Название перевала говорит за себя. В том запутанном лабиринте ущелий нельзя было издавать даже тихих звуков: во тьме каменистых ниш, гротах пещер и рвов обитали жуткие твари. Днём они преимущественно спали, но стоит путнику по глупости зашуметь, как монстры вмиг утащат в свое логово. И сожрут. Косточек не останется.

Лия слышала россказни мужиков о нём, байки и правдивые, но никогда она не думала, что однажды ее нога ступит на эти забытые богами земли. Перевал находился в седмице пути от её поселения, дальше за ним начинались земли королей.

А ещё Лия знала, что если она не сбежит от берсерка до него, то после уже не сможет вернуться обратно. Безмолвный перевал огибали с двух сторон неприступные горы, поэтому он являлся единственной преградой для королей. Иначе они бы уже давно протянули свои загребущие лапы на эту сторону.

Но кто в здравом уме сунется на верную смерть к тварям? Верно – тот, кто смерти не боится. Берсерк сам несёт за собой смерть.

Однако, как ни торопился Сверр, подножия лабиринта они достигли к раннему вечеру. Разинув пасть, их приветствовала уродливая гора, словно выеденная в середине. Она смотрела на путников угрожающим оскалом острых пиков, как бы в последний раз говоря: «Одумайтесь и поворачивайте назад, коли жизнь дорога». Лие вот дорога́. Но кто бы её слушал?!

Сверр уверенно направил нарка к проходу, он успокаивающе поглаживал пальцами серо-синий мех на холке. И зверь ступал бесшумно, чуть пригнув голову к земле, всеми фибрами тела и души старался почуять скрытую в уродливых мёртвых провалах скалистой породы опасность.

Лия тоже втянула голову в плечи и ближе придвинулась к мужчине, сдерживая внутренний мандраж и напряжение, которое грозило вырваться наружу необдуманными поступками; щурила глаза, пристально рассматривая за каменистыми вратами сеть ущелий и горных кряжей. И дрожь крупной волной пробежалась от макушки до пяток, ероша крохотные волоски на шее и руках. А дыхание зачастило, разрывая от давления и подступающей тревоги лёгкие.

Они продвинулись на несколько десятков метров вглубь, как вдруг звенящую тишину прорезал громкий, пока ещё далёкий вой.

Такой невозможный вой, от которого вздрогнуло само небо и заскрежетали камни вокруг.

Кровь застыла в венах Лии острыми иглами, жаля и посылая по телу разряды адреналина. Никогда она так не боялась, как сейчас. Благо Сверр вовремя зажал ей рот ладонью, предупреждая вскрик. Лия засопела и во все глаза уставилась на вспыхивающие то тут, то там жёлтые угли во мраке зияющих чернотой пещер. Одни загорались, а другие гасли, но не двигались, оставаясь неподвижными. Пока.

– Успокойся и дыши глубже, – зашептал на грани слышимости Сверр в самое ухо. – Они только начинают просыпаться и пока ещё пребывают в заторможенном состоянии. Так не будем же их будить.

Лия прислонила руку к груди, сердце билось в ладонь испуганной пичугой, а удары пульса оглушали. Лия была благодарна берсерку за слова утешения. Внешне он казался спокойным, но она шестым чувством ощущала его возбуждение и готовность к атаке.

А Сверр хмурился за спиной охотницы, его бегающий взгляд скользил от одних глаз твари к другим. Что-то здесь было не так.

Хищные дикие шакалы-переростки не должны были пробудиться так рано. Солнечные лучи ещё согревали лысые скалы ущелья, а твари не любили тепло. Их что-то привлекло и вырвало из оков дневной спячки.

Сверр скосил взор на светлую макушку своей пленницы… неужели? Но назад поворачивать было уже поздно. К тому же на той стороне их ждали.

Множество огромных камней, похожих на застывших чудовищ, вели хоровод, создавая этот запутанный лабиринт. Изломанной формы камни со сколами и выщерблинами сжимались вокруг путников удушливым пугающим кольцом. Невысокие деревца с изогнутыми под неестественными углами стволами росли то тут, то там прямо из горной породы, опутывая камни своими мощными корнями. Низкорослые кустарники и кактусы выстилали низину, также часть холмов и хребты с порогами скал, а арочные проходы и высокие столбы поросли редкой травой, мхом и колючими лозами.

Закатные лучи угасали, уступая место мраку. Тот медленно, но верно выползал из ям, лощин и пещер, он подступал, как туман, окружая взвинченную до предела Лию и внешне спокойного Сверра на нарке. Загонял в ловушку.

Безобразные твари наступали под его прикрытием, спускались со скал и стрекотали своими длинными языками, улавливая колебания волн в воздухе и превращая звук в слух. Выжидали момента, чтобы напасть.

Хорошо, что монстры были слепы.

Вальдер двигался и дышал бесшумно, поджал когти и наступал на мягкие подушечки лап. Шерсть на загривке зверя топорщилась дыбом, мышцы перекатывались в напряжении под серой кожей, нарк припал мордой к земле, в любую секунду готовый сорваться с места.

