Глава 3

Сумеешь обмануть себя, обманешь и врага. А. Неярова

«Бух! Бух! Бух!» – в отчаянии ухало сердце Жанны, а душа ревела несправедливостью.

– Стой!

Рука предводителя замерла, лезвие натянуло кожу, но не успело ранить.

Уже распрощавшийся с жизнью Картер с изумлением узнал голос, остановивший палача. Жанна удивилась не меньше.

– Не торопи коней, чужеземец, – хрипло проговорил Зейн и устало прикрыл веки. Открыл, дождался, пока Рооман переключит на него своё внимание, и продолжил: – Вижу, у вас есть честь. Так?

– Допустим. – Рооман выглядел заинтересованным, даже выпрямился и развернулся корпусом к полковнику, а последний этого и добивался.

– Может, тогда договоримся?

– Хм. – Глава пришлых помолчал, поприкидывал что-то в уме и, наконец, сказал: – И что ты мне можешь предложить?

– Информацию. Взамен ты при переправке предоставишь пятерым из нас шанс на жизнь.

– И ты непосредственно будешь среди этих пятерых? – Рооман оскалился, демонстрируя своё пренебрежение к алчному человечеству. Однако полковник его снова удивил.

– Нет. Меня среди их числа не будет…

Никто из подчинённых Зейна вмешиваться не смел. Никто не оспорил решение командира, понимая, что тот пытается их спасти. А каким образом? Полковнику виднее.

Рооман и Зейн, два лидера, испытующе смотрели друг на друга. В их головах крутились разные мысли, им поставлены разные задачи, но одно у них имелось общее – честь. Полковник верно подметил наличие той у каргов, а ещё он разгадал их цель – втихую проникнуть на передовую.

– И кому мне нужно предоставить шанс? – Этим карг дал добро.

– Как только утихомирится непогода, после сеанса связи сюда прибудет бронемашина со сменой из семи офицеров, боеприпасами и провизией. Но перед отправкой в обратный путь передовица должна обязательно получить МОЁ подтверждение. – Рооман слушал молча, ожидая главного. И Зейн его «не разочаровал». – Также, как только бронемашина достигнет ворот передовой, моё подтверждение необходимо повторить, иначе машину не пропустят и уничтожат на месте плазменным снарядом. Как я уже упоминал, смена контрольной точки состоит из семи человек. В отряд войдут двое ваших и пятеро моих солдат: механик Дейв, Гита, Хокман, Картер… и Жанна – их очередь сменяться.

Таким образом полковник хотел спасти жизни своих близких и товарищей. Только не знал он одного нюанса, который касался Жанны и главаря каргов.

А Жанна знала и на девяносто девять процентов была уверена, что Рооман не согласится. Чтобы спасти Картера, собралась предложить на своё место другую кандидатуру, объявив себя связным механиком, который должен остаться здесь, но не успела – предводитель каргов опередил ответом.

– Идёт.

Дальше Рооман что-то приказал своим воинам и направился наружу, проходя мимо остолбеневшей Жанны, еле слышно буркнул, чтобы не болтала лишнего, иначе он моментом всех перебьёт. Следом двое каргов подняли полковника и повели за главой, за ними вышли ещё четверо.

В солдатском шатре помимо ушедших осталось шесть каргов. Двое следили за связанными пленными, другие, облюбовавшие матрацы с ящиками, сидели в обманчиво расслабленных позах, готовые в любой момент вступить в сражение, если им что-то покажется подозрительным.

Жанна, стоявшая чуть в стороне от связанных друзей, чувствовала себя белой вороной.

Ей никаких указаний не давали, как и запрета приближаться к своим, поэтому она осторожно, не спеша, маленькими шажками дошла до Картера и присела рядом на колени, сцепив руки за спиной. Оглянулась на каргов, но они ничего не спешили делать, хорошо.

– Как ты? – спросила тихо, опасаясь быть услышанной врагами.

– Нормально. К удивлению, даже ещё жив, – отозвался также тихо. – Где ты пропадала всю ночь? Я видел, как один из каргов бросился за тобой к вышке, а потом меня оглушили.

