С того дня особенные стали тихими, зато оставляли мокрые сюрпризы в чужих вещах. Всё-таки между собой социализация получилась, но под лозунгом "два дебила – это сила". Подгузники не помогали: это не недержание, а именно такое поведение. Уже не знали, куда всё прятать. Шторы сняли, ещё и в целях пожарной безопасности. Могли забежать в чужой класс и нашкодить на полу, наплевать, что других подозревают и время урока уходит на уборку. По физкультуре оценки рисовали, а то к девочкам в раздевалку лезли и мальчикам тоже мешали. Пока ждали учителя, светлый отрезал Насте волосы. Тогда вызванная мама сказала, что волосы – это даже не больно, новые вырастут. На что эту маму предложили побрить просто так, ведь это не важно, что она не хочет.

Дети стали массово проситься на семейное обучение. Я и думала: что теперь? Современное образование – это всем обычным уйти из школы, пусть только особенные приходят стоять на ушах? Не назвать ли нам кошку кошкой, то есть комфортную для них школу отдельной и коррекционной? Ещё только начало октября! С нынешними законами есть заманчивая перспектива "помогать в социализации" таким до конца школы. Мотать срок, как в тюрьме, семь лет – до конца одиннадцатого класса. Такой дают за смертельную аварию. Можно, конечно, подрасти и уйти на семейное обучение, можно в училище после девятого. Но почему обычные дети, для кого предназначена эта программа, должны так прогибаться? А в жизни какая инклюзия будет? Как на Западе, где программа обычной школы и есть наша восьмая? Терпеть и всё время бояться, что люди вокруг что-то вытворят, но лечить голову их никто не сможет отправить – нетолерантно же? Это всё-таки не котики, а люди, как будут жить эти ребята с заработанной в классе репутацией? Есть работа для умственно проблемных, но там, во-первых, надо что-то уметь, во-вторых, надо прилично себя вести. Туда берут после оплёванной коррекции, но не после отсидки в обычной школе.

Про инклюзию писал ещё Льюис во второй части "Баламута". Эскадра движется со скоростью самого медленного корабля. Урок не должен напоминать пробку на МКАДе, когда все сорок пять минут класс ждёт, пока закоренелый двоечник стоит у доски с простым заданием и в итоге ничего не напишет. Хоть бы на место его посадили думать, а другой бы пока другое решил. Я за максимально возможное разделение по группам. Перерос группу? Перешёл в другую без проблем. Клеймо на человеке? Ой, как будто никто не заметит, что в сильной группе он не справляется.

Я стала рассказывать светлому о спецшколе, где училась. Говорила, что там очень хорошо: много внимания ему, такому неординарному, учиться легче, можно получать пятёрки, хвалить будут. Так постепенно его уговаривала. А рыжего – как хорошо учиться дома. Думала, это когда-нибудь выстрелит, деточки сами устроят скандал дома на тему "хочу на другую форму обучения". Оказывается, они это смогли понять, развитие нарушено, но говорить и понимать речь умели. Но никаких изменений в поведении не было, по-прежнему мешали всем, их даже стали бить, наши и из других классов, ибо надоело.

Уже в конце ноября нам сказали, что эти двое больше не будут ходить сюда. Ура? Ура-то ура, только неизвестно, вдруг их перевели не куда положено, а в другую общеобразовательную школу, с гордой уверенностью, что здесь все злые и их уникальных деточек не оценили.

Объекты для травли исчезли. Некоторое время боялись, что появятся новые, но не случилось. Первое сентября я не любила по другой причине. Это была репетиторская поэма. Училась я нормально, но родителям хотелось лучшего. Решили, что кашу маслом не испортишь, и наняли мне репетиторов по нескольким предметам. Для пятёрок. Мама так и не пошла на работу, говорила, что меня надо максимально развивать. Все мои дни были расписаны, я жила словно не дома, а каком-то режимном учреждении. Хотя даже в армии и в тюрьме есть личное время и никто в душу не лезет. Любое время без занятий считалось безвозвратно потерянным, мне постоянно внушалось, что я должна оправдать мамину жертву, которую не просила. Каникулы? "Каждая минута без новых знаний откатывает мозг надолго назад" – фраза, которую трудно забыть. Поэтому я была обязана заниматься каждый день, чтобы ничего не забыть, мама всерьёз считала, что за свободное лето ученик забывает шестьдесят процентов изученного за год. Серьёзно? Такому ученику надо к психиатру, это самый настоящий маразм! Если человек забывает больше половины, то как он вообще живёт? Другое дело, что плохо учился весь год, но там нечего особо забывать, там и не знал.