Любой случайный звук станет катализатором к нападению. Широкая ладонь берсерка по-прежнему зажимала Лие рот, а она против и не была, поскольку не ручалась за себя. Она никогда ещё не находилась в такой непосредственной опасности.

Страх струился по венам холодной мерзостью. Сердце грохотало о рёбра панические мелодии, и Лия удивлялась, как твари не слышат стука их сердец? Она вжималась в торс Сверра всё сильнее. Впервые хотелось быть как можно ближе к похитившему её мужчине, раствориться в кольце его могучих рук, укрыться в безопасности. Лия чувствовала, что берсерк не бросит и защитит. Пусть и по одним ему ведомым причинам.

Сверр искоса наблюдал за шакалами. Те вели себя странно: тянулись, покачиваясь на задних ногах из стороны в сторону, будто пребывали в каком-то трансе. Они не моргали, жёлтые зрачки флюоресцировали в темноте, и твари уверенно шли к своей цели. И взгляды их были прикованы к охотнице, которая сама сейчас являлась добычей.

Или нет?..

Сверр уже понял, что ни он, ни нарк не интересуют шакалов. Лишь только Лия. Она влекла их, как свет от пламени в маяке на морском берегу. Монстры тени шли на огонь её сердца.

Утерянный дар жизни горит в чистой душе Лии.

А не нападают ещё твари, потому что опасаются его – вернее, духа тотемного зверя. Волка, с которым Сверр повязан на века.

Получив задание от кровного брата, прежде чем направиться на поиски, Сверр наведался к вёльве с вопросами. Старуха по годам, но выглядящая как юная девица поведала ему о пророчестве:

«Кровь невинной девы, чистой душой, должна пролиться на алтарь! Только всеми забытая древняя кровь может подарить истинному властителю земель и его нареченной супруге наследного дитя… Дар жизни затмит холодную тьму!»

Слова вёльвы тогда просочились под кожу Сверра, там и остались, въелись печатью. Тогда ему – безжалостному чёрствому убийце, ожесточившемуся за столько лет существования, череды смертей и боли, – не было жаль какую-то деревенскую девчонку. Подумаешь, одной больше, одной меньше.

Но сейчас… когда он увидел Лию своими глазами, узнал её, пусть и совсем немного, жаль стало. И везти на плаху к брату не хотелось. Но Сверр не мог ничего изменить.

Он почувствовал её дрожь через одежду, Лия – осознанно или нет – жалась к нему в поисках защиты. Знает ли сама девчонка о своем даре? Вряд ли… Сверр чуть повернул голову, касаясь уха Лии губами, и на грани слышимости произнес:

– Прекрати трястись. Они чуют твой страх, для этих тварей он как наркотик. Они питаются им. – Не отнимая руки от губ, успокаивающе погладил большим пальцем по щеке. – Они не тронут, если их не спровоцировать. Дыши медленно и глубоко, умерь сердцебиение, и тогда мы просто проедем мимо них к выходу из ущелья.

Лия выслушала внимательно и кивнула. Успокойся! Легко сказать. Она попробовала зажмуриться, надолго её не хватило. Неизвестность пугала сильнее, и она снова уставилась на шакалов.

Диск солнца спрятался за горными пиками, а на небо выползла круглолицая луна, освещая тусклым светом скалы. А заодно и монстров. Они выглядели просто отвратительно: выше человеческого роста, стоят на задних лапах с выгнутыми назад острыми коленями, когтистые длинные и худые передние лапы повисли по бокам плетьми. Туловище узкое, с мощной грудной клеткой, покрытое костяными наростами, а морды вытянутые, треугольной формы, с желтыми углями вместо глаз. Но пока они действительно не нападают. Замерли на уступах и склонах, шпилях и каменных террасах и смотрят, не мигая.

Лия перевела испуганный взгляд вперёд: ущелье сужалось, и через пару метров им предстоит нырнуть в арку между скалами. Зато за ним вскоре начинается долина. Им надо просто успеть добраться до неё…

Чёрное небо, обсыпанное звёздным крошевом, нависало над головами тяжёлым покрывалом. Казалась секунда, другая – и оно обрушится, погребая под собой. Но минуты тикали, а небо висело на месте, зато за рассматриванием созвездий Лия смогла отвлечься.

Вот они приблизились к самому узкому проходу. Две ровные, словно разрезанные огромным мечом, скалы замерли друг напротив друга, подпирая чернь неба. А между ними застрял некогда скатившийся с гребня валун, тот настолько низко пробился к земле, что, наверное, им со Сверром придется нагнуться. Однако произошло иное.

Когда они должны были проехать под камнем, на него неожиданно прыгнул шакал, и Лия порывисто засопела и дернулась, привлекая внимание твари. И будто кто-то нажал на спусковой механизм… Монстр вдруг молниеносно выбросил вниз лапы и вырвал Лию из объятий берсерка. Сверр не удержал, поскольку на его спину запрыгнул другой шакал, раздирая его когтями.

