Дробь Судьбы

(о том, что у каждого свой жизненный путь и не стоит равняться на кого-то другого)

Пожилая женщина с седыми волосами, собранными в пучок, зашторила окна, укрываясь от холодного белого света луны. В мягких желтых оттенках ночника комната казалась намного уютнее. Она подошла к книжному шкафу и достала с верхней полки красивую книгу в кожаном переплете с тиснением золотыми буквами "Новая Библия для детей".

– Ты помнишь, чем закончилась первая книга, – спросила она свою шестилетнюю внучку Викторию.

– Да! – в предвкушении продолжения ответила девочка. – Иисус воскрес, но должен был вернуться на землю.

– Правильно, – бабушка открыла Новую Библию и начала читать. – Люди не спасли сына Божьего, когда он в первый раз явился на землю, и не смогли, таким образом, искупить грехи свои.

С тех пор прошло несколько тысячелетий, самых темных тысячелетий в истории человечества, полных лжи и нечистот, войн и насилия. Это было время порока и греха, когда темное царство, незаметно для смертных спустилось на землю. Но Мессия все-таки явился миру второй раз, как и было предсказано Священным писанием.

«И ходил пастырь по земле в поиске добрых душ, но встречал везде только волков в овечьих шкурах.

И понял сын Божий, что люди извратили весь миропорядок, созданный Богом, и стали даже мыслить иначе. Они уподобились машинам, которые сами создали. Людьми стал править жесткий расчет и жадная рука наживы. Люди стали верить только в то, что видят и чувствуют, в то, что приносит им выгоду».

Мессия рассказал в своих молитвах Отцу всё, что видел, но просил не наказывать людей за их грехопадение, так как ведомы стали те новым миропорядком. И Бог был милостив.

 «Забрал он в царство Божие тех, кто, не смотря на все соблазны и искушения лукавого мира, сохранил душу и жил согласно слову Божьему. И стали они отныне ангелами, ибо смогли устоять перед всеми искушениями в темном царстве, установившемся на Земле.

Прочим же смертным Он дал особый дар. И дар этот был их проклятием и спасением одновременно. Отныне каждый видел над своей головой и над головой ближнего своего дробное число».

Именно число, потому что люди перестали чувствовать своими душами и различать добро и зло и стали видеть результаты своих поступков только в числовом и денежном выражении. За поступки свои каждый получал очки в числитель или знаменатель, согласно которым решалась судьба души после смерти. Поэтому число это стало называться Дробь Судьбы. Числителем дроби были грехи человека, знаменателем – добрые поступки.

Каждый получал по своим заслугам. Мессия ходил по свету со своими учениками и объяснял людям, что значат цифры над их головами. И знал теперь каждый, что, ежели числитель будет больше знаменателя на момент его смерти, то попадет такая душа в ад. Если же числитель будет в два раза больше знаменателя, то такая душа будет отправлена в чистилище и навеки уничтожена. А если знаменатель будет в два раза больше числителя, то такая душа будет возведена в ангелы и сможет навсегда остаться в раю.

– А если кто-то захочет стать демоном?

– Это глупые люди. Ты же не глупенькая?! Демонами становятся только хорошие работники в аду.

 «Долгое время искали люди способы обмануть Дробь Судьбы, но так им это и не удалось. Потому что нельзя обмануть собственную душу, невозможно обмануть Бога».

Некоторые, например, просили убить их, пока их знаменатель был больше. Но люди все время забывали о разных тонкостях, об искренности. Например, что желание убить себя – тоже грех, тем более в корыстных целях.

Жизнь людей полностью изменилась с появлением Дроби. Люди перестали воевать, убивать, грабить и унижать друг друга. Но все это произошло не потому, что люди стали добрее и чище душою, а потому что были ведомы все той же жадностью и стремлением к бессмертной и безмятежной жизни, которая отныне стала так ощутимо реальна для них.

И несмотря на то, что числитель почти не рос у многих людей, знаменатель и вовсе не двигался с места, так как не было искренности в поступках людей, которая является главной характеристикой доброго дела. Особо предприимчивые использовали новые правила игры для собственной выгоды. Люди стали доверчивы. Если кто-то врал, ты сразу это видел по увеличивающимся баллам в числителе. Поэтому все привыкли к тому, что почти никто не лукавил больше. Лишь по телефону и в интернете ты не видишь дробь собеседника, и манящая возможность обмана привлекала подгнившие душонки.

Впрочем, спустя десятки лет люди нашли простые и легкие способы зарабатывать баллы в знаменателе такие, как благотворительность. Это позволило им периодически предаваться грехопадению и быстро обращать свою Дробь из неправильной в правильную. Так что жизнь богатых и бедных так же, как и на протяжении всех тысячелетий, сильно различалась. У богатых было явно приоритетное положение.

