Приблизившись к телу Доры, Макс снова уставился в черноту пустых глазниц. Без мозга не разговаривают даже зомби. А спириты, способные призвать бестелесный дух, – огромная редкость. Да что там, Макс знал только одного некроса, который смог бы воззвать к духу, не угробив при этом два десятка человек в качестве кровавой дани Хладной госпоже. Карим Стальфоде, странноватый паренёк и любимчик всего Темного круга. Оберегали его соответствующе, выпуская из Иленгарда только по необходимости.

Что ж, как на взгляд Макса, такая необходимость возникла ещё пару трупов назад. Осталось только донести это до грёбаных бюрократов из Иленгардского управления.

– Все слепки мне на стол завтра утром, – приказал он.

О выходных придется забыть. Спасибо кровожадному ублюдку, которому взбрендило резвиться в его городе.

– Был бы от них толк, – проворчал Френсис. Тот терпеть не мог все эти слепки, протоколы вскрытия и прочую однообразную нудятину. Ему, видишь ли, только интересное подавай.

– Это уж не тебе решать. Работайте.

Стащив окровавленные перчатки и испепелив их одним щелчком пальцев, он вышел из квартиры бедняжки Доры.

И тут же столкнулся с Энолой, которую тщетно пытались сдержать Бэйли и Фокс – но предсказуемо не могли сладить с разъярённой демоницей. Ну хоть не в боевой форме, иначе быть обоим некросам насаженными на рога.

– Пустите меня! – кричала она и Макс, к своему удивлению, заметил на её лице следы слез. Демоны умеют злиться и бесноваться, но вот плакать – определенно нет. – Макс, я должна!..

Пришлось тоже вцепляться в неё, обнимая изо всех сил и прижимая к себе.

– Не должна, Энола. Не нужно тебе на это смотреть, слышишь?

– Как она?.. Кто?..

Она чувствовала. Не могла не ощущать запаха крови, смерти; не могла не слышать отголосков эмоций всех присутствующих. Она знала, но верить отказывалась.

– Кто?! – прорычала она, отпихивая его так, что с трудом удалось удержаться на ногах. Красивое смуглое лицо опасно исказилось, понемногу теряя людской облик. Глаза засияли двумя злыми пурпурными искрами, на гладком лбу треснула кожа, обнажая острый кончик рога.

– Зверобой. Дору убил Зверобой.

Энола шумно выдохнула, замедляя трансформацию. По мозгам шарахнуло её магией, агрессивной, злой, наполненной эмоциями; парочка боевиков и бедолага Фокс немедля схватились за головы.

Дора Хеймс была не просто подружкой и коллегой по работе. Чем-то большим и важным.

– Тихо, тихо, – Макс осторожно коснулся её волос, шелковистой волной они прошли сквозь пальцы. – Я найду его, обещаю. Найду.

«… хоть и понятия не имею, как это сделать».

Глава 3

На улице в кои-то веки распогодилось, и заходящее солнце вовсю красило горизонт оранжевым и багровым. Билли морщилась и недовольно щурилась от яркого света, то и дело сползая чуть ближе к изножью кровати – вставать и зашторивать окно было лень, да и грело солнышко приятно. Не то чтобы она так уж часто мёрзла: как и всякая не особо чистокровная имперка, она несколько отличалась от обычных людей. Например, имела нормальную температуру тридцать семь с половиной градусов. И питала слабость к мясу с кровью. И не поймёшь, кто в родне потоптался. То ли демоны, то ли фейри, то ли все разом… Ну или оборотни, что более вероятно. Мехом в полнолуние она никогда не покрывалась, однако совсем не могла спать и выпадала из нормальной жизни на добрых пару дней…

Впрочем, до полнолуния ещё две недели, а выпасть она уже выпала. (Ну, честнее сказать, знатно офигела, да так и не выфигела обратно.) Спасибо Саймону и его дружкам.