Что я помню из того, что в меня старательно впихивали? Чуть-чуть больше, чем ничего. И французский, и немецкий язык – всё на уровне прочитавшего разговорник. Английский – на уровне выпускницы школы: прочитать инструкцию к вещи и спросить, где метро. И зачем всё было? Не получилось из меня аристократки, родители не могут показать на мне своё дворянское происхождение. Не стала я, как в девятнадцатом веке, по-французски совершенно изъясняться и писать, с мазуркой проще – там мужчина ведёт. Мама с папой гордятся, что дворяне, и во мне пытались найти аристократически черты с самого рождения. Но я их разочаровала: большие ладони и ступни с квадратными ногтями, низкий рост волос, сами волосы жидкие, как у Валерии Левитиной. Ещё моим родителям нравится прямой разрез глаз, а у меня небольшая раскось и складка у внешнего угла, да и цвет разный: левый глаз светло-карий, правый голубой (мама говорит, что это неряшливо, как разные носки или пуговицы). К тому же, им хотелось блондинку, а я, как оба они, тёмненькая. Они мечтали о длинных косах, но коса в два раза тоньше обычной только разочаровывала, поэтому волосы всегда отрезали выше плеч к моей радости (не надо было долго и нудно расчёсывать и заплетать). Ещё, как позже рассказывали, видели во мне балерину, когда я родилась. Но и широкая, и тяжёлая кость на самом деле существует, нравится это кому-то или нет. Тут хоть замори себя голодом, будут просто торчать широкие рёбра. И связки жёсткие тоже бывают, не надо верить, что растянуть можно всех, было бы желание. Я помню эти растяжки, помню боль и слёзы, и знаменитую фразу "потом ещё спасибо скажешь". А лагерь для будущих балерин в пять лет! Я дома потом пожаловалась, что кормят плохо, видимо, экономят и воруют. На что мама ответила, что никто ничего не украл, это специально, чтобы приучаться к чувству лёгкого голода. Тогда я просто обиделась, а позже поняла, что всё куда хуже.

Физический дискомфорт говорит об угрозе здоровью или даже жизни, учиться его не замечать – это постепенно отключать самосохранение. Алкоголь вкусный? Нет. Человек постепенно приучает себя к горькому и жгучему вкусу, теряет сопротивление и становится алкоголиком. Анорексички начинали именно с того, что принимали голод за норму. Как вырастает жертва? "Больно делают из любви, это так воспитывают, потом спасибо скажу". Только во взрослой жизни тот, кто делает больно, оказывается не второй мамой, а тираном. Родительский газлайтинг опаснее всего тем, что не с чем сравнивать. Если парень говорит, что надо бросить всех друзей, уйти с работы и переписать на него имущество, то в голове загорится красная лампочка. А если мама такими же словами говорит, что ограничивает во благо, это воспринимается как истина. Мне уже почти двадцать четыре года. Когда будет то самое спасибо? Или я ещё не доросла, вот как будет мне пятьдесят, так и оценю этот вклад?

Вместо сказки на ночь мама любила мне рассказывать про одиннадцатилетнюю девочку, которая по нотам на медальоне восстановила фразу из оперы. Мол, какая гениальная, а сейчас всё деградировало. И институт благородных девиц для мамы был круче нынешних МГУ и Оксфорда вместе взятых. Мол, только там было образование, а сейчас никаких манер. Я маму спрашивала, может ли выпускница Смольного рассчитать, какие котята будут у чёрной кошки и рыжего кота и с какой вероятностью, объяснить, что такое ядерный реактор. Ещё пыталась объяснить, что объём учебной программы остался тот же, просто заполнился тем, чего раньше не было. Не было правил дорожного движения, не было современной биологии с генетикой, такой физики, как сейчас, в том числе и ядерной, информатики. Их место занимали несколько языков и музыка, танцы-реверансы. Выпускница Смольного, перенесённая в сейчас, оказалась бы беспомощной. Давать такое образование в настоящее время – всё равно, что брать в поход утюг, кошачий наполнитель и горшок с фикусом. Вещи нужные в принципе, дают объём и вес, но совершенно не актуальные. Помню "Отрочество" Толстого и "Лето Господне", как тогда учили историю. Конечно, подробнее. Но ведь она была намного короче, не было двадцатого века, который по событиям превзошёл все предыдущие.

