Глава 5

Она бежала до самого утра, задумчиво перекатывая в пасти алмазное колечко. Бежала молча, старательно прислушиваясь к собственным ощущениям и уверенно направляясь туда, куда звало ее невидимое Сердце.

Несколько раз ей приходилось останавливаться, чтобы передохнуть и напиться из холодного до ломоты в зубах ручья. Потом обойти стороной притихшую деревню, в которой даже собаки забились в конуры и не смели носа наружу высунуть. За деревней начались ухоженные поля. За полями – заливные луга, на которых уже наутро появится вечно жующий скот. За лугом – опять дремучий лес и плохо укатанная дорога к Драмну, на которой ей было совершенно нечего делать.

Бежать оказалось удивительно легко – волчье тело было просто создано для бега по лесу. Звериные глаза без труда улавливали даже крохотные отблески света. Чуткие уши настороженно поворачивались, легко определяя, где засел трудолюбивый сверчок. А беспрестанно шевелящиеся ноздри безошибочно сообщали, где притих зеленый кузнечик, где недавно вспорхнула потревоженная сойка, а где инстинктивно вжалась в землю лесная мышь, возвращающаяся в норку с добычей.

Айра не стала пугать беднягу своим грозным рыком. Просто обошла стороной и побежала дальше, следуя собственному чутью. Ее больше не пугала неизвестность, не страшила мысль, что она промахнется с направлением. Теперь, когда основное дело было сделано, долги розданы, а впереди раскинулось бесконечное море лигерийских лесов, она обрела уверенность в том, что непременно доберется до Занда по кратчайшей дороге.

«Ну? – наконец решился нарушить молчание Марсо, когда волчица прилегла под мокрым кустом. – Ты ничего не хочешь мне сказать?»

Она принялась старательно выкусывать колючки из лап.

«А надо?»

«Тогда хотя бы поясни, откуда ты взяла схемы изгоняющих кругов?»

«Увидела», – невозмутимо отозвалась Айра.

«Правда? Помнится, в тех книгах, что я тебе давал, такого материала не было!»

«А ты помнишь все, что мне давал?»

«Айра! Ты меня за дурака держишь?! – наконец возмутился Марсо. – Кто тебе дал схему кругов четвертого уровня?!»

Она широко зевнула.

«Не знаю».

«Что?!»

«Да не кричи, – поморщилась волчица. – Я устала. Думаешь, легко было рисовать их на земле, а потом подпитывать, чтобы не привлечь к себе внимания?»

«Вот это и мне интересно! Где ты этому научилась?! Когда?!»

«Вчера, – снова зевнула Айра. – Во сне увидела, как какой-то тип рисует и проговаривает вслух заклинание. Вот я и повторила то, что делал он. А то, что круг взяла четвертый, а не второй… ты же сказал, что Азуар стал гораздо сильнее. Его едва удалось оторвать от паренька. Разве было бы хорошо, если бы вместо здорового сына Стагор получил еще дымящийся труп?»

Марсо ошарашенно умолк.

«Сон?»

«Да, – лениво отозвалась волчица, вытянувшись во всю длину и спрятав в густой траве драгоценное колечко. – Я же говорила, что иногда слышу голоса. И вижу то, что происходит не со мной. Когда-то в прошлом, когда-то в настоящем… я не до конца поняла. Зато они не раз меня выручали и подсказывали ответы на всякие разные темы. Даже про Леграна присоветовали – ну, чтобы я не смотрела ему в глаза. И про Зорга тоже. Про Кера. Про кучу разных вещей, начиная с того, сколько камер имеет сердце обыкновенной лягушки».

Призрак издал странный звук.

«И давно это с тобой?»

«С тех пор, как выбралась из Занда».

«Ты не говорила мне, что эти голоса настолько реальны».

