«Да я вообще его, походу, не чувствую», – буркнул про себя я, внимательно изучая ауру Тизара. Но никаких внешних изменений, кроме того, что она стала чуточку ярче, не обнаружил.

– Давай попробуем иначе, – предложил маг, ненадолго разорвав контакт. После чего создал на ладони уже знакомый огненный шарик и подтолкнул ко мне. – Здесь находится одна универсальная единица магической энергии. УЕМ. Посмотри на нее. Попробуй запомнить ее объем. А затем забери у меня точно такой же.

Я воззрился на Тизара с вполне обоснованным сомнением. Черт его знает… а если у меня получится вытянуть больше? Он тут в обморок, случаем, не грохнется?

– Давай-давай, – подбодрил меня маг. – И так слишком долго на месте топчемся. Если ты не научишься простейшему действию, то учить тебя дальше бесполезно.

Ну ладно. Попробуем…

Я протянул руку, положил ладонь на запястье Тизара и, настороженно поглядывая на висящий в воздухе огонек, честно попытался забрать у мага столько же энергии.

Угу. Фига с два. Сначала я сцапал в два раза больше! Потом спохватился, сбросил назад излишки. Потом сбросил еще немного, предварительно заблокировав собственные каналы, чтобы они не впитывали то, что не надо. И лишь когда на кончике моего указательного пальца появился рыжеватый клубок нужного размера, позволил себе его забрать.

– Очень хорошо, – невозмутимо кивнул Тизар. – Теперь верни мне эту единицу обратно. Желательно в том же виде, в котором взял.

Легко сказать! Если бы я не заблокировал каналы в ладони, от огонька бы уже ничего не осталось! Но самое сложное было не удержать его на одном месте, а отдать обратно. Организм отчаянно сопротивлялся. Огонек долго не хотел отлепляться от моей руки. И лишь когда я полностью от него закрылся, этот гад неохотно полетел в нужную сторону, да еще с таким видом, словно ему это не нравилось!

Тизар, когда огонек втянулся в его ладонь, удовлетворенно хмыкнул:

– Молодец. А теперь зачерпни еще одну УЕМ из своих резервов и повтори это десять раз…

Вот в таком режиме я прожил долгих четыре года.

За это время я вытянулся, окончательно свыкся с особенностями нового тела. Нашел его намного более удобным и простым в обращении, чем старое. Начал получать от его возможностей несравненное удовольствие и почти смирился с мыслью, что обратного пути уже не будет. Тизар, когда я деликатно поинтересовался вопросом смены пола, сообщил, что в его магическом арсенале подобных заклинаний нет. Но даже если бы какой-нибудь самоучка и сумел изобрести нечто подобное, то Тизар считал, что со стопроцентной вероятностью это будет одноразовое явление, которое гарантированно приведет к гибели испытуемого.

Больше мы к этому вопросу не возвращались, но жить в каком-то смысле стало проще. Когда пути назад нет, поневоле приходится двигаться дальше. И я очень старался двигаться, хотя порой для этого требовалось приложить усилие.

За четыре года плотного общения с магом я научился правильно определять степень наполненности своих резервов, точно отмерять нужный объем магических единиц, а также свободно пополнять и расходовать силы. Исходя из существующих в империи стандартов, средний по силе дарру вмещал в себя около двухсот – трехсот УЕМ. Мои же резервы позволяли забирать почти в три раза больше, что несказанно обрадовало мага. К тому же упражнения действительно помогали раскулачить жадный организм, так что в конце концов я сумел обрести некий баланс между поглощением и отдачей. И худо-бедно научился контролировать процесс.