– ЛИЯ! – закричал Сверр, отшвырнув напавшего в сторону. Вскинул взгляд на камень над головой, но охотницы с тварью уже и след простыл. Берсерк сплюнул зло и соскочил с нарка. – Вальдер, искать!

Нарк рванул в погоню, а Сверр сорвал с себя плащ и «позвал» своего зверя. В это время шакалы оскалились и ринулись на берсерка тесным кольцом.

По ущелью эхом разнесся громкий волчий рёв, а следом скулеж и вопли.

Лия не могла кричать, ужас комом застрял в горле, не позволяя даже нормально вздохнуть. Мерзкое существо не торопилось её жрать. Вдавив мощной лапищей в своё тело, не заботясь о том, что костяные наросты впились в кожу добычи, шакал нёсся в одном ему известном направлении.

От боли у Лии потемнело в глазах. Дыхание вырывалось из лёгких с присвистом и хрипами – так сильно тварь прижимала к себе. Во рту Лия ощутила металлический привкус, а где-то в области живота разворачивался холод: должно быть, один из шипов всё-таки пробил кожу. В ушах шуршал ветер, в голове звенело. И Лие чудился позади волчий вой.

В перевале ещё и волки водятся?..

Но мысль быстро ускользнула, поскольку шакал зарычал что-то бегущим рядом с ними собратьям. Второй рыкнул в ответ, и они понеслись быстрее, сколько их было – Лия не видела. Да и знать не хотелось. Не верилось, что она сможет выжить, но под сердцем ещё теплилась надежда, что берсерк успеет её спасти прежде, чем монстры ей полакомятся.

От тварей исходило зловоние, дышать было невыносимо. Рывок, и шакалы затащили её в грот – Лия поняла это по стихшему шуму ветра и топоту. Они продвинулись вперёд в недра горы, петляя меж пиков сталактитов и голубых кристаллов. Где-то слышалось журчание воды. Тварь остановилась, на удивление осторожно сгрузила ношу на холодную каменную плиту у скалы грота и отстранилась.

– Ай… ум-м… – Правую сторону живота полоснуло болью. Лия перевернулась на бок и обнаружила на одежде расползающееся пятно крови. Всё-таки шип.

Муть перед глазами отступила, Лия прижала к боку ладонь и осмотрелась. Находилась она в просторной пещере, из стен росли скоплениями кристаллы, они перемигивались в лунном свете, который проникал в грот в большую дыру в своде. Шакалы облепили камень, на котором Лия лежала, под их ногами что-то хрустело, и, рассмотрев получше, она подавилась собственным стоном: кости! По пещере разбросано огромное кладбище костей! Человеческих, судя по черепам, и различных животных.

– Урярв… – повел носом один из монстров и уставился желтыми глазами на Лию. Другой, стоящий от камня слева, застрекотал длинным тонким красным языком, он склонился к застывшей жертве и провёл им по раненому боку. Отфыркнулся и заверещал что-то на своем:

– Кэр-рарк!

– Кэр-рарк! Кэр-рарк! – подхватили другие. Они стали всплёскивать руками-лапами в воздухе и радостно притоптывать на месте.

– У-урти ми… Кэр-рарк! – громче всех гаркнул кто-то.

Ропот голосов стих, и твари расступились, пропуская к Лие… вожака? Прибывший шакал выглядел просто здоровяком. Он повёл в воздухе носом и безошибочно уставился на оцепеневшую в страхе маленькую фигурку на камне. Безобразная морда осклабилась, Лия могла поклясться чем угодно, что довольно. Она дёрнулась, когда монстр подошёл ближе и… уселся на колени у подножия каменной плиты.

Шакал задрал голову к виднеющейся в провале скалы луне и загудел горлом какую-то песнь, остальные проделали то же самое: расселись по кругу и заголосили.

Это была непростая песнь…

Лия вскрикнула от странного сжимающегося чувства в сердце. Словно из него насильно вытягивали, выдирали… что?.. Что-то важное, теплое. Нужное ей самой. Жизнь? Душу? Она чувствовала, как грудь опаляется болью и жаром, как каждую клеточку тела пронизывает стылыми иглами.

Лия громко и пронзительно закричала, не желая отдавать ворам своё сокровенное тепло из сердца. Эхо пещеры подхватило и выбросило крик наружу, разнесло по ущелью.

– А-ар-р! – отозвался вдруг кто-то рыком на её крик. Следом послышался приближающийся волчий вой, и не прошло и нескольких минут, как в грот спрыгнул черный зверь.

Завизжали скопом шакалы, раздался хруст поломанных костей и звук разорванной плоти. Рыки, вопли, стоны, скулеж смешались в смертельную какофонию, и неожиданно всё стихло.

На грани ускользающего сознания Лия слышала приближающиеся шаги. Разлепив влажные от слёз и крови веки, она увидела громадного волка. Янтарный взгляд поймал в гипноз, не позволяя отвернуться или закрыть глаза. А зверь наклонил чёрную шерстяную морду и лизнул щеку Лии шершавым языком.

– Это ты… – Лия узнала волка из сна. И окончательно провалилась в темноту.