Бабушка Виктории была очень религиозна, она непременно должна была стать ангелом, и она, как никто другой, знала закон Божий и могла без труда объяснить любой замысел Создателя. Когда Виктории было всего семь лет, умерла ее бабушка, и не было уже того, кто бы ей помог справиться с событием, изменившим ее жизнь навсегда. Одним солнечным теплым утром Виктория проснулась от ужасной головной боли, которая периодически беспокоила ее со смерти бабушки. Врачи связывали это с перенапряжением эмоциональным и физическим.

Но самый неприятный сюрприз ждал ее в отражении зеркала. Виктория с ужасом обнаружила, что за ночь ее числитель увеличился на 156 баллов. Более того, число в верхней части дроби продолжало неудержимо расти, прибавляя каждые 2-3 минуты по баллу. Родители сначала долго не верили в невиновность девочки. Но так как цифры менялись с пугающей быстротой, не замедляя хода, а девочка явно ничего плохого не совершала при этом, они серьезно забеспокоились. Они водили ее к всевозможным священникам, провидцам, врачам и ученым. Но никто не смог дать ни одного вразумительного ответа. В итоге все сошлись во мнении, что произошедшее это всего лишь недоразумение, ошибка, сбой в системе, если хотите, и девочке не о чем волноваться – якобы, на небесном суде ее оправдают.

Впрочем, самой Виктории в это с трудом верилось и рисковать своей душой ей не хотелось (ведь с таким числителем несложно попасть и в чистилище). Так что Виктория смирилась с тем, что теперь ей придется вести исключительно праведную жизнь и тратить все деньги и силы на то, чтобы не угодить в ад. На еду и одежду она тратила ровно столько денег, сколько требовалось, чтобы не умереть от голода и холода, все остальное отдавала сиротам, бездомным и людям с ограниченными способностями.

Она всегда была послушной, старательной, приветливой и милой, но все равно постоянно сталкивалась с человеческими предрассудками, беспочвенными обвинениями и упреками в своем несуществующем грехопадении. Незнакомые люди ей редко верили, они считали, что такой постоянно возрастающий числитель свидетельствует не иначе как о том, что она мошенница, постоянно живущая в грехе и лжи. В то же время за все свои страдания она заслуженно получала баллы в знаменатель. Виктория была так воспитана самими обстоятельствами, что в ее мыслях никогда и не мелькали никакие корыстные мысли, злорадство, ее мысли были лишены сарказма и насмешек, пошлостей и прочей плотской грязи.

Но однажды, перевернув призму мировоззрения, она познакомилась и с другой стороной жизни. В тот вечер Виктория отправилась в ночной бар, расположенный крайне неудобно и довольно далеко от ее дома и пользующийся достаточно дурной репутацией. Простое правило: чем сложнее задача, тем больше баллов. Главное, чтобы сложный выбор был еще и адекватен. В бар она пришла, конечно, не развлекаться, а спасать отчаявшиеся души и помогать им найти дорогу домой. Она постоянно появлялась в местах, где людям периодически требуется какая-либо помощь: материальная, духовная или физическая. Поэтому ее часто принимали за очередную охотницу за баллами.

Виктория как обычно села за один из уединенных столиков у дальней стены клуба подальше от веселящихся подростков и клуба охотников за баллами.

– Привет, меня зовут Даниель, а тебя, красотка? – к задумавшейся девушке неожиданно подсел молодой человек лет 30.

– Виктория. Чем я могу Вам помочь? – девушка казалась невозмутимой.

– Ты, похоже, пришла одна. Может, составишь мне компанию сегодня ночью?

– Простите, Вы меня, наверное, за кого-то другого приняли.

Даниель, удивленно приподнял одну бровь и, усмехнувшись, спросил.

– Хочешь сказать, что ты с этими святошами заодно? – он бросил взгляд в сторону охотников. – По твоему числителю так не скажешь…

– Я не с ними пришла. Но с той же целью.

– А что ж не с ними? Не берут тебя в свою банду? – решил он проявить остроумие.

Виктория поджала губы и промолчала. Ее числитель закономерно прибавил очередной балл.

– Эй, да что такое с твоим числителем?! Ты держишь в подвале истекающего кровью и умирающего от голода своего учителя риторики?

