Если говорить кратко, то там было написано следующее: «Давным-давно, много-много лет назад, когда мир был еще юн и им правили трое богов-близнецов, а не двое, как сейчас, где-то на его просторах, точно неизвестно где, жило и процветало королевство, название которого тоже безнадежно затерялось в веках.

Королевство было большое и богатое. А его столица считалась красивейшим городом, который каждый житель страны считал своим долгом посетить хотя бы раз в жизни. Жили в этом городе и простые мастеровые, и воины, и, разумеется, одаренные. Все в нем, как водится, были довольны и счастливы. А правила королевством могущественная по тем временам ведьма вместе с супругом-консортом.

Говорят, их союзу благоволил сам Саан. А когда пошли слухи о скором рождении наследника, он даже изволил одарить малыша полноценным благословением.

Вот только благодать темного бога – штука весьма сомнительная. Его возможности велики, а его сила крайне опасна, поэтому даже намек на появление носителя подобной силы в мире живых вызвал среди магического сообщества переполох.

Понятно, что в открытую никто не предложил королеве поскорее вытравить плод и заречься в дальнейшем призывать в помощники темного бога. Однако намеки были. Порой даже весьма прозрачные. Но все их будущая мать стойко проигнорировала. А более настойчивые предложения встретила и вовсе враждебно, тем самым породив новую волну тревожных слухов и усугубив и без того непростую ситуацию.

Неизвестность, как правильно говорят, пугает. Не зная, во что превратится малыш и какой вред успеет нанести, пока не вырастет и не наберется ума, соседи обоснованно тревожились. И, по мере того как приближался срок родов, догадки становились одна другой страшнее.

Однако до поры до времени совет ведьм все же не вмешивался. Более старшие и опытные ведьмы сдерживали молодых, стараясь погасить набирающий обороты конфликт. К упрямой королеве несколько раз отправляли парламентеров. Просили все взвесить, отказаться от милостей Саана и не рисковать благополучием мира, в котором благословленному им ребенку точно не место. Однако королева осталась глуха к этим просьбам, а судьба нерожденного сына была для нее важнее, чем судьба всего остального мира. После очередного бесполезного спора она вообще отказалась принимать какие бы то ни было посольства и наглухо закрыла границы королевства для подданных других стран. А еще через несколько недель во дворце случился мощный всплеск неконтролируемой темной силы, после чего ведьмы поняли, что ребенок действительно опасен, и наконец решили действовать.

Само собой, тягаться с королевой на ее территории им было не с руки. Лесные ведьмы невероятно живучи, самые могущественные из них не зависят от артефактов, а черпают силу прямо из земли, которую оберегают. Поэтому, чтобы одолеть такую ведьму, следовало в первую очередь отрезать ее от источника силы.

Что именно сделал совет ведьм, никто точно не знает – какое-то специально изобретенное заклинание, проклятие или божественное вмешательство, ознаменовавшее собой начало разлада между богами-близнецами. Но что-то во время ритуала пошло не так, и королевство вымерло в одночасье. Причем вымерло целиком, начиная с людей и заканчивая крысами и тараканами.

Последними, как говорят, пали столица и королевский дворец, который защищала магия королевы. Все, кто там был, включая ее саму, погибли. И на этом история вроде бы закончилась. Народ благоразумно обходил те места стороной. Но все плохое когда-нибудь заканчивается. Вот и страх перед проклятыми землями постепенно прошел.

И все бы ничего, да только в один прекрасный день мертвое королевство снова ожило, и вокруг него начали один за другим расцветать очаги полноценной скверны. Сначала, как водится, рядом с домами людей прямо из земли начали подниматься сожженные до костей мертвецы. Затем среди нежити появились измененные звери. Со временем из этого жутковатого союза зародились уродливые и невиданные прежде твари. А как только в глубине одной из скверн созрел первый повелитель, вот тогда люди и забили тревогу, потому что в каждую созданную им тварь повелитель помещал крохотное семечко пробудившего его зла, а затем отправлял эти семена во все концы своей будущей империи. С тем, чтобы проклятая напасть распространялась дальше и в конце концов истребила весь род человеческий…»

– К-какая познавательная сказка, – дрогнувшим голосом заметила Ланка, когда я замолчала. – Кажется, сегодня мне будут сниться кошмары.