– Я… – Жанна осеклась, но мигом сообразила ложь: – Я не добежала до вышки, меня перехватили карги, отобрали ракетницу и выстрелили мне в спину стрелой. Я лишилась сознания, решив, что умерла, однако стрела угодила в титановую пластину, а ударом мне вышибло воздух из лёгких, поэтому я сознание и потеряла. Когда пришла в себя, небо уже светлело, тут меня, копошащуюся в снегу, заметили карги и приволокли сюда.

– Хорошо, что не убило стрелой.

Жанна облегченно выдохнула: вроде поверил. Не хотела она, чтобы Картер знал, где она на самом деле провела ночь. И с кем. Потому что Картер непременно наломает дров. Да и Рооман этот – будет до конца шантажировать её им. Пусть считает, что Картер ей, например, брат.

– Что же задумал полковник? Неужели думает, что его безумная затея поможет нам избежать смерти?

– Шшш… – шикнула Жанна, покосившись на каргов. – Не стоит обсуждать подобное при враге, они нас отлично понимают. А что бы ни задумал Зейн, наш долг никто не отменял.

Картер согласно кивнул, прекрасно уловив скрытый подтекст. Что бы с ними ни произошло, кто-то любым образом должен предупредить передовицу о захвате точки врагами.

А Жанна в свою очередь собиралась вытащить Картера и по возможности остальных троих, потому что ей путь заказан. Предводитель каргов дал ясно понять, что теперь никуда её не отпустит.

Но почему же тогда согласился с условием полковника?

Ответа, разумеется, никто не дал.

***

Как только буран прекратил засыпать землю толщами снега, а это произошло к обеду, связной Дейв настроил линию, и Зейн связался наконец с передовой. С приставленным к горлу кинжалом Роомана, сообщил о спокойной обстановке на посту и уточнил о переправе смены. На что ему ответили неоднозначно: сама переправка будет, но новой смены не ждите. Из-за метели усилили охрану Элегии, военных не хватает, поэтому им привезут только боеприпасы с провизией, но старую смену заберут по причине той же нехватки.

Переправу назначили на вечер, когда сумерки послужат прикрытием.

За день карги разоружили подчиненных Зейна и поскидывали все тела убитых в мертвую воду, создавая «спокойную» атмосферу на точке, а сами переоделись в их одежды. Теперь карги без проблем сошли бы за обычных человеческих солдат, лишь лица скрывали высоким воротником водолазок и защитными очками, что вполне объяснялось морозом и ветром.

Пока всё шло по плану. Всех живых людей согнали в солдатский шатёр, дали перекусить, а потом и нужду справить по очереди. Пришёл черёд Жанны, один из каргов, схватив её за плечо, повёл за угол полуразваленного здания, а когда она вышла оттуда, то неожиданно наткнулась на главаря.

Рооман в человеческой одежде стоял, прислонившись спиной к кирпичной стене, руки засунул в карманы белой военной формы. Жанна нутром чувствовала, что это именно он. Только у него такая тяжёлая аура.

– Смотрю, для тебя важен этот воин.

О ком шла речь, уточнять не требовалось. Жанна кивнула.

– Он мой брат, – солгала и бровью не повела.

– Всего лишь брат?

Она могла поклясться чем угодно, что в голосе Роомана проскользнули удивление вперемешку с облегчением. «Неужели среди каргов тоже есть собственники?» Значит, она выбрала правильную стратегию, пусть считает, что Картер для неё просто брат.

– Да. Он с его отцом вырастил меня, когда моих родителей убили… – последнее сказала, сама не зная зачем. Зато история вышла правдоподобной.

Карг молчал, что-то обдумывая. И Жанна тоже молчала. Некстати подумалось, что они тут одни, вдали от всех. Словно угадав направление ее мыслей, Рооман вдруг оторвался от стены и подошёл к Жанне.

– Мой трофей, ты же не питаешь иллюзий, что я отпущу тебя? – Карг приставил руку к стене, напротив лица Жанны, загородив ей путь.

– Нет… – Она опустила ресницы, разглядывая офицерскую нашивку на куртке пришлого. Как ей в этот миг хотелось быстрее попасть в шатер!

