Глава 6

Через час, вопреки заверениям Кина, Рэйвену стало хуже – у него поднялась температура, ссадины на груди и животе вздулись, края раны на спине покраснели, вокруг появился приличный отек. Еще через полчаса Рэйв начал бредить, и мы с пацаном чуть с ног не сбились, пытаясь хоть немного снять жар.

По счастью, перед уходом альтер заставил меня перелопатить домашнюю аптечку и распихать по карманам нашедшиеся таблетки. Их там, конечно, было немного – всего одна пластинка обезболивающих и баночка с аспирином. Но именно аспирин, нашедшийся в нагрудном кармане куртки, нам пригодился, потому лишь после двух таблеток Рэйв наконец начал потеть.

Обтирать его пришлось обрывками испорченной пауками рубашки, которые я предварительно выстирала и, как могла, прополоскала в фонтане. Сапоги с мужчины мы сняли. Кин, поразмыслив, хотел избавить его и от штанов, но, обнаружив, что нижнего белья Рэйв не носил, отказался от этой мысли. К моему немалому облегчению.

Вскоре после этого вернулась Таль и сообщила, что плоды на деревьях есть нельзя. Обойдя оазис, она нигде не нашла следов того, что их кто-то употреблял в пищу. По непонятной причине на крупные, похожие на мандарины фрукты соблазнительного янтарно-желтого цвета не позарились ни червяки, ни птицы, ни вездесущие муравьи. И это была скверная новость – после всех тревог есть хотелось неимоверно. Да и Рэйва, когда он придет в себя, надо будет чем-то кормить.

– Зато у нас есть это, – хмуро сообщила девица, высыпав на землю горсть крупных орехов и несколько корнеплодов, поеденных какими-то насекомыми. – Скорее всего, они съедобны. Но есть придется по одной штуке, а потом подождать хотя бы час, на случай если они все-таки ядовиты.

Я в сотый, наверное, раз стерла со лба Рэйва обильно струящийся пот и неохотно кивнула. Что поделать? Жить я хотела, поэтому набрасываться на еду не стала. Кину с Таль, если мальчишка не слукавил, даже в человеческих телах питаться было необязательно. В том смысле, что есть они могли и даже иногда испытывали голод, как все нормальные люди, но умереть от истощения им не грозило. К тому же эти двое не чувствовали ни холода, ни жары и не нуждались ни в каком уходе. А если и требовались для них особые условия, то всего раз в месяц, когда хозяин заставлял их проходить чистку и смазку.

Обнаружив, что у Рэйва лихорадка, Таль отправила пацана поискать еще еды и, отобрав у меня тряпки, сама взялась ухаживать за хозяином. Делала она это не в пример лучше, но я не решилась спросить, когда она научилась так ловко обращаться с ранеными, а, оставив мужчину в надежных руках, отправилась к фонтану.

После полудня жара немного спала. Кин вскоре вернулся, щедро нагруженный орехами и корнеплодами. К этому времени эксперимент мы с Таль уже провели, и поскольку никому из нас не стало плохо, то добыча мальчика была признана безопасной. Я наконец-то утолила голод. Успела вымыть голову, высохнуть, постирать уцелевшие вещи. Рэйв в себя еще не пришел, но температура спала, он перестал бредить, и опасений за его жизнь больше не было.

– Надо перенести его подальше, – бросила девица, в который раз за день проверив состояние ран. – Там, среди камней, есть укрытие. Кин, помоги-ка…

Я молча посторонилась и, когда эта парочка взвалила хозяина на плечи, так же молча проследовала за ними вглубь оазиса, где не так давно видела древние развалины. Как я и думала, это оказались руины дворца. Определенного восточного типа, с колоннами (от которых почти ничего не осталось), богатыми фресками (тоже почти истершимися от времени) и красивыми куполами, которые больше не украшали разрушенные башни, а лежали наполовину погрузившись в песок и зияя большими дырами в округлых боках.

Под один из таких куполов Таль нас и завела, предварительно убедившись, что он не рухнет на наши головы. Хоть и хлипкое, но все же убежище. И от дождя, и от чужих глаз. Хотя в наличии последних я сильно сомневалась.

– В оранжевых мирах, как правило, очень примитивная жизнь: жучки там, паучки, – поделился информацией Кин, когда мы устроили Рэйва среди камней, постелив под него наши свитеры и мою старую куртку, а Таль снова куда-то ушла. – Радиация, если когда-то и была, давно рассеялась, период мутантов тоже прошел… ну, как с вашими динозаврами. Крупные животные, кто был или мог быть после них, тоже давно вымерли. Реки и большинство озер высохли, леса по большей части превратились в пустыни. Но лет этак через тысячу можно надеяться, что здесь снова появятся люди.

– Откуда знаешь, что здесь жили люди?

Мальчик молча указал на ближайшую стену.

