальцем. Девочке понадобилось немало времени, чтобы добраться до животного, которое, видимо повинуясь инстинкту самосохранения, забилось в самую чащу и не желало или не могло теперь оттуда выбраться. Когда наконец, исцарапанная и запыхавшаяся от непривычных физических усилий, Снежана все-таки преодолела заросли шиповника и буквально выпала на маленький пятачок свободного пространства, оставленный вредным растением возле стены старого спортзала, который директор школы вот уже пять лет клятвенно обещал отремонтировать, то не смогла сдержать возгласа изумления. На промерзшей земле, покрытой бурой палой листвой, свернувшись в клубочек, между выщербленной кирпичной стеной и жесткими колючими ветками росшего рядом с ней куста лежал самый настоящий медвежонок!

Девочка настороженно замерла, разглядывая свою неожиданную находку и удивляясь про себя, откуда в центре города мог взяться дикий и к тому же хищный зверь, который вдобавок ко всему умудрился пробраться на территорию школы, причем так, что никто ничего не заметил… Впрочем, последнее как раз было и неудивительно, учитывая площадь школьного двора, количество произрастающих на нем всевозможных растений: «дендрарий» – предмет гордости директора, свидетельствующий о долгой истории этого уважаемого учебного заведения, – а также дырок в заборе и охраны в лице единственного сторожа пенсионного возраста. На нем без особых для себя проблем могло спрятаться стадо слонов средних размеров. Но почему хищника не заметили на улице? И как он вообще оказался в городе, который расположен в сотнях километров от мест его привычного обитания?

Медвежонок опять жалобно заскулил, и Снежана мгновенно забыла обо всех этих вопросах. Перед нею было живое страдающее существо, которое нуждалось в немедленной помощи, а остальное просто не имело значения. Девочка стала приближаться к несчастному животному – осторожно, чтобы не спугнуть его и не навредить ему тем самым еще больше. Она тихонько разговаривала с ним, всем своим видом стараясь показать, что совершенно для него не опасна. Зверь, услышав человеческий голос, открыл мутные слезящиеся глаза и попытался зарычать, но сил у него не хватило даже на это, и вместо грозного рева из пасти раздалось едва слышное сипение. Медвежонок часто задышал, словно ему не хватало воздуха, у него на шее сквозь свалявшуюся шерсть тускло блеснул узкий металлический ошейник.

Снежана ахнула, поняв, как мучается несчастный зверь, и торопливо бросилась на помощь, мгновенно забыв о необходимости не напугать беднягу. Она опустилась рядом с ним на колени, нисколько не заботясь о том, что скажет мать, увидев на брюках дочери очередные пятна грязи, осторожно, чтобы не причинить еще большей боли, приподняла голову животного и провела пальцами по стальной полосе в поисках застежки. Медведь покорно терпел ее попытки расстегнуть ошейник – видимо, на сопротивление у него уже просто не осталось сил. А девочка никак не могла обнаружить места соединения концов странного изделия, больше напоминающего удавку, чем нормальное приспособление для контроля за поведением животного, и постепенно уже приходила в отчаяние. Но не могло же проклятое стальное кольцо быть сплошным?! Снежана стиснула зубы и, заставив себя успокоиться, насколько это возможно в такой непростой ситуации, сосредоточилась, медленно, сантиметр за сантиметром ощупывая шероховатый холодный металл и внимательно следя за своими ощущениями.

Через несколько секунд девочка почувствовала, что в кончиках пальцев появилось теплое приятное покалывание, как это всегда бывало, когда она осматривала больного зверька, и практически сразу больно укололась об изогнутую фигурную застежку, которая почему-то находилась с внутренней стороны ошейника. Недоумевая, кому понадобилась такая странная и неудобная в использовании вещь, Снежана аккуратно приподняла металлическую полосу и попыталась расстегнуть упрямый замочек. Он поддался на удивление быстро, и девочка, не тратя время на размышления по поводу непонятной боли, возникшей в руках там, где она его касалась – наверняка металл накалился на морозе, – сняла с медвежонка ошейник. Правда, с этим простым вроде бы процессом пришлось помучиться: она с трудом разогнула стальную полосу настолько, чтобы ее можно было стянуть через голову медведя, – развести концы ошейника в стороны на расстояние, достаточное, чтобы между ними прошла шея зверя, ей так и не удалось. С облегчением отбросив нестерпимо жгущую руки полосу металла в ближайшие кусты, девочка потянулась, чтобы потрогать нос тяжело дышащего медвежонка, и изумленно замерла.

Зверь, избавившись от удавки, смог немного распрямиться, и внезапно оказалось, что его скорее можно назвать медвежьим подростком, чем медвежонком. Тощий и грязный, он все равно был достаточно крупным, чтобы внушать беспокойство такому беспомощному во всех отношениях существу, как Снежана. Девочка невольно попятилась от своего пациента, опасливо косясь на более чем внушительные когти и клыки. Под ногу подвернулся предательский камень, и она со всего маху села на землю, больно ударившись копчиком. Из глаз брызнули непрошеные слезы, руки зашарили по земле – в поисках слетевшей с плеча во время падения школьной сумки. Снежана всхлипнула, не зная, что ей теперь делать с внезапно обрушившимися на нее неприятностями, и даже обрадовалась, когда правая ладонь наткнулась на выброшенный ею ошейник. Хоть какая-то защита… Медведь, увидев у нее в руке знакомую и явно нелюбимую вещь, настороженно попятился, окрыленная успехом девочка сжала неожиданное оружие в руке, не обращая внимания на жгучую боль, возникшую в том месте, где металл соприкасался с голой кожей. Зверь испуганно рявкнул и внезапно бросился на нее… Жжение сменилось непереносимым жаром, огнем, пробежавшим по руке и охватившим все ее тело… А в следующее мгновение на Снежану обрушилась беспросветная темнота.