Она же рыжая! Орки Когеи почитают обладателей рыжих волос, они считают их носителей поцелованными солнцем, благословлёнными Матерью, детьми удачи и благополучия. Они расписывают тело зачарованной хной, охотясь за счастьем и благословением рыжеволосых, красят ею волосы, но магическая краска ложится на волос далеко не каждого и если уж оседает, то это навсегда, и покрашенный становится таким же почитаемым и удачливым, как обладающий ярким цветом с рождения.

Я бросил задумчивый взгляд на светлые локоны Лораси. Где бы хну побыстрее раздобыть?

***

Морения, королевство морских змеев

Колетт отчаянно хотелось двух вещей: спать и убивать. Если отбросить нормы морали, она могла исполнить оба своих желания: пойди она и убей, скажем, парочку женщин нелёгкого поведения или воров, досаждающих в бедных районах, которые в городах Морении всё же имелись, как бы члены совета не делали вид, что их нет, ушла бы безнаказанной. Учитывая то, что нет бедных районов, убитых низших граждан тоже как бы нет. Но Колетт, однако же, была доброй и воспитанной земной матушкой достаточно хорошо, чтобы помнить о понятии «гуманность». Посему удовлетворить себя она намеревалась лишь в одном желании.

Морские змеи в королевском совете сидели воистину ядовитые. Все причём. Министр финансов, старый костлявый змей с бледным лицом и синими губами, словно он в море переохладился, полтора часа расписывал возможные убытки от договора с драконами. Разумеется, им следовало снять дурацкий запрет на торговлю с Дарнеей, введённый королём-самодуром. Женщина уже давно готовила проект торгового договора для совета без ведома бесящего её министра торговли, опираясь на требования народа, потому, хотя работка по налаживанию мира свалилась на неё только сегодняшним утром, ей нашлось, что предоставить на рассмотрение. Она предлагала ставку таможенной пошлины в размере пяти процентов: меньшая цифра была бы совсем уж смешна, а большая после долгих лет распрей оказалась бы просто неприемлема. Однако министр финансов, отравить бы его по-тихому, настаивал на как минимум двадцати процентах. Остальные министры активно его поддерживали, особенно разобиженный министр торговли, сместить бы их всех с постов! В итоге в черновом торговом договоре появилась ставка в семь процентов.

Министр транспорта оказался яростным противником дозволения драконьих полётов по всей территории Морении. Колетт предлагала отреставрировать посадочную площадку на границе и организовать таковую в каждом городе, где дракон, предпочитающий лететь на своих крыльях, мог бы отметиться. В прежние времена драконы совершали посадки за пределами городов или на площадях, что было не слишком удобно. Министр строительства тут же напомнил, что они сейчас реставрируют столичный порт и что проект леди Сейрён обойдётся в круглую сумму, а министр финансов на пару с министром торговли вновь попытался отстоять большую ставку таможенной пошлины.

В общем, леди Сейрён устала просто зверски. Она была напряжена, раздраженна и просто повалилась на огромную кровать, не в силах даже служанок позвать, чтобы помогли несчастной раздеться и умыться, так как сама не в состоянии. Колетт бы так и заснула, лёжа поверх, как ни странно, нежно розового сатинового покрывала, в сером платье с задравшейся юбкой, не укрытая и с растрепавшимися в причёске волосами, если бы кто-то не решил вломиться в её окно, чего леди никак не ожидала.

Помнится, во времена своих детства и юности, она проверяла возможность передвижения по карнизам, крышам и балконам и знала, что залезть в её покои можно, но сложно. Тут надо точно знать, куда лезешь, и иметь хорошую мотивацию, вроде: «Сделать вид, что всё это время ты сидела в своих комнатах и той тенью, плюнувшей прабабке в кофе, была вовсе не ты». Потому, несмотря на состояние полудрёмы, женщина даже оторвала голову от лежащих под нею рук, чтобы посмотреть на безрассудного храбреца.