Видят боги и богини, эта компашка вполне заслуженно отправилась на встречу с Хладной госпожой. Но ей всё равно было тошно от самой себя и от того, что она сделала. Или даже от того, как она это сделала. Равнодушно и даже с удовольствием слушала чужие вопли и стенания; смотрела, как чужая кровь льется под ноги, чуть парит на холоде, жгучими багровыми цветами распускается на её светлой одежде…

Билли неуютно повозилась на смятой простыне, закутываясь в одеяло по самую макушку. Она уже привыкла к куче работы, которой её заваливала Ханнэ-фэ, да и в принципе у неё не тот склад характера, чтобы полдня валяться в постели… однако, как она ни храбрилась, произошедшее выбило её из колеи. Для тёмного мага, по природе агрессивного и жестокого на расправу, обладать обостренным чувством сопереживания – просто беда. Вот и прирезанную ею же шпану было жаль. Иррационально, глупо и так по-человечески…

Её новообретенный тощий котейка запрыгнул на краешек кровати и, выдав тревожное «ур-р-р», принялся разыскивать Билли в недрах одеяла. Наконец-то добравшись до её ухмыляющейся физиономии, обнюхал, удовлетворенно ткнулся мокрым носом пару раз и свернулся на соседней подушке в крохотный мурлычущий клубок. Пришлось высунуть из-под одеяла одну руку, чтобы погладить котенка. Тот явно нуждался в хорошей откормке, но всё равно был такой ласковый, миленький и забавный, что хотелось тискать и гладить ежесекундно. И не только ей – вот Ханнэ, не слишком любящая животных, вчера готова была умиляться каждому чиху пока ещё безымянного найдёныша. Ну, после того, как угомонилась: рассказ о внезапной поножовщине с Саймоном Маккоем привёл её в такую ярость, что и вспоминать боязно. Как ни крути, а меркантильная сестричка Найри-ши всё же успела полюбить свою заклинательницу. Притом даже не только за прибыль, которую она приносит. Да и Найри, по её словам, здорово взбесился и пообещал самолично выпустить кишки всякому, кто вздумает дышать на его золотую девочку. И уж тем более бить её по шибко умной голове!

Это обнадежило, но не слишком. Девочка потому и стала золотой, что голова шибко умная. Прихвостни Найри, может, угомонятся; да только ублюдок Мэл много кому должен, и не только в Синтаре.

– Бездна, ну почему я должна думать ещё и об этом? – тихонько проворчала Билли, почесывая за ухом придремавшего котенка. – Вот лучше придумаю уже наконец, как тебя назвать…

Придумать она ничего не придумала – ибо задремала вслед за котенком.

И когда проснулась – увидела, что уже почти стемнело, а на краешке постели, вероломно тиская её нового кота, сидит зря помянутый к ночи ублюдок.

Вот ведь трижды грёбаная Бездна!

– Ты не сменила заклинания на двери, – тихо проговорил Мэл, когда пауза между ними стала тяжелее могильной плиты.

Сон как рукой сняло. Этот вонючий кусок предателя и впрямь решил, что его тут ждали?! Билли понадобилась вся её выдержка, чтобы разжать кулаки и поступить как должно взрослому человеку – то бишь спокойно и доходчиво объяснить придурку, что ему здесь не рады. Обрубить уже все концы и больше не возвращаться – ни к этой теме, ни к этому человеку.

– Не думала, что тебе хватит наглости сюда явиться.

С ответом её бывший парень не нашёлся, что даже как-то странно. Вместо этого принялся с удвоенным энтузиазмом наглаживать котенка. Маленький глупыш подставлял ему тощее пузико и громко тарахтел, знать не зная, что за скотина такая усадила его к себе на коленки.

– Какой он славный, – искренне умилился Мэл. – Как его зовут?

– Пока не знаю. Не придумала.

Он кивнул и тут же с натужным смешком прибавил:

– Так ты решила заменить меня котом? Серьёзно, Билли?

– Ну да, конечно, вся моя жизнь же вокруг тебя вертится, – сухо ответствовала Билли, отбросив одеяло и свесив ноги вниз. Она была рада, что озябла и вопреки обыкновению завалилась в кровать, не снимая свитера и старых штанов: нагота её не смущала, но сейчас определенно доставила бы дискомфорт. – И нашла я его на помойке, прямо как тебя. Символично, блин, до усрачки.

Отобрав у Мэла котёнка (да, мелочно, ну и плевать) и усадив того к окошку, глазеть на плетущихся в сторону таверны и борделя выпивох, она скрутила тяжёлые волосы в пучок на затылке, за неимением заколки воткнула в него карандаш и молча вышла из спальни. Мэл, естественно, потащился следом. Не к коту же он заявился, в самом-то деле.

– Вообще-то это был очень даже приличный кабак!

– Зависит от точки зрения.