Другой рукой Рооман приподнял девичий подбородок, заставив посмотреть на себя.

– Заключим сделку? – предложил он. – Когда настанет нужный момент, ты без промедлений и фокусов пойдёшь со мной, а я обеспечу твоему брату жизнь. Ну, что скажешь?

– Скажу, что согласна.

Жанна сама хотела предложить подобное. Понимая, что, даже если ей с отрядом удастся сбежать, они всё равно не уйдут далеко, поскольку в её теле тикает датчик слежения каргов. А так главарь уверится в её лояльности.

Однако смелая Жанна вовсе не собиралась становиться инкубатором для выведения потомства каргу. Как только она удостоверится, что отряд с Картером в безопасности, она обязательно найдёт способ избавиться от датчика и сбежать. Ну, в лучшем случае.

***

Бронемашина должна была прибыть в течение следующего часа, тридцать минут назад передовица сообщила об отправке груза. Карги собрали переправный отряд в шатре Зейна.

Безоружные солдаты под прицелом карговских стрел в тяжёлом молчании томились на мешках со свернутыми матрацами и в бессилье сжимали кулаки. Никто не верил в успех затеи, все уже распрощались со своими жизнями, осталась лишь последняя задача – предупредить передовицу.

Каждый офицер предчувствовал: неспроста передовая не послала новую смену. Возможно, Зейну удалось передать зашифрованный код и генералы передовой догадываются о захвате.

Жанна сидела сама не своя. Уместившись меж Картером и Гитой, она бесцельно следила за танцем языков пламени в костре, концентрировала внимание, а если взгляд начинал блуждать по помещению, то перед глазами сразу же вставали картинки недавней ночи с каргом.

А ещё Жанну жутко злило, что глава пришлых собирался отправиться вместе с ними.

Минуты тикали, напряжённое молчание давило тяжёлым грузом. Картер осторожно взял ладонь Жанны в свою, погладил в поддержке, но Жанна будто и не заметила, продолжая витать в гнетущих мыслях.

– Жанн… – позвал тихо, легонько потянув руку, чтобы привлечь внимание, и, когда девушка наконец посмотрела на него, подбодрил: – Всё хорошо будет, не переживай. Мы вместе.

Офицер всматривалась в родное лицо, пытаясь запечатлеть в памяти образ дорого человека. Она-то знала, что хорошо уже ничего и никогда не будет. Для неё точно. Но тем не менее растянула губы в подобии улыбки.

– Это конец, ребята… – сказала вдруг Гита. Она сидела, расставив ноги и опираясь о колени согнутыми в локтях руками, пальцами же с силой вцепилась в волосы. Она тоже потеряла близкую подругу, можно сказать, названую сестру, и сейчас её, как и всех, снедали горечь потери и близость собственной смерти.

– Ты права – это конец, – впервые за долгое время Жанна соизволила заговорить с кем-то кроме Картера.

– Но Жанн… – влез было тот, но Жанна его же и перебила.

– Хватит лелеять несбыточные мечты. Взгляните реальности в глаза: мы все покойники. Вряд ли кому удастся выжить в переправке. Шанс есть, но лучше потратьте оставшееся время на обретение бойцовского духа и умрите достойно.

– Тебе легко говорить! – зашипела Гита, тряхнув чёрной копной волос, заплетённых в косу, сдерживая рвущие наружу слёзы отчаяния. – Поскольку терять нечего! А у меня в городе племяшка осталась, которая живёт в интернате, и старая мать с отцом…

– Да, мне нечего терять. Все дорогие мне люди здесь. Дайна вон – мертва, а у неё в Элегии остался маленький сын… Никто не заставлял тебя вступать в ряды добровольцев, Гита, никто. Так что прекращай разводить сырость и соберись уже.

Гита вздрогнула от резкости слов, но трястись в истерике прекратила. Пусть злится, думала Жанна. Трезвая голова сейчас нужна всем.