Стоящий у подоконника Габриэль Дарнейский вызвал у неё недоумение. Пришёл отомстить за то, что она его слегка утопила?

– Ваше Высочество, давайте, я посплю часиков, положим, пять, и мы поговорим, хорошо? – сонно предложила Колетт. – Можете даже поспать тут рядом, только тихо.

Надо ли сказать, как удивился дракон, когда уже через минуту женщина сладко спала?

Говоря о драконе… Габриэль был в том самом возрасте, который матёрые драконицы называют чешуехвостым. То есть принц был склонен к извечному доказыванию прекрасным дамам того, что хвост и кое-что ещё у него длиннее и красивее, чешуя блестящей и привлекательней и улыбка белозубей, чем у других претендентов на их ручки. Ну и конечно, дури у него имелось столько, что оставалось лишь очи к потолку возводить и ждать, когда же юнец образумится да поумнеет. А если какая-то особа явственно сомневалась в том, что дракон красивее, умнее и лучше всех и во всём, то была велика вероятность: эта умница-разумница станет драконьей жертвой.

Так что участь Колетт начала обдумываться ещё в обед, когда женщина явственно дала понять, что не заинтересована в обворожительном драконьем после. А уж после обеда, когда пред Габриэлем предстали её чудные ноги, она определилась окончательно.

Принц поставил перед собой цель – и сразу же принялся за её исполнение. Вызнать у одной чудной змейки из свиты леди Сейрён расположение её покоев не составило труда, а уж забраться в них и вовсе было легче лёгкого при его-то талантах! И вот, казалось бы, он на месте, и леди Колетт может либо сразу проникнуться его очарованием, либо пошвыряться в него вещами, пробуждая азарт к игре. В общем, хоть как-то отреагировать! Вместо этого женщина просто берёт… и засыпает?

Дракон искренне не понимал, что с ним или с ней не так! Он мерил быстрыми шагами покои, пыхтел и обиженно поглядывал на спящую даму. Красивую настолько, что он бы целовал её всю ночь напролёт, изучая, позволь она ему. А она… она заснула! Неужели леди Сейрён после его позорного падения и необходимости спасения принца из воды уже не воспринимала его, как сильного мужчину? Или, не дай Матерь, Габриэль вдруг стал менее привлекательным, что даже в столь уютной постельной обстановке её не заинтересовал или хотя бы не испугал? А, может, ей просто не нравятся мужчины?! Да нет, принц же уже выяснил от тех же душечек-фрейлин, что она замужем побывала и у них с мужем с этим всё было в порядке!

Габриэль устало вздохнул. Видел бы его сейчас Люк: смеялся бы до колик в животе. Сколько раз он хвалился любовными достижениями, и тут вдруг женщина видит его у себя в покоях поздно вечером и спокойно засыпает. Ладно, хоть из комнат не выгоняет, это какая-то надежда!

Взгляд принца вновь устремился к леди Колетт. Нет, ну до чего хороша! Снять бы с неё только это дурацкое серое платье и облачить в какой-нибудь эльфийский тюль оттенка ясного неба, под цвет её глаз.

Он присел рядом со змейкой на кровать и осторожно провёл рукой по затянутой в шёлк спине. Натолкнулся пальцами на узкие ленты корсета и скривился: эти орудия убийства всегда его жутко бесили, да и с девушек снимать их было неудобно. Колетт оказалась настолько уставшей, что даже не удосужилась корсет хотя бы ослабить, и Габриэль, имея немалый опыт в этом деле, осторожно расшнуровал его.

***

Лораси Дарнейская

– Убью! – прорычала я, отворачиваясь от зеркала. Девушка в отражении стремительно покрывалась золотой чешуёй, что могло обозначать лишь то, что королевская змеюка – уже труп! – Я с тебя чешую ножиком соскребу и продам целителям для зелий! Нет, лучше некромантам, чтобы они могли воскресить тебя, когда я тебя прикончу, и я убила тебя снова!

