Угу. А мне вот известно, что вас именуют здесь совершенно неправильно: вы всего лишь благородный, а не высокородный, господин граф, поэтому титул лорда носите незаслуженно. Впрочем, это ваши люди и ваши трудности, от меня же требуется лишь соблюдать правила игры.

На вопрос графа я вопросительно приподнял одну бровь:

– Может, я патриот?

– Не исключено, – после короткой паузы кивнул эль Сар. – Но мне отчего-то кажется, что дело не в этом. Просто так молодые люди в нашу глушь не сбегают. А если и сбегают, то селятся в более спокойных местах, а не рыскают по округе, будоража местное население. Что ты натворил в столице?

Я откинулся на спинку стула и спокойно взглянул графу в глаза.

– Ничего, за что мне было бы стыдно.

– Ты кого-то убил?

– Я не нарушал закон.

– Значит, все-таки убийца, – на мгновение прикрыл веки его сиятельство. – Впрочем, я не удивлен. Человек, способный в одиночку уничтожить драхта-охотника… Но я пока не решил, нужно ли мне отписать в столицу и отправить туда отпечатки твоей ауры.

Я промолчал.

Ну попробуй. Думаешь, я вчера так долго не мылся исключительно потому, что обожаю нюхать драхтову слизь? И соизволил привести себя в порядок лишь после того, как в произвольном порядке надергал в ауру разноцветных ниточек? И что это за намеки, ваше многомудрое сиятельство? Вы что, пытаетесь меня шантажировать? Даете понять, что при желании мы сможем договориться? Кстати, а у вас есть под рукой художник, способный написать мой портрет, чтобы вы могли приложить его к слепку ауры? Если что, могу подсобить…

Если уж говорить серьезно, то выдать меня может только Ворчун. И то лишь в случае, если о нем узнает император, потому что об ашши мы с Каром никому не рассказывали. Но неужели о таком малозначительном эпизоде, как появление в Ойте очередного преступника, будут лично докладывать его величеству? Да я вас умоляю…

– А ты спокоен, – заметил его сиятельство, внимательно следивший за моей реакцией. – И, похоже, считаешь, что у меня не получится выяснить твое происхождение.

– Мое происхождение – не тайна, милорд, – невозмутимо отозвался я. – В нем нет совершенно ничего таинственного или благородного. Но вы можете попытаться. А можете просто воспользоваться амулетом правды и дальше задавать вопросы, ответы на которые, быть может, вас вполне удовлетворят.

– Командир, можно я его сразу в подвал брошу? – не вытерпел Хэнг, правда, не порываясь ко мне приблизиться.

По губам графа скользнула мимолетная улыбка.

– Думаю, не стоит. Выйди.

– Э-э… милорд? – растерянно переспросил тот. Но его сиятельство уверенно повторил:

– Выйди. Пожалуйста. Оставь нас одних на полчаса. Нам ведь хватит этого времени для разговора, Аш?

Я кивнул, и граф снова улыбнулся – хищной, почти что волчьей усмешкой. После чего недовольному Хэнгу ничего не оставалось, как поклониться и покинуть кабинет, напоследок бросив на меня многообещающий взгляд.

– Мне повторить вопрос? – осведомился эль Сар, когда за мужчиной закрылась дверь.

Я ненадолго задумался.

– Боюсь, моя история вас не заинтересует, милорд. Потому что все самое интересное, что в ней присутствует, это личность и имя девушки, которая в итоге стала причиной моего появления здесь.

– Это ее ты не хотел упоминать в присутствии посторонних? – прищурился граф.

– Я бы предпочел вообще об этом не говорить, но ваша настойчивость, милорд, и моя временная ограниченность перемещений в пределах данного учреждения вынуждает пойти вам навстречу. А также признать, что за последние десять лет своей жизни я ни разу не нарушал закон и ничем не запятнал честь своей страны. Все, в чем я виноват, заключается в неправильном отношении к сложившейся вокруг меня ситуации и в том, что я не принял своевременно меры, дабы ее предотвратить.

Хронометр на столе едва заметно мигнул зеленым, а на лбу графа появилась озадаченная морщинка.

– Ты не похож на человека, способного бросить все и уехать на край света из-за несчастной любви. Молодость, конечно, щедра на глупые поступки, но, насколько я разбираюсь в людях, ты не из числа эксцентричных романтиков.

– Романтики бывают не только эксцентричными, но еще и агрессивными, милорд, – сдержанно заметил я. – А если случается так, что перед девушкой встает трудный выбор, то кто-то из ее окружения может попытаться на него повлиять. Полагаю, вам это известно не хуже моего.

Граф удивленно хмыкнул.

– Так тебе отказали, что ли? – наконец произнес он, глянув на меня с каким-то новым выражением. – И ты сбежал из-за того, что некая леди, говоря высокопарным слогом, разбила тебе сердце?

Я тихонько фыркнул:

– Простите, милорд, но вы несете чушь. Да, упомянутая мною леди слегка запуталась, оказавшись в необычной для нее ситуации. Но в конечном итоге решение она приняла. Мне не слишком понравился такой выбор, однако, если бы дело заключалось только в ней, мне бы не понадобилось, как вы выразились, уезжать на край света. У меня, как бы это помягче сказать, случился конфликт со второй заинтересованной стороной. И я уехал лишь потому, что не захотел доводить дело до греха.

– Все настолько серьезно? – иронически приподнял бровь его сиятельство.

– Больше, чем вы можете себе представить.