– Примерно то же самое нам рассказывали на истории магии, – пожала плечами я. – Только про ведьму не упоминали. А в основу конфликта поставили божественные разборки. Якобы той безымянной стране покровительствовал Саан, а его сестрам это не понравилось. Поэтому, когда между богами вспыхнула ссора, детище бога-отступника пострадало сильнее всего.

«Божественный гнев? – без особого интереса переспросил призрак. – Да, это многое бы объяснило. За исключением того, почему после гибели королевства скверна так и продолжила распространяться, тем самым погубив огромное количество живых и испоганив множество обитаемых земель. Если богини этого не хотели, то почему не остановили, пока была возможность?»

– Да они и сейчас не больно-то вмешиваются, – проворчала я. – Хотя нам их помощь ой как пригодилась бы.

– Тогда, может, это была просто магия? – кашлянул Ник, когда в комнате воцарилась тишина. – Кто-то из ведьм изобрел новое заклинание и потерял над ним контроль?

«Летописи на этот счет молчат. Жрецы тоже ничем помочь не могут. Поэтому нам остается лишь догадываться, что именно произошло, и постараться сделать так, чтобы избавить мир от этой угрозы».

– А как насчет магов? – вдруг встрепенулась Ланка. – Ниэль, спроси у своего призрака: а он знает, как появились первые настоящие маги?

Я вопросительно уставилась на тень, но та лишь пожала плечами: «Одно время считалось, что к этому приложили руку жрецы. Откуда бы ни взялась скверна, служители богинь не могли оставить людей без помощи. Поэтому там, где не справился огонь, сработало божественное благословение. А когда стало ясно, что на все темные пятна жрецов не хватает, кто-то из них попросил покровительниц о помощи. И те что-то сделали с существовавшими тогда одаренными, из-за чего в мире перестали рождаться полноценные ведьмы, зато появились маги и колдуны. А следом за ними возникли и первые магические школы, в которых одаренных натаскивали на борьбу с расплодившейся нежитью».

– Но тогда некому было их учить, – резонно возразил маг. – О нежити мало знали. Еще не были созданы тройки, не разработана тактика защиты и нападения… Кто этим занимался?

«Понятия не имею, – равнодушно отозвался Норр. – Скорее всего, жрецы. А потом… Идея с полигонами, насколько я знаю, долго воспринималась в штыки. Обустраивать рядом с обитаемыми землями пятно скверны никому не хотелось. Но необходимость взяла свое, поэтому полигонов вроде того, что устроили на моей могиле, создали несколько. Да и сейчас они, скорее всего, продолжают работать».

Услышав о скверне, я нахмурилась:

– А ты не считаешь, что это опасно? Ларун говорил, что чем старше скверна, тем она сильнее.

«Верно. Поэтому время от времени старые скверны зачищают и создают вместо них новые».

– Это везде так делают? Во всех странах?

«Почему? Мроны, например, не делают».

Мроны?

Я чуть не вздрогнула, как наяву увидев лицо одного своего знакомца, но, к счастью, никто не заметил, как моя рука непроизвольно дернулась к пораненному нелюдем плечу. А призрак как ни в чем не бывало продолжил: «Оборотни вообще к нежити негативно относятся, поэтому рядом с их землями обычно спокойно. Правда, среди оборотней нет одаренных, поэтому в тройки их обычно не берут. А вот люди – да. Рискуют. Но раз за столько веков ни одно государство не погибло, значит, контроль за скверной у них поставлен на высоком уровне».

– Но ведь нет таких стран, которым удалось бы одолеть нежить полностью, – возразила Ланка.

«Лишь потому, что каждый немертвый – это потенциальное новое семечко для рождения очередной скверны. Границы ведь полностью не перекроешь. Везде найдется хоть одна щелочка, куда легко проскользнет зараженная крыса. Прибежит одна такая, зароется в землю, уснет на пару десятилетий, разложится, стухнет, а семечко-то вот оно, целое и невредимое. Потом над ним прогремит война. Или просто чья-нибудь кровушка на землю прольется…»

– При чем тут кровь? – перебила его я, отогнав от себя непрошеные воспоминания.