– Нет, – терпеливо принялась объяснять Виктория, стараясь сдерживать все возможные отрицательные эмоции. – Мой числитель самопроизвольно непрерывно увеличивается. Я не делаю ничего противозаконного, – здесь стоит пояснить что слово «противозаконный» приняло несколько иной смысл со временем. А именно «против закона Божьего», так как теперь закон Божий и наказание за его нарушение были также очевидны и реальны, как уголовный кодекс. И я здесь, чтобы помочь несчастным запутавшимся душам.

– О, это я! – самодовольно заявил парень. – Я несчастная запутавшаяся душа. Я живу на острие ножа, на грани. Сегодня ночью мой числитель больше знаменателя, и никогда не знаешь, успеешь ли отыграть свое место в раю прежде, чем смерть неожиданно настигнет тебя. Но мне нравится такая жизнь, мне помогать не надо.

– Я тебя понимаю, – грустно проговорила Виктория. – Хотя мой образ жизни и вовсе не похож на твой. Только я не получаю удовольствия от того, что постоянно нахожусь одной ногой в аду. Я только и делаю, что стараюсь изо всех сил удержаться в раю или хотя бы не угодить в чистилище. Я так боюсь, что у меня не хватит сил выстоять до конца, борясь с невидимым грехом.

– Не повезло. Но ты неплохо справляешься. Не так часто можно встретить человека с такой длинной дробью. Даже у заядлых прожигателей жизни с миллиардами в банках по всему миру дроби обычно короче. Но разве можно так жить, всегда держа себя в рамках?– не услышав ничего в ответ, он воскликнул.– Нет, это немыслимо! Пошли! – он потянул ее за руку, но она отдернула свою руку.

– Куда?

– Я покажу тебе жизнь, – он отвернулся, но она не сдвинулась с места. – Не бойся, я обещаю, что послезавтра ты уже опять будешь в раю. Проживи хоть один день в свое удовольствие… если не боишься, – на его лице мелькнула кривая улыбка.

 Она встала из-за стола и пошла за ним.

Даниель сел за барной стойкой. Виктория присела рядом.

– Три текилы, Бармен!

– Ого! Текила – это сразу 20 баллов. Но кому третья?

– Все три для тебя. Я плачу, – он протянул деньги бармену, и его знаменатель увеличился на один балл.

– Что? Ты с ума сошел?

– Ты слишком напряжена. Тебе нужно расслабиться сначала.

– Надеюсь, ты не пытаешься за счет меня заработать баллы.

– Если бы пытался, они бы не прибавились, согласись. Потому что в моих действиях был бы корыстный умысел.

– Тебе как обычно, Дан? – спросил бармен в клетчатой жилетке, протирая стол барной стойки. Он приветливо улыбался, но Виктория заметила в его глазах оттенок грусти. Впрочем, возможно, это была просто усталость.

– Да.

– Ты здесь частый гость? – спросила они своего нового знакомого.

– Еженедельный. Расслабляюсь после тяжелой трудовой недели…

– Развращая святош?

– Делать мне больше нечего. С плохими девочками куда интереснее коротать вечера.

– Что же натолкнуло тебя на мысль потратить вечер на меня?

– Нравишься ты мне, – прищурившись, сказал он, чем вызвал легкую улыбку у нее.

– Чем ты занимаешься?

– Да, тем же, чем и все. Торгую наркотиками, оружием и детской порнографией, – Виктория не смогла удержать свои брови, которые от удивления и ужаса уползли на лоб. – Да, шучу я, не бойся. Мне от отца досталась ферма, так что веду обычный сельскохозяйственный бизнес: продаю, покупаю, нанимаю рабочих. Самая ненапряжная работа в наше время и почти не приходится врать. А ты?

– Я работаю в больнице медсестрой. А выходные ты, значит, проводишь здесь?

– Ну, типа того. Не всегда здесь. Есть полно мест в этом городишке, где можно неплохо оторваться, если ты не зануда и не боишься прибавить пару баллов в числитель.

 Повисла пауза. Виктория, кажется, о чем-то задумалась на секунду, но тут же озвучила свой вопрос.

– Зачем ты так живешь?

– Как зачем? Чтобы забыть о бесцельности существования, о вечности, чтобы не думать о том, куда мы движемся и зачем, о том, что однажды мне придется по-настоящему забыть эту жизнь, чтобы начать новую с чистого листа.

– Но у тебя есть все шансы набрать достаточное количество баллов, чтобы навсегда поселиться в раю. Твой числитель не растет каждую минуту. Ты вполне можешь наслаждаться праведной жизнью здесь и еще целую вечность там.

– А что, если я боюсь вечного существования не меньше, чем вечного забытья? Что я там буду делать целую вечность? Развлекаться тем, что наставлять на путь истинный смертных? Но зачем? В чем заключается конечный смысл такого существования? – он не на шутку разошелся, поднимая громкость на тон с каждым новым вопросом. Его числитель прибавил пару баллов за уныние.