Человек не может быть универсальным, всё охватить нельзя. В примитивных обществах и то можно либо охотиться, либо собирать, либо дежурить у костра. В чуть более развитых – хозяйство или ремесло. У гениев были слабые стороны – аутичность, болезни, всякие странности. Даже святые имели специализацию: кто-то мученик, кто-то правил страной, кто-то уходил в пустыню. Никто не может охватить всё, это неестественно для человека. Очень вредное убеждение, что человек может достичь любого успеха, а если не достигает, то это его лень. "Каждый может стать миллионером, если ты не стал, то ты просто не хочешь". Я уже молчу о стекании людей в престижные профессии и провал в непрестижных. Я о том, что реальность-то не отменяется, и люди идут туда, где бездарны. Многочисленные провалившиеся бизнесмены, лишние специалисты… Ещё есть наивная вера, что количество всегда переходит в качество. Такое бывает, но не всегда. От естественного предела никуда не денешься. Со мной вон сколько сидели, но лишнее всё равно отвалилось. А ведь это время и силы можно было потратить на то, что нравится, на жизнь.

Что заставляет родителей запихивать в детей как можно больше из совершенно разных областей? Волшебное слово "конкурентоспособность". Мне родители с самого начала внушали, что вся жизнь – конкуренция, место в ней никому не приготовлено, надо, как в детской игре, успеть сесть на стул, а их всегда меньше, чем людей. И если я не буду успешной, то мне не место в мире. Один раз я прямо спросила:

– Мама, я обязана быть успешной?

– Ну, я же не хочу, чтобы ты окончила жизнь на помойке.

Или получить все-все пятёрки, или на помойку. Вот такое тоннельное мышление, неудивительно, из-за ЕГЭ из окна прыгают, форма экзамена тут не при чём, после вузовского так же сделал бы. Что это за жизнь, где надо быстро бежать, чтобы оставаться на месте, а чтобы куда-то попасть, бежать в два раза быстрее? Дома меня любили сравнивать с кем-то не в мою пользу, чтобы тянулась, а то займут моё место в мире. Но стоило мне заметить у примера для подражания какой-либо недостаток, как тут же начиналось, что надо за собой смотреть. Я получила четвёрку. А кто-то получил пятёрку? Если да, то он молодец, а я дрянь неблагодарная. Если нет, то надо быть умнее, не равняться на толпу. Помню страшную фразу математички: "Пятёрок не было". Это после контрольной, на следующем уроке. До этого я надеялась, что у меня может быть пятёрка, а тут всё. Или скажет: "Одна пятёрка". Интрига. Но тут объявляет не моё имя! Я не злилась на одноклассников, пусть хоть весь класс ходит в отличниках, просто уже на уровне рефлекса у меня портилось настроение.

Занятий было очень много. Даже сами репетиторы, у которых есть денежный интерес, отказывались, не видя смысла. Зачем ходят к репетитору? Подтянуть запущенное или получить больше, чем в школе. У меня какие цели? Родители заставили. У родителей какие цели? Престиж, пятёрка с твёрдой четвёрки, не отстать от других. Как любят писать в Интернете, учителя идут в репетиторство, чтобы учить мотивированных. Но большинство таких частных учеников тоже идут не от великой любви к знаниям, а дома пинают. В классе из тридцати человек хоть один-двое заинтересованных, поедут на олимпиады, будут сдавать экзамен по предмету. А если один из одного пришёл отсидеть через "не хочу"? Поэтому многочисленные частные педагоги говорили, что они не машины для говорения, им тоже нужна цель. И сменялись новыми. Один вообще отказался, только увидев мой график.