Кстати, Тизар оказался так любезен, что даже снабдил меня большим количеством литературы, поэтому в его отсутствие мне было чем заняться. А еще я все-таки спросил его по поводу магического переводчика. Тизар в ответ посмеялся, а затем на пальцах разъяснил принцип работы серьги. Заодно отметил, что работала она на мне исключительно благодаря магии императора. После чего заверил, что я больше не нуждаюсь «в костылях». Продемонстрировал для наглядности, сняв с меня заметно потускневший артефакт. С очередным смешком признал, что магию из него я все равно умудрился вытянуть. И напоследок сообщил, что хоть устную речь я освоил, но вот читать и писать мне придется учиться с нуля.

Новость была неожиданной, но не страшной, тем более что вскоре в ученической башне и впрямь появился человек, который вплотную занялся моим образованием. Лица его я, правда, не видел – господин Норисс, так же как и мастер Зен, не стремился показывать свою физиономию. А поскольку на занятия не только его, но и меня обязали надевать маску, то и он понятия не имел, кого именно ему поручено обучать.

Меня это совершенно не смутило. Тем более что свое дело преподаватель знал, а у меня к тому же имелась неплохая база, на которую новые знания легли, как зерна – на благодатную почву.

Из объяснений Тизара выходило, что серьга не просто выполняла функцию переводчика: слова имперского языка она преобразовывала в понятные мне термины, поэтому я понимал чужую речь без проблем. Ну, за исключением понятий вроде «дарру», аналогов которых на Земле попросту не существовало. С течением времени заклинание закрепляло за уже готовым образом определенный набор звуков, тем самым впечатав в мою память сначала отдельные термины, затем целые фразы. И искусственным образом вбивало туда основы чужого языка, пока они не закрепились там намертво. Процесс этот происходил тихо и незаметно, так что я даже не уловил момента, когда чужой язык стал для меня родным. А все, что мне после этого оставалось сделать, это запомнить правила и научиться воспроизводить то, что я и так уже знал, на бумаге.

Да, бумага в этом мире была в ходу, как и самопишущие перья. Поэтому процесс обучения оказался привычным и, как следовало догадаться, недолгим: всего через полгода господин Норисс исчез из моей жизни. Зато вместо него появились другие люди, которые взялись обучать меня истории, географии, арифметике, литературе, картографии, экономике, этикету и черт знает чему еще. Словно из меня хотели сделать не телохранителя, а как минимум и. о. его величества Орриана.

Из-за резко возросшего числа теоретических занятий, разумеется, сократилось время уроков с мастером Зеном. Теперь я полдня проводил в левом ответвлении основного коридора, где находилась учебная комната и куда один за другим приходили учителя. Их имена и фамилии я даже запоминать не стал. Все равно они стопроцентно вымышленные, да и в лицо преподавателей я бы не узнал. А вот ауры потихоньку запоминал и незаметно срисовывал. Благо с некоторых пор у меня появилась бумага для записей и цветные карандаши, а способности к рисованию сохранились еще с прежних времен. Конечно, практические навыки после перерождения я утратил, поэтому руку пришлось набивать заново, но, как говаривал мастер Тизар, для того, кто задался целью, нет ничего невозможного. И я был склонен с ним согласиться.

Хуже было другое. Когда подошел к концу пятый год моего пребывания в башне, мастер Зен заменил деревянное оружие на настоящее. А еще через полгода заявил, что мне пора учиться использовать его как положено. Я поначалу не понял, что он хотел сказать, но уже на следующий день во время послеобеденной тренировки учитель отвел меня в подвал, вход в который располагался в «стрелковой» комнате. А там меня ждал неприятный сюрприз.

Собака.

Большая, лохматая и свирепо скалящаяся псина без поводка и намордника, которая набросилась сразу, едва мастер Зен втолкнул меня внутрь.

Само собой, я ждал, что когда-нибудь это случится. Работа тени немыслима без крови точно так же, как немыслима без нее должность обычного телохранителя. Я просто не ожидал, что это произойдет так скоро. К счастью, собака вела себя хоть и агрессивно, но не была специально обучена, поэтому ничего страшного не случилось. Я убил ее… да, так вышло. Но долго сожалеть о содеянном с некоторых пор у меня не получалось. А размышлять на тему, можно ли было обойтись без крови, оказалось некогда, потому что на следующий день вместо собаки в подвале оказался совсем другой зверь, и мне снова пришлось вспоминать уроки мастера Зена.