Повисло неловкое молчание. Конечно, Виктория не знала ответов на эти вопросы.

– Прости, – успокоился Даниэль. – Просто я считаю, что лучше тогда сейчас получать выгоду из своего существования, просто наслаждаясь им, раз уж никакого объективного смысла в этом нет. И вообще, хватит болтать, – он взял ее руку и провел долькой лайма от указательного до большого пальца.

Виктория рассмеялась.

– Что ты делаешь?

Немного соли сверху.

– Ты собираешься меня съесть?

– Неужели ты не знаешь, как пить текилу?

– Нет.

– Облизнешь. Залпом выпьешь и потом кусаешь дольку лайма.

Она опрокинула первую стопку, морща нос после каждого этапа. Но ничего не почувствовала, кроме легкого привкуса трав, обжигающего горло. Разум, кажется, остался чист… Кажется.

– Мерзость, – ее числитель резко дернулся, прибавив 20 баллов.

– Вкус мало кому нравится. Главное то, что может дать тебе алкоголь. А он поможет тебе забыть о числителе, который создает преграды на пути твоего веселья и ограничивает твою свободу. У человека нет преград, кроме тех, которые он сам себе придумывает.

– Числитель придумал не человек.

– Но человек придумал, что числитель – это принуждение к 'правильной' жизни. Давай, осталось еще две! – он опрокинул свой стакан с виски и дождался, пока Виктория расправится с текилой.

Вскоре все переживания отступили. Даже как-то приятнее стало жить. Ничего не беспокоит. К черту работу! К черту числитель! К черту весь этот идиотский мир! Я что не могу хоть раз в жизни расслабиться?!

–Что дальше? – спросила Виктория повеселевшим голосом, замечая неодобрительные взгляды со стороны компании праведников.

–А дальше поедем в более веселое местечко!

Они вышли на улицу и сели в его кабриолет. Спустя 15 минут они уже гнали по автостраде с бешеной скоростью, от которой захватывало дух.

– Мы выехали за город?

– Да, общество не потерпело бы такого заведения в черте города, – он загадочно улыбнулся. – Это закрытый клуб.

Виктория откинулась на спинку автомобильного сидения и вытянула руку из машины. Она просто наблюдала за мелькающими пейзажами, залитыми лучами заходящего солнца, ни о чем не думая. Запах травы и теплый ветер от скорости, скользящий сквозь пальцы.

Они свернули на проселочную дорогу, ведущую сквозь плотную стену деревьев, и выехали в поле, окруженное со всех сторон высокими растениями. В центре поляны тоже был островок деревьев, которые они объехали кругом. Сразу за кронами деревьев скрывался величественный дворец, будто сошедший со страниц книг о Средневековье. Трехэтажное кирпичное здание с башенками и балконами было ограждено высокой бетонной стеной с видеокамерами. Они проехали через главные ворота. Даниэль показал охраннику какую-то карту.

– Хочешь посмеяться? – он протянул ей карточку, которую только что показал. На ней значилось: "Участник клуба любителей истории".

– Что смешного? – Виктория растерянно посмотрела на него.

– Скоро узнаешь…

Они остановились перед главным входом. Величественные резные парадные двери и две лестницы полукругом ведущие ко входу. Молодой швейцар по-дружески поздоровался с Даниэлем, поймав ключи от машины, и поспешил отогнать ее на стоянку.

– Мне кажется, я несколько неподходяще одета для такого места, – Виктория посмотрела на свою старую растянутую футболку, потертые джинсы и кроссовки. Хотя она и выглядела при этом достаточно опрятно, чувствовала она себя совсем не комфортно, заходя в этот дворец рядом с парнем в дорогом костюме, рубашке и до блеска начищенных кожаных туфлях.

– Не беспокойся, – он положил руку ей на спину, подталкивая ее ко входу.

Два швейцара своевременно распахнули перед ними мощные входные двери, и до Виктории стали доноситься приглушенные и отдаленные звуки музыки. Они оказались в прекрасном маленьком зале, куда поместилось бы не более десяти человек. Пол выложен крупной мозаикой, гранитный столик с большой антикварной вазой из фарфора, стены с росписью и лепниной в виде колонн, увитых разнообразной растительностью, зеркальный потолок и хрустальная люстра, подрагивающая в ритме глухих басов. В этом зале было еще два хорошо сложенных швейцара, один был готов принять верхнюю одежду посетителей, второй стоял рядом с еще одной дверью.