Хм. Ну да. На фреске были изображены именно люди: смуглая кожа, мускулистые торсы, у каждого местного жителя, если верить рисункам, было по две ноги, две руки и всего одна голова, лысая или же обритая, зато со вполне обычным лицом. А единственным отличием от хомо сапиенс оказался тонкий крысиный хвост, выглядывающий из-под коротких, как у египтян, юбок. К сожалению, деталей рассмотреть не удалось – фреска была сильно попорчена, а использованные для ее создания краски успели потускнеть. Но я не поленилась – обошла наше убежище по кругу, рассматривая то, что еще уцелело, и пытаясь понять, какая же все-таки раса населяла эту планету раньше.

Таль вернулась спустя полтора часа и сообщила, что в оазисе нет сколько бы то ни было крупных животных и даже птиц. Несмотря на наличие воды, деревьев, даруемой ими тени и других условий для выживания, никто на это место так и не позарился. Или же по непонятным причинам вымер. Причем это касалось всей живности: зверей, птиц, змей… Кроме прячущихся в земле насекомых, здесь никто не жил. И, судя по всему, уже давненько.

Правда, я, к собственному стыду, только сейчас заметила, что за все время, что мы тут провели, в ветвях ни разу никто не чирикнул, а у меня перед носом не пролетел ни один комар. Это было странно. И немного пугающе. Какой-то мертвый оазис. Или же просто брошенный?

– Мне это не нравится, – пробормотал Кин, когда услышал вердикт подруги. – Если здесь можно жить, но никто не живет, значит, жить тут на самом деле не получается. Таль, на ночь надо будет выставить караул.

– Сама знаю, – буркнула девица, присаживаясь рядом с Рэйвом, и приспустила края повязки, чтобы еще раз взглянуть на рану. – Он почти в порядке. Воспаление ушло. Осталось дождаться, пока его организм справится с ядом, и можно будет попробовать отсюда свалить.

– Ой, – вдруг хлопнул себя по лбу Кин и принялся шарить по карманам джинсов хозяина. – Совсем забыл проверить!

Я с недоверием уставилась на появившийся в его руках гладкий камень, который мальчик назвал скрижалью, и озадаченно вскинула брови. Оказывается, теперь булыжник был не просто серый, а на одной его поверхности, ровно по центру, появилось необычное вкрапление красивого, очень сочного красного цвета, как если бы неведомая сила успела вплавить в гальку крупный рубин.

– Значит, одну ступень мы прошли, – удовлетворенно кивнул пацан, протерев рукавом «рубин». – Гляди, как сверкает. Похоже, на этот раз мы все сделали правильно.

Я насторожилась:

– В прошлые разы было не так?

– Не так ярко, – согласился Кин и убрал камень обратно в карман джинсов хозяина. – Каждый пройденный мир оставляет после себя метку на скрижали. Чем успешнее мы преодолели испытание, тем она ярче.

– В каком смысле? Разве можно пройти испытание частично?

– Представь, что тебе надо перебраться через реку, – вместо ответа улыбнулся мальчик. – Подсказок и помощников нет. Ты делаешь это впервые в жизни. Согласись, что речку можно переплыть, а можно срубить ближайшее дерево и использовать его для переправы. Какой способ лучше?

Я на мгновение растерялась:

– Не знаю. Разве это имеет значение?

– Мы – незваные гости здесь, – напомнил Кин. – Рубить деревья в чужом саду – не самая лучшая затея, чтобы понравиться хозяевам, правда? Но есть ведь и другой вариант – к примеру, отрастить крылья и перелететь через реку по воздуху.

– А можно просто найти брод, – хмыкнула я. – Или лодку, спрятанную в камышах.

Кин одобрительно кивнул:

– Улавливаешь суть. Нюанс в том, что чем более развитый и спокойный нам попадается мир, тем нежелательнее, чтобы мы перли напролом. Для красного мира с его мутантами использовать силу простительно. Для оранжевого, если на нас не нападут, уже не очень. В зеленом и дальше нам лучше не идти напролом вообще. Это, конечно, заманчиво – одним махом решить все проблемы, сломать забор, ворваться в огород, нарвать яблок, а чтобы никто не гавкал, быстренько перебить хозяйских псов и потом ждать прихода хозяев, попивая чай у них на кухне. Полагаю, ничем хорошим эта встреча не закончится. Убийство хозяина – это сразу статья и возврат к исходной точке. Плохие отношения с собаками, испорченная мебель, поломанные ветки и прочее означают серьезные трудности в налаживании контакта. Поэтому вы вынуждены действовать осторожно, перемещаться аккуратно и не рушить то, что не нами было создано. За каждое такое нарушение нас ждет наказание – лишний день пребывания в чужом мире, проблемы с местным населением, случайные с виду травмы, опасности и масса других неприятностей, которых можно было бы избежать.

Я вздохнула:

– Иными словами, использовать силу Рэйв сможет лишь в самом крайнем случае. Но в красном мире мы не нарушили местные законы, и лишь поэтому нас быстро выпустили. Так?

– Да. Но еще это означает, что мы прошли первое испытание.

– Какое?