С этого дня тренировки стали еще более ожесточенными. Мастер Зен взвинчивал темп до немыслимых высот. До поздней ночи не выпускал меня из зала, причем на этом этапе обучения я заходил туда и никогда не знал, смогу ли выйти оттуда на своих ногах. Учитель, несмотря на увечье, так ни разу и не уступил мне ни в рукопашной, ни в схватке на любом из имеющихся в наличии видов оружия. И каждый день, даже если к окончанию основного занятия меня шатало от усталости, он все равно провожал меня в подвал, с невозмутимым видом отпирал тяжелую дверь и запускал в комнату, где нетерпеливо скреблось очередное страшилище.

Всего за месяц таких занятий я заработал три открытых перелома, бессчетное количество ран от когтей и зубов, пару десятков тяжелых ушибов и как минимум одно сотрясение. Твари в подвале всегда были разными. Зубастые, крылатые, шипастые, ползучие, прыгучие и даже летающие… понятия не имею, откуда мастер Зен их доставал, но, если бы не исцеляющая нить на стене в уборной, черта с два я смог бы продолжать обучение. Однако она день за днем продолжала меня выручать. Сращивала кости, залечивала шкуру, восстанавливала силы, приглушала боль, так что к следующему утру я приходил в себя. Самостоятельно вставал с постели. Делал короткую разминку и возвращался в зал. А учитель, если и догадывался, что я использую магию, по-прежнему не задавал вопросов и, убедившись, что от вчерашних увечий не осталось и следа, с каждым днем все больше ужесточал тренировки.

В какой-то момент непроходящая усталость – больше моральная, чем физическая, конечно, стала настолько выраженной, что я ощутил себя полноценным зомби. Мыслей в голове практически не осталось. Сосредоточиться на теоретических занятиях становилось все труднее. Учителя были недовольны. Количество книг на моем столе росло с угрожающей быстротой. Но я читал и запоминал написанное совершенно машинально. Точно так же, как машинально вставал, ел, чистил зубы, участвовал в спарринге с учителем и… убивал. Да, в те дни я очень много убивал, уже не обращая внимания, кого именно мне подсовывали в качестве жертвы. Просто отмечал потенциальную угрозу со стороны очередной твари, на автомате оценивал длину ее зубов, когтей, скорость перемещения и реакцию, затем инстинктивно отыскивал слабое место и избавлялся от нее. Причем все чаще – одним ударом.

Зачем это было нужно, я по-прежнему не спрашивал – если понадобится, расскажут. Но примерно в это же время среди прочих преподавателей появился далеко не молодой то ли лесник, то ли охотник, а то ли егерь. Именно с ним я стал потихоньку учиться совсем другим премудростям. И только с ним мне дозволялось на некоторое время покидать мою тюрьму. Из башни мы уходили, естественно, порталом. Как оказалось, это был единственный способ ее покинуть. Причем уходили далеко. В глухие леса. В горы. В степь. И даже парочку раз в пустыню. Людей я там ни разу не видел. Ни с кем, кроме угрюмого егеря, не общался. Зато постепенно учился выживать. Читать звериные следы. Спать на голой земле. Тому, как развести костер. Как ездить верхом и ухаживать за лошадьми. Как распознать съедобный гриб, плод, ягоду или корешок.

Не знаю, любил ли его величество охотиться, но, по-видимому, его тени было положено знать все. Причем не только знать, но и уметь, вплоть до того, что из ничего сварить съедобную похлебку или освежевать собственноручно убитую дичь.