«А я и сама не знала. Но они меня ни разу не обманули. А иногда я вижу какие-то города, лица, события. Могу почувствовать себя кем-то другим. – Айра прикрыла веки и ровно задышала. – Я видела себя старухой и маленькой девочкой. Видела мальчишкой и бравым солдатом. Воровкой и разбойником. Летала птицей над Снежными горами. Тонула на каком-то корабле с невольниками. Писала мемуары, ругаясь на нерадивого служку… а вчера была магом, умеющим призывать и изгонять из людей демонов. Вернее, я захотела им стать, и мне показали, что нужно делать с Азуаром. Так что, полагаю, на самом деле я могу получить ответ на любую тему. Надо только правильно задать вопрос».

«А тянуть силу из обычной воды тоже они тебя научили?» – не слишком уверенно уточнил Марсо.

«С силой я сама поняла, когда полезла в реку и почувствовала, что после этого словно наелась. Как выяснилось, я и без источника могу довольно быстро восстанавливаться. Только это займет больше времени. Да и просидеть в реке мне пришлось битый час, чтобы ощутить разницу. Интересно, с воздухом такое тоже можно проделать?»

«Не знаю, – ошарашенно отозвался Марсо. – Не пробовал. А раньше с тобой такое бывало?»

«Нет, – вздохнула волчица. – В академии воздух совсем другой. Какой-то мертвый, что ли? И вода совсем другая. Не говоря о том, что почувствовать там силу из-за поставленной защиты совершенно невозможно. Такое впечатление, что именно защита высасывает из окружающего мира магию. И на нас ее совсем не остается».

«Я об этом не думал, – задумчиво откликнулся призрак. – Как-то даже мысли не было, но ты, наверное, права: сети должны тянуть силу, несмотря на частые грозы. Из воздуха, земли, воды… может, поэтому в садах не растут некоторые виды растений? И обычных животных совсем не осталось? А если кто и живет, то только в оранжерее, куда Матисса вкладывает кучу энергии?»

Айра зевнула в третий раз и блаженно потянулась.

«Да какая разница? Я туда больше не вернусь. А через несколько недель доберусь до Занда и забуду об академии. Листика и Шипика с Иголочкой, конечно, жалко, но они теперь не пропадут. За них весь второй курс будет насмерть биться. Да и прижились они там. Привыкли. А нам с тобой надо спрятать следы, чтобы Ковен до нас не добрался».

«После грозы следов не остается, – задумчиво протянул Марсо. – Но постарайся не перекидываться лишний раз. Кто знает, где не повезет наткнуться на охотников? А мы с тобой сейчас весьма знатная дичь. Особенно я, как мятежный маг. И Кер – как первый за десять веков прирученный боевой метаморф. Впрочем, не переживай: за твою голову тоже дадут немалую награду. Такую, что я, если бы тебя поймал, потом всю оставшуюся жизнь мог бы не беспокоиться о доходах. Не рискуй больше, ладно? Я не хочу потом сидеть с тобой на одной цепи целую вечность».

«Да брось. Если меня поймают, никакой цепи не будет. Удавят в каком-нибудь подвале, и все».

Призрак озадаченно помолчал.

«Откуда вдруг столько сарказма?»

«Устала я очень», – отозвалась Айра. После чего уронила голову на лапы и крепко уснула, больше не имея ни сил, ни возможностей, ни желания что-либо обсуждать.

* * *

Утро, как ни странно, выдалось теплым и солнечным. Как раз таким, чтобы отдохнувшая волчица рискнула подшутить над своим призрачным спутником и сделала вид, что ушла, позабыв про лежащее в траве колечко.

Вернулась она, правда, быстро: застигнутая пронзительным воплем уже в паре десятков шагов, едва не вздрогнула от неожиданности. После чего поспешила заверить всполошившегося друга, что все в порядке, подхватила бесценное сокровище. А потом еще половину дня слушала возмущенное бурчание, в котором сквозило неодобрение по поводу чьих-то неуместных шуток.

Потом, конечно, пришлось вымаливать прощение, оправдываясь тем, что это игривая волчья натура сказалась… дескать, вспомни, каковы виары в зверином облике и как трудно порой бывает их угомонить. Но Марсо все равно дулся до самого вечера, а оттаял только тогда, когда волчица неосторожно оступилась на краю какого-то болотца и перепачкалась в грязной жиже по самое брюхо, едва не утопив в ней и себя, и Кера, и злополучное кольцо, которое от неожиданности действительно чуть не выронила из пасти.