– А вот этого не знаю, – снова улыбнулся мальчишка. – Но думаю, что у каждого из нас оно было своим. И раз цвет у камня стал таким насыщенным, то это означает, что мы все справились. Даже ты.

Я озадачилась еще больше, старательно порылась в памяти, но все равно ничего не поняла. Какое испытание? Что я должна была сделать? И что все-таки сделала, раз меня выпустили из того кошмара? А Кин? А Таль? Только с Рэйвом, пожалуй, все ясно: он защищал нас, рискуя собственной шкурой. И защитил в конце концов, хотя и пострадал больше всех.

– Мне надо подумать, – после небольшой паузы, призналась я и, зная, что оставляю Рэйва в надежных руках, поднялась с камня. – Пойду прогуляюсь.

– Только далеко не уходи! – тут же встрепенулся Кин.

– И ненадолго, – соизволила подать голос Таль. – Если тут водится что-то враждебное, то до ночи оно, скорее всего, не проснется. А вот потом никаких гарантий нет.

Я кивнула, благодаря за предупреждение, и ушла, провожаемая двумя внимательными взглядами. Но мне и впрямь нужно было серьезно подумать. И не только Кин с его откровениями стали тому причиной.

Далеко я, разумеется, не ушла – добравшись до фонтана, присела на песок и, прислонившись спиной к прохладному бортику, ненадолго прикрыла глаза.

Мерное журчание воды успокаивало. Крохотные водяные капельки то и дело попадали на волосы, кожу, приятно охлаждая уставшее от жары тело. Вода за бортиком тихонько плескалась, навевая воспоминания о море. И вообще, рядом с фонтаном мне показалось намного уютнее, чем под низко нависшим каменным куполом, который грозил вот-вот обрушиться на голову.

Впрочем, сейчас меня это беспокоило меньше всего.

Казалось бы, всего сутки прошли с того момента, как я покинула Землю, но за это время успело столько всего случиться, что у меня попросту не было возможности это осмыслить. Однако сейчас, когда за Рэйва больше не нужно было беспокоиться, когда мы прошли первую ступень, выжили, нашли приличное убежище и более или менее пришли в себя, у меня стали появляться вопросы.

Нет, насчет альтера Кин объяснил довольно доходчиво. Рэйв, когда подошел его срок для испытания, как и все мужчины его расы, отправился попытать удачу. Восемь раз он пытался пройти последовательность из девяти миров и восемь раз по неизвестным причинам терпел неудачу. Причем итогом последней попытки стала гибель его невесты, из-за чего, в очередной раз оказавшись в исходной точке, на Земле, альтер оказался полностью деморализован.

Я хорошо помню их разговор в гостинице: Рэйв был расстроен, он не хотел продолжать путь и вообще собирался покинуть Землю, так и не дождавшись начала очередного испытания. Но почему он об этом подумал, если, по словам Кина, это могло вернуть Рэйву невесту? Если альтер любил ее, разве не должен был он, наоборот, всеми силами стремиться побыстрее использовать последнюю попытку, чтобы воскресить любимую женщину? Разве это не естественно для любящего мужчины?

Да, возможно, я увидела альтера в миг наивысшего горя, когда не то что идти куда-то – даже жить не хочется. И какое-то время он действительно мог и, наверное, должен был предаваться отчаянию. Но Рэйв прекрасно знал, что даже в этом случае не все потеряно. Он также знал, что для возвращения любимой девушки ему нужно всего лишь продолжить путь. Завершить ритуал как положено. Но вместо этого Рэйвен собирался все оставить как есть и просто уйти, невзирая ни на какие шансы.

Эта мысль, признаться, не давала мне покоя.

Неужели альтер в действительности не любил эту женщину? Но если так, то чего же он тогда убивался? Я ведь не слепая – там, на остановке, Рэйв не играл. Ему действительно было очень плохо. Разве по нелюбимой можно так страдать? Мне всегда казалось, что нет. Но если его чувства к ней были так сильны, то тогда становилась совершенно непонятной та тирада в гостинице.

А еще я пыталась понять, для чего все-таки Рэйвен решил позвать с собой меня? Зачем ему нужна такая обуза? Я ведь сразу предупредила, что спутница из меня не очень. Что в горах, что в лесу, что в пустыне. И это действительно было правдой: рассчитывать на меня альтер попросту не мог. Но он зачем-то захотел рискнуть. Зачем? Из-за чувства вины? Из желания искупить неприятности, которые случились со мной по его вине?

Признаться, не самая убедительная причина для такого решения. В красном мире нам очень крупно повезло. Да и в рыжем, то есть оранжевом, пока все неплохо. Но что будет дальше? Испытания станут менее опасными? Вот уж не думаю. А Рэйв сегодня по-настоящему рисковал. Причем не только собой, но и будущим дорогой его сердцу женщины. Если бы он погиб или сорвался на последней попытке, что бы с ним потом стало? А с ней?

Вспомнив, чем грозил альтеру провал, я поежилась.