Человек существует на этом свете вовсе не для того, чтобы быть кому-то приятным и удобным. Научись уважать людей такими, какие они есть сами по себе, безотносительно к тому, удобно тебе это или неудобно.
Откроешь модный журнал, и сразу появляется ощущение, что весь мир состоит исключительно из красивых людей, и ты на их фоне выглядишь не то уродцем, не то непонятно кем, а придешь сюда, в бани, где ничто от глаз не скрыто, ни вислые животы и груди, ни дряблые руки, ни целлюлитные бедра, ни некрасивая форма ягодиц, и понимаешь, что «одетой» красоты в этом мире навалом, а вот натуральной – наищешься.
унылый безработный ворчун, валяющийся целыми днями на диване, уставившись в телевизор или в газету, и клянущий на чем свет стоит новую власть и новые порядки, лишившие его надежд на престижную работу и завидную карьеру.
Те восемь человек, которых уже убили за деньги Веры Лозинцевой, так никогда не скажут. Им – не повезло. В жизни любое событие является следствием стечения ряда обстоятельств, а везение – понятие относительное. Для того чтобы повезло тем, кто остался в живых, нужно, чтобы убийцу начали искать, но для того, чтобы его начали искать, нужно, чтобы кому-то уже не повезло…
Потому что нравственность прессы полностью отражает нравственность общества. Пресса ровно такая, каково общество, людям сообщают о том, что им интересно, о том, что они хотят знать, в противном случае никто не будет читать газеты и смотреть новости. И Вера Лозинцева, по всей вероятности, понимала это очень хорошо.
Мы с тобой, наверное, смешны… Ты правильно говоришь: в нашем возрасте. Тебе шестьдесят, мне пятьдесят шесть. А мы устраиваем гонки по ночным улицам, я бегаю по лестницам, ты пистолетом размахиваешь. И еще про постель разговоры ведем. Как в плохом кино.
– Так жизнь, Элка, всегда похожа на плохое кино. Когда в кино все как в жизни, про него говорят: плохое. Потому что такое кино никому не интересно. Все люди и так живут своей жизнью и знают ее досконально, им не интересно про эту жизнь еще и в кино смотреть. А вот когда кино на жизнь не похоже, тогда его называют хорошим, потому что можно помечтать, представить себя на месте героев. В плохом кино герой – все равно что ты сам. Это скучно.
чтобы твоему профессору было за что тебя покритиковать, а когда он начнет тыкать тебя носом в твои ошибки, кивай, благодари и кланяйся, задавай вопросы, выслушивай его объяснения и обещай все исправить. А уж во второй раз принесешь
Почему?
Этот вопрос она обожала. Отвечать на него ее научила тетя Настя Каменская, давно еще, когда Лиля заканчивала девятый класс. Срабатывало безотказно.
– А если бы я согласилась, вы бы спросили, почему я согласилась?
– Я не думаю. Я знаю. Знаю, что это невероятно трудно. Но жить постоянно в жалости к человеку и в страхе, что его что-то может расстроить, точно так же трудно. У тебя есть выбор, Элка. Или одна трудность, или другая.