Не придумав ничего лучше, Билли уселась за кухонный стол и щелчком пальцев призвала пару стаканов да початую бутылку виски.

«Вот так, славно… – приговаривала она про себя, наполняя стаканы и извлекая прямо из воздуха несколько кубиков льда. Затем отправила один бокал в сторону Мэла, нервно мнущегося у окна. – И ты даже ничего не разбила об эту уродскую башку! Сдержанная и взрослая. Умница, Билли, папа-некромант гордился бы тобой».

Ну, если уж не кривить душой, башка вовсе не уродская. Вполне такая симпатичная, даже чересчур. Непослушные светло-каштановые кудри красиво обрамляли скульптурно вылепленное лицо с раскосыми глазами, чеканным профилем и твёрдой линией челюсти; выгодно оттеняли и кожу цвета тёмного меда, и лучистую зелень глаз. Да и всё остальное тоже ничего себе, хотя – Билли не могла не отметить из одной лишь вредности – ни высоким, ни сильным, ни великолепно сложенным этого засранца не назовёшь. Но боги компенсировали Мельхиору Кэри недостаток мужественности, с горкой насыпав слащавой красы и несомненного обаяния, заполировав пронырливостью и поразительным нахальством. Он умел нравиться людям и открыто пользовался этим.

– Я слышал о том, что случилось между тобой и Саймоном, – первым снова заговорил Мэл – сама Билли что-то как-то не горела желанием общаться. – Билли, ты не представляешь, как мне жаль… Я так… я… они и впрямь тебя чуть не убили?

– Были довольно близко к этому, – бесстрастно откликнулась Билли, сделав глоток. – Будь я менее сильна, менее шустра, менее сообразительна, менее жестока… Словом, будь я не Билли-шельма, и мой истерзанный труп кремировали бы как раз завтра. Не сомневаюсь, что тебе бы хватило наглости заявиться и на мои похороны. Просто к сведению: если вдруг что – на похороны я тебя не звала.

– Ты совсем поехала, что ли? Не надо так, не смей даже в шутку!..

– А я и не шучу. Честное слово, не звала!

Мэл обжёг её злым взглядом, затем одним махом опустошил бокал и, приблизившись, бросил на стол несколько листков.

– Я раздал всё, что заработал. Меньше всего мне хочется, чтобы ты из-за меня пострадала.

Билли мельком глянула на верхнюю расписку и пожала плечами. Красивый ход, удачная попытка. Да только она не сомневалась, что у Мэла ещё куча долгов; не сомневалась и в том, откуда у него вдруг завелись деньги в таком количестве.

– Снова подался в барыги? Опрометчиво, сладенький. Советую не попадаться полиции, или хотя бы торговать наркотой полегче: я ведь не стану снова вытаскивать твою блудливую жопу из-за решетки.

Мэл со скрипом отодвинул стул и сел рядом. Попытался взять за руку, но Билли её тут же отдернула.

– Билли, хорошая моя, ну не будь же ты такой…

– Какой?

– Равнодушной.

Бешенство схлынуло ещё пару фраз назад, и сейчас Билли впрямь ощущала нечто сродни равнодушию. Как если бы все её чувства к Мельхиору схлынули прочь ещё тогда, когда она увидела его с той девицей. То ли не могла снести подобного предательства, то ли чувства те не были такими глубокими и сильными, как ей воображалось. Она не знала, да и знать уже не хотела. Какая, в Бездну, разница? Нет их больше.

– Не в твоих интересах, – выдохнула она. – Я или буду равнодушной, или возьму что-нибудь тяжелое и буду бить до тех пор, пока твоя безмозглая черепушка не треснет. Поэтому ещё один совет, шалава ты семитаборная: собери свои бумажки и сваливай как можно дальше, пока я равнодушная!

Под конец она всё же сорвалась на крик, а в глазах нехорошо защипало. Пусть чувства и схлынули, однако лютая обида всё ещё переполняла до самых краёв.

Вот ещё чего не хватало – плакать по этому никчемному обманщику. Вообще с этим дерьмом пора заканчивать. Билли почти до крови закусила губу, чтобы унять слезливую дурь, и в два глотка допила свой виски.

– Мэл, дорогуша, спектакль с раздачей долгов был великолепен, – она изобразила аплодисменты, издевательски хлопнув в ладоши пару раз. – Но он не сработал. Если это всё, за чем ты явился в мой дом, то предлагаю распрощаться. И да – я сменю эти долбаные входные заклинания, едва ты минуешь один лестничный пролет. Надеюсь, намёк достаточно толстый.