Однажды Тизар заметил кровь у меня на подбородке и, когда я бесстрастно сообщил, что она не моя, со вздохом признал, что жуткие твари, которых я убивал сотнями, – подопытные образцы из его личной лаборатории. Плоды неудачных экспериментов. Магически измененные звери, птицы, даже грызуны, которых я отправлял на тот свет, даже не задумываясь об их происхождении. А когда это все-таки стало известно, в моей душе ничего не ворохнулось. Ни любопытства, ни раздражения, ни облегчения. Вообще ни-че-го.

– Бедный мальчик, – неожиданно тихо сказал Тизар и погладил мою бритую голову. – Мне жаль, что тебе приходится так трудно. Но я, к сожалению, ничем не могу помочь.

Я поднял на него заторможенный взгляд и испытал что-то похожее на удивление, смешанное с благодарностью от мысли, что кому-то есть до меня дело. Мастер Зен был прекрасным учителем. Я бесконечно его уважал и преклонялся перед его невероятным искусством. Но порой его отстраненность отталкивала. И, взглянув на виноватое лицо мага, я вдруг очень ясно понял, что медленно, незаметно, но шаг за шагом превращаюсь в такую же тень. В тень самого себя. Отстраненную, зацикленную на поставленной задаче и равнодушную ко всему остальному.

В последние месяцы я даже во время боя научился впадать в некое подобие транса. Не думать. Не предполагать. Не участвовать в схватке разумом. И с каждым днем это состояние отрешенности становилось все привычнее и роднее. Я проваливался в него, едва открывал глаза. Находился в нем часами и даже сутками. Чувствовал себя на редкость комфортно. И день за днем просто существовал. Как кукла. Марионетка. Которая бездумно ходила, читала, охотно впитывала новые знания. Но откладывала их в дальний угол, про запас, потому что единственное, что для нее было важным – это дожить до конца очередного утомительного дня.

В последнее время эта отрешенность стала почти всеобъемлющей. Настолько, что я даже не порадовался, когда впервые за долгие годы сумел не проиграть поединок учителю всухую и умудрился пусть на излете, но все же достать его кончиком клинка. Вид человеческой крови не пробудил во мне никаких эмоций. Ни радости, ни огорчения, ни торжества. И только сейчас в мою голову закралась мысль: а если бы я зацепил учителя сильнее? Я бы и тогда стоял с бесстрастным видом, глядя, как под ногами расползается багровая лужа? Точно такая же, как та, что натекла под моим собственным телом еще в те времена, когда я привык считать себя женщиной?

Возникшая перед глазами картинка была похожа на вспышку. Мгновенную, но реалистичную до отвращения. Мысль об убийстве учителя неожиданно обожгла. А осознание того, что я и впрямь стал слишком на него похож, заставило вырваться из охватившего меня оцепенения и неохотно разлепить спекшиеся губы.

– Скажите, рино… в тот день, когда вы поклялись, что сказали правду… вы сказали мне ВСЮ правду или же все-таки солгали, когда утверждали, что дарру недоступна магия?

Тизар невесело улыбнулся.

– Магическую клятву нельзя обойти, мой мальчик. Я не обманул тебя в тот день ни единым словом. Мне действительно жаль, что тебе приходится так много испытывать. Но я по-прежнему считаю, что такая судьба гораздо лучше, чем то, что империя может предложить обычным дарру.

– То есть вы по-прежнему верите, что у нас нет способностей к магии? – тихо уточнил я.

– Да, Мар. За все время, что я вас изучаю, никто из дарру не смог воспроизвести ни одного, даже самого элементарного заклинания.

– А использовать чужое вы не пробовали им подсказать?

– Что? – вздрогнул всем телом маг. После чего я со скрипом поднялся с постели. Ненадолго пропал в уборной, а когда вернулся, то протянул руку с намотанной на нее, заметно истончившейся, но все еще ярко светящейся изумрудной нитью и так же тихо спросил:

– Вы и дальше будете продолжать так считать, рино?