– Хм… Кто-нибудь пострадал?

– Ничего существенного. Но я решил, что раз дело зашло так далеко, несмотря на мой отказ от претензий по этому поводу, то обстановку лучше не накалять.

– Твоя правда, – кивнул граф. – Особенно если вторая сторона конфликта имеет несколько большие возможности, нежели хорошо воспитанный, неплохо обученный, предприимчивый и неглупый, но не особенно состоятельный молодой человек.

– Зрите в корень, милорд, – улыбнулся я.

– Работа такая, – с усмешкой отозвался граф, и я вдруг понял, что мы с ним в чем-то похожи. – Почему ты не осел в каком-нибудь месте поспокойнее? У тебя, кстати, есть семья?

– Единственный близкий человек, который у меня был, как раз и является второй стороной конфликта, милорд. И поскольку его возможности весьма велики, а настойчивость, мстительность и упрямство почти безграничны, я предпочел отправиться туда, где он вряд ли сумеет меня найти.

– Если он так богат и влиятелен, как ты говоришь, то даже здесь достать тебя не составит особого труда.

– Да. Но лишь в том случае, если он будет знать, что я жив.

Граф удивленно кашлянул.

– А вот это уже серьезно… Кого ты так разозлил, что пришлось идти на подобные меры?

Я выразительно засмотрелся в окно и промолчал.

– Хорошо, – неожиданно уступил его сиятельство. – Допустим, ты не лжешь. Почему именно Ойт?

Я пожал плечами:

– Не привык бегать от трудностей, милорд. Да и брат у меня… Как бы я с ним в крепость явился? И как мог остаться в Трайне, бросив его на произвол судьбы?

– Где ты его взял? – полюбопытствовал граф.

– На севере какое-то время жил. Случайно нашел в волчьей яме щенка со сломанной лапой. Помог. Покормил. Отогрел. Он и привязался.

– Насколько мне известно, ашши не живут в неволе.

– Так и есть, – согласился я. – Поэтому, когда он поправился, я его отпустил. Он потом сам меня нашел. Ашши – упрямые создания. И они так же разумны, как мы с вами. Поэтому я не рискнул демонстрировать его вам. Что же касается выбора места жительства, то вообще-то я присягу давал. В верности императору клялся. И раз уж меня занесло в такие дали, то почему я не могу служить ему здесь?

Граф неожиданно прищурился.

– Идеалист, значит?

– Напротив. Реалист, милорд, иначе меня бы тут не было.

– Пожалуй, что так. Идеалист, столкнувшись с несправедливостью, пошел бы доказывать свою правоту…

– И сдох бы за свою правду. А я хочу жить, – невозмутимо кивнул я. – И продолжать служить стране, в которой родился. По-моему, не самое плохое желание, как считаете?

Граф как-то не по-доброму усмехнулся:

– Было бы лучше, если бы мы знали о твоем существовании заранее. Знаешь, сколько людей мы потеряли из-за твоего вмешательства? Хороших людей, между прочим! Моих!

Я нахмурился:

– Я не имею отношения к вашим потерям, милорд.

– Хэнг придерживается другого мнения. Твои действия привели к тому, что драхты стали более агрессивны и менее предсказуемы. Они начали проявлять зачатки разума. Изобретательность. Они стали устраивать засады!

– Прошу прощения, милорд. Я не могу отвечать за действия ваших людей в условиях, когда привычная для них ситуация изменилась. Разумеется, мне понятно ваше негодование, но вы не хуже меня знаете, что еще через год-два твари с высокой долей вероятности сумеют обосноваться уже на обоих берегах Истрицы. При таком количестве драхтов перевес сил далеко не в вашу сторону. Да, на протяжении некоторого времени защитникам крепости удавалось сохранять равновесие. Но если бы его не нарушил я, это сделали бы сами драхты. И тогда ваши потери стали бы на порядок выше. В лучшем случае. А в худшем – вам не удалось бы удержать контроль над ситуацией, и крепость Ойт канула бы в Лету.

Господин эль Сар уставился на меня тяжелым немигающим взглядом. Но я всего лишь озвучил очевидное. То, о чем он и сам давно знал, просто не хотел об этом думать. Человеку со стороны (а граф, судя по всему, явился в Карраг сразу после смерти младшего брата, то есть всего несколько лет назад) ситуация виделась несколько в ином свете, чем тем, кто сражался за западный берег Истрицы годами.

Крепость Ойт умирала. Медленно, но неотвратимо. Так что брошенные мне обвинения были по меньшей мере смешны.

Я разве мог отвечать за то, что люди графа не сумели вовремя сориентироваться? Разве просил, чтобы они следовали за мной по пятам? Да, они не виноваты, что не обладали такими же навыками. Но и моей вины в том, что кто-то по неосторожности или по недосмотру погиб от когтей драхта, тоже не было.

Вы ведь прекрасно это понимаете, не так ли, милорд?

Лицо графа закаменело, и он поднялся из-за стола.

– Я сообщу о своем решении в отношении твоего статуса. Но до этого времени покидать крепость Ойт ты не вправе.

Я только хмыкнул.

А у вас, господин граф, вообще-то два потайных хода есть в замке. Один ведет на восточный берег, второй, судя по расположению, на западный. Защита там аховая. Пройти даже с раненым волком можно. Но раз вы настаиваете, так и быть, пару деньков я у вас погощу. Если, конечно, меня устроят принятые в вашем милом учреждении правила.