– Да пойми же ты! – выпалил Мэл в отчаянье. – Она для меня ничего не значит!

Билли так и подбросило со стула, до того она взбесилась.

– Это, по-твоему, «ничего»?! Мэл, мать твою, вы женитесь! Я уж молчу о том, что у твоей невестушки пузо на подбородок лезет!

– Ну и что теперь? Это нормально – жениться на девушке, которая от тебя беременна. Для неё это важно и… это вовсе не значит, что я её люблю… Ох, богиня Пресветлая, Билли, ну не будь ты такой глупой! Я люблю только тебя, – Мэл тоже вскочил и снова принялся хватать его за руки; пораженная таким нахальством и что уж там, бездушным отношением к будущей женушке, Билли даже не могла его отпихнуть. – Я люблю тебя, слышишь? Билли, я так тебя люблю, а ты просто берешь и всё херишь, потому что кто-то там от меня залетел! Ну хочешь… хочешь, я всё отменю? Не стану жениться на этой бестолковой клуше, в Бездну её, ну только хватит уже этой показной ненависти, Билли, ты мне сердце разбиваешь!

Билли только и могла, что бестолково хлопать глазами. Слов попросту не находилось, даже нецензурных. Так и не дождавшись никакого вразумительного ответа, Мэл схватил её за плечи, притягивая к себе, и с остервенением впился в губы.

«А он всегда был такой мелкий? Ух ты, да мы одного роста!» – была первая мысль, полная истеричного веселья.

Вторая же мысль почти сразу обернулась действием.

Удар вышел такой сильный, что Мэл пролетел через всю кухню, по пути сшиб стул и едва не вылетел спиной в оконный проём. И приложился затылком о подоконник, что тоже небольшая и малодушная, но радость.

Морщась от боли, он кое-как поднялся на ноги и с самым страдальческим видом ощупал челюсть.

– Совсем сдурела?!

– Никогда больше ко мне не прикасайся, – отчеканила Билли, тряхнув занемевшей после удара рукой. – Иначе побитой мордой не отделаешься. Я маг, ты же это помнишь?

С полминуты Мэл молча глядел на неё, разрумянившись от волнения и злости.

А потом маска страдающего в разлуке любовничка предсказуемо отклеилась, и полилось дерьмо.

– Ну и мразь же ты, Билли Фоули, – выплюнул он, отняв ладонь от побитой физиономии. – Злопамятная, заносчивая, себялюбивая мразь! Ну сходил я налево пару раз, так и что с того? И это больше твоя вина, чем моя; ведь я здоровый мужик, в конце концов. Ты могла бы уделять мне побольше времени! Не пропадать сутками на своей работе! А разве я попрекнул тебя хоть раз? Нет, Билли! Как я мог?! Я люблю тебя; я забочусь о тебе; преданно гляжу тебе в рот, какую бы чушь ты ни сказала; боготворю землю, по которой ты ходишь! Зато в ответ получаю сплошные упреки! – Мэл покачал головой и, кажется, с трудом удержался, чтобы не сплюнуть. – Понятное дело: куда мне, человечишке, до крутого мага? И старею-то я слишком быстро, и привилегий не имею, и зарабатываю как придется.

Билли, до того примеривающаяся засветить ему ещё разок, обескураженно опустила руки. Она ненавидела, когда поднималась эта тема. Потому что Мэл был одновременно и прав, и чудовищно несправедлив. Да, Билли родилась в привилегированном сословии… но разве золото ей само на голову сыплется? Разве она многие годы не вкалывала как проклятая, чтобы стать «крутым магом», притом даже не имея права отказаться? Разве хоть раз использовала отсутствие способностей как оскорбление? Ставила это Мэлу в вину?..

– Мэл, зачем ты так? Мы же не выбираем, кем родиться.

– Ну простите, что я не тем родился! Но, знаешь, Элис тоже маг, хоть и слабенький. И ей не противна мысль создать со мной семью. Хотя о чём я? Противно? Да ты обо мне всерьёз никогда и не думала!

– Естественно, я не думала! Мне двадцать шесть, я слишком молода для этого дерьма!

Мэл пожал плечами и неприязненно улыбнулся.