Норр удивился: «Как это при чем? Магия крови запускает процесс создания скверны. Сама по себе нежить ее использовать не способна, но именно она помогает трансформировать живое в неживое. Поэтому-то ее и запретили».

– Что-о?!

«А ты думала, тебе просто так удалось воздействовать на лича в моем подземелье? – усмехнулась тень. – Мне казалось, ты и сама способна сделать нужные выводы. Правда, магия крови, а вернее, ее так называемая мертвая ветка – это лишь одно из направлений этого вида магического искусства. Но люди обычно помнят только о самом страшном. Ну и, соответственно, боятся. А когда люди боятся, они что делают? Пра-авильно, запрещают использовать то, о чем даже подумать страшно. А если могут его уничтожить, то уничтожают. Как ту королеву-мать, которой не повезло стать одной из первых жертв этой нехорошей истории».

– Подожди! – спохватилась я, когда призрак замолчал и начал медленно истаивать в воздухе. – В твоей книге написано, что умершие от заразы потом переродились и стали первой нежитью в нашем мире. Так?

«Так».

– А как насчет одаренных? Они тоже стали живыми мертвецами? И если да, то сохранили ли они свою магию?

«Наконец-то ты стала задавать правильные вопросы, – одобрительно кивнула тень. – Да, Ниэль. Насчет сказки не уверена, но в жизни одаренные действительно могут перерождаться. Как это происходит, никто точно не знает. Однако сам факт доказан. В противном случае на свет не появлялись бы темные артефакты, а вместе с ними и разумные виды нежити».

– Разумные, это кто? – заинтересованно закрутила головой Ланка, когда я пересказала ребятам новую информацию. – Всякие там горты, измы, личи…

«А еще умертвия, вампиры, повелители», – в том же тоне продолжил Норр, почти не скрывая усмешки, которая стала совсем уж зловещей, когда я пересказала его слова остальным.

– Врешь! Вампиров не существует! – тут же ощетинилась Ланка.

– Существуют, – неожиданно вступился за кровососов маг. – Я на четвертом курсе доклад по высшей нежити делал. И нашел в столичных архивах неоспоримые свидетельства того, что вампиры – не выдумка. И что как минимум в позапрошлом веке рядом с новорожденными сквернами еще находили человеческие останки с характерными ранами на горле.

Ланка в ответ только фыркнула:

– Да я тебя умоляю… у каждого зомби, считай, есть клыки, которыми можно с легкостью разорвать человеческое горло!

– Да. Но зомби питаются мясом, а не кровью. А в тех останках плоть была нетронутой.

– Все равно не верю!

– «Вампиры существуют, – поставил жирную точку в этом споре Норр. – По крайней мере, одно время точно существовали. Но потом на них такую охоту открыли, что вряд ли их много уцелело. А если кто-то и выжил, то вы об этом все равно не узнаете. Высшая нежить всегда умела приспосабливаться. Для того ей и разум дан, хотя для вас это, конечно, большая проблема».

Я затаила дыхание.

– А что было дальше, Норр? Чем закончилась твоя сказка про королеву-ведьму?

«Ничем, – спокойно ответил призрак. – Она не закончена».

– Так не бывает, – не поверила Ланка. – У каждой сказки должен быть конец. К примеру, в этой обязательно должен был найтись мудрый колдун, которому удалось разгадать секрет скверны и уничтожить ее подчистую.

– Почему это сразу колдун? – оскорбленно вскинулся Ник. – Может, это был сильный маг?

– Ой, да какая разница? – отмахнулась Ланка, и они с Ником опять заспорили.

Я же повернулась к призраку и пытливо на него посмотрела:

– А ты как считаешь, какая у этой истории могла быть концовка – хорошая или все же плохая?

«Это всего лишь сказка, Ниэль, – так же ровно ответила тень. – Обычная страшилка, которую раньше рассказывали детям на ночь. Но даже если в ней и есть зерно истины, то я не думаю, что у вас хватит смелости отправиться на поиски старейшей в этом мире скверны, чтобы проверить, так это или нет».