Полковник Зейн восседал за столом, постукивая пальцами рядом с отключенным переговорным устройством. Отсюда ему были слышны разговоры солдат, но он предпочёл не вмешиваться. Исподлобья старый вояка наблюдал за сторожащими их каргами у входа шатра. Оценивал, размышлял: правильно ли он поступил, выторговав время? Или их всех всё равно ожидает смерть? В любом случае он не смог бы смотреть, как сын корчится в муках.

А Жанна? Зейн чувствовал её страх, но не за себя, непонятного происхождения, ещё какую-то холодную обречённость. Но он не мог спросить у неё природу страха. Достаточно Картера, которым главарь каргов провоцировал её.

Интерес главы пришлых к названой дочери Зейн тоже не мог не заметить. И он сделал всё возможное, чтобы дать шанс ей и остатку отряда. Себя полковник уже похоронил, ведь, как только передовица встретит бронемашину и получит его гласное подтверждение, карги его со вторым механиком непременно убьют.

Зейн встретился взглядом с пожилым, как и он сам, связным механиком, и тот кивнул, догадываясь о вертящихся мыслях в голове командующего. Они с ним уже прожили своё, пусть молодые используют последний шанс.

«Уууэ! Уууэк!» – оповестила контрольная сирена о прибытии бронемашины.

Полковник прикрыл ладонью веки и потёр переносицу: началось.

Тут же в шатер влетел Рооман, что-то гаркнул своим каргам, и те моментом попрятали оружие, заменив его на человеческое огнестрельное. Солдатам чужеземцы выдали автоматы с пустыми обоймами, а адамантовые кинжалы отобрали ещё днём.

– Без глупостей. – Рооман оглядел людей предупреждающим взглядом. – Помните: вы здесь в меньшинстве, а наши коммуникаторы работают на удалённых дистанциях без ограничений. Одно лишнее слово, жест – и я отдам приказанию рубить головы, забыв о чести.

Глава пришлых одарил Зейна кивком, после что-то наказал своим замаскированным каргам, остающимся здесь караулить полковника и старого связного механика.

– Пошли. Живо!

Хокман и Гита по воле каргов натянули на лица воротники водолазок, очки и поторопились к выходу.

Жанна замыкала колонну и находилась в непосредственной близости от стола Зейна, и, прежде чем навсегда покинуть этот пост, она не выдержала, оглянулась на седовласого полковника, заменившего ей родного отца с матерью, вырастившего её достойным человеком, солдатом, способным постоять за себя, а теперь вот и второй отец исчезает из её жизни.

Немолодое, покрытое сетью морщин лицо Зейна сквозило печалью. В эти секунды он скинул маску строгого командующего, обличив истинные эмоции. В его мудрых серых глазах не блестела солёная влага, нет, но Жанна отчетливо чувствовала сердцем, что душа полковника сейчас обливалась горькими слезами.

Этим последним взглядом Зейн прощался с родным сыном и названой дочерью…

А Жанна вот не смогла сдержать рвущиеся наружу слёзы. Те двумя крупными каплями покатились по девичьему лицу, деля его на три ровные части, свесились с дрожащего подбородка и промочили воротник офицерской куртки.

– Прощай, отец. И спасибо за всё… – произнесла хриплым от слёз голосом.

Она никогда не называла полковника отцом. Дядя Зейн, и всё тут. Но только не сейчас. Почему дорогие сердцу люди всегда уходят первыми?!

Матёрый вояка мягко улыбнулся, он услышал адресованные ему слова и ответил лишь одними обветренными губами: «Живи».

Внезапно кто-то дёрнул Жанну за локоть, выводя из оцепенения. Это Картер, его сердце тоже располосовало ножами, и ему было во сто раз больнее, ведь в лапах врага ему приходилось оставлять на верную погибель родного отца. Потянув девушку к выходу, он напряжённо поторопил:

– Нужно идти, Жанн.

И они пошли. Как и другие члены отряда, натянули на лица воротники с очками и покинули тёплый шатер, вынырнув в суровую атмосферу улицы.

Снег вновь осыпался с темнеющих серых небес, но шёл мерно, опадая редкими хлопьями. Картер с Жанной под контролем одного из переодетых каргов направились к мосту, где уже стоял заведённый броневик.