– Здорово! А мне двадцать девять, и через четверть века я уже буду дедулей; а ты, вероятно, найдешь себе такого же зазнавшегося урода, как и ты сама, и будешь счастлива. Это нечестно, Билли. Это просто нечестно!

На сей раз молчание порядком затянулось. Билли едва дышала, переполненная обидой и слезливой яростью; Мэл же, судя по всему, только начал осознавать, что и кому он сейчас наговорил.

– Билли, я…

– Хватит, я поняла, – перебила она, ненавидя себя и свой сдавленный голос, дребезжащий, как старая телега. – Вот я кто для тебя? Уродка и зазнайка, и мразь себялюбивая. Боги, Мэл… ну что же я тебе плохого сделала? Имела наглость работать, пока ты прохлаждаешься и не знаешь, куда бы ещё сунуть член? Прощала твои измены? Платила твои долги? От тюряги тебя отмазывала? Бед-няж-ка!

На Мэла, понявшего, что платить и отмазывать больше не будут, было жалко смотреть. Жалко и почти смешно, не будь оно так до Бездны больно. И противно, да.

– Билли, прости. Я со злости это, ты же знаешь, я никогда… ну… прости!

– Убирайся.

– Билли, пожалуйста, я…

Мэл осёкся. Оконная рама за его спиной задребезжала; миг спустя и вся мебель заходила ходуном.

– Убирайся, – прошипела Билли, не глядя на него. Тускло освещенная кухня наполнилась звоном и грохотом – это с полок падала посуда. – Видит Владычица, я сейчас убью тебя. Я убью тебя. И мне наверняка ничего не будет. Я же маг, и у меня не жизнь, а сплошь привилегии.

Перепуганный до полусмерти, Мельхиор покинул её квартиру едва не бегом. Только когда за ним захлопнулась дверь, Билли позволила себе выдохнуть, а собственной силе – сорваться с поводка.

Остаток вечера и часть ночи она сидела на полу кухни, усадив на плечо испуганного её вспышкой котёнка. Сердито тёрла мокрые глаза, обменивалась ехидными сообщениями с Ханнэ и чинила разбитую вдребезги посуду.

Жаль, что с разбитым вдребезги сердцем этот номер не прокатит.

Ну да ничего, рассосётся как-нибудь. Уродка и зазнайка Билли Фоули не будет убиваться по какому-то жалкому человечишке. Нет и всё тут.

***

На следующий день она уже чувствовала себя слишком хорошо, чтобы хандрить, завернувшись в одеялко. Да и не могла она себе позволить ещё денёк безделья: у Ханнэ имелись ещё четыре заклинателя, однако они не обладали ни опытом, ни сноровкой Билли-шельмы. Со стандартными заготовками и наброской одномерных плетений они прекрасно справлялись, но тонкая настройка артефактов и создание многомерных сетей уже выходила за пределы возможностей. «Билли, чтоб тебя, найди уже подмастерье!» – стенала Ханнэ каждый раз, когда сроки выполнения заказов угрожали полететь к троллям в задницу.

Билли, конечно, полететь ничему не давала, однако и сама прекрасно понимала, что работает на износ. Эдак и до пятидесяти не дожить можно… Вот только не так просто найти помощника девице, в свои двадцать шесть лет уже способной треть Гильдии за пояс заткнуть. Ни один из четырех помянутых заклинателей с её объемами работ не справлялся, а матёрым гильдейцам строго-настрого запретили иметь с «этой неблагодарной шлюшкой Фоули» какие-либо общие дела. Спасибо Лори Макэлрою, чтоб его демоны пожрали.

Сегодня, впрочем, можно только радоваться наплыву работы. Билли всегда была злопамятна и обидчива, и ссору с поганым на язык кучерявым проходимцем нескоро забудет… А так и польза общему делу, и монетка в карман, и мозги ничем лишним не заняты.

– Ты ещё здесь? – изумилась Ханнэ, выйдя из подвала, где вместе с алхимиком и двумя ювелирами мастерила основу под артефакты. – А как же твой чёрный властелин? Я думала, уже мчишься, теряя тапки.

Билли глянула на часы и со стоном схватилась за голову – к своему чёрному властелину она опаздывала уже на добрый час.

– Ну ладно, я всё равно опоздала. Доделаю и пойду, – решила она в итоге. – У меня тут всего-то два зеркальца осталось.