– Слишком много «тебя», принцесса, – отозвалась натуральная сволочь, бегая от меня в узком пространстве комнаты общежития. Мужской комнаты, чтоб он сдох! Хотя, сейчас я это и обеспечу… – Где же королевское красноречие?

– Ах, где королевское красноречие?! – я тряхнула омерзительными рыжими волосами. – Хорошо, лорд Сейрён. Извольте, будьте так добры, скорейше умерррреть!

И я вновь кинулась за ним, чудом не спотыкаясь о шкуру на полу, ножки кровати и стульев. Налетела на шкаф, но гнев был неплохим глушителем боли. И тут вдруг кто-то натурально завизжал, привлекая к себе внимание с кровати у правой стены. Кстати, планировка комнатки пацанов отличалась от нашей с Эрной: у них кровати стояли параллельно правой и левой стенам от входа, а у окна был двухместный стол.

– Холодно! Ты мне сейчас яйца отморозишь! – верещал диво тонкий и смазливый парень с кровати, к которой был… привязан. А комнату, тем временем, успел покрыть местами ледяной узор, кое-где снежок валялся.

Злость постепенно начала сходить на нет, вытесненная другим вопросом:

– Говоришь, не тупой? – хмыкнула я, округлив глаза и кивнув в сторону связанного парнишки. Склонность к членовредительству – признак этих, тупоголовых!

Максимилиан взвился, перестав быть таким раздражающе весёлым, и по моим губам расползлась довольная улыбочка. Для довершения эффекта я приподняла руки вверх и медленно попятилась к двери.

– Да ты издеваешься? Он меня просто достал! Я разве похож на тупого?! – теперь уже меня пытались поймать в узком пространстве комнаты, но и я, знаете ли, магическое создание, достаточно вёрткое и быстрое, к тому же миниатюрнее некоторых. Однако как я его самолюбие морского змея задела! Это тебе месть за мои несчастные светлые локоны, сволочь!

– Ну, знаешь… да, – задумчиво протянула я, затормозив за шкафом и резко дёрнув за дверцу, когда парень приблизился. Нос бы ему ещё сломать!

– Правильно я тебя покрасил! – чередуя нормальную речь с ругательствами, сказал тот, кто с моей подачи хорошенько ударился красивым лицом о шкаф. – Блондинки милые, а вот рыжих только орки так почитают, хотя они чаще стервы!

Зря, Максимка, ты мне об этом напомнил, ой как зря! Моё странное наследство от маменьки, оно же ледяное пламя, рвануло изнутри, стремительно покрывая всё вокруг холодной корочкой.

– Эй-эй, полегче, красавица! Отвяжи меня, а потом уже его убивай, я тебе даже помогу! – вновь подал признаки жизни сосед Максимилиана.

– Заткнись! – крикнули мы вполне слаженно и… пошли в библиотеку.

Картинка с моих последних воспоминаний, в которых зараза нажимает мне на шею и я теряю сознание, и разговора с Сейрёном сложилась такая. Змей подколодный вырубил меня и за несколько часов сумел отыскать в Академии студента из Когеи, одолжить у него магическую хну и покрасить меня. Несмываемой и придающей волосам особый неповторимый вечный оттенок рыжего краской! Библиотекарь, едва нас увидел, почувствовал магию моих волос, знакомую краску, и как миленький учебники нужные подогнал!

И хотя я понимала, что покрась этот козёл, а не змей, меня временно обычной краской, то орк бы ничего нам не дал, потому что это был бы не природный и не магически одобренный цвет, а всё равно… Мои прекрасные светлые волосы! Грр… Что мешало просто какую-нибудь рыжую выловить и заставить её выпросить у орка книги для нас?!

В общем, если до этого у меня и Максимилиана ещё был какой-то мизерный шанс мирно сосуществовать, то теперь я не сомневалась в том, что нас ждёт жестокая и беспощадная война!