Потом ей пришлось долго отмываться, сушиться и негодующе фыркать, слушая ехидные замечания вредного призрака. Наконец пригрозить, что действительно обидится и пойдет дальше одна, а потом сделать небольшую пробежку для большей убедительности. Лишь после этого хрупкий мир был восстановлен, одному торжественно пообещали, что больше не станут шутить серьезными вещами, а тот не менее торжественно поклялся, что больше не станет «случайно» осыпать землю под чьими-то лапами, стараясь совершить исподтишка свою страшную месть…

В общем, день прошел плодотворно и с пользой.

Единственная проблема, которая встала перед Айрой, это поиски пищи: все-таки настоящим виаром она не была, охотиться не умела, а готовых пирожков в лесу не продавали. Да и не еда это для волка – пироги. Сильное тело требовало мяса. Так что, поломав голову, она все-таки нашла компромисс: раз уж перекидываться было опасно, то имело смысл ненадолго разделить их с Кером сознание, чтобы метаморф на время взял верх и нашел что-нибудь подходящее.

Марсо на такую идею только скептически хмыкнул.

Однако когда волчица прилегла на траву и прикрыла глаза, он озадаченно крякнул и неверяще высунул нос из своего убежища, чтобы воочию убедиться, что сумасшедшая девчонка действительно решилась. А когда у волчицы загорелись глаза, плавно сполз обратно в кольцо, мысленно проклиная тот день, когда она вдоволь начиталась в хранилище всяких дурацких книг.

Когда же встряхнувшийся зверь глухо рыкнул и спрятал кольцо под слой дерна, призрак вообще ударился в панику, опасаясь, что вырвавшийся на свободу Кер позабудет, где его бросил. Истошно завопил, когда понял, что остался один и оказался погребен заживо, имея в запасе сравнительно небольшой объем сил. Причем пребывать в этом неуравновешенном состоянии ему пришлось несколько часов, по истечении которых все тот же мокрый нос ловко откопал тускло светящееся колечко, привычно подцепил на клык и, зажав в пасти, довольно вздохнул.

«Ну вот. Оказывается, это не так уж сложно. Хотя и приятного, конечно, мало. Только и того, что сыта. Марсо, ты как?»

Впавший в состояние гнетущего шока, архимаг не смог выдавить достойного ответа, чтобы выразить всю глубину своего возмущения. Он лишь слабо застонал, а потом сочно выругался, чтобы хоть как-то выплеснуть кипящее негодование. Но быстро понял, что другого варианта нет, потому что без еды Айре было не выжить, а добыть ее без помощи метаморфа она не могла. После чего смирился с неизбежным. Устало вздохнул и замолк до самого вечера.

В этот день Айра больше не рискнула останавливаться.

Да, она выиграла у Совета немало времени, однако погоня была не за горами. И наверняка уже по всей Лигерии полетели приказы в города, села, деревни с подробным описанием беглянки, слепком ее ауры и строгим наказом выследить и окружить.

Как бы ни была велика Лигерия, но рано или поздно кто-то все равно наткнется на след. К примеру, снимет с земли слепок ауры. Или отыщет затерянную в лесу хижину, в которой Стагор охотно расскажет, почему его сын неожиданно впервые за долгие годы смог членораздельно говорить.

А потом достаточно будет найти загонщиков и пустить по свежему следу ищеек. Пережить считаные дни погони, короткую схватку, во время которой наверняка кто-то серьезно пострадает… ну, а уж там все будет зависеть от решения Ковена. Захотят сохранить беглянке жизнь – оставят, чтобы хорошенько изучить, выпытать насчет Сердца и… дальше лучше вообще не думать. Если же нет, то ее просто задавят численностью и пристукнут в каком-нибудь овраге.

С каждым днем Айра уходила все дальше, потихоньку забирая к северу. С каждым днем ощущала, как холоднее становятся ночи, и искренне радовалась тому, что волчья шкура спасает ее от ветра.

По утрам Марсо будил ученицу с первыми лучами солнца, напоминая об охоте. Потом ее место занимал Кер, предварительно убедившись, что посторонних поблизости нет. Через некоторое время он возвращался за кольцом, слизывая с морды алые капли, снова уступал место хозяйке и на целый день засыпал, отдавая ей накопленные силы.

Пока им везло: за пару недель пути Айра не встретила ни одного человека. Правда, она и забиралась в самую глухомань, сводя с ума всех окрестных волков. Пару раз даже пришлось порычать, чтобы избавиться от особо назойливых попутчиков, а однажды – бежать от парочки медведей, облюбовавших себе малинник в качестве места для дневного сна.

От трактов и дорог волчица благоразумно держалась подальше. Но иногда, забираясь на какой-нибудь пригорок, видела, как вьется пыль над прореженной человеческими руками чащей и как катятся тяжело груженые телеги, подгоняемые свистом кнута.

Одно хорошо: чем дальше от Лира, тем гуще становились леса и пустыннее дороги. Редко когда можно было встретить одинокого крестьянина, бредущего по обочине. Еще реже встречались люди побогаче, могущие позволить себе прокатиться на телеге. А уж если и попадались купеческие подводы, то сразу по пять или десять за раз да под внушительной охраной, с которой не всякий рискнет связаться.

Спать приходилось там, где заставала ночь, – под кустами, под вывороченным с корнями деревом, в ельниках, березняках или на берегу обрыва, устало вытянувшись под упавшими до земли еловыми лапами.

Впрочем, Айра не жаловалась. Пусть лучше так – мохнатой, зубастой и страшной, чем приодетой, принаряженной и старательно накрашенной куклой, которую под многочисленными взорами поведут в чью-то холодную постель.

Это была свобода. Долгожданная и собственноручно выгрызенная, вытребованная и дерзко выхваченная из чужих рук. Ради нее Айра многое пережила. Из-за нее она смертельно рисковала. И даже сейчас, сворачиваясь в клубок возле какого-нибудь замшелого пня, твердо знала, что не променяет ее ни на что на свете. Ни на ученичество, ни на новую силу, ни на богатый дом, ни даже на возможность прощения и возвращения в обманчиво уютное лоно Ковена.

Хватит.

Довольно уже красивых слов и сладких обещаний. Просто потому, что на самом деле все это ложь. Одна большая, красивая, невероятно сложная ложь. Тогда как в действительности никакой свободы нет: ни в академии, ни в Ковене, ни в мире вообще. Все вокруг подчинено воле сильнейших, от крохотного кустика в оранжерее мадам Матиссы до неприступных Охранных лесов. Ковен бдительно присматривает за каждым из адептов. Определяет их будущее. Следит, как они растут. И жестко карает, если кто-то осмеливается выбрать для себя иную судьбу.

А настоящая свобода – вот она, шумит вокруг непокоренными просторами, свистит в ушах холодным ветром, журчит многочисленными ручейками. Ярким солнцем сияет с высоких небес и благодатным дождем проливается на заждавшуюся перемен землю.

Свобода как вода. Ей нельзя придать какую-то форму и надеяться, что так будет вечно. Как только воду выливают из сосуда, она утекает сквозь пальцы. Ее можно лишь осторожно зачерпнуть раскрытыми ладонями. Ею можно умыться. Ее можно с наслаждением пить. Но ее не загнать в стальные стены и не заставить томиться в них, подобно запертой в ненавистном теле душе.

Свобода священна. А свобода разума священна вдвойне. Ради этого стоит бороться, к этому стоит стремиться и рисковать ради нее всем, что имеешь.

Марсо это хорошо знает. И Айра теперь знала тоже. А потому с каждым днем удалялась от Лира все дальше, оставляя между собой и прошлым зеленые стены лесов, голубые ниточки раскинувшихся паутиной рек и многие лерды расстояний, чтобы в один прекрасный день вернуть себе то, что было потеряно